V. Теория как форма и система знания

Теория представляет собой некоторую систему знания, относящуюся к некоторой области действительности или к некоторым аспектам той и или иной области действительности. Как система знания – в отличие от простой совокупности знаний, каковой является, например, обыденное знание – теория включает в себя определенный круг понятий и высказываний, логически связанных между собой так, что одни понятия, или термины вообще, определяются через другие. Одни суждения связаны по смыслу с другими, определенным образом субординированы или даже выводятся из других.

Весьма существенными характеристиками теорий являются также указания на основные задачи, функции теории. Таковыми являются систематизация и объяснение изучаемых явлений, а также выявление законов изучаемой области или аспекта действительности. Наиболее важной функцией теории является объяснение.

В системе представлений о строении научного знания теория занимает важнейшее место. В отечественной философии науки сложилась традиция рассматривать теорию как основную «клеточку» анализа знания. В настоящее время разработан и используется ряд определений этого понятия. Согласно одному из них теория – наиболее развитая форма научного знания, дающая целостное отображение закономерных и существенных связей определенной области действительности. Наиболее существенным ее признаком, позволяющим выделить теорию среди других уровней организации знания, считают то, что, обладая также как и другие теоретические системы, понятийным составом, предметной областью, логической структурой, теория является формой достоверного знания. Заметим, что в настоящее время философами и методологами науки признается, что теория является лишь одним из возможных способов систематизации знания: есть и другие уровни систематизации – суждения. Умозаключения, научные дисциплины и т.д. Имея это ввиду, В.И. Купцов, в частности, выделил три уровня систематизации знания:

1) локальный уровень (отдельные научные теории);

2) уровень научных областей (научные дисциплины);

3) уровень научного знания в целом.

Конечно, действительное понимание структуры и строения научного знания требует рассмотрения всех трех уровней. При этом необходимо обратить внимание на то, как меняется характер встающих перед методологом проблем в зависимости от уровня рассмотрения. Так, проблема взаимоотношения теоретического и эмпирического возникает главным образом на локальном уровне. Важнейшей проблемой уровня научных областей оказывается вопрос о фундаментальности: какая из принадлежащих данной дисциплине теорий является более фундаментальной, а так же связанная с первой проблема взаимоотношения между теориями, которые не встают, пока методолог остается на локальном уровне. И, наконец, на уровне научного знания в целом одной из существенных является проблема взаимоотношения между различными научными дисциплинами и, в частности, проблема редукции.

В свете данного существенными представляются вопросы строения и структуры научной теории. В этом плане до сравнительно недавнего времени в методологии науки главенствовала точка зрения, согласно которой теория представлялась как простая совокупность составляющих ее компонентов (гипотез, законов и пр.). Все свойства и особенности конкретной теории считались жестко заданы свойствами ее составляющих. Данный подход в литературе получил название редукционистского, а также стандартного, или пропозиционального, поскольку сводит свойства и качества теории к свойствам и качествам образующих ее элементов. Системы научного знания, в данном случае, рассматриваются как системы утверждений, сформулированные на так называемом языке науки. Научная теория рассматривается,

во-первых, как дедуктивная система утверждений, упорядоченная отношением выводимости из ее законов (аксиом, гипотез) определенных следствий (описаний наблюдаемых и экспериментальных фактов).

Во-вторых, используемый ею язык считается разбивающимся на два языка: эмпирический (экспериментальный), на котором описываются наблюдаемые явления из предметной области теории, и теоретический, на котором описываются ненаблюдаемые явления, предположительно относящиеся к той же области. В самой теории ее дедуктивная система выступает как номологическая структура (исчислений), элементами которой являются множество законов, множество правил вывода и множество следствий (теорем).

Неудовлетворенность, вызванная неспособностью объяснить с позиций редукционистского подхода ряд особенностей функционирования теории (например, развитие теории, поведение теории в процессе конкурирования с другими и т.п.) побудила часть исследователей выработать иную точку зрения на этот вопрос. Их подход к изучению теории можно назвать системным, поскольку в наиболее отчетливой форме он сформулирован в той методологической установке, что целое (система) не только не детерминируется однозначно совокупностью его элементов или их групп и не сводится к ним, но, напротив, последние детерминируются целым и лишь в его рамках получают свое объяснение и оправдание. Применение системного подхода к исследованию научной теории позволяет перенести акценты с рассмотрения самих его структурных элементов на анализ их взаимосвязей и взаимного влияния в рамках ее генезиса.

В исследованиях, посвященных анализу строения и развития научной теории, важным также является вопрос о путях получения нового знания, поскольку он непосредственно связан со структурой самой теории. Традиционную точку зрения на него, опирающуюся на редукционистские представления, можно обозначить как формально-логический подход. Согласно ему, все представленное в составе теории знание выведено из немногих посылок (аксиом или гипотез) исключительно средствами формальной логики. В настоящее время в литературе существуют две версии данного подхода: стандартная и нестандартная.

Стандартная версия формально-логического подхода берет свое начало в работах австрийских и германских неопозитивистов. В самом первом приближении научную теорию, с точки зрения формально-логического подхода, можно определить как множество утверждений, относящееся к определенной предметной области и связанное между собою дедуктивными и индуктивными соотношениями. Даже такое предварительное определение теории уже предполагает существование внутри нее определенной иерархии утверждений: некоторые из них являются как бы исходными положениями, из которых выводятся другие утверждения, меньшей общности или меньшей дедуктивной силы, причем внутри иерархии выделяется несколько уровней, от самого высокого до самого низкого. Подобное иерархическое строение свойственно, например, классической и релятивистской механике, биологической теории Ч. Дарвина и многим другим теориям в естественных и общественных науках.

Систематизация отношений между утверждениями, устанавливаемая внутри научной теории, имеет целый ряд преимуществ по сравнению с несистематизированным множеством отдельных утверждений. Самым главным преимуществом является, пожалуй, уточнение смысла отдельных положений и повышение степени их проверяемости. Действительно, утверждение с конкретным содержанием выявляет его только в связи с другими утверждениями, благодаря логическим отношениям внутри определяемого контекста. Вне такого рода связей любое утверждение может быть лишь частично осмысленно, поскольку его содержание остается скрытым. «Можно сказать, что смысл и значение научного положения выявляется в его следствиях и его предпосылках, если ни следствия, ни предпосылки на сформулированы, то и содержание утверждения не выявлено».

Уточнение смысла положений теории происходит путем соотнесения теоретических конструктов с их объективным содержанием. Теория, по сути, представляет собой результат отражения отдельных аспектов действительности в сознании ученого. Например, понимая математику как язык описания и изучая объективную реальность, можно считать, что различные физические теории представляют собой образы ее различных сторон. Именно с этой позиции и получает позитивное решение вопрос об однозначности понятия «смысл положений теории». Можно предположить, что положение теории обретает смысл тогда и только тогда, когда ему присуще объективное содержание: утверждение выражает либо реально существующий объект реальности, либо реально существующее отношение такими объектами. Однако, возможна и иная ситуация: объект, выражаемый понятием, входящим в утверждение теории, может реально и не существовать, но его введение оправдано удобством обращения с теорией, которая содержит данное понятие («операциональный смысл» термина). Причина этого кроется в редукции неисследованных сторон реальности к уже исследованным. Так в свое время вошли в физику и прочно в ней закрепились понятия квазичастицы, сплошной среды и др. Безусловно, не существует каких-либо четких и однозначных критериев оправданности введения подобных понятий в теорию кроме, может быть, операционального удобства, поэтому в данной связи приобретает особую значимость контекст: допускает ли в принципе новая теория аналогии с уже существующими, не допускает ли неоднозначного толкования терминов и т.д.

В настоящее время для философов и методологов науки не подлежит сомнению тот факт, что восприятие высказываний далеко не всегда адекватно их реальному содержанию. Недостающая информация «выводится» воспринимающим субъектом. Для достижения этой цели необходимо как можно более уменьшить степень неоднозначности исходных посылок, прежде всего, путем учета контекста, а также явно указывая следствия, логически (а в ряде случаев и математически) выводимые из них. Следуя по данному пути, исследователь в конечном итоге и получает то, что мы называем научной теорией.

Включение в состав теории соответствующих предпосылок повышает также степень проверяемости утверждений: теперь вся область изучаемых явлений может быть использована для подтверждения или опровержения гипотезы, а не только те эмпирические данные, к которым непосредственно относится проверяемое утверждение. Логическое отношение следования передает свойство истинности от посылок к заключению и свойство ложности от заключения к посылкам, и поэтому установление истинности посылок гарантирует истинность заключения, так же как установление ложности заключения однозначно свидетельствует о ложности, по крайней мере, одной из посылок.

Таким образом, теория дает средства для систематического описания исследуемых объектов и процессов; с помощью теории на базе эмпирических данных делаются предсказания, теория также дает средства для формулирования законов и объясняет имеющие место феномены и эмпирические зависимости. Чтобы выполнять эти и другие функции, теория должна быть, прежде всего, системой взаимосвязанных утверждений. С логической точки зрения, теория есть система утверждений, связанных отношением логического следования или выводимости. При таком абстрактном подходе теория есть множество утверждений, замкнутое относительно выводимости (так называемое синтаксическое определение А. Тарского). Выводимость содержания теории из определенных логических принципов (теоретических абстрактных предпосылок) означает, что для научной теории характерна та особенность, что в ней происходит четкое размежевание всего множества высказываний системы на два подмножества: первое, небольшое, подмножество включает в себя все исходные положения системы, а второе – все остальные высказывания, выводимые из первых. Те теоретические системы, для которых такое подразделение высказываний осуществить невозможно, представляют собой обычные ассоциации теоретических положений и теориями не являются. Знания, содержащиеся в научных теориях, таким образом, с точки зрения формально-логического подхода являются по существу знаниями выводными.

В.А. Смирнов дает ряд содержательных определений, которые позволяют получить более полное представление о том, что такое научная теория с точки зрения формально-логического подхода. Теория аксиоматизируема, если и только если существуют рекурсивное множество предложений (называемых аксиомами), такое, что всякая теорема теории следует из этого множества. Если данное множество конечно, то теория конечно-аксиоматизируема. Две теории несовместимы, если их объединение дает противоречивую теорию. Две теории эквивалентны, если и только если каждое предложение, являющееся теоремой в одной теории, будет являться теоремой и в другой. Две несовместимые теории эквивалентны только в одном случае – когда они обе противоречивы. Теория Т₁ является собственной подтеорией Т₂, если и только если каждая теорема Т₁ является теоремой Т₂, но не наоборот. Две теории независимы, если они не имеют общего нелогического содержания.

В литературе также существуют и более строгие определения теории. Теорией, например, называют лишь такое концептуальное образование, которому может быть сопоставлена некоторая логическая модель. Если сформулировать это утверждение другими словами, то оно будет означать, что только ту систему теоретического знания можно считать теорией, которая может быть формализована или которая является результатом интерпретации некоторой логической системы. Все, что не может быть формализовано, не может также называться теорией. Это, на наш взгляд, выражает одну из важных тенденций в развитии научных теорий, а именно: стремление предстать в виде логического исчисления. Но вместе с тем, данное пояснение можно рассматривать как требование, предъявляемое лишь к идеалу научной теории.

Логические принципы теории представляют собой основополагающие абстракции, позволяющие теоретически конструировать ее объекты и развивать систему ее понятий. Они в кумулятивной форме содержат в себе накопленную предшествующую научную практику и вместе с эмпирическим базисом определяют характер и сущность научной теории. Если логические принципы являются утверждениями, которые формулируют фундаментальные законы, относящиеся к описываемой совокупности предметов и явлений, они будут являться стержнем, вокруг которого наматывается вся цепь высказываний теории, или орудием, позволяющим конструировать из первоначальных все остальные объекты развиваемой теории. В другом случае логические принципы могут быть утверждениями, выражающими связи между высказываниями теории. Тогда они будут обеспечивать перенос значения истинности из достоверных высказываний на высказывания, получаемые из них.

Несмотря на кажущуюся полноту стандартной версии формально-логического подхода, реконструкция естественнонаучной теории в качестве частично интерпретированной аксиоматической системы, тем не менее, не учитывает ряд принципиальных аспектов ее структуры, что побудило исследователей разрабатывать альтернативные подходы к анализу теоретического знания, позднее получившее известность в литературе в качестве нестандартной версии формально-логического подхода. Наиболее существенным отличием нестандартной реконструкции от стандартной является то, что аксиомы нестандартной схемы могут обладать интерпретацией до того, как они получат ее за счет связи с эмпирией (в стандартной реконструкции вся интерпретация достигается за счет связи терминов теории с эмпирией).

Другое существенное отличие нестандартной схемы от стандартной заключается в том, что в ней признается, что теория содержит в себе в качестве важного и постоянного элемента модель реальности. В стандартной схеме такая модель признавалась, как правило, лишь в качестве компонента «строительных лесов» теоретического знания, который, выполнив свою эвристическую функцию в генезисе теории, затем убирается. В нестандартной версии формально-логического подхода центральными являются представления о модели как элементе теории, «встроенном» в ее структуру. Важную роль в ее развитии сыграл и генетически-конструктивный метод реконструкции теории. Генетически-конструктивный метод реконструкции научной теории был открыт и описан В.А. Смирновым в начале 60-х гг. XX века. Его основная особенность – допущение в структуре теории существования неформализуемого «остатка». Генетически-конструктивный метод впервые проиллюстрировал возможность иной, отличной от строго дедуктивной организации научной теории. Необходимость смены методологической базы анализа диктовалась тем, что за почти вековую историю методологии науки было накоплено множество фактов, не поддающееся однозначной интерпретации в рамках формально-логического подхода. В дальнейшем, генетически-конструктивный метод послужил основой системного подхода к анализу строения и структуры научной теории.

До исследований В.А. Смирнова были известны лишь два основных метода развертывания теории, базировавшиеся на использовании аппарата формальной логики: аксиоматико-дедуктивный и гипотетико-дедуктивный, различающиеся между собой только в интерпретации исходных посылок. Генетический метод предполагает оперирование непосредственно с абстрактными объектами теории, зафиксированными в соответствующих знаках. Процесс рассуждения здесь предстает в форме мысленного эксперимента над этими объектами, которые взяты как конкретно-наличные.

Дальнейшее развитие генетически-конструктивного метода и его применение к анализу генезиса ряда естественнонаучных теорий произведено в ряде работ В.С. Степина. Согласно ему, анализ научной теории с позиций исключительно дедуктивного подхода дает исследователю лишь выведение из одних высказываний других по правилам логики, что в аспекте теоретического содержания может быть истолковано как формирование все новых абстракций, призванных охарактеризовать исследуемую предметную область. Эти абстракции предстают «как целостная предметная среда, внутри которой весьма трудно выделить какие-либо уровни организации». Иными словами, мы можем наблюдать пример чрезвычайно жесткой иерархии, которая, вдобавок, имеет возможность функционирования только по вертикали «сверху вниз», от посылок к следствиям. В данной схеме структуры теории нет возможности описания обратного влияния выводов на посылки, отсутствуют также «горизонтальные» связи структурных элементов теории, выражаемые непосредственным их взаимодействием на различных уровнях организации системы знания.

Однако, положение коренным образом меняется, если в основу анализа теории положить объекты совершенно иной природы – абстракции, построенные на основе предметов реального мира. По мнению В.С. Степина, любая теория оперирует не конкретными понятиями материального мира, а некоторыми абстракциями, образованными на основе этих понятий, лишь приблизительно верно отображающими существенные связи между реальными предметами и явлениями. Свойства абстрактных объектов выражаются в исходных понятиях теории, а связи между ними – в ее аксиомах или в ее основных законах. Таким образом, законы описывают взаимосвязи не между элементами реальности, а между теми абстрактными объектами, с помощью которых отображается эта реальность. Эту систему абстрактных объектов В.С. Степин предложил назвать фундаментальной теоретической схемой. Последовательно применяя фундаментальную теоретическую схему к различным аспектам теоретического знания, мы получим частные теоретические схемы, лежащие в основе соответствующих частных теорий. Таким образом, давая различную трактовку одним и тем же фундаментальным абстрактным объектам, мы получаем, с одной стороны, возможность «горизонтального» движения в формализме теории (выявляя взаимосвязь между ее элементами) и с другой – возможность объяснить наличие и роль принципиально логически невыводимого «остатка» в теории (т.к. компоненты теоретических схем не являются на самом деле ни гипотезами, ни аксиомами). Суммируя сказанное, мы видим, что обусловленный необходимостью системного описания теории генетически-конструктивный подход являет нам совершенно отличный от формально-логического способ рассуждений.

Если же придавать структуре множества моделей теории определяющее значение, можно получить еще один подход к анализу теории, называемый в литературе структуралистским. Название «структуралистский» объясняется тем, что в нем выявляются и изучаются различные структуры, заданные на этих моделях. Он рассматривает в качестве теории совокупность или сеть теорий-элементов, которые частично упорядочены (в смысле логико-математической частичной упорядоченности отношений: рефлексивных, асимметричных, транзитивных) с помощью специализированных отношений или ограничений, то есть присоединения специальных законов. Любая теория с этой точки зрения состоит из «упорядоченной пары»: формульной структуры (структурного ядра) и множества возможных предполагаемых приложений и ограничений. Как указывает Х. Ленк, следуя структуралистской концепции, можно говорить, например об одной и той же теории, даже если исчерпано множество ее специальных законов и множество предполагаемых моделей, так долго, пока сохраняется структурное ядро (основной математический закон теории). Например, ньютоновская механика, состоит из трех законов и остается собой, расширяясь или специализируясь путем добавления специальных законов, вроде закона Гука или закона гравитации, становясь более дифференцируемой и специализированной теорией.

Таким образом, данный подход главное внимание уделяет анализу системы моделей научной теории, а более конкретно, структурам, заданным на разных уровнях ее организации, начиная с моделей научной теории, а более конкретно, структурам, заданным на разных уровнях ее организации, начиная с моделей и заканчивая законами первого и частично второго уровня. Исследования таких структур позволяет раскрыть нетривиальные и ранее ускользавшие от внимания методологов свойства и особенности самых разнообразных научных теорий (физических, биологических, социологических, психологических и т.д.).

В отличие от стандартного подхода, рассматривающего теорию со стороны логической организации системы ее утверждений, структуралистский подход впервые начинает изучать теорию со стороны системной организации ее концептуальных моделей. Поэтому многие традиционные понятия и проблемы методологии науки представлены в нем сквозь призму связанных с ними утверждений и их систем, а через ассоциируемые с ними модели и структуры на моделях.

Итак, формально-логический подход во всех разновидностях позволяет адекватно описывать лишь уже сложившееся отношения внутри системы знания. «За кадром» остаются все те пути, которые вели к ее созданию, без учета которых не всегда удается выяснить ряд принципиальных моментов динамики теоретического знания (например, вопрос о причинах смены теорий). Две или более теории, являющиеся эквивалентными в гносеологическом плане и истинными с логической точки зрения, при определенных условиях перестают быть таковыми и появляется необходимость еще в одной или нескольких теориях. Данная теория, очевидно, до определенного момента также будет являться истинной. Ясно, что суть проблемы заключается в определении границ применимости теории. Формальная логика не располагает средствами, позволяющими априорно устанавливать, при каком изменении условий применимости теория еще останется истинной, а при каком – уже нет. С «чисто логической» точки зрения, можно заключить, что истинная теория «вдруг» стала ложной. Среди зарубежных методологов науки распространено мнение, что все истинные естественнонаучные теории через определенное время становятся ложными и уступают место другим.

С другой стороны, не ясно, где пролегает граница, отделяющая формирующуюся теорию от устоявшейся. Оставаясь на позициях формально-логического подхода, на данный вопрос можно попытаться ответить, что устоявшаяся теория характеризуется стабильным набором аксиом. Однако, такой ответ, не учитывает факт существования давно устоявшихся феноменологических теорий, в которых какая-либо аксиоматика вообще отсутствует (например, «газовые законы» молекулярной физики). А главное, история науки располагает примерами логически безупречных теорий, которые, между тем, не нашли применения в физике, оставшись изящной «игрой ума» теоретиков (единые теории поля начала ХХ века, созданные Г. Вейлем, А. Эддингтоном и др.).

Опираясь на сказанное, можно заключить, что формально-логический подход представляет собой очень жесткую методологию, которая может быть применена лишь к ограниченному классу уже сформировавшихся и устоявшихся научных теорий. Он явно недостаточен для построения развернутой картины генезиса теоретического знания. Общая модель теории должна соединять в себе преимущества строгого логического анализа с адекватным представлением описываемой реальности, а также располагать средствами описания изменения и развития структуры самого знания. Она, приближаясь к дедуктивной, тем не менее обязана сохранять специфику естественнонаучной эмпирической базы; ее структура должна быть «высвечена» в возможно более широком классе естественнонаучных концептуальных систем естествознания и которая является общей для них. Наиболее эффективным методологическим средством подобного анализа, по нашему мнению, является системный подход, «ядром» которого является математическая теория систем.

Системный подход обладает рядом преимуществ по сравнению с формально-логическим, в частности он позволяет учесть наличие того «неформального остатка», который присутствует во многих высокоразвитых теориях и организован вовсе не по нормам аксиоматико-дедуктивного построения. С другой стороны, этот подход позволяет указать необходимые условия формализации теории, ибо он способен фиксировать момент ее перехода от становления к устойчивому функционированию.

В литературе, посвященной методологическим вопросам естествознания, предпосылкой системного подхода к анализу научной теории послужила ее реконструкция, принадлежащая И.В. Кузнецову. В составе физической теории он выделяет три компонента: основание, ядро и воспроизведение. Над ними, согласно автору, надстраивается общая интерпретация теории, в которой осуществляется философское истолкование ее основных понятий и законов. Что касается основания теории, то в качестве ее основных элементов входят: эмпирический базис теории; идеализированный объект – абстрактная модель теоретической системы (к ней непосредственно относятся утверждения теории); фундаментальные понятия, характеризующие свойства идеализированного объекта; группа правил, устанавливающая процедуры измерения физических величин, а также правила, определяющие способы производства математических операций над символами.

Ядро теории представляет собой систему общих законов, выраженных в математических уравнениях, характеризующих способы функционирования идеализированного объекта. Назначение третьей структурной части теории состоит в воспроизведении конкретного в понятии, реконструкции его в мышлении. Важнейшими функциями этой части теории являются объяснение и предсказание эмпирических фактов. И.В. Кузнецов обратил внимание на центральную роль идеализированного объекта теории: «Выбор идеализированного объекта имеет решающее значение для построения теории в целом, ибо именно на его основе развертываются все ее элементы и связи…Идеализированный объект по своему назначению в высокоорганизованный теоретической системе фактически играет роль фундаментальной идеи, на которую опирается все здание теории».

Следующим шагом на пути системной реконструкции теоретического знания явилась концепция В.С. Степина, уже упоминавшаяся нами. В основе организации научной теории им выделяются два уровня теоретических схем – фундаментальные и частные. Взаимодействие между ними представляет собой глубинный процесс, лежащий в основе функционирования любой теории по составу, функциональным особенностям и т.п., всегда можно выделить концептуальную базу теории в виде упомянутых схем. Это обстоятельство позволяет синтезировать данные теоретические схемы и логические принципы построения теорий в единую систему, в которой эти принципы играют роль связей между подсистемами теории. В этом смысле формально-логический подход и системные представления дополняют друг друга, создавая максимально объективную картину ее строения. В частности, такой подход позволяет объяснить поведение теории в переломные моменты в истории науки, когда она как бы «защищает» себя, стремясь сохранить свое положение среди конкурирующих теорий.

Примером может служить попытка объяснения Г. Лоренцом отрицательного результата опыта Майкельсона и Морли. Успешно решив задачу нахождения преобразований координат, которые бы оставляли инвариантными уравнения Максвелла при переходе от одной инерциальной системы отсчета к другой, свое объяснение этого эксперимента он построил на гипотезе сокращения длины движущихся тел в направлении их движения. По мнению Лоренца, мировой эфир неподвижен и никакого участия в движении тел не принимает и, следовательно, с ним можно связать систему координат, которая одним своим выбором будет находиться в привилегированном положении по сравнению с другими. При этом Лоренц опирался не на свою новую электромагнитную теорию, созданную незадолго перед этим, а на закон сложения скоростей Ньютона, который, однако, пришлось модифицировать, поскольку он предсказывал зависимость скорости света от скорости движения источника. Однако предположение о существовании привилегированной системы отсчета находилось в логическом противоречии с групповым характером преобразований Лоренца, открытым А. Пуанкаре, который показал симметричность преобразований пространственных и временных координат. Суть данного примера состоит в том, что введение предложений, изначально находящихся в логическом противоречии, пусть даже неявном и неосознаваемом, невозможно оправдать с точки зрения одного формально-логического подхода. Но если принять во внимание системный характер строения теории и то, что исследователь во всем стремится следовать ее законам, то появление подобных гипотез можно объяснить хорошо известным свойством систем – саморегуляцией, выражаемой стремлением сохранить существующую ситуацию возможно более длительное время.

Оригинальная версия системного подхода к методологическому анализу научной теории была разработана М.С. Бургиным и В.И. Кузнецовым, которые развивали так называемую унифицирующую модель научной теории. Авторы называют ее унифицирующей – потому, что она включает в себя в качестве частных случаев и объединяет уже упоминавшуюся стандартную гипотетико-дедуктивную схему научной теории, являющуюся результатом применения к анализу научного знания формально-логических методов, и структуралистскую модель, разрабатываемую, в частности, Дж. Снидом, в рамках которой теория рассматривается как сложная система теоретических моделей объектов, исследуемых данной теорией.

Научная теория как системное образование, по мнению М.С. Бургина и В.И. Кузнецова, состоит из ряда подсистем. Они выделяют, например, следующие подсистемы в ее составе: логико-лингвистическую, модельно-репрезентативную, прагматико-процедурную, проблемно-эвристическую, а также подсистему соответствий между первыми четырьмя.

По мнению М.С. Бургина и В.И. Кузнецова, основанием для вычленения логико-лингвистической подсистемы теории является факт, согласно которому содержание теории, ее развитие и приложения представлены в лингвистической форме. Недаром, полагают авторы концепции, логико-лингвистическая подсистема часто отождествляется с теорией как с целым. Это типично для стандартной гипотетико-дедуктивной схемы строения теоретического знания. Различные уровни логико-лингвистической подсистемы представлены:

1) совокупностью понятий, определений, символов и обозначений, с помощью которых образуются алфавиты языков научной теории;

2) наборами правил построения выражений языков из элементов, входящих в алфавиты;

3) самими семействами языков теории (ассерторическим, модельным, процедурным языками, теоретическим и эмпирическим языками);

4) исчислениями различной природы (дедуктивными и индуктивными) и т.п. Реализуемая этой подсистемой функция состоит в основном в выражении формально-описательных свойств и средств научной теории.

Основанием для вычленения модельно-репрезентативной подсистемы является, с точки зрения авторов, способность научной теории отражать область исследуемой реальности посредством концептуальных моделей. С ее помощью явления и объекты из предметной области представлены в теории своими моделями, которые соотносятся с различными уровнями иерархии внутри этой подсистемы. Можно выделить уровни:

1) экспериментальных моделей (содержащий информацию об объектах, которая получена без использования данной теории);

2) полных моделей (при описании которых используется концептуальный аппарат данной теории);

3) собственных моделей теории (для которых выполняются законы данной теории);

4) ограничений, представимых особым подмножеством множества полных моделей;

5) законов теории;

6) принципов инвариантности и симметрии и т.д.

Наконец, анализ реальных научных теорий в том виде, как они представлены в монографиях, статьях, учебниках показывает, что они включают в себя проблемы, методы их решения, различные оценки типа «истинно», «правильно» и т.п. Все эти элементы, считают М.С. Бургин и В.И. Кузнецов, естественно распределены между прагматико-процедурной и проблемно-эвристической подсистемами научных теорий.

В прагматико-процедурной подсистеме представлены различные преобразования, операции и действия с компонентами из всех основных подсистем теории, а также процедуры и правила выполнения этих действий. Одновременно она включает и различные аксиологические оценки самых различных компонентов научной теории, а также явлений и объектов из ее предметной области.

Основная функция проблемно-эвристической подсистемы заключается в отображении тех сторон научной теории, которые связаны с получением в теории нового знания. Как правило, в современной науке новое знание получается в результате постановки с помощью теории новых задач и их дальнейшего разрешения в рамках подсистем теории. При нетривиальных задачах их решение оказывается возможным на пути развития подсистем теории. В свою очередь проблемно-эвристическая подсистема делится на две части: эвристическую, в состав которой входят неформализованные (например, интуитивные) методы получения нового знания, и проблемную, в которую кроме задач, проблем и вопросов входят и гипотезы. Всем этим элементам сопоставлены различные методы и способы решения возникающих проблемных ситуаций, полученные с помощью них результаты и т.д.

Разумеется, все эти четыре подсистемы взаимосвязаны и предполагают наличие друг друга. Это, однако, не противоречит тому, что в конкретных научных теориях могут быть преимущественно развиты только некоторые из данных подсистем. Но все они в той или иной степени присутствуют в каждой реальной научной теории.

Взаимосвязи между этими подсистемами представлены в подсистеме соответствий. Она отражает то, что описание моделей различного рода осуществляется посредством логико-лингвистической подсистемы, или то, что решаемые с помощью теории практические задачи обычно формулируются относительно тех или иных моделей теории, или, например, то, что фигурирующие в качестве решений задач утверждения о свойствах моделей при своей оценке требуют обращения к прагматико-процедурной подсистеме теории.

М.С. Бургин и В.И. Кузнецов комментируют свою концепцию следующим образом:

      Не во всех реально существующих теориях явно представлены все выделяемые уровни подсистем. Связано это со многими факторами: степенью развитости анализируемой теории, строгостью и полнотой той или иной ее версии, предназначенностью версии для первоначального изучения теории или же для изложения более совершенной и углубленной версии для специалистов.

      Расположение определенного элемента на более высоком уровне не означает, что в истории данной теории он появился позже всех элементов, находящихся на более низких уровнях.

      Изменение на любом из уровней может вести к изменениям не только вышележащих, но и нижележащих уровней. Например, изменения моделей изучаемых объектов обычно приводят не только к переформулировке модельных форм выражения закономерностей, но и к изменениям на уровне, связанным с выражением отдельных свойств объектов. Открытие новых законов часто требует введения новых понятий. Пример – использование М. Фарадеем понятия электромагнитного поля, введенного в связи с открытием им закона электромагнитной индукции.

В 80-е гг. ХХ века в методологии науки стали активно разрабатываться идеи представления науки в качестве системы порождения нового знания, моделируемой на базе информационно-кибернетических представлений. Подход к науке как к системе порождения научного знания приводит к рассмотрению ее как открытой системы, которая развивается в направлении усложнения своей организации, что позволяет, в частности, использовать для моделирования научного процесса современные представления о процессах развития не только на качественном, но и на формализованном уровне. Подобные представления легко можно обобщить и на научную теорию, поскольку функции производства нового знания в развитых науках возлагаются в основном именно на нее. В результате становится возможным применение для исследования научной теории средств и методов системного анализа, теории множеств, математической логики и алгебры. Данный подход представляется весьма плодотворным, поскольку позволяет выработать точные критерии, которым должна удовлетворять теория для достижения тех или иных поставленных требований.

Теоретическое знание в качестве объекта философско-методологического исследования предстает прежде всего как сложная, многоуровневая система. Это находит свое выражение в многоплановости строения познавательного процесса, разнообразии форм субъект-объектных отношений в процессе научного исследования, в качественно различных способах организации познавательной деятельности и многообразии познавательных средств, в полиструктурности и полифункциональности научного знания.

Теории современного естествознания отличаются высокой степенью общности. Для углубленного отражения реальных процессов и явлений применяются абстракции все более высокого уровня. Между различными уровнями научного знания и изучаемой действительностью образуется множество промежуточных звеньев, опосредующих их отношения. Эти звенья в своем содержании характеризуются разными теориями. Построение с их помощью научной картины мира – это и есть главная и основная цель научного познания.

127