leonardo1

Художник во Флоренции был ведь ремесленником только по своему социальному статусу. Крупнейшие с самых ранних времен были на положении интеллигентов и по интересам, и по ближайшему окружению.

Интерес Леонардо к науке объясняется легко. Таков был мо­ мент, выдвигавший науку и технику на положение существен­ нейших элементов культуры, и такова была умственная на­ правленность юного художника, для которого вопросы науки и вопросы искусства оказались—-и навсегда—неразрывно свя­ занными, стали двумя сторонами его творчества, которые оди­ наково строились на опыте как на некоей необходимой основе.

Если для предшественников Леонардо искусство станови­ лось наукою, то для него оно стало наукою вполне: настолько, что он сам не сумел бы, вероятно, сказать, где в его художест­ венных интересах и в его художественном творчестве конча­ ется искусство и где начинается наука,—и наоборот.

III

По разным причинам Леонардо не сумел прочно устроиться во Флоренции и в 1482 году перебрался на службу к Лодовико Моро, сыну Франческо Сфорца, фактическому правителю Ми­ лана* Леонардо предшествовала слава крупного художника и великого искусника в самых разнообразных областях.

Сам Леонардо был очень уверен в своих силах. Ему уже пе­ ревалило за тридцать, и он не терял времени во Флоренции.

* * Законным герцогом был юный Джан Галеаццо Сфорца, сын старшего бра­ та Лодовико, Галеаццо Мариа. Но Лодовико не пускал племянника к делам управления, искусно потворствуя его страсти к охоте и пирам.

21

Правда, его продукция как художника была ничтожна, но знаний и умения он накопил очень много. Вероятно, немалое уже количество тех тетрадей, которые были завещаны потом Франческо Мельци, привез он с собою в Милан полных художе­ ственных набросков, чертежей, схем, всевозможных рисунков и записей справа налево, которые можно было читать только при помощи зеркала.

В первый же год пребывания Леонардо в Милане Моро при­ шлось готовиться к войне с Венецией, и Леонардо в гордом письме к правителю предлагал ему свои услуги. «Я обращаюсь к вашей светлости, открываю перед вами свои секреты и вы­ ражаю готовность, если вы пожелаете, в подходящий срок осу­ ществить все то, что в кратких словах частью изложено ниже». «Ниже» следуют пункты.

В них—в настоящей книге письмо переведено полностью— перечисляется почти исключительно то, что Леонардо может сделать на случай войны оборонительной и наступательной. Тут—мосты всех видов, лестницы, мины, танки, орудия, мета­ тельные машины, способы отвода воды из осажденного горо­ да, способы морской войны и прочее. И, очевидно, лишь про­ сто для того, чтобы не показалось, что он может быть полезен только на случай войны, Леонардо прибавил, что в мирное время он не хуже всякого другого может строить здания, обще­ ственные и частные, проводить воду из одного места в другое, а также ваять статуи из любого материала и писать картины. Мирные его предложения не носили такого детализованного характера, потому что нужно было говорить главным обра­ зом о войне, о военной технике. Но у Моро планы были ши­ рокие. Ему были нужны инженеры всякого рода. И Леонардо был включен в целую коллегию ingegnarii ducales, в которой

22

оказался рядом с такими людьми, как Браманте, Дольчебуоно, Джованни Ватаджо, Джованни ди Бусто и др.

Если судить по записям Леонардо, которые носят до извест­ ной степени характер дневника, его в первое время заставля­ ли заниматься вопросами городского строительства, форти­ фикационными и разного рода архитектурными задачами в Милане и в Павии. Потом он с увлечением отдался заботам об орошении Ломеллины, бесплодной области поблизости от Ми­ лана, где находились поместья Моро. И много времени отда­ вал художественному творчеству: лепил «Коня», т. е. конную статую Франческо Сфорца, писал «Тайную вечерю», портреты и алтарные образа, в том числе «Мадонну в гроте», руководил внешним оформлением всех придворных празднеств. А боль­ ше всего занимался разработкой научных проблем, выдви­ гавшихся каждой отдельной его работою. Записные его книги пухли и множились. Знаний у него становилось больше. Они накоплялись путем усиленного чтения, наблюдений, опытов, размышлений и долгих бесед с друзьями, среди которых бы­ ли Кардано-отец и Лука Пачоли, великий математик. Леонардо начинал подумывать о том, чтобы изложить результаты своих научных занятий в ряде трактатов.

Миланский период был, по всей вероятности, счастливей­ шим в жизни Леонардо. Жил он хотя и не в изобилии, но без нужды, занимался тем, что его увлекало: в технике, в науке, в искусстве. Кругом него были ученики, вращался он в при­ дворном обществе, в котором, кроме красивых женщин и изя­ щных кавалеров, были собратья по исканиям и дерзаниям, а с ними можно было делиться сокровенными мыслями, как бы они ни были сложны. Моро относился к нему не только благо­ склонно, но и почтительно, что, правда, не мешало ему подол-

23

гу задерживать выплату жалованья предмету своего почита­ ния.

Все это кончилось вместе с французским нашествием 1499 года. Леонардо уехал в Венецию вместе с Лукой Пачоли, чтобы дождаться лучших времен. Но лучшие времена не наступили. Моро, вернувшийся с помощью швейцарцев, был ими же вы­ дан французам. Леонардо решил возвратиться во Флоренцию (1500).

Там уже шесть лет была республика. Медичи были изгна­ ны. Царила свобода. Леонардо немедленно засыпали художе­ ственными заказами: слава о «Тайной вечере» гремела по всей Италии. Но он едва удосужился сделать картон «Св. Анны» да написать портрет Джиневры Бенчи и с головою погрузился в вопросы канализования в шлюзования Арно и создал еще без­ умно смелый проект поднятия Баптистерия на такую высо­ ту, чтобы его своеобразная архитектура выиграла еще боль­ ше. Попутно он давал еще разъяснения по поводу оползней на горе Сан-Сальваторе. Словом, был занят и здесь главным обра­ зом техническими вопросами. Тщетно просила его через сво­ их агентов Изабелла д'Эсте, герцогиня Мантуанская, дать ей картины. Тщетно предлагала ему Синьория высечь статую из большой глыбы мрамора, той, из которой Микеланджело сде­ лал потом своего «Давида». Тщетно со всех сторон просили его о картинах. Он неизменно уклонялся и предложил — в строжай­ шем секрете—свои услуги в качестве инженера и архитектора Цезарю Борджиа (весна 1502 года). Тот принял предложение немедленно, послал его сначала в Пьомбино осмотреть укре­ пления, потом вызвал в Урбино тоже для инспекции город­ ских стен и городского кремля, потом отправил в Чезену, что­ бы соединить город при помощи канала с морем и расширить

24

порт в Чезенатиш; то и другое Леонардо, по-видимому, выпол­ нил, хотя, может быть, и не до конца: помешало восстание про­ тив Цезаря его кондотьеров, заставившее Леонардо бежать в И молу, под крыло полководца. Возможно, что он сопровождал Цезаря в его походе на Сенегал и ю, где были захвачены заго­ ворщики, потом в Сиену, потом в Рим. Здесь он расстался с Це­ зарем и вернулся во Флоренцию (начало марта 1503 года). Ес­ ли бы Цезарь был менее беспокойный государь, Леонардо мог бы быть вполне удовлетворен работою. Каналы, порт, гидрав­ лические работы — все это было то, что Леонардо любил. Но он не любил тревог.

Во Флоренции только что (1502) избранный пожизненным гонфалоньером Пьеро Содерини после долгих настояний уго­ ворил его взять на себя роспись одной из стен залы Большого совета в Палаццо Веккьо. Сюжетом должна была служить ему битва при Ангиари в 1446 году; другую стену брался распи­ сать Микеланджело. Леонардо отвели под мастерскую большое помещение в монастыре Санта-Мария Новелла, и он принял­ ся за картон. Но одновременно с большим увлечением погру­ зился он в исследование возможностей отвода русла Арно от Пизы, осажденной тогда флорентийцами. А когда этот проект был оставлен, увлекся другим, канализованием Арно под Фло­ ренцией, и составил подробный план с детальными объясне­ ниями. Тем временем выяснилось, что изготовленные им мас­ ляные краски не держатся на известке, наложенной на стену, и «Битва при Ангиари» должна так же неминуемо разрушить­ ся, как и «Тайная вечеря». Леонардо бросил фреску и занялся аэростатикой и аэродинамикой. Но вскоре с величайшим увле­ чением вернулся к живописи: его увлек портрет Моны Лизы Джокондо, который он стал писать в это же время.

25

Пребывание Леонардо во Флоренции было прервано при­ глашением в Милан, полученным от Шарля д'Амбуаза де Шомона, французского губернатора Миланского герцогства. Содерини отпустил его на три месяца, но потом сначала Шомон, затем сам король Людовик XII просили Синьорию отсрочить ему отпуск. Он вернулся во Флоренцию на очень короткое вре­ мя в 1508 году и прожил в Милане вплоть до того момента, ко­ гда французы вынуждены были очистить герцогство (1512). Он приобрел там много новых друзей, в том числе Джироламо Мельци из Ваприо, сын которого, Франческо, вскоре сделал­ ся его любимым учеником. Он написал там несколько портре­ тов, устраивал придворные празднества, но главным его заня­ тием были работы по канализации и по орошению отдельных частей Ломбардии. Когда он гостил в Ваприо, он больше всего занимался анатомией, готовя особый трактат.

После французов оставаться в Милане Леонардо не мог. Тем временем папою стал (1513) Джованни Медичи, Лев X, и в Рим потянулись со всех концов Италии в чаянии найти работу ар­ тисты. Папа был сыном Лоренцо Великолепного. Одно это, ка­ залось, было ручательством, что для даровитых людей наста­ ет золотой век. Направил свои стопы в Рим и Леонардо. Он при­ соединился к свите папского брата Джулиано. Слава его была велика, но заказы, которыми его по обыкновению заваливали, были исключительно живописного характера. Леонардо нехо­ тя писал картины и усерднейшим образом занимался анато­ мированием трупов в одной больнице, опытами по акустике во рвах Замка св. Ангела и научными экспериментами, кото­ рые в описании Вазари превратились не то в какую-то игру, не то просто в блажь ученого человека. Лев X отнесся к нему хо­ лодно, и, когда при вести о приближении нового французского

26

короля Франциска I папа отправил Джулиано, бывшего глав­ нокомандующего церковными силами, для наблюдения за французской армией, Леонардо, хотя старый и немощный, по­ ехал вместе с ним. Когда Франциск разбил швейцарцев при Мариниано (1515), папа вступил с ним в переговоры. В Боло­ нье было назначено свидание, и в конце 1515 года почти од­ новременно с папою прибыл туда и Леонардо. Знакомство с Франциском повело к тому, что художник получил приглаше­ ние переселиться во Францию и работать там для короля. По­ думав, Леонардо согласился, и последние три года жизни про­ вел в замке Клу близ Амбуаза. Там он написал несколько кар­ тин, в том числе Иоанна Крестителя, а большую часть време­ ни занимался работами по орошению окрестностей Амбуаза и приводил в порядок свои научные записи.

Он умер 2 мая 1519 года.

IV

Интересы Леонардо сложились вполне во Флоренции, до 1482 года. Ему было больше тридцати лет, когда он отправился в Милан, и мы знаем, что не гуманистическая среда сформиро­ вала Леонардо, а те научные интересы, которые создавались под влиянием хозяйственных предвидений и опасений в ат­ мосфере большого центра текстильной индустрии. Такие ин­ тересы и настроения носились в воздухе, и люди чуткие их улавливали.

Леонардо был одним из самых чутких. У него уклон в прак­ тическую науку, в механику и в технику появился очень ско­ ро и сделался неодолимой тенденцией всего его научного и ху­ дожнического склада. К этой практической науке он пришел

27

незаметно для самого себя, черпая импульсы к занятиям ею от всего, с чем соприкасался, и прежде всего от практики ис­ кусства. Живопись выдвигала перед ним оптические пробле­ мы, скульптура—анатомические, архитектура—технические.

Во Флоренции не только сложились основные его интересы. Во Флоренции были накоплены и большие знания. Иначе Лео­ нардо не решился бы написать свое знаменитое письмо к Мо­ ро. В Милане за те пятнадцать лет, которые он пробыл при дво­ ре Сфорца, Леонардо начал применять свои теории и свои зна­ ния на практике. Но в Милане конъюнктура была не та, что во Флоренции. Ни торговля, ни промышленность в Милане не бы­ ли на той высоте, на какой они находились во Флоренции. И там не ощущалась необходимость заблаговременной подготов­ ки для встречи возможного кризиса. Не ощущалась во всяком случае так остро, как во Флоренции. Запросы к науке и технике со стороны хозяйства не были так настоятельны. И мы видели, что в Милане к Леонардо обращались больше всего в трех слу­ чаях: когда его консультация была необходима в делах воен­ ных и фортификационных, когда он нужен был как незамени­ мый организатор сложнейших придворных празднеств и ко­ гда хотели поручить ему какой-нибудь художественный заказ: в живописи, в скульптуре, в архитектуре. Технические его зна­ ния были использованы гораздо меньше, чем было можно и чем, вероятно, хотел он сам: оросительные работы, канализование рек, переброска воды в засушливые районы, постройки — вот почти все, что Леонардо делал в технической области. У Це­ заря Борджиа он работал исключительно как военный инже­ нер. Во Флоренции при Содерини он сам рвался к техническим работам, в то время как его заставляли писать картины. И во­ обще, чем дальше, тем практическая деятельность Леонардо в

28

области техники сокращается все больше, а, наоборот, накопля­ ются теоретические исследования. Во Франции они заполняют почти все его время; правда, этому способствовала и болезнь, парализовавшая на продолжительное время его правую руку. Чем все это объясняется?

Техника — в спросе и может развиваться только при подни­ мающейся хозяйственной конъюнктуре, особенно когда глав­ ным элементом экономического подъема является промыш­ ленность. При падающей конъюнктуре техника прогрессиру­ ет редко. Интересы Леонардо, в частности интерес к технике, зародились во Флоренции, городе цветущей текстильной ин­ дустрии, в пору высшего ее хозяйственного расцвета, когда де­ ла были великолепны, доходы не сокращались, богатства не убывали и когда лишь чрезмерная осторожность крупных ка­ питалистов заставляла с некоторой тревогой смотреть на бу­ дущее. И Леонардо отдавал много внимания чисто техниче­ ским вопросам. Иначе — это нужно помнить все время — было бы непонятно его письмо к Моро, рассказывающее, как мно­ го он может сделать в одной только военной области: у него было припасено, очевидно, немало всяких изобретений и не­ военного характера, кроме тех, о которых он сказал в письме. Он жаждал применить свои познания во Флоренции, где бы­ ла для этого возможность. Иначе зачем было ему копить зна­ ния и ломать голову над изобретениями? Но во Флоренции, несмотря на все его обаяние, он не пользовался доверием той группы, которая одна могла дать ему возможность приложить свои знания к практическому делу: доверием крупной буржу­ азии. Вероятно, купцов останавливала перспектива больших затрат без крайней необходимости. Флорентийская промыш­ ленность, хотя и находилась в зените развития, переживала

29

еще мануфактурно-ремесленный период, когда машина игра­ ет второстепенную роль по сравнению с разделением труда. Именно поэтому она не восприняла знаний и гениальных вы­ думок Леонардо и в момент своего расцвета: его проекты ткац­ ких, стригальных, прядильных аппаратов, которыми пестрят его тетради,— в их числе механическая прялка, по сравнению с которой прялка Иоргена, изобретенная в 1530 году и служив­ шая текстильной промышленности до конца XVIII века, ка­ жется грубой и непродуктивной,— никогда не были примене­ ны к делу.

В Милан Леонардо перебрался в такой момент, когда во Флоренции дела были очень хороши. В Милане они были хуже. С Венецией у Сфорца отношения были напряженные: вспыхи­ вали военные действия. Положение самого Моро было пока что двусмысленное: не то он был правителем, заменяющим несо­ вершеннолетнего племянника, наследника его старшего брата, не то узурпатором, который не пускает к делам законного го­ сударя, уже достаточно взрослого, и кует против него замыслы еще более преступные. У деловых людей не было настоящей уверенности. Они опасались, что либо внутренние, либо внеш­ ние события взорвут их непрочный покой. А без такой уверен­ ности деловые люди работать не любят и придерживают свои капиталы. Конъюнктура для прогресса техники была мало благоприятная. И мы знаем, как мало применял свое техниче­ ское мастерство и изобретательский гений Леонардо.

А начиная с 1494 года, с года французского нашествия, и общеитальянская хозяйственная конъюнктура пошла книзу. С этих пор бывали только временные улучшения: общая ли­ ния все время была падающая. Это были годы борьбы с насту­ павшей феодальной реакцией. Она надвигалась медленно, но

30