Малашевская М.Н. Дипломатия Японии в отношении России люди и идеи в эпоху перемен. 2022

Японии на международной арене. Перед кабинетом Хасимото стояла задача исправить сложившееся положение по всем означенным позициям. 29 сентября 1997 г. Хасимото Рютаро выступил на 141-й сессии парламента с политической речью, в которой он наметил проведение «реформ в шести областях» («шесть структурных реформ»): финансовой системы, экономической структуры, в области образования, в государственной административной системе, в области денежного обращения и социального обеспечения6. Кроме того, назрела необходимость решения вопроса относительно положения американской военной базы Футэмма на о. Окинава7. В 1997 г. была запущена крупномасштабная финансовая реформа «Большой взрыв», параллельно с которой началась реализация административной реформы8. С первых шагов премьер-министр стремился формировать деятельную внутреннюю и внешнюю политику, начать решать накопившиеся после краха «экономики мыльного пузыря» проблемы.

В «Голубой книге» МИД Японии за 1996 г. говорится о необходимости Японии принять более деятельное участие в формировании нового мирового порядка, который еще не успел окончательно оформиться после завершения эпохи холодной войны. Основной целью данной деятельности являлось формирование стабильных мирных условий для существования самой Японии и японского народа9. Из этой цели вытекало очевидно следствие — обеспечение добрососедских отношений с сопредельными странами в условиях нарастания процессов глобализации и взаимозависимости на основе прин-

6 Policy Speech by Prime Minister Ryutaro Hashimoto to the 141st Session of the National Diet. 29.09.1997. URL: https://japan.kantei.go.jp/971006-141diet.html (дата обращения: 19.12.2020); Сенаторов А. И. От политической перестройки к структурным реформам // Япония. 1996–1997: ежегодник. М., 1997. С. 18–20.

7Policy Speech by Prime Minister Ryutaro Hashimoto to the 141st Session of the National Diet. 29.09.1997. URL: https://japan.kantei.go.jp/971006-141diet.html (дата обращения: 19.12.2020).

8Bevacqua R. Administrative Reform: Searching for the «Hashimoto Vision» // JPRI (Japan Policy Research Institute). Working paper No. 36: August 1997. URL: http:// www.jpri.org/publications/workingpapers/wp36.html (дата обращения: 19.12.2020); Ito T., Melvin M. Japan’s Big Bang and the transformation of financial markets // National Bureau of economic research. URL: http://www.nber.org/papers/w7247.pdf (дата обращения: 19.12.2020); Сенаторов А. И. Очерки административной реформы Японии. М., 2004.

9Diplomatic Bluebook 1996. Chapter I. General Overview. The International Community and Japan’s Foreign Policy in 1996. URL: http://www.mofa.go.jp/policy/other/ bluebook/1997/I-a.html#1 (дата обращения: 19.12.2020).

180

ципов либерально-демократической модели и свободного рынка10. Укрепление связей с Россией согласовывалось с поставленной целью. Дипломат Того Кадзухико подчеркнул, что «глобализация японской экономики — это фактически приглашение России к региональному сотрудничеству»11. Однако базовым принципом стратегического планирования в Японии признавалось сохранение принципиально важного союза с США, которое было подтверждено в ходе визита президента США Б.Клинтона в Японию в 1996 г.12 Тогда же было намечено пересмотреть в 1997 г. «Общий курс японо-американского оборонного сотрудничества», действовавший с 1978 г.13

Напомним, что начало 1990-х гг. связано с непростой дискуссией о новой глобальной роли Японии. На основе материалов «Голубой книги» за 1996 г., можно говорить, что перед Японией назрела необходимость корректировки и расширения спектра деятельности в связи с осуществлением новой роли на международной арене.

Специалисты МИД выработали пять опорных пунктов:

1.В условиях международной взаимозависимости благосостояние Японии напрямую зависит от благосостояния других стран, из чего следует необходимость наращивания программ ОПР для развивающихся стран.

2.Продвижение демократии и свободного рынка с соблюдением принципа «демократии не воюют друг с другом».

3.Поддержание стабильности и благосостояния в АТР с опорой на союз с США.

4.«Создание лучшего мира для будущих поколений», основанного на стабильности и благосостоянии, о чем премьер-ми- нистр Хасимото заявил на 51-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в том же году.

5.Укрепление мира и стабильности в рамках работы международных форумов, таких как АТЭС, АСЕАН и др.14 Очевидно, что базовым постулатом в формировании внешней политики после возвращения ЛДП к власти стало укрепление благосостояния нации, политической и военной стабильности и экономического благополучия в окружающем мире. В Восточной Азии главными партнерами руководство МИД считало Рес-

10Причем, в «Голубой книге» за 1996 г. критикуются принципы плановой экономики, которые по мнению составителей потерпели фиаско в КНР и Вьетнаме.

11Эра сотрудничества не за горами // Московские новости. 1996. № 29.

12Diplomatic Bluebook 1996. Chapter I. General Overview.

13Ibid.

14Ibid.

181

публику Корея и КНР, а также государства Юго-Восточной Азии, с которыми Японию связывали тесные созидательные связи еще с 1950-х гг. Однако России, как сопредельному государству, не предписывалась принципиально новая роль во всем комплексе внешнеполитических интересов Японии. Базовым вопросом вновь и вновь назывались проблемы «северных территорий» и заключения мирного договора, однако было уделено внимание и наращиванию экономических связей15.

Таким образом, можно говорить о преемственности идеологической линии на российском направлении и сохранении политики «северных территорий». Тем не менее именно кабинетом Хасимото были предложены две концепции внешней политики, расширявшие поле внешнеполитической деятельности в евразийском регионе и отражающие прагматический поворот в российско-японском диалоге.

§ 1. Концепция многоуровневого подхода и евразийская дипломатия Хасимото Рютаро

(1996–1997 годы)

Кабинетом Хасимото были разработаны две внешнеполитические концепции, суть которых заключалась в интенсификации связей в Восточной и Центральной Азии, или так называемом мегарегиональном пространстве Большая Евразия16. Это новые подходы в отношении России — многоуровневый подход (дзю:дзо:тэки апуро:ти)17 и концепция евразийской дипломатии (ю:радсиа гайко:). Обе концепции были сформулированы при непосредственном участии дипломатов, выходцев из «русской школы» Того Кадзухико и Сато Масару. Того Кадзухико писал, что во время разработки этих подходов он стремился выйти за рамки двустороннего сотрудничества и развивать российско-японские связи в формате регионального сотрудничества между странами Северо-Восточной Азии. Кроме того, он подчеркивал, что доминирующее значение в евразийской дипломатии Японии должна играть Россия18.

15Diplomatic Bluebook 1996. Chapter I. General Overview.

16Бордачев Т.В., Пятачкова А.С. Концепция Большой Евразии в повороте России на Восток // Вестник международных организаций. 2018. Т.13, № 3. С.33–51.

17Вада Х. Хопо: рё:до мондай. С. 362.

18Того К. Нихон но ю:радсиа гайко:. URL: http://www.nippon.com/ja/features/ c00205/ (дата обращения: 10.02.2015).

182

Если обратиться к истории японской послевоенной дипломатии, то можно наблюдать, что региональные концепции, например азиатская дипломатия или стратегия в отношении «трех Азий» (Восточной, Юго-Восточной и Северо-Восточной), планомерно развивалась на протяжении 1950–1980-х гг. с большим уклоном в сторону Индокитая на первом этапе и поворотом в сторону большого (материкового) Китая в 1970-х гг.19 Азиатское направление с периода Мэйдзи играло для Японии приоритетную роль. Политолог Оба Миэ отметила, что для японской послевоенной региональной стратегии в АТР характерно два измерения: «сотрудничество с либерально-де- мократическими странами» и «усиление азиатского пояса», в котором Япония стремилась, используя свое стратегическое местоположение, стать «висячим мостом» (какэбаси рон — это слово помимо «висячего моста» обозначает «посредника», «связующее звено») между странами Азии и Тихого океана20. Тот же метод японская дипломатия пыталась применять и в отношении России, стать для нее посредником в процессе интеграции в сообщество азиатских стран.

Евразийская дипломатия представляет собой продолжение геополитических построений и напрямую связана с распадом СССР,

когда на его просторах появились новые государства Центральной Азии, Кавказа, а также отмежевалась Монголия, предлагая Японии новое поле для активной дипломатии. Второй аспект — многоуровневость, многоукладность дипломатии. Эта идея также вытекает из опыта послевоенной дипломатии, когда в отношении стран капиталистического и социалистического уклада в Азии и Восточной Европе осуществлялась политика многоуровневого типа. Россия была подключена к такой концепции только во второй половине 1990-х гг., хотя предвестниками полноценного многоуровневого подхода были «расширенное равновесие» и «пять принципов Накаяма».

Важным новаторством японской дипломатической мысли в связи с многоуровневым подходом стал принцип отказа от давления на российскую сторону по вопросу четырех «северных островов», хотя эта идея была сформулирована еще за несколько лет до своего обнародования21. А опыт ведения переговоров с Б.Н.Ельциным и провал «плана 1992 г.» сыграли важную роль в дипломатическом творчестве. Территориальный диспут призван был стать всего лишь одним из вопросов российско-японских отношений, но не занимать определяю-

19Нихон но гайко:. Дай 2 кан. С. 145–146.

20Там же. С. 171.

21Того К. Японо-российские отношения: прошлое и перспективы. С.37–38.

183

щее место в двустороннем взаимодействии22. Премьер-министр Хасимото подчеркнул, что отныне в переговорах с Россией «не должно быть ни победителей, ни побежденных», и это свидетельствовало о серьезном намерении ЛДП и фракции Обути, в частности, вести конструктивные переговоры с руководством России (на самом деле, он повторил мысль, прозвучавшую еще в 1991 г. на российско-япон- ских переговорах в Токио во время визита Р.И.Хасбулатова)23. Многоуровневый подход был применен на российско-японских переговорах уже в 1997–1998 гг. и принес свои плоды.

Евразийская дипломатия (официальное название концепции: «евразийская дипломатия со стороны Тихого океана» — тайхэйё: кара мита ю:радсиа гайко:) была объявлена премьер-министром Хасимото во время вступления перед Японской ассоциацией предпринимателей в июле 1997 г.24 Премьер-министр предлагал «взглянуть на евразийский континент со стороны Тихого океана и укрепить сотрудничество с Россией, КНР и Республикой Корея»25. В отношении России премьер-министр подчеркнул, что необходимо скорейшее решение территориального вопроса и нормализация двустороннего диалога26.

В рамках евразийской дипломатии предполагалось развивать «дипломатию Великого шелкового пути» (тайсирукуро:до тиики гайко:)27, то есть наращивать диалог с Россией, КНР, Центральной Азии и странами Кавказа. Япония начала интенсифицировать экономическую политику в отношении Центральной Азии еще в 1992 г., однако до 1997 г. прочной концептуальной базы у этой деятельности не было. «Дипломатия Великого шелкового пути» предполагала:

1)углубление политического диалога между Японией и странами Великого шелкового пути;

2)сотрудничество в экономической области и разработке природных ресурсов;

3)содействие в поддержании ядерной безопасности, демократизации и стабильности.

22Вада Х. Хоппо: рё:до мондай. Рэкиси то мирай… С. 364.

23Судзуки М., Сато М. Хоппо: рё:до токумэйко:сё. Токио, 2007. С. 33.

24Address by Prime Minister Ryutaro Hashimoto to the Japan Association of Corporate Executives. 24.07.1997. URL: http://japan.kantei.go.jp/0731douyukai.html (дата обращения: 28.05.2014).

25Policy Speech by Prime Minister Ryutaro Hashimoto to the 141st Session of the National Diet. 29.09.1997.

26Ibid.

27Тайсирукуро:до тиики гайко: ни цуйтэ. URL: http://www.mofa.go.jp/mofaj/ kaidan/yojin/arc_02/silkroad_a.html (дата обращения: 19.12.2020).

184

Того Кадзухико вспоминал о появлении идеи «Дипломатия Великого шелкового пути» следующим образом:

Летом 1996 г., после двух с половиной лет службы в посольстве Японии в Москве, я возвратился в Токио и занял кресло одного из двух заместителей директора Евразийского бюро МИД Японии. Сферой моей ответственности стали Россия и СНГ.

Хотя отношения между Японией и СНГ развивались, я остро ощущал сохраняющийся вакуум, особенно в диалоге с Центральной Азией и Кавказом. Я усердно пытался объединить свои идеи и найти способ соединить в одной доступной концепции всю важность этих стран и донести ее до сильных мира сего в японском МИД и за его пределами.

Как-то осенним днем 1996 г. я разглядывал карту Евразии, висевшую на стене моего кабинета. Вдруг, вглядываясь в карту, я поразился геополитическому расположению азиатских стран постсоветского пространства: пять из восьми государств протянулись к востоку от Каспийского моря, еще три располагались к западу от этого моря и выходили к Черному морю; с севера над этим поясом нависала Россия; на востоке они были обращены к Китаю; на юге региона выстроились исламские государства Афганистан, Иран, Турция. Очевидно, что стабильность, мир и безопасность этих восьми государств, сгруппированных в самом центре Евразийского пояса, будут напрямую воздействовать на безопасность и стабильность в России, Китае и трех упомянутых исламских государствах. Для японских интересов в области обеспечения безопасности дестабилизация ситуации в России, Китае или крупных исламских странах региона будет иметь ужасные последствия. Стратегическая взаимная обусловленность этих государств вырисовывалась отчетливо28.

По словам Хасимото Рютаро, развитие связей с регионом имело важнейшее значение для формирования «нового международного порядка»29. Кыргызский политолог Э. В. Усубалиев подчеркнул, что «из всех регионов бывшего Советского Союза, Центральная Азия была отмечена особым вниманием Японии и продолжает оставаться в фокусе ее дипломатии»30. Япония с начала 1990-х гг. участвовала в денуклеаризации стран региона, в культурном сотрудничестве,

28Togo K. Japan’s Foreign Policy 1945–2003. Р. 221.

29Diplomatic Bluebook. 1998. «Japan’s Diplomacy toward the 21st Century-New Developments and New Challenges Facing the International Community». Chapter I. General Overview. The International Community and Japan’s Foreign Policy in 1997. URL: http://www.mofa.go.jp/policy/other/bluebook/1998/I-a.html#2 (дата обращения: 19.12.2020).

30Усубалиев Э. Е. Политика Японии в новых геополитических условиях: центральноазиатский вектор // Япония. 2001–2002: ежегодник. М., 2002. С. 115.

185

инвестировала в промышленность, выделяла средства по линии ОПР31. Поворот в сторону Центральной Азии стал геополитическим шагом японского правительства и усложнил карту международного взаимодействия между странами Азии. Разработка и объявление общей стратегической концепции — это один из важнейших методов дипломатии, благодаря которому задаются четкие ориентиры, позволяющие всем участникам переговоров осознавать рамки и направление развития диалога. Важен и другой аспект. Как отметил

винтервью с автором данной книги Кавато Акио, евразийская дипломатия была приглашением России к сотрудничеству на новых основаниях в бывших азиатских республиках СССР, где доминировали связи с Россией, где русский язык остается языком дипломатического общения и образования, где так или иначе японские предприниматели ведут свои дела с оглядкой на Москву.

Японским МИД совместно с кабинетом министров был разработан широкомасштабный план развития тесных связей в Евразии, включающих Россию, страны Северо-Восточной и Центральной Азии. Этот план представлял собой не только дипломатическую концепцию, но и интеграционную модель, ставившую своей целью упрочение связей Японии с евразийским регионом на постсоветском пространстве. Именно в середине 1990-х гг., одновременно с внедрением евразийской дипломатии в научных центрах, традиционно занимавшихся русистикой, отмечено развитие нового направления — изучение Евразии. В 1995–1997 гг. в старейшем центре славянских исследований в Японии в Университете Хоккайдо (г. Саппоро) при поддержке Министерства культуры и образования был реализован проект «Трансформация славянско-евразийского мира»32. В начале 2000-х в этом же центре был расширен формат образовательных программ, охватывавших евразийскую проблематику. Центром в Саппоро в 2003–2007 гг. разрабатывалась тема социальных структур в «Большой Евразии» в целом и в славянском мире в частности33. Другая объемная плановая тема с 2008 г. состояла в компаративистских исследованиях внешней и внутренней политики, экономики, демографической и экологической ситуации

вРоссии, Индии и Китае. В авангарде разработки данного подхода оказались исследователи, вышедшие из когорты славистов-совето-

31Мурашкин Н. Ю. Дипломатия «Великого шелкового пути» в Центральной Азии через призму японских представлений о безопасности (1992–2009 г.) // Япония. 2012: ежегодник. М., 2012. С. 34–38.

32Сурабу — ю:расиа кэнкю: сэнта:.

33Ю:радзиа тиики тайкоку но хикакукэнкю:. URL: https://src-h.slav.hokudai. ac.jp/rp/index.html (дата обращения: 19.12.2020).

186

логов, Ивасита Акихиро и Табата Синтиро. Базовая методика — это сравнительный анализ основных мегарегиональных игроков в Евразии, «великих держав Евразии» (ю:расиа тиики тайкоку) с геополитической точки зрения. Показательно, что Япония в данный список не входит, хотя она рассматривается в качестве участника евразийских процессов. В предисловии к изданию по теме данного проекта, Табата Синтиро отметил: «Данная область исследований включает в себя комплексное сравнительное исследование региональных великих держав, таких как Россия, Китай, Индия. С этой целью мы будем проводить анализ в шести областях: международные отношения, внутренняя политика, экономика, теория империализма, общество и культура»34. Предтечей большого проекта стало то, что Министерством образования и культуры Японии была поддержана учебная и научная работа по теме «Большая Евразия», а Центр славянских исследований был включен в список учреждений, получивших финансирование министерства, и начал разрабатывать вопросы, связанные со славянской проблематикой и этническими вопросами на постсоветском пространстве. В результате в 2010 г. Славянский центр был переименован в Центр славянско-евразийских исследований. Эти события научной жизни свидетельствуют о формировании нового понимания термина «Евразия», характерного для японской науки и дипломатической деятельности. Формулирование кабинетом Хасимото принципов евразийской дипломатии шло параллельно с переосмыслением роли и сущности региональных структур и места конкретных государств на огромном евразийском пространстве.

§ 2. Российско-японские переговоры 1997–1998 годов: механизмы ведения переговоров и предложения японской стороны

Выработка Японией идей евразийской дипломатии вызвала интерес в Кремле. Тем более, что во второй половине 1990-х гг. Россия обратила более пристальное внимание на возможности развития отношений с восточноазиатскими соседями, особенно КНР, Японией, Южной Кореей, а в 1995 г. подала заявку на вступление

вАТЭС. В апреле 1996 г. Б. Н. Ельцин посетил Китай и участвовал

впереговорах с председателем КНР и генеральным секретарем ЦК

34 Табата С. Коэру, мукиай, хираку — Ю:расиа тиики тайкоку-но хикаку кэнкю: — эно китай. 2009. Рокугацу. № 1. URL: http://src-h.slav.hokudai.ac.jp/rp/ publications/no01/01-preface.pdf (дата обращения: 19.12.2020).

187

КПК Цзян Цзэминем. В мае состоялись переговоры министра обороны П. С. Грачева с начальником Генерального Штаба Народноосвободительной армии КНР Фу Цюанем. 23 апреля 1997 г. Москву с официальным визитом посетил Цзян Цзэминь. Особое внимание было уделено военному и стратегическому сотрудничеству, была подписана «Российско-китайская совместная декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка»35. Эти события активизировали российско-китайский диалог, так началось формирование Шанхайской Организации Сотрудничества36.

Во время визита Б. Н. Ельцина в Пекин в ноябре 1997 г. было подписано совместное заявление, в котором говорилось, что сторонами урегулированы вопросы, связанные с демаркацией границы37. Что касается торгово-экономической области сотрудничества, то в 1998 г. товарооборот между РФ и КНР демонстрировал рост и составил 6 млрд долл., а к 2001 г. вырос до 10 млрд38. Диалог России со странами Восточной Азии постепенно расширялся и выходил на уровень регионального сотрудничества, что и ожидалось после Владивостокской речи М. С. Горбачева, но наша страна смогла приступить к активному проведению такого курса, лишь пройдя «эпоху перемен», и произошло это спустя десятилетие.

Россия и Япония во второй половине 1990-х гг. заметно активизировались в Восточной Азии. В Нагататё обратили пристальное внимание на назначение 9 января 1996 г. нового министра иностранных дел — востоковеда-арабиста Е. М. Примакова39. Он рассматривался в МИД Японии как государственник и консерватор, но связями с ним дорожили, ибо в Токио окончательно осознали необходимость ведения взвешенных переговоров с Россией.

После избрания в 1996 г. на второй президентский срок Б. Н. Ельцин установил новый формат встреч с лидерами европейских держав — неформальных переговоров «без галстуков». В таком фор-

35 Российско-китайская совместная декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка. URL: https://docs.cntd.ru/ document/1902155 (дата обращения: 15.08.2021).

36Шанхайская организация сотрудничества основана в 2001 г. В нее входят Китай, Россия, Казахстан, Таджикистан, Киргизия и Узбекистан.

37Новейшая история России. 1914–2008 / под ред. М. В. Ходякова. М., 2008.

С.467.

38Яскина Г. С. Россия-Китай-Индия: перспективы трехстороннего сотрудничества // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 1. С. 31.

39Сато М. Кокка но вана. С. 173–176.

188

мате российский президент провел встречи с канцлером Германии

Г.Колем и президентом Франции Ж. Шираком40.

Виюне 1997 г. на саммите Большой семерки в Денвере Б.Н.Ельцин на встрече с премьер-министром Японии Хасимото Рютаро высказал идею о строительстве стратегического партнерства между двумя странами. Премьер-министр Е.М.Примаков предложил направить совместные усилия на экономическое освоение южных Курильских островов41. Российский президент в то же время дал понять, что руководство России не намерено идти на территориальные уступки42 возврат к стратегии рубежа 1980-х и 1990-х гг.). На площадке саммита российской стороной была высказана идея об организации неформальных встреч лидеров России и Японии, которая была поддержана Японией43. Это был сигнал (механизм «дипломатия месседжей», или «дипломатия сигналов») со стороны российского руководства относительно идеологии курса на японском направлении.

Через месяц Япония ответила своим сигналом: Хасимото Рютаро на сессии Японской федерации предпринимательских организаций объявил о внедрении евразийской дипломатии с опорой на принцип «доверия, взаимных интересов и долгосрочных перспектив» в диалоге с Россией44. Он дал зеленый свет развитию тесного диалога с Россией и бывшими сателлитами СССР в Центральной Азии и на Кавказе. Объявление трех принципов развития политики Японии на просторах Евразии в рамках внутриполитического мероприятия, по определению дипломата-русиста Тамба Минору, являлось важнейшим сигналом для российского руководства45. Речь Хасимото Рютаро можно рассматривать в качестве удачного примера применения «дипломатии сигналов», которая осуществляется не на площадках двусторонних встреч, а в ходе выступления политика на крупном общественном мероприятии, в данном случае ориентированного на ведущих представителей японского бизнеса. Подобной тактикой пользуются в настоящее время практически все игроки на международно-поли- тической арене — это универсалия международной практики46.

40Ельцин Б. Н. Президентский марафон. Размышления, воспоминания, впечатления. М., 2006. С. 129.

41Хигаси адзиа сэнряку гайкан 1997–1998 // Бо:эй кэнкю:дзё. Токио, 1998.

С.105.

42Иванов А. В. Российско-японские отношения: вчера, сегодня, завтра. С. 88.

43Тамба М. Нитиро гайко: хива. С. 17.

44Address by Prime Minister Ryutaro Hashimoto to the Japan Association…

45Тамба М. Нитиро гайко: хива. С. 20.

46Формулировка «подать сигнал» в отношении высказанного не напрямую предложения политиками разных стран мира достаточно часть встречается на

189