под названием «меланхолия», а в более поздней [Blatt, 2008] под на­ званием «интроективная депрессия») и вторым типом, более нарциссически опустошённым состоянием разума («анаклитическая» депрессия по Blatt), критически важно по самым практическим со­ ображениям. Человек с первым типом депрессивных переживаний не ответит на открыто сочувствующий, поддерживающий тон спе­ циалиста; он будет чувствовать себя непонятым, как человек, полу­ чающий больше, чем заслуживает, отчего впадёт в ещё большую де­ прессию. Человек со вторым типом субъективных переживаний от прямого выражения терапевтом заботы и поддержки почувствует облегчение; его пустота будет временно заполнена, а муки стыда бу­ дут смягчены. Далее я скажу подробнее об этих различиях, но суть здесь в том, что система координат психологии самости имела зна­ чительную диагностическую ценность.

Современная модель отношений

Дональд Винникотт в своей работе 1952 года (Winnicott, 1952) сделал весьма провокационное и памятное заявление, что не су­ ществует такой вещи, как ребёнок. Он имел в виду, что есть меж­ личностная система ребёнка и человека, который о нём заботится, поскольку ребёнок может существовать лишь в особом контексте заботы и опеки. Подобным образом, недавние теоретики психо­ анализа оспорили предположение, что существует такое явление, как дискретная, стабильная, отдельная личность; они предпочита­ ют думать о серии состояний Я, которые возникают в разных меж­ личностных контекстах. Начало самым важным из недавних теоре­ тических нововведений были положено в 1983 году в работе Джея Гринберга (Jay Greenberg) и Стивена Митчелла (Steven Mitchell), которая разделила психологические модели влечений и Эго с те­ ориями отношений (межличностной, теорией объектных отноше­ ний, психологией самости). С того времени произошёл ощутимый сдвиг в концептуализации клинического процесса, именуемый обычно «разворот к отношениям17» (S. A. Mitchell, 1988), в кото­ ром ключевое место было выделено для неизбежно интерсубъек­ тивной природы клинической ситуации.

17 Англ, relational turn.

Такие учёные, как Луис Эрон, Джессика Бенджамин, Филип Бромберг, Джоди Дэвис, Эдриенн Харрис, Ирвин Хоррман, Оуэн Реник и Доннелл Стерн, поставили под сомнение существовавшие прежде утверждения о том, что объективность и эмоциональная нейтральность терапевта являются возможными или желательны­ ми, и подчеркнули вклад в клиническую ситуацию бессознатель­ ной жизни терапевта, а не только пациента. Несмотря на очевид­ ную асимметричность, отношения, которые проживает любая пара клиент-терапевт, рассматриваются как взаимные и конструируемые совместно (Агоп, 1996), а аналитик считается не объективным «зна­ ющим», а соисследователем психологии пациента и того, что она вносит в неизбежно вовлекающие двоих отыгрывания главных меж­ личностных тем клиента.

Психоаналитики, принадлежащие теории отношений, боль­ ше интересуются терапевтическим процессом, чем такими гипотети­ ческими структурами, как личность; на самом деле многие выража­ ют явные опасения, что, говоря о личности как о структурированном, фиксированном феномене, мы игнорируем свидетельства нашего про­ должающегося конструирования опыта и переживаний Я, которые за­ висят скорее от состояния, нежели от личности. И всё же этот сдвиг парадигмы повлиял на то, как мы размышляем о личности и о её значе­ нии в нашей практике. Разрушая иллюзию, что терапевты могут неким образом наблюдать пациентов «в асептических условиях» (по утверж­ дению Гейзенберга [Heisenberg, 1927], даже при изучении электронов невозможно избежать влияния акта наблюдения на наблюдаемое яв­ ление), аналитики, работающие с моделями отношений, открыли дверь признанию вклада личности не только пациента, но и терапев­ та в понимание того, что происходит между ними во время терапии.

При затруднениях, возникающих при работе с пациентами, имеющими в анамнезе эмоциональное или сексуальное насилие, большая часть размышлений об отношениях обратилась к раннему фрейдистскому фокусу на травме, но с упором скорее на процессы диссоциации, а не вытеснения. Вклад аналитиков, принадлежащих к теориям отношений, вместе с успехами нейронауки и исследова­ ний детского развития изменил некоторые из наших представле­ ний о психической структуре, особенно в контекстах, которые свя­ заны с диссоциацией. Более подробно я расскажу об этом в главе 15.

С позиции личностной диагностики, пожалуй, наиболее важ­ ный вклад аналитиков направления теории отношений заключается

в их внимании к следующей проблематике: к не сформулированному опыту (D. В. Stern, 1997,2009), социальному конструированию смыс­ ла (Hoffman, 1998), множественным состояниям Я (Bromberg, 1991, 1998) и диссоциации (Davies & Frawley, 1994). Всё это способы опи­ сания переживаний Я, которые подразумевают большую текучесть и незавершённость, чем предполагают традиционные теории. Учиты­ вая темп социальных и технологических перемен за последнюю чет­ верть века, не удивительно, что важные теоретические позиции поя­ вились в той сфере, где фундаментальными положениями являются непостоянство и совместное конструирование переживаний.

Другие важные для оценки личности психаналитические теории

Помимо теории влечений, эго-психологии, теорий объектных от­ ношений, психологии самости и «раворота к отношениям» ори­ ентаций существует несколько других теорий в русле психоана­ литического течения, которые повлияли на наши представления о личности. Они включают (но не ограничиваются) идеи Юнга, Адлера и Ранка; «персонологию» Мюррея (Murray, 1938); «совре­ менный психоанализ» Спотнитца (Spotnitz, 1976, 1985); «теорию сценариев» Томкинса (Tomkins, 1995); теорию «контроля-овладе­ ния» Сэмпсона (Sampson) и Вайсса (Weiss, 1993); эволюционные биологические модели (например, Slavin & Kriegman, 1990), со­ временную теорию пола (например, A. Harris, 2008) и работу Жака Лакана (Jacques Lacan; Fink, 1999, 2007). К некоторым из этих па­ радигм я обращаюсь в следующих главах. Не могу не вспомнить моё предсказание, сделанное в первом издании, что психоаналити­ ки скоро применят теорию хаоса (теорию нелинейных динамиче­ ских систем) к клиническим проблемам, что и было сделано в ра­ боте Стивена Зелигмана (Seligman, 2005).

В завершение этой главы я хочу подчеркнуть, что аналитиче­ ские теории делают акцент на темах и динамизме, а не на трайтах; именно поэтому продолжает применяться слово «динамический». Именно внимание к изменяющимся в своём ритме паттернам де­ лает аналитические представления о личности богаче и клиниче­ ски уместнее, нежели списки статических атрибутов, которые мож­ но найти в большинстве справочных пособий и в руководствах

наподобие DSM. Личность человека формируется вокруг значимо­ го для него параметра и обычно содержит две его крайности. Филип Слейтер (Philip Slater, 1970) вкратце обрисовал эту идею в коммен­ тарии о современной литературной критике и биографии:

Поколения гуманистов восхищались и восхищали и своих чи­ тателей, демонстрируя «противоречия» и «парадоксы» лично­ сти реальных или воображаемых персонажей, просто потому, что характерная черта и её противоположность сосущество­ вали в одном человеке. Но на самом деле характерные черты и их противоположности всегда сосуществуют, насколько бы интенсивно ни были проявлены эти черты, и вся традиция хи­ троумного выискивания парадоксов личности зиждется на психологической наивности читателя.

Таким образом, люди с конфликтом в сфере близости могут быть расстроены как близостью, так и дистанцией. Люди, которые жадно рвутся к успеху, часто сами же самым отчаянным способом его саботируют. Маниакальный человек психологически более по­ хож на депрессивного, чем на шизоидного индивидуума; компульсивно неразборчивый в половых связях мужчина имеет больше общего с тем, кто решил сексуальный конфликт полным воздержа­ нием, чем с тем, для кого сексуальность не вызывает проблем. Люди сложны, но их сложности неслучайны. Аналитические теории пред­ лагают нам способы помочь нашим клиентам извлечь смысл из на первый взгляд необъяснимой иронии и абсурда жизни и превратить свои слабости в достоинства

Заключение

Явкратце описала несколько основных клинических парадигм в русле психоанализа: теорию влечений, эго-психологию, теорию объектных отношений, психологию самости и движение «разво­ рота к отношениям». Я выделила важные для описания личности следствия из них, обращая внимание на клинические выводы, кото­ рые можно сделать, рассматривая людей через призму этих теорий.

Ятакже отметила их влияние на динамические идеи о структуре личности и терапевтических закономерностях. Этот обзор всего