4. Мотивация политического лидерства

Многочисленные исследования проблемы мотивации лидерства свидетельствуют, что основным источником политической деятельности лидера выступает потребность во власти. В качестве других мотивов в научной литературе называют: экономические интересы, идеологические цели, потребность в контактах и симпатии, чувство долга, потребность в статусе и признании, сублимация подавленных сексуальных импульсов и др.

Потребность во власти существует в двух планах: иррациональном, бессознательном плане и в рационально-осознанном. В бессознательном варианте потребность во власти носит компенсаторный характер, то есть человек стремится к власти для того, чтобы компенсировать либо травмы психического развития в детстве, либо ликвидировать дефицит власти, обусловленный конституцией индивида, либо же преодолеть заниженную самооценку (Лассвелл, Адлер Фромм и др.). Рационализированная же потребность власти по своей природе является инструментальной, ибо направлена на удовлетворение личностных и социальных потребностей человека.

Потребность во власти, находящаяся в основании деятельности политического лидера, обычно конкретизируется в различных по своему содержанию мотивах, которые с разной степенью актуализируются в определенных обстоятельствах. Мотивация власти лидера имеет несколько проявлений.

Во-первых, человек может стремиться к власти для того, чтобы приобрести ощущение своей силы и своих возможностей. Лидер, обладая властью и оказывая влияние на других людей, испытывает чувство личностного могущества, что само по себе доставляет наслаждение, радость и субъективно воспринимается как величайшая ценность. По этой причине невозможно пресыщение властью, что, собственного говоря, подтверждают многие политические лидеры.

Во-вторых, «переживание своей силы» возможно только тогда, когда она проявляется в изменении поведения людей в заданном лидером направлении. С особой отчетливостью это проявилось в деятельности фашистских лидеров, для которых, согласно Адлеру, было свойственно повышенное стремление контролировать, побеждать и превосходить других людей.

Необходимо отметить также, что трансформация социального поведения людей достигается только тогда, когда политический лидер приводит в действие личностные и социальные ресурсы, находящиеся в его распоряжении. Уже сам факт обладание ими, не говоря уже о производимых эффектах, является мощным стимулом обладания властью. Неудивительно, что некоторые исследователи все богатство мотивации власти сводят именно к удовольствию, получаемому от контроля над властными ресурсами.

В-третьих, потребность власти конкретизируется в мотивации достижения, в стремлении получить определенные практические результаты. Набор и иерархия этих достижений у конкретных политических лидеров обычно различны и, в конечном счете, определяются их личными целями. В качестве таковых могут быть и укрепление собственных властных позиций (расширение их вширь и вглубь), и достижение конкретных экономических и социальных эффектов, и рост собственного политического профессионализма, и т.д.

В-четвертых, потребность власти в качестве своего непременного атрибута включает потребность в любви, причем любви взятой в самом широком (социальном) смысле, понимаемой как потребность в участии, поддержке, внимании, теплоте, сочувствии, признании и т.п. Очевидно, что любовь к лидеру, если не считать отдельных ее иррациональных проекций, основана на оценке эффективности его действий. Если оценка этих действий достаточно высока, то она предполагает различные формы публично-эмоциональных демонстраций, адресованных властному субъекту. В случае же, если у политического лидера потребность в любви выступает в гиперболизированной форме, то данная потребность может стать основой вождизма/фюрерства с присущим ему культом личности.

Потребность в любви может выступать также в сакральной форме. Это происходит тогда, когда лидер осознает себя избранником (орудием) Бога, призванного Им для выполнения особой миссии. Кроме этого, деятельность политика может определяться и мотивами христианской любви. В этом случае лидер предстает как человек, стремящийся получить ресурсы власти ради реализации христианской идеи Общего Блага.

Близко к потребности в любви по своему содержанию стоит потребность в аффилиации, под которой понимается стремление человека к близким эмоциональным контактам, нацеленность на оказание поддержки другим людям и принятие помощи с их стороны. Человек, обладающий этой потребностью, рассматривает партнера как равного себе. В основании же аффилиации находится «созвучие» мотивов, ценностей и установок партнеров по политическому взаимодействию. Политический лидер при этом выполняет по отношению к последователям интеграционно-координирующую роль, выход за рамки которой жестко регламентирован законом. Вследствие этого между лидером и «другими равными» возникают отношения партнерства, взаимодоверия и взаимоуважения. Так образуется «цикл позитивных общений», который носит не только утилитарно-прагматический характер, способствуя реализации общих целей, но и вызывает удовлетворение от самого акта общения и сотрудничества.

В-пятых, потребность власти политического лидера включает в себя потребность в безопасности, которая требует организации контроля за окружающей социальной средой, создании мощной ресурсной базы собственной политической власти, субъективном ощущении полноты и масштабности властных ресурсов. Степень удовлетворения потребности в безопасности в огромной степени определяется степенью легитимности политической власти лидера.

В-шестых, в потребности власти находят свое выражение и стремление политического деятеля улучшить свое материальное благосостояние, поскольку властная позиция открывает для этого широкие возможности. Этот факт является частным случаем общей исторической тенденции, зафиксированной П. Сорокиным, и выражающейся в пропорциональности социальных благ заслугам того или иного индивида в соответствии с теми общественными функциями, которые они выполняют. С наибольшей силой эта закономерность проявлялась в жестко этатизированных социальных системах.

Подчеркнем, что политический лидер может нуждаться в материальных благах отнюдь не только для того, чтобы наслаждаться их потреблением. Исторически материальные ресурсы выступают в качестве ресурсной базы усиления собственной власти. Типичными в этом смысле могут быть, например, отношения средневекового монарха и вассалов, или же римского императора с плебсом (политика «хлеба и зрелищ»). Что же касается современных демократических режимов, то в них материальные потребности в системе мотивации лидера играют далеко не главную, но, как правило, инструментальную роль, что связано и с относительно невысоким уровнем материального дохода в сфере профессиональной политической деятельности, и с тем, что в политику приходят в материальном отношении достаточно обеспеченные люди. К тому же в обществе существует множество иных сфер деятельности, имеющих несравнимо более высокую, чем политическая деятельность, материальную привлекательность. Сказывается также жесткий социальный контроль за способами материального обогащения политической элиты.

В-седьмых, в потребности власти представлено и стремление к самореализации, т.е. к раскрытию и осуществлению собственных сущностных сил и способностей. Потребность в самореализации в системе лидерства представлена умением доминировать над другими, осуществлять управленческие и руководящие функции, осознавать и выражать интересы определенных социальных групп, энергетически их заражать, манипулировать ими, отдавать команды, убеждать, диктовать условия, направлять и т.д., одним словом совершать то, что составляет профессиональную компетенцию политического лидера.

Естественно, что для того, чтобы феномен политического лидерства состоялся, недостаточно только потребности во власти политического лидера. Известно, что система политического лидерства основана на перманентном и тотальном взаимодействии активностей лидера и его последователей. Политический лидер должен уже в силу своей властной позиции обладать навыками, умениями, своего рода искусством воздействия на последователей. Существо этого искусства состоит в том, что лидер должен уметь с помощью собственных ресурсов власти, с одной стороны, выступать в роли выразителя потребностей последователей, а с другой, быть в состоянии трансформировать их мотивационную систему, в желаемом для себя направлении, причем по возможности наиболее оптимальным способом.