leonardo1

Примечания*

Настоящие примечания не имеют задачей судить Леонардо с точки зрения современной науки. Цель их — наметить связи с предшествующим и последующим научным развитием, указав возможные источники Леонардо и время позднейшей разра­ ботки тех же проблем, устранить главнейшие неясности текста путем его перефразировки или путем объяснения отдельного термина и, наконец, выделить все стилистически своеобразное в приемах научного изложения Леонардо и в его научном мето­ де. Само собою разумеется, что даже в этих границах примеча­ ния исчерпать задачи не притязают. История многих проблем, затрагиваемых Леонардо, доселе еще всесторонне не изучена. Исчерпывающий комментарий предполагал бы исчерпыва­ юще разработанную историю науки. При составлении приме­ чаний в разной мере были использованы труды Дюэма, Сольми, Кальви, Олынки, Фельдгауза, Харта, Мак-Меррича, де Тони, Марколонго, Бельтрами и др. Труды первых двух были исполь-

Для удобства читателей в настоящем издании, в отличие от академиче­ ского 1935 года выпуска, примечания переводчика приводятся непосред­ ственно после текстов, к которым они относятся. Примеч. ред.

94

юваны с особенной осторожностью, и в нужных случаях вне­ сены все необходимые коррективы. Цель примечаний будет достигнута, если они хоть сколько-нибудь помогут разобрать­ ся в Леонардовом тексте и вдуматься в него.

В начале каждого раздела дается для облегчения ориенти­ ровки читателя общая композиционная канва, показываю­ щая внутреннюю связь в избранном нами расположении от­ рывков. Как уже отмечалось, вводить беспорядочные отрыв­ ки Леонардо в стройную систему — значит навязывать ему ту систему, которой у него нет. Наше расположение отрывков, ес­ ли и не воспроизводит первичной аморфности дневниковых записей во всей их беспорядочности, все же должно дать чи­ тателю представление о их многосложности, о переплетении научных интересов и точек зрения. В последовательности от­ рывков есть внутренняя логика, но она не сразу видна глазу, так же как не сразу видна единая тенденция, лежащая в осно­ ве научных исканий Леонардо. Само собою разумеется, что на­ ша схема для читателя не обязательна и он может читать от­ рывки, вовсе не обращаясь к ней или пользуясь только пред­ метным указателем.

В. П. Зубов

95

и «мысленные вещи, не прошедшие через ощущение, пусты» (23). Это не значит, конечно, что наше познание исчерпывается ощущением (24-25),—оно движется от опыта к причинам или основаниям (2627), и если опыт сам по себе не ошибается, то вполне могут ошибаться те, кто делает из него ложные выводы (28), т. е. ложно выводит при­ чины. К этим отрывкам, содержащим гносеологию Леонардо, при­ мыкает Леонардово определение науки (29). Без науки, говорит он, практика — корабль без руля и компаса (30), солдаты без капитана (31). И наука способна подарить практической жизни все, вплоть до механического вертела (32).

1 Br.M. l.r.

Начато во Флоренции, в доме Пиеро ди Браччо Мартелли, мар­ та 22 дня 1508 года; и это будет беспорядочный сборник, из­ влеченный из многих листов, которые я переписал здесь, на­ деясь потом распределить их в порядке по своим местам, со­ ответственно материям, о которых они будут трактовать; и я уверен, что прежде, чем дойду до его конца, повторю здесь од­ но и то же по многу раз; и потому, читатель, не пеняй на ме­ ня за то, что предметов много и память не может их сохранить и сказать: об этом не хочу писать, ибо писано раньше; и если б не хотел я впасть в подобную ошибку, необходимо было бы в каждом случае, который мне хотелось бы записать, во избежа­ ние повторений, всегда перечитывать всё прошлое, и в особен­ ности в случае долгих промежутков времени от одного раза до другого при писании. I

Надпись в начале рукописи Британского музея, одна из немногих датированных записей в рукописях Леонардо. 1508 г. указан по обычному, а не по флорентийскому счислению (начинавшему год с 25 марта), так как и в 1507 г., и в 1509 г. в марте Леонардо был в Ми­

Ш

Хорошо знаю, что некоторым гордецам, потому что я не начи­ тан, покажется, будто они вправе порицать меня, ссылаясь на то, что я человек без книжного образования. Глупый народ! Не понимают они, что, как Марий ответил римским патрициям, я мог бы так ответить им, говоря: «Вы, что украсили себя чужи­ ми трудами, вы не хотите признать за мною права на мои соб­ ственные». Скажут, что, не будучи словесником, я не смогу хо­ рошо сказать то, о чем хочу трактовать. Не знают они, что мои предметы более, чем из чужих слов, почерпнуты из опыта, ко­ торый был наставником тех, кто хорошо писал; так и я беру его себе в наставники и во всех случаях на него буду ссылаться.

Без книжного образования—sanza lettere. Гуманисты могли бы упре­ кнуть Леонардо уже за одно игнорирование латыни. В противопо­ ложность этому люди позднейшей формации прославляли имен­ но ученость и начитанность Леонардо: Вазари называл его—erudito е letterato, Челлини — grandissimo filosofo, Банделло — esercitato nella lettura dei buoni autori. О начитанности Леонардо и его источниках см. вступительную статью, а также отрывки 4—9 и др.

Хотя бы я и не умел хорошо, как они, ссылаться на авторов, го­ раздо более великая и достойная вещь—при чтении [авторов] ссылаться на опыт, наставника их наставников. Они расхажи­ вают чванные и напыщенные, разряженные и разукрашенные не своими, а чужими трудами, а в моих мне же самому отка­ зывают, и, если меня, изобретателя, презирают, насколько бо­ лее могли бы быть порицаемы сами — не изобретатели, а тру­ бачи и пересказчики чужих произведений.

Чванные и напыщенные... — Самопревознесение и самовосхваление было свойственно многим гуманистам. Так, Франческе Филельфо,

98

повествуя о своем пребывании во Флоренции (1433), говорит, что са­ мые камни возвестили бы хвалу его, если бы могли говорить. Он же называл себя «единственным» и хвастал, что писать одновременно и на греческом, и на латинском, прозой и стихами не могли ни Вер­ гилий, ни Цицерон. Аналогичную высокую самооценку находим у Поджо (1380-1459), Марсупини (ок. 1399-1453), Л. Баллы (14061457) и др.

Меня, изобретателя.., — Хотя некоторый интерес к изобрета­ телям появляется уже в XIV-XV вв., однако об особой популярности и высокой оценке изобретателей в эпоху Ренессанса не может быть и речи. Они характерны для более поздней эпохи (XVII в.). Э. Цильзель (Ent&ehung des GeniebegrifTs Tubingen, 1926) приводит интересную таблицу, составленную на основании восьми биографических сбор­ ников XV века. Из 967 обследованных биографий приходится на долю:

Изобретателям здесь места не нашлось.

У мессера Винченцо Алипландо, проживающего близ гостини­ цы Корсо, есть Витрувий Джакомо Андреа.

У Рихтера вместо Корсо ошибочно — Орсо (Медведя). Приведенное упоминание Витрувия — не единственное и одно из свидетельств большого интереса Леонардо к этому автору. Леонардо в этом типич­ ный человек Ренессанса, вдохновлявшегося Витрувием. Леонардо мог видеть, кроме рукописей, и печатные издания, в частности фра Джованини Джокондо (Венеция, 1511-1513), как явствует из одно­ го его рисунка, по-видимому сделанного по этому изданию, а также римское (1486) или флорентийское (1496).

99

Винченцо Алипландо — знатный миланский меценат Лодовико Моро.

Архимед есть полный у брата монсиньора ди С. Джуста в Риме* говорит, что дал его брату, находящемуся в Сардинии; перво­ начально был в библиотеке герцога Урбинского, увезен во вре­ мя герцога Валентинского.

В 1499 г. Цезарь Борджиа (= герцог Валентинский) присоединил Ур-

Iбино к Романье. Тогда-то и был увезен Архимед. Вряд ли речь идет о полном греческом Архимеде. Приблизительно полными переводами были во времена Леонардо два: 1) известного ученого-переводчика Средних веков Вильгельма фон Мёрбеке (1269) и 2) Якова Кремонско-

Метеоры Аристотеля на итальянском. Постарайся посмотреть Витолона, что в библиотеке в Павии, трактующего о матема­ тике. I

При жизни Леонардо печатных изданий «Метеорологии» Аристотеля

Ив итальянском переводе не существовало. Речь идет, следовательно,

о рукописи.

Витолон — Витело, известный оптик и философ XIII века, уро­ женец Силезии, германо-польского происхождения. Есть сведения о I пребывании его в Италии (Падуя). «Оптика» его, написанная в 70-х гг. XIII в., привлекала живое внимание Леонардо и его друга Луки Пачоли. Вообще говоря, это одна из популярнейших «Оптик» вплоть до XVII в. Еще Кеплер в 1604 г. счел нужным издать Paralipomena ad

100

Vitellonem. Как и «Оптика» Пекама (см. примеч. 273), «Оптика» Вите до в значительной своей части основана на «Оптике» арабского ученого о Альканна Витело обнаруживает, однако, и непосредственное знакомство греческими математиками: Евклидом, Аполлонием, Феоном, Наймом и др.

7 Вr.М.29Т

Витолон в Сан-Марко.

Речь идет о списке «Оптики» в флорентийской библиотеке Сан-Марко. Этот список изучался несколько раньше Лукою Пачоли.

Витрувий.

Метеоры.

Архимед: о центре тяжести. Анатомия Алессандра Бенедетти. Данте Никколо делла Кроче.

Альбертуччо и Марлиани: о счислении. Альберт: О небе и мире от фра Бернардино.

«О центре тяжести» Архимеда — знаменитый трактат сиракузского математика «О равновесии плоскостей», известный Леонардо по одному из списков. Трактат «О центрах тяжестей» утрачен и изве­ стен лишь по упоминанию в комментариях Симпликия к Аристо­ телю.

Анатомия Алессандро Бенедетти была напечатана в 1498 г. и 1502 г. в Венеции. Бенедетти (ум. в 1525) с большим рвением зани­ мался анатомическими наблюдениями, сам производил системати­ ческие вскрытия и вместе с тем был знатоком греческих медиков.

Данте — имеется в виду Quae^lio de aqua et terra, приписывав­ шаяся Данте.

Никколо делла Кроче — один из приближенных Лодовико Моро.

101

Альбертуччо, как и ниже упоминаемый Альберт,— Альберт Сак­ сонский, или Альберт из Гельмштедта (в Брауншвейге), преподавав­ ший в Париже,—один из наиболее интересных авторов XIV в., влияние которого на Леонардо особенно подчеркивалось Дюэмом (Etudes sur Leonard de Vinci). Хотя в последних своих трудах Дюэм был вынужден в значительной мере ограничить свои суждения об ориги­ нальности этого автора, выдвигая из «парижан» на первое место Буридана, но, так или иначе, Альберт Саксонский влиял на Биаджо Пелакани, Кардана, Коперника, Гвидо Убальдо дель Монте и через по­ следнего на Галилея. Леонардо упоминает его не раз. Особенно силь­ ное влияние его сказывается как раз в манускрипте F, откуда взят приведенный текст (манускрипт начат в Милане 12 сентября 1508 г.).

Говоря Ю счислении», Леонардо имеет в виду Tractatus proportionum, не раз печатавшийся в последних десятилетиях XV века.

Что касается книги «О небе и мире», то это Quaestlones de coelo et mundo (Павия, 1481; Венеция, 1492, 1497, 1520). Утверждать, буд­ то Леонардо знал и Альбертов комментарий к Аристотелевой «Физи­ ке», нет оснований.

Возьми «О тяжестях».

«О тяжестях» — De ponderibus — иногда название собственного, ныне утраченного, трактата Леонардо, иногда, как в данном случае, трактат Иордана Неморария (см. о нем примеч. 160 и 181).

Спроси жену Бьяджино Кривелли, как петух кормит и выво­ дит цыплят курицы, будучи опьянен.

102

Найди мастера по водным сооружениям и заставь рассказать о средствах защиты против воды и что они стоят.

11 Leic. IS r.

Река, которая должна повернуть из одного места в другое, должна быть завлекаема, а не ожесточаема насильственно; и для этого пусть будет устроено по реке несколько запруд и пер­ вая наклонена несколько вперед, и так же поступают с третьей, четвертой и пятой, так, чтобы река втекала по отведенному ей каналу и чтобы таким способом она отошла от места, которому угрожает, как сделано было во Фландрии. Сообщено мне Никколо да Форцоре.

Никколо да Форцоре—сиенский купец.

15 С А. 117 г.

Изобретателей и посредников между природой и людьми в сопоставлении с пересказчиками и трубачами чужих дел должно судить и не иначе расценивать, как предмет вне зер­ кала в сравнении с появляющимся в зеркале подобием это­ го предмета; ибо первый уже нечто сам по себе, а последнее — ничто. Люди, мало обязанные природе, ибо одеты они толь­ ко в случайное, без чего ты мог бы причислить их к стадам скота!

Одеты они только в случайное...— т. е., согласно толкованию Сольми, имеют только внешний вид человека.

14 С. А. 761

Кто спорит, ссылаясь на авторитет, тот применяет не свой ум, а скорее память.

юз