Русская революция в философии евразийства

П.Н. Минаев, курсант, С.И. Иванова, канд. филос. наук

Военный учебно-научный центр Военно-воздушных сил

«Военно-воздушная академия имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» (г. Воронеж)

Аннотация: в статье анализируются взгляды евразийцев на русскую революцию и большевизм с точки зрения их философской концепции

Ключевые слова: Восток, Запад, русская культура, большевизм, революция

THE RUSSIAN REVOLUTION IN PHILOSOPHY OF EURASIANISM

P.N. Minaev, cadet, S.I. Ivanova, Ph.D.

Military Training Research Center of the Air Force «Air Force Academy named after Professor N.E. Zhukovsky and Yu. Gagarin» (Voronezh)

Abstract: in article are analyzed views of Eurasians of the Russian revolution and the Bolshevism from the point of their philosophical concept

Keywords: East, West, Russian culture, Bolshevism, revolution

Особенности географического положения России и многообразие народов, в ней проживающих, всегда былинашим национальным достоянием. Сочетание быта, уклада, духовных и культурныхтрадиций привело к образованию мощной державы, которая располагалась «к западу от границ Европы и к югу, юго-востоку от Азии» [1, 267]. Это сочетание и развитие не есть абстрактное географическое понятие. Это наша родная земля, созданная нашими предками и вобравшая в себя культурное, языковое, религиозное своеобразие нашего многонационального народа в его многовековой истории. Представление о России-Евразии как о самодостаточном, само воссоздающемся этносе и особом культурном типе стало отправнойточкой евразийской программы.

Евразийские идеи всегда носили практический характер и имели своей целью показать российскому обществу «путеводную звезду» для дальнейшего цивилизационного и государственного возрождения. Эти идеи по своей актуальности и интеллектуальному масштабу,по значимости и смыслу равны славянофильству и народнической идеологии XIX века, но не получившие развития в общественной практике XX века в силу политических причин.

Идеи евразийства были неновы. Свои истоки евразийская философия берет от славянофильской традиции поздних славянофилов, таких как К. Леонтьев, Н. Страхов, Н. Данилевский. Так Н.Я. Данилевский, автор книги «Россия и Европа» (1869), создатель теории локальных цивилизаций,показал всю важность культурно-исторических типов, их уникальность и их главную историческую задачув развитие национальной самобытности [2, 350].

Таким образом, к концу XIX века сформировалась философски обоснованная концепция Россия-Евразия, дополненная этнографом и славистом В.И. Ламанским. В своей книге «Три мира Азийско-Евразийского материка» (1892) этнограф показал историческое своеобразие России как единой целостной полиэтнической цивилизации, в которой присутствуют элементы азиатских этносов и культур [2, 351-353]. В этом прослеживается принципиальное отличие от Уваровской идеологии. Евразийство стало продолжателем мощной традиции русского философского и исторического мышления и возникло не только как отрицание сложившихся в прошлом «способов постановки русской проблемы» славянского и народнического, но, с другой стороны, западнического [3, 313-314].

Несмотря на относительно небольшой срок своего «официального» существования, движение получило своё развитие в русской эмигрантской среде, евразийство смогло вобрать в себя наиболее ключевые и важные моменты отечественной истории. Оно попыталось ответить на неразрешенные, «вечные» вопросы о сущности России как особой цивилизации, вобравшей в себя нечто и от Востока, и от Запада, но не сводимое ни к Западу, ни к Востоку [4, 137-149].

Концепция русской исторической и государственной самобытности, по их мнению, заключалась в том, что это был третий путь — не сугубо восточный и не чисто западный. Русские не есть чистые славяне, в этом огромном континентальном субэтносе мощнейшим образом представлен туранский элемент. Он врос в русскую государственность, органически став частицей русского этнопсихического сознания. Поэтому недооценка или игнорирование одного из этих уравновешивающих начал евразийского географического и историко-культурного пространства, насильственный перекос одного из начал, в частности западнического, ведет к искусственной самоизоляции России. Еще одним из важных достижений в евразийской историософии заняла попытка нового осмысления роли восточных народов в истории и будущности России. В этом плане принципиально важными были усилия евразийцев по преодолению в русском общественном сознании имеющего распространение европоцентристского взгляда на мир, то есть ведущего к недооценке Востока.

1917 год стал, с точки зрения евразийства, осуществлением сугубо западнической ориентации. Здесь они развивали идею Данилевского, о том, что ориентация на европейские ценности, «болезнь к подражательности» икопирование, которым страдает еще не развитая и не достигшая уровня цивилизации русская культура, может привести к её гибели [2, 354]. Неумение осознать, понять и увидеть свой самобытный путь обернулось величайшим бедствием для России. Н. Трубецкой неоднократно писал, что, защищая и поддерживая европейские коммунистические партии, большевики втягивают Россию в ненужные ей конфликты [5].

По мнению евразийцев, политические шаги нового руководства разобщили исконно евразийское территориальное целое России. Большевицкие идеи, проникнутые «марксистским утопизмом» признавались евразийцами чуждыми, разрушительными для духовных основ русской бытовой, социальной и государственной жизни.«Они направлены к пересадке на русскую почву еще новых элементов романо - германской цивилизации, при том, большей частью, элементов наименее для евразийства приемлемых и носящих явные признаки вырождения и упадка романо-германской цивилизации» [6].

Большевизм рассматривался ими как движение противоположное евразийству и никакое сотрудничество между ними былонемыслимо. Эта противоположность между большевизмом и евразийством не случайна, а коренится в глубинной сущности обоих движений. Все дело во внутренней духовной составляющей евразийства и большевизма: «Большевизм - движение богоборческое, евразийство - движение религиозное, богоутверждающее» [6]. Евразийцы проводили параллель между неспособностью к творчеству и внутренней пустотой, бездуховностью большевистской идеологии. «Есть глубокая внутренняя связь между воинствующим отрицанием Творца и неспособностью к подлинному, положительному творчеству, между кощунственным отвержением божественного Логоса и рационалистическим утопизмом, противоречащим естественной природе жизни».Но отрицание Бога как любое «чистое разрушение» рано или поздно обречено на гибель. Таким образом, евразийцы не видели в большевиках силы, способной к положительному национальному творчеству, культурному строительству на благо России. По словам Н. Трубецкого:«Находясь всецело во власти марксистских схем и подходя к проблеме культуры исключительно сточки зрения этих схем, большевики, естественно, оказываются совершенно неспособными выполнить то, что они затеяли, т.е. создать на месте старой культуры какую-то новую» [6].

Однако многие исследователи творчества евразийского движения подчеркивают двойственность восприятия имисобытий русской революции 1917 года [7]. Отвергая в целом большевицкую и коммунистическую идеологическую составляющую революции, они рассматривали ее как процесс обновления, коренной поворот в исторических судьбах страны. Один из лидеров движения П.Н Савицкий утверждал, что главной задачей революции является осмысление и осознание совершающегося «выхода России из рамок современной европейской культуры». С этой точки зрения революционные преобразования определялисьевразийцами как положительные, так как на смену «чистого разрушения и отрицания» придет утверждение новой истинной России. Но какой будет эта Россия, предсказать было очень сложно. Здесь надежды евразийцев обращаются к идее преемственности, цикличного развития любой культуры и цивилизации: «В судьбах русской революции вскрываются и действуют стремления и умыслы, связанные с преемством… И это преемство – Церкви и Веры. В его лучах ощущается по – новому история и жизнь».

Таким образом, сложность и противоречивость общественно-политического развития России в период октября 1917 года предопределиласодержаниетворческих поисков евразийского движения. Но несомненной заслугой последних стала разработка оригинальной историософской концепции осмысления прошлого, настоящего и будущего российской государственности.

Литература

1. Вернадский, Г.В. П.Н. Милюков и месторазвитие русского народа [Текст] / Г.В. Вернадский // Новый журнал. - Кн. 77. - 1964. - С. 254-289.

2. Киреева, И.С. Евразийство в философии [Текст] / И.С. Киреева // Кантовские чтения в КРСУ (22 апреля 2004 г.); Общечеловеческое и национальное в философии: международная научно-практическая конференция КРСУ (27-28 мая 2004 г.). Материалы выступлений / Под.общ. ред. И.И. Ивановой. - Бишкек, 2004. - С.348-355.

3. Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России [Текст] / ред. сост. Исаев И.А. - М.: Русская книга, 1992. - 430 с.

4. Аверинцев, С.С. Несколько мыслей о «евразийстве» Н.С. Трубецкого [Текст] / С.С. Аверинцев // Новый мир. - 2003. - № 2. - С. 137–149.

5. Трубецкой, Н.С. Верхи и низы русской культуры (этническая база русской культуры) [Электронный ресурс] / Н.С. Трубецкой // Исход к Востоку: предчувствия и свершения. Библиотека первоисточников евразийцев: 20-е-30-е годы. Режим доступа: http://nevmenandr.net/eurasia/1921-isxod.php#1921-isxod-NST-verxi.

6. Трубецкой, Н.С. Мы и другие [Электронный ресурс] / Н.С. Трубецкой. Режим доступа: http: // gumilevica. kulichki.net /TNS/tns01.htm.

7. Войков, М.И. Евразийские теоретики о советском строе [Электронный ресурс] / М.И. Войков // Альтернативы. - 2002. - №2. Режим доступа: http://libelli.ru/magazine/02_2/2002_2_2_1.htm.

ББК 66.5