Verkutter_Zh_Egipet_i_dolina_Nila_Tom_1_S_drevneyshikh_vremen_do_kontsa_Drevnego_Tsarstva_12_000-2000_gg_do_n_e

Первые знаки-фигуры, о которых с уверенностью можно сказать, что они пред­ ставляют собой уже организованную письменность, встречаются на ритуальных или церемониальных предметах — больших «Палетках» и навершиях вотивных палиц, открытых в Иераконполе в конце XIX века. Таким образом, они датируются периодом, который современен или лишь на несколько лет предшествует установлению единой монархии, которая объединила юг и север Египта под властью единого хозяина — Фараона.

Эти знаки, которые отныне можно уже называть «иероглифами», все еще очень редки. Они служат для фонетической записи имени самого фараона или для уточнения роли и имен других персонажей, представленных на этих предметах.

Существование иероглифического письма, таким образом, засвидетельствовано по меньшей мере с 3100 года до н. э. Очень долгое время его употребление остается огра­ ниченным и развивается лишь при III династии, начиная примерно с 2700 года. По сути, оно пиктографическое: сначала каждый знак изображал обозначаемый предмет. Эта система породила другие системы письма, помимо египетской, но если в Китае и в Месопотамии, например, первоначальные пиктографические знаки быстро раз­ вились в абстрактные формы, Египет оставался до конца своей истории верным систе­ ме, которая постепенно была разработана в IV тысячелетии до н. э.

В иероглифическом письме всякий предмет и всякое существо, которые можно было представить графически, использовались египтянами во все эпохи. Чтобы написать «собака», «утка», «нож», «постель», писец мог удовольствоваться тем, чтобы нарисо­ вать собаку, утку, нож и кровать. Эти рисунки представляли собой «знаки-слова», в которых одного знака было достаточно для целого слова. Эти знаки никогда не ис­ чезали из египетской письменности. По мере того, как египтяне знакомились с неиз­ вестными доселе существами или предметами, они создавали новые знаки-слова. Так, например, во II тысячелетии до н. э. появились простые иероглифические знаки, обо­ значавшие «колесницу», «коня», «арфу» или ḫpš/хепеш (холодное оружие азиатского происхождения).

До определенного предела чистая пиктография могла передавать и действие: для глагола «плавать» писец изображал плывущего человека; для «летать» — птицу в по­ лете; для «давать» — протянутую человеческую руку, предлагающую хлеб, лежащий на ладони; для «строить» изображался строитель, сооружающий стену; все эти иеро­ глифические знаки постоянно использовались с III тысячелетия до н. э. до IV в. н. э.

Тем не менее эта система, какой бы она ни была остроумной, имела свои пределы. Нельзя было передавать абстрактные понятия, такие как «вспоминать», «любить», «становиться» и т. д. С развитием цивилизации и общественных связей стало необхо­ димо преодолеть чисто пиктографическую стадию. Египтяне мало-помалу дополняли свое письмо, пользуясь двумя принципами: омофонией и идеографией, что в результа­ те привело, на первый взгляд, к странному результату: в иероглифическом письме использовались одновременно «знаки-слова», которые читались фонетически, и другие, которые не читались совсем. Эта очевидная сложность, как известно, создала огромные трудности для первых дешифровщиков (см. выше, с. 28).

Принцип омофонии прост. В разговорном языке, например, грушевидная палица, находившаяся в повседневном употреблении с додинастического периода, называлась ḥḏ/хедж,’ знак, изображавший эту палицу, служил для написания прилагательного

81

«белый», «блестящий», которое также произносилось хедж. Точно так же шахматная доска с фигурками называлась тп/мен; поэтому изображение шахматной доски стало служить для написания слов, которые произносились так же: мен - «быть постоянным» и мен = «быть больным». То, что первоначально являлось чистой пиктограммой, стало, таким образом, знаком, служившим для написания звука, фонемы.

Основываясь дальше на принципе омофонии и связывая несколько пиктограмм, египтяне открыли возможность приложить его и к многосложным словам: палица хедж, перед которой шло изображение свернутой ткани, называвшейся s/c, служила для на­ писания глагола shd/сехедж «освещать», «сверкать». Дойдя до этой стадии, писцы могли транскрибировать фонетически любое слово в языке благодаря омофонии. Им было достаточно найти для каждого слова знак-слово, которое произносилось бы при­ мерно так же.

Эта первая фаза формирования иероглифического письма могла быть достигнута уже к концу IV тысячелетия до н. э.: так, имя фараона Нармера около 3100 года на­ писано на палетке с помощью двух знаков-слов, использовавшихся как фонемы: nr/ нар «рыба» и mr/мер «инструмент» (долото?). Судя по всему, иероглифическая систе­ ма должна была оставаться без значительных изменений в течение всего Тинитского периода — примерно с 3100 по 2750 год до н. э., несмотря на серьезные неудобства, которые и сегодня затрудняют интерпретацию документов, записанных в то время.

Первое неудобство состояло в большом количестве использовавшихся знаков, фо­ нетическое чтение которых могло не быть очевидным для читателя. Вторая трудность состояла в определении использования знака: идет ли здесь речь о знаке-слове, обо­ значающем изображенный предмет или существо, или же о фонеме, используемой в фонетическом значении?

Первая трудность снималась посредством использования того, что сегодня грам­ матики называют «фонетическими комплементами». Среди обозначений обычных предметов, распространенных растений или живых существ (целиком или части) 24 знака-слова состояли только из одного слога, а точнее — из одного согласного, поскольку в египетском, как и в большинстве хамито-семитских знаков, гласные не выписывались. Эти знаки, которые теперь называют скорее «однобуквенными», не­ жели алфавитными, как выражался Шампольон, мало-помалу стали употребляться для того, чтобы ориентировать читателя на правильную интерпретацию знаков-омо­ фонов, использовавшихся писцом. Например, частое слово-знак (J), который означает «красивый, добрый», изображавшее сердце и трахею (курьезным образом соединенные друг с другом)27,28читался как nfr/нефер; чтобы обеспечить, чтобы слово было прочте­ но именно так, а не иначе, писец выписывал дальше два других фонетических одно­ буквенных знака-слова: рогатую гадюку ( ), которая читалась, как ƒ и человеческий рот ( ), который обозначал r. Все в целом писалось: то есть три следовавших друг за другом знака-слова nfr + f+ r произносились как нефер28 ; из них необходим

27 Предлагали также считать их желудком и пищеводом. Интерпретация «сердце-трахея» имеется уже у Гораполлона, cp.: Vycichl, JEA, 39, 1953.

28 Поскольку мы не знаем настоящей вокализации слов, ибо в египетском гласные не записывались,

есть традиция добавлять «немое» е между согласными для удобства чтения. В транскрипции i, у,

> и г фактически являются слабыми согласными, а не гласными.

82

был только первый, а два других служили только, чтобы подтвердить его прочтение. Фонетические комплементы, присутствие которых существенно облегчает чтение, иногда были даже необходимы, поскольку некоторые знаки-слова допускали несколь­ ко фонетических интерпретаций. Так, знак — лодочное весло можно было прочесть или ḥpt/xenem «весло», или ḫrw/xepy «голос», а фонетические комплементы позволя­ ли их сразу различить.

Фактически, 24 однобуквенных знака, использовавшихся в качестве фонетических комплементов, являлись настоящим алфавитом. Их одних было бы достаточно, чтобы записать консонантный скелет всех слов языка. Тем не менее египтяне не употребляли одни только такие знаки29 и никогда не сделали шага, который привел бы их к созданию алфавитного письма, аналогичного нашему. Вплоть до конца своей истории они оста­ лись верны системе, разработанной в IV—III тысячелетиях до н. э. Такой консерватизм можно отчасти объяснить безусловно магическим, а может быть, и религиозным ха­ рактером иероглифических знаков во время сложения системы письма. Действительно, эти знаки обладали такой магической силой, что некоторые из них, считавшиеся опас­ ными, зачастую «калечили» и «убивали» в высекаемых текстах, чтобы избежать от них вреда. Так, например, обстоит дело с рогатой гадюкой, которую в заупокойных текстах, близких к умершему, резчик «разрубал» надвое. Знак обладал скрытой силой — про­ честь и произнести его было достаточно, чтобы сотворить предмет или существо, которое он изображал.

Второй трудностью, с которой столкнулись египтяне во время постепенной разра­ ботки их системы письма, было выработать практический способ быстро определить, следует ли понимать иероглифический знак как знак-слово, как идеограмму или просто как знак, обладающий фонетическим значением, как фонему. Для этого они стали писать небольшую вертикальную черту после идеограммы, соответствующей пред­ мету, который она изображает. Так, за знаком ножа, ds/дес, следует черточка, когда он обозначает «нож», но если после него нет черты, то он обозначает просто звуки д(е)с. Кроме того (и одновременно с этим), появился обычай писать идеограмму за каждым словом, состоящим из одной или нескольких фонем: эта идеограмма позволяла сразу «определить» (поэтому современные грамматики и называют ее определителем, или

детерминативом) общий смысл слова, относя его в точную категорию существ, пред­ метов или действий, и более того, отличая его тем самым от его омофонов. Такие де­ терминативы, как и фонетические комплементы, не читались. Только служебные сло­ ва, такие как местоимения и предлоги, были лишены детерминативов. Детерминативов насчитывается около 80; в сочетании с 24 алфавитными знаками и примерно 640 других обычно используемых иероглифических знаков, чтение текстов требует знания примерно 750 различных знаков.

Со своими знаками-словами, фонемами, фонетическими комплементами и детер­ минативами египетское письмо может показаться очень сложным. На самом деле читать его довольно легко. Руководствуясь фонетическими комплементами и детерминатива­ ми, читатель лишь очень редко сомневается, какой же смысл имеет слово. Конечно,

29 В очень позднюю эпоху есть редкие египетские тексты, написанные полностью однобуквенны­ ми (алфавитными) знаками, несомненно, под влиянием греческого. Отсутствие пробелов между словами и обозначений гласных делают их практически нечитаемыми.

83

поскольку гласные не пишутся, невозможно не только узнать, как читались слова, но и выявить внутри состоящего из согласных «скелета», например глагола, возможные варианты вокализованной флексии, и таким образом, может быть, и разные глагольные времена; более того, точный смысл значительного числа слов все еще ускользает от нас, даже если благодаря детерминативам можно отнести их в ту или иную категорию; наконец — и может быть, в первую очередь — египетский язык практически не знал сочиненных предложений, и поэтому нередко трудно оценить синтаксические связи, которые объединяли между собой предложения.

Египетское письмо существовало в трех видах (см. рис. 3). Собственно иероглифи­ ческое письмо, в котором каждый знак выписывали, рисовали или высекали в малейших деталях, использовалось прежде всего в памятниках, на стенах храмов, стелах, стату­ ях и т. п. Оно читалось как слева направо, так и справа налево и сверху вниз (но ни­ когда снизу вверх).

Иератическое письмо —это упрощенный вариант предыдущего. Знаки не изобра­ жаются в деталях, они схематичны, курсивны и иногда связаны между собой. В этом письме столько же знаков, сколько и в иероглифике. Записанное черными или красны­ ми чернилами с помощью «калама» (стебель тростника, распушенный на конце), оно всегда читалось слева направо; еще в Древнем и Среднем царстве его нередко разме­ щали в вертикальных колонках. Иератическое письмо появляется начиная с III династии и используется вплоть до конца египетской истории, по меньшей мере для религиозных текстов (откуда и его название). Оно встречается на папирусе, на кожаных свитках, на остраконах (черепках керамики и кусках известняка), а также на деревянных таблич­ ках, использовавшихся для обучения в школах писцов.

Демотическое письмо, в свою очередь, является упрощенным вариантом иерати­ ческого, но упрощаются уже не отдельные знаки, а группы знаков. Иератическое письмо можно было переписать знак за знаком в иероглифическое, а для демотическо­ го сделать это очень трудно. Демотическое письмо появилось при XXV династии (примерно в 700 году до н. э.) и продолжало использоваться еще при римлянах. «Народное» письмо, демотика служила для административных и юридических актов, но также и для литературы; есть романы и сказки, записанные демотическим письмом, и некоторые большие мифологические повествования были переписаны именно этим письмом.

84

Демотическому письму наследовало коптское; коптское письмо заимствовало из демотического семь букв, чтобы дополнить греческий алфавит, который начал служить для записи египетского примерно с середины I в. н. э.

Развитие письма в Египте было медленным. По нашим сегодняшним данным, оно достоверно засвидетельствовано только в конце IV тысячелетия. Тем не менее, оно зародилось до этой даты, о чем свидетельствует использование в качестве фонетических знаков предметов, которые вышли из употребления в ходе и до конца того же самого IV тысячелетия. Если к этому наблюдению прибавить тот факт, что вся фауна, пред­ ставленная в письма, чисто африканская, — нередко высказывавшаяся гипотеза о за­ имствовании письме египтянами в Месопотамии может быть законным образом по­ ставлена под сомнение. Все происходит так, как если бы египетское письмо зародилось в долине Нила, где оно развивалось постепенно начиная с IV тысячелетия и достигло полной зрелости в эпоху Среднего царства, то есть в II тысячелетии до н. э.

КАЛЕНДАРИ И ХРОНОЛОГИЯ

Мы уже подчеркивали (см. с. 49-52 выше), насколько на повседневную жизнь в до­ лине Нила влиял феномен ежегодного разлива реки, и поэтому не следует удивляться тому, что египетские календари (их было много) в своей основе базировались на пе­ риодическом возвращении разлива и, следовательно, были в основном сельскохозяй­ ственными. Вполне правдоподобно, что в течение долгого времени начало года опре­ делялось по фактическому подъему воды, который происходил не в один и тот же день каждый год; даже месяцы могли быть разными. Тем не менее, это явление оставалось достаточно регулярным, чтобы воспроизводиться в среднем каждые 365 дней (Neugebauer, 1939).

Для жителей Долины в V и IV тысячелетиях до н. э. не было так уж важно, было ли в году 360, 362 или 365 дней. Важно было только то, что приходит вода и покрывает земли, высушенные летней жарой. Кроме того, до появления письменности египтяне располагали лишь самыми примитивными средствами для вычислений: к примеру, прожилками пальмы, на которых следовавшие друг за другом отметки хранили память о течение дней и даже лет. Именно эта пальма в письме стала идеограммой для обо­ значения «года».

Принимая во внимание тот факт, что подъем воды был очень медленным в начале разлива, сомнительно, чтобы египтяне с имеющимися в их распоряжении средствами могли определить с точностью до нескольких дней время, которое проходило между началом двух следующих друг за другом разливов, и уж тем более — целого ряда раз­ ливов. Напротив, сам ритм этого феномена привел их тому, чтобы разделить год на три больших периода: период разлива как такового; период отступления вод, когда пока­ зывались поля и начинался ряд сельскохозяйственных работ, зависевших от этого; и наконец, период сухости, которая постепенно усиливалась после завершения жатвы. Этот природный цикл породил три «сезона» египетского года: ахет, перет и шему (см. выше, с. 33), которые вольно переводят как «разлив», «зима» и «лето».

85

Именно в этих рамках был установлен древнейший египетский календарь, судя по всему лунный, если судить по иероглифическому знаку — лунному полумесяцу, кото­ рый обозначал «месяц». Как и многие другие народы, египтяне делили свой год на двенадцать лунных месяцев, опираясь на самый легкий для наблюдения астрономиче­ ский феномен — фазы Луны.

Египетский календарь, основанный одновременно на разливе, временах года и фа­ зах луны, вскоре также оказался связанным и с другим астрономическим наблюдени­ ем, которое обитатели Долины связывали с разливом: появление на восходе солнца очень яркой звезды Сотис, нашего Сириуса, по-египетски Сепдет. Фактически, эта звезда после периода в 70 дней, когда видеть ее из долины невозможно, снова появля­ лась на восточном горизонте в момент восхода солнца; именно это астрономы назвали «гелиакическим восходом Сотис». В IV тысячелетии до н. э. этот восход происходил

вначале лета (Parker, 1950, 32), то есть в то самое время, когда Нил начинал подни­ маться после длинного периода низкой воды.

Звезды, судя по всему, играли большую роль и в первобытной египетской религии; именно среди них оказывались души после смерти. Это достаточно легко объяснить:

вдвух явлениях — появлении Сотис на горизонте и разливе Нила — египтяне IV ты­ сячелетия до н. э. могли увидеть причинно-следственную связь. Таким образом, еги­ петский лунный год начинался с первым месяцем разлива, и первый день этого меся­ ца, первый день года получил название wp rnpt/yn ренепет — «открытие года»; он совпадал с новолунием, когда полумесяц от предыдущей луны уже не был виден. Двенадцать лунных месяцев, за которые протекал сельскохозяйственный год, также были распределены поровну — по четыре на сезон.

Тем не менее гелиакический восход Сотис, отмечавший начало года, был солнечным феноменом. Ибо солнечный цикл состоял из 365 дней и четверти, в то время, как лун­ ные месяцы имели нерегулярную длину: то 29, то 30 дней, и следовательно, всегда недоставало примерно 11 дней, чтобы лунный год совпал с солнечным. Таким образом,

впервый год после принятия первобытного лунного календаря новая луна первого месяца разлива запоздала примерно на 11 дней по сравнению с гелиакическим вос­ ходом Сотис, и через три года опоздание уже равнялось одному лунному месяцу. Египтяне не могли не заметить такого расхождения.

Судя по всему, в первобытные времена они довольствовались тем, чтобы каждые три года вставлять в свой лунный год дополнительный месяц; таким образом, в году оказывалось 13 месяцев. Этот месяц был посвящен лунному богу Тоту, и так с грехом пополам восстанавливалось равновесие. Затем, по причинам, которые остаются нам неясными, египтяне придали одинаковую длину в 30 дней каждому из четырех месяцев трех сельскохозяйственных сезонов первобытного календаря; к полученным таким образом 360 дням они добавили пять «дополнительных дней года»; это пять днейэпагоменов греков. В конечном счете, это давало год в 365 дней, очень близкий к ис­ тинному солнечному году. Введение этого нового календаря, принятого, безусловно, во время гелиакического восхода Сотис, произошло, как полагают астрономы, в 2937 году до н. э. Но с его 365 днями вместо 365 дней с четвертью истинного солнечного года, фараоновский календарь — один из лучших известных нам календарей древности — терял по шесть часов в год, то есть почти месяц за столетие. Таким образом, нужно было около 1460 лет, чтобы гелиакический восход Сотис и первый день месяца ахет

86

гражданского календаря совпали бы снова. Астрономы называют этот цикл из 1460 лет «периодом Сотис».

После того, как к лунному году был добавлен вставной месяц, египтяне легко мог­ ли исправить свой новый гражданский солнечный год, добавляя к нему дополнитель­ ный день каждые четыре года, как мы делаем с нашими високосными годами. Несомненно, они не сделали этого, поскольку их гражданский год, с одной стороны, никогда полностью не отменил лунный, по которому отмечались большие религиозные праздники, и с другой стороны, солнечный год использовался только администрацией, в первую очередь налоговой или царской, чтобы отсчитывать годы царствования фа­ раона. Следовательно, постоянное смещение по сравнению с природными временами года не представляло реальных неудобств.

Тем не менее, если египтяне и не пытались исправить свой гражданский календарь, они не преминули отметить точную дату гелиакического восхода Сотис в этом кален­ даре. Так, один текст Среднего царства сообщает нам, что гелиакический восход Сотис произошел на 16-й день четвертого месяца перет в седьмом году Сенусерта III30 (XII династия); в Новом царстве при XVIII династии гелиакические восходы Сотис наблюдались в девятый день третьего месяца шему в девятом году Аменхотепа I и на 28 день того же самого месяца при Тутмосе III (но год царствования утрачен); при XIX династии в первый год царствования Сети I гелиакический восход Сотис произо­ шел в первый день первого месяца ахет, другими словами — начало царствования Сети I совпало с началом периода Сотис. В птолемеевское время гелиакический восход был отмечен при Птолемее III на девятом году его царствования, во время второго месяца шему. Наконец, Цензорин, римский грамматик и хронолог III века н. э., говорит нам, что первый день первого месяца Разлива, начало года, таким образом, начало нового периода Сотис, пришелся на 139 год н. э.

К несчастью, до нас дошло лишь незначительное число этих отметок. Однако, благодаря дате, которую дает Цензорин, для современных астрономов было легко связать современный григорианский календарь с датами дошедших до нас египетских документов: седьмой год Сенусерта III соответствует 1872 году до н. э.; девятый год Аменхотепа I — 1540; царствование Тутмоса III должно обязательно включать 1464 год; первый год Сети I соответствует 1316, а девятый год Птолемея III — 238 (все до н. э.). Эти даты, которые называют «сотическими», весьма ценны, поскольку они служат для, если так можно выразиться, фиксации хронологии значительной части истории Египта, которая простирается от III тысячелетия до н. э. вплоть до рубежа н. э.

Точные даты, полученные благодаря периодам Сотис, тем более полезны, что ис­ точники по истории Египта, которыми мы располагаем, хотя и многочисленные, по­ зволяют установить лишь весьма приблизительную и нередко относительную хроно­ логию. Египтяне фактически никогда не пользовались эрой, подобной христианской эре от Рождества Христова или исламской хиджры или же датировке по олимпиадам в Древней Греции. Достаточно быстро у египтян появилась традиция распределять

30 Фактически, периоды Сотис, произвольно зафиксированные с продолжительностью 460 лет, не равны; они длились соответственно 458,456 и 453 года, ср. Ingham, JEA, 55, 1969, 36-40 и Edwards, в Allibone, The Impact of the Natural Sciences on Archaeology, Oxford, 1970, 12. Привязка гелиакиче­ ского восхода к седьмому году царствования Сенусерта III ставилась под сомнение, см.: Mellaart,

1979 и ответ Kemp, 1980.

87

время по годам правления царствующего фараона. Большая часть текстов начинаются формулой: «В такой-то месяц (такого-то сезона), в такой-то день, в году X..., при Величестве (фараона такого-то)». После кончины фараона счет возобновлялся с 1 года его наследника таким образом, что, для того чтобы установить достоверную хроноло­ гию фараоновской истории по таким документам, нужно было бы знать имя всех мо­ нархов, которые последовательно правили Египтом. У нас не только нет таких данных, но мы еще и достоверно знаем, что некоторые царствования были параллельными: один фараон правил в Нижнем Египте в то время, как другой царь занимал трон Верхнего. Вполне возможно, что иногда бывало и больше двух фараонов, претендо­ вавших на власть одновременно.

Очень рано египтяне восприняли традицию вести «летописи», куда были занесены год за годом события, произошедшие в ходе царствования фараона. Так они могли в любой момент вернуться вспять по течению времени и посчитать число лет, про­ текших с царствования того или иного фараона. Если бы мы располагали полностью этими анналами, то все наши проблемы с хронологией были бы разрешены, и с по­ мощью нескольких известных нам сотических дат мы могли бы с точностью соотнести царствование каждого фараона с нашим собственным календарем. Но до этого еще очень далеко: у нас очень мало подлинных документов (в юридическом смысле этого слова), которые были бы связаны с хронологией. Самый древний из них — так назы­ ваемый Палермский камень — это фрагмент анналов; другой, Царский папирус из Турина — компиляция из имен фараонов, скорее всего, извлеченных из документов, подобных Палермскому камню. Там перечислены фараоны в хронологическом поряд­ ке с продолжительностью царствования каждого в годах, месяцах и днях; неоднократ­ но приводятся общие цифры для группы фараонов.

Оба эти столь важных источника, к несчастью, не дошли до нас полностью, и, более того, они относятся лишь к какой-то части истории фараонов.

Третий документ уже сам по себе доказывает существование настоящих анналов, регулярно записывавшихся царской администрацией. Это текст, высеченный на стене храма в Карнаке, в самом сердце святилища; в нем перечислены кампании Тутмоса III на каждый год от 23 до 42 года его царствования; характер и общая сумма дани, полу­ чавшейся ежегодно после его походов, фигурируют после краткого описания битв и страны, где они проходили. Как и два предыдущих документа, Анналы Тутмоса III иногда имеют лакуны. Текст кратко упоминает о некоем кожаном свитке, хранившем­ ся в храме Амона, на котором был записан (несомненно, иератическим письмом) оригинальный текст, впоследствии послуживший образцом для резчика.

Палермский камень (Naville, 1903; Helck, LÄ, 4, 652-654) обязан своему названию тем, что самый важный дошедший до нас фрагмент хранится в музее города Палермо, куда он попал в 1877 году. Это текст, высеченный на двух сторонах плиты из черного базальта; его происхождение неизвестно, но, несомненно, он из Мемфиса. В полном виде памятник содержал описание год за годом важных событий, произошедших в ходе царствования всех египетских фараонов с конца IV тысячелетия до н. э., то есть позд­ него додинастического периода вплоть до царствований фараонов V династии и, воз­ можно, VI династии. Последний упомянутый там фараон — это Нефериркара Какаи, правивший около 2500 года до н. э., но первоначально документ определенно не за­ канчивался на этом царе и, таким образом, охватывал более тысячелетия из истории

88

Египта. В местах, отведенных на каждый год под строкой, где приводилось имя цар­ ствующего фараона и его матери, фигурирует значимое событие, случившееся в этом году: церемонии, связанные со вступлением фараона на престол, освящение новых храмов, установление постоянных приношений в святилищах, военные или торговые кампании. Под каждым перечислением отмечена высота, которой в каждом из этих лет достигал разлив Нила, выраженная в локтях, ладонях и пальцах. Начиная со II ди­ настии появляются и некоторые переписи, в том числе скота, драгоценных материалов и земель.

Рис. 4. Фрагмент Палермского камня

Этого перечисления достаточно, чтобы показать основополагающую важность такого документа. К несчастью, он дошел до нас в весьма неполном виде: не сохра­ нился ни один из краев, так что нет ни начала, ни конца текста, и поэтому невозможно определить его первоначальный объем. С другой стороны, одна из сторон камня силь­ но стерта, ибо в какое-то время плита, очевидно, служила порогом двери. Наконец, мы даже не знаем, действительно ли все известные фрагменты (некоторые находятся в Каирском музее и один — в Британском музее) относятся к одному памятнику.

Несомненно, на основе документов, подобных Палермскому камню, был составлен Туринский царский папирус (Gardiner, 1959; Kitchen, RIS, II, 827-844), вероятно, от­ носящийся к царствованию Рамсеса II между 1290 и 1224 годами до н. э. Этот текст — самый важный в плане хронологии из имеющихся у нас — был полным в момент его открытия в XIX веке в фиванской гробнице. К несчастью, он был извлечен без необ­ ходимых предосторожностей; потом с ним плохо обращались во время перевозки из

89

Фив в Луксор31; в результате свиток папируса, на котором был записан текст иерати­ ческим письмом, распался на куски; 300 фрагментов еще оказалось возможным ис­ пользовать, и их с огромными трудностями привели в порядок. После первого осмотра, произведенного Шампольоном в 1825 году, исчезли многие элементы; наконец, место, где должны были располагаться многие другие фрагменты, теперь уже невозможно установить. Папирус хранится в музее Турина.

Как и Палермский камень (но без деталей, касающихся событий, случившихся в ходе соответствующих царствований), Туринский «Царский список» дает хронологический перечень всех египетских царей. Он начинается с богов, которые, согласно мифологии, царствовали в Египте до фараонов-людей; фараоны, в конечном счете, являются по­ томками богов. Перечисления иногда прерываются, уступая место цифрам, которые дают общее число лет царствования группы фараонов; эти группы нередко соответ­ ствуют «династиям» Манефона (см. ниже). Список (в том состоянии, в котором дошел до нас папирус) кончается именем Мернептаха, последнего царя XIX династии, в цар­ ствование которого документ, судя по всему, и был составлен. Вне зависимости от слишком многочисленных лакун, которые являются результатом его плохой сохран­ ности, царский папирус Турина неудобен тем, что в нем зафиксированы имена слишком недолговечных царей, само существование которых не подтверждается другими ис­ точниками, и поэтому невозможно понять, царствовали ли они над всем Египтом или только над частью страны, так что цари, чьи имена следуют друг за другом в списке, фактически могут быть современниками.

В III веке до н. э. эллинизированный египтянин Манефон написал (вероятно, по просьбе Птолемея I) историю Египта в нескольких книгах — Aegyptiaca. Жрец из Гелиополя, может быть, и сам царского происхождения, Манефон мог так же хорошо читать иероглифическое, как и иератическое и демотическое письмо; не приходится сомневаться, что для составления своего монументального труда он использовал ис­ точники, сравнимые с Палермским камнем, Туринским папирусом или Анналами Тутмоса III, и поэтому его работа представляет такой интерес. К несчастью, Aegyptiaca Манефона погибла (особенно те экземпляры, что хранились в Александрийской биб­ лиотеке), и теперь она известна нам только по цитатам и кратким пересказам, которые извлекали из нее писатели гораздо более позднего времени, такие как в I веке н. э. иудейский историк Иосиф (Иосиф Флавий) в своем трактате «Против Апиона»; или позднее христианские хронографы: в III веке Юлиан Африканский (Секст Юлий Африкан), в IV веке Евсевий Кесарийский в своей «Церковной истории» и еще в VIII веке византиец Георгий Синкелл в своей «Хронике», которая описывает период от сотворе­ ния мира до царствования Диоклетиана.

Несмотря на их краткость и ошибки, вызванные непониманием или некомпетент­ ностью переписчиков, «эпитомы» труда Манефона, которые дошли до нас (Helck, 1956; Waddell, 1964), представляют исключительную ценность. Им мы обязаны делением египетской истории на 31 династию, а также уточнением имен и последовательности правления фараонов и даже иногда — указаниями на события, происшедшие во время их царствования.

31 По легенде, Дроветти, приобретя нетронутый папирус у фиванского крестьянина — грабителя гробниц, сунул его в свою седельную кобуру и вернулся галопом в Луксор.

90