Тема 2. Мифология и семиотика культуры

Я почувствовал, что делаю самое удивительное и нужное дело… Миф. (М.М. Пришвин)

Миф вырастает из символа…

(А Белый)

 Миф (греч. ) есть, буквально, сказ, речь, рассказ о чем-либо. Но если брать этот феномен, миф, шире, то он, миф, можно сказать, и составляет сущность культуры. Немецкий философ культуры Кассирер понимал культуру а) как символическую вселенную, а человека в ней б) как символическое «животное». Символ – «плоть и кровь» культуры. Вспомним сюда и размышления Бердяева о принципиальной символичности всякой культуры.

Миф «плоть от плоти» символичен. Культура, по сути, представляет собой символическую систему; а ежели брать ее, культуры, властный аспект – то систему знаковую.

Итак, что есть миф? Миф и есть эта символическая (знаковая, семиотическая) вселенная человеческого бытия.

Однако прежде всего следует, полагаю, сделать небольшое, но важное замечание, провести различение: понятия знака и символа зачастую смешивают, одно употребляют вместо другого; и, в принципе, в обыденной речи и жизни, наверное, различение это не суть важно; однако если мы действительно и философски решаемся обратиться к исследованию культуры, то нам просто настоятельно необходимо произвести некоторое различение символа и знака. В самом простейшем виде, скажу: символ – принципиально многозначен, стремится в себе к определенной коннотации; знак – напротив, стремится к однозначности, «конкретности», денотации.

Мы с вами говорили уже о том, что ценности суть нечто значимое для человека. Т.е. так или иначе связаны с символом. Знаки, символы – определяют бытие человека в культуре. Как ценности – если ориентируют и влекут, мотивируют на ту или иную деятельность, поступок; как нормы – если, напротив, ограничивают его от того или иного поступка, влечения.

Представим миф (символическую, знаковую вселенную) четверояко.

1) Обыкновенно а) миф понимают как некую иллюзию, нечто фантастическое, нереальное. И когда хотят выразить своё мнение о чем-либо, как о невозможном, утопичном, говорят, что это «миф». И подобные представления имеют место не только в обыденном, обывательском дискурсе, но и в «научных» кругах: так уж повелось, как штамп. Например, когда хотят развенчать какую-либо идеологическую (пиаровскую) акцию властей предержащих или рекламу того или иного товара, то говорят о них, как о мифе, засоряющем «сознание», и так уж беспросветно «ложное», обывателя, т.е. об иллюзии. Однако при этом отчего-то забывается, что эта иллюзия, как и многие другие подобные «иллюзии», например современные мифы о «Бен Ладене» или о «свином гриппе»¹, и зачастую отнюдь иллюзиями людям не кажущиеся, а представляющиеся чем-то реальным и значимым, определяют и определяли жизнь людей всегда и во все времена; т.е. б) миф всегда был и есть тем, что называется нашей «реальностью», нашей культурной реальностью, тем, что задает систему значений (ценностей) нашего бытия, тем, чем мы живем.

Миф, в этом смысле, необходимо отличать от сказки. Сказка – это миф, лишенный социального культурного значения, содержания. Во всякое время люди живут своими мифами, актуальными для данной эпохи; но проходит время, люди и мифы, определявшие их бытие, меняются, и последующие поколения, или даже отщепенцы из этого же, ввернутые волей судеб в иную мифологическую «вселенную», глядя на своих предков, или даже современников, будут полагать: какими иллюзиями и глупостями они жили (или живут)! – Как мы, например, ныне мыслим о мифах античной Греции (тоже, кстати, довольно менявшихся в процессе становления античной культуры), или о мифах социалистического периода нашей страны; то же, аналогично, будут, непременно, мыслить о нас наши потомки.

Т.е. миф есть последняя и самая, извините за тавтологию, реальная реальность, которой живет человек в той или иной культуре. Миф – это своего рода «розовые», или иных цветов и оттенков, очки, сквозь которые человек смотрит на мир и самого себя. В принципе, без этих очков никто на мир никогда не смотрел и это, наверное, и невозможно.

И другой аспект: 2) миф может играть, и играет, в культуре как а) творящую, для человека, роль, способствующую его, человека, познанию мира и себя в нем, так и б) подавляющую его роль. Когда миф есть процесс творческий, когда человек, подобно ребенку, в игре фантазии, воображения, создает свою, микрокосмическую, символическую вселенную, пытаясь осмыслить ту или иную проблему, поставленную перед ним бездной неизвестности, зиянием хаоса, преодолеть страх, тогда миф есть сугубо феномен творческий; но когда миф отчуждается от человека, оседает, структурируется, окостеневает в какие-либо жесткие схемы, табу, и, напротив, сам уже продуцирует новые страхи и фобии, подавляет человека, программирует его, властвует им, тогда миф (миф отчужденный, крайне объективированный), скорее, играет уже на руку власти, и человек здесь обращается в бездумный автомат исполнения тех или иных «заповедей» или «запретов», безотносительно своего личного становления и творчества своего духа. Хотя, разумеется, оба этих нюанса всегда в культуре чрезвычайно тесно переплетены, что и не распутать, и оттого не так уж и однозначны.

 Знак можно определить как образ или событие (объект, вещь), указывающий на (подразумевающий, репрезентирующий) другой образ или событие.

Символ (греч. ) можно определить как образ или событие, указывающий на (подразумевающий, репрезентирующий) некую открытую систему образов или событий.

Знак, как и символ, в себе принципиально двойственен. Современная схема знака, предложенная швейцарским лингвистом де Соссюром, представляет знак состоящим из означающего и означаемого.

___________

|означающее |

| означаемое |

В качестве сравнения можно вспомнить схему знака, предложенную античными философами стоической школы:

___________

| означающее |

| означаемое |

| случай, предмет |

Как видно, из современной схемы исчез так называемый «случай» (греч. τυγχανον); впрочем, точнее, данное древнегреческое слово означает некое событие, встречу, столкновение, некий предмет, точку соединения; в данном случае – место встречи означаемого и означающего, порядков означаемых (значений, смыслов) и означающих (значащих объектов). В принципе, культурный процесс и представляет собой процесс означивания; означивание – это тоже своего рода возделывание, обработка, оформление. Вспомним, хотя бы, библейский миф о том, как Адам раздавал животным их имена: т.е. всех означил, сиречь – подчинил себе, определил. Процесс означивания – процесс активный; символизация – активный человеческий культурный процесс в отношении природы; природные же объекты, тела – здесь, пассивны.

Знак выступает как воплощение власти. В этом смысле, культура как означивание окружающего природного пространства, других, выражается как осуществление власти (как подавления, ограничения). Власть, в этом смысле – означивание. Так что если мы приступаем к рассмотрению чистых феноменов культуры, то «тело», по определению, выносится за скобки, оно ничего само по себе не значит, оно только означивается. Культура, здесь, выступает как власть над природой, в том числе и человеческой природой, человеческим телом, его влечениями: как дисциплина, как дрессура. И это сфера действия знака.

Сфера и особенность действия символа, впрочем, несколько иные. Символ, в большей мере, напротив, раскрывает, освобождает, апеллирует к человеческому духу, к творчеству, взывает к его раскрытию, приобщению к себе, разгадыванию себя. Знак и символ тесно и, зачастую, неразделимо переплетены в культуре, и практически в каждом культурном феномене, – обрядах, мифах, традициях, ритуалах etc., – можно обнаружить их, обоих, тесно переплетенных и, по-своему, воздействующих на человека: и подавляя его (знак) и призывая, освобождая (символ).

Знак, можно сказать, механистичен; символ – органичен.

Означающее – внешняя, формальная сторона знака, «план выражения», тело-носитель. Например, если рассмотреть дорожный знак, положим, всем известный «кирпич», то кусок жести, покрытый краской и будет у нас составлять то, что называется «означающим».

Означаемое – внутренняя, содержательная сторона знака, «план содержания», значение, смысл. Например, если рассматривать тот же дорожный знак «кирпич», то означаемым здесь будет наш, «водительский», ментальный образ: то, что дальше проезд закрыт, ехать дальше нельзя, и прочие дальнейшие ассоциации (о яме, об объезде и пр.).

Если же говорить о забытом стоическом «случае-событии» («объекте-референте»), то в данном случае таким «случаем» будет вот этих двух означаемого и означающего в конкретной точке, здесь и теперь, в нас, встречающегося с данным знаком (означающим).

Русский философ А.Ф. Лосев, в этом смысле, довольно точно определил символ (знак) как арену встречи обозначающего и обозначаемого, которые не имеют ничего общего между собой.

Французский философ ХХ века Р. Барт, в соответствии с господствующей в то время на Западе мировоззренческой установкой, определил миф как вторичную семиотическую систему, – противополагая его некоему истинному языку, гипотетической первичной семиотической системе, который может быть буквален и говорит именно то, что говорит. В упрощенном виде первичная семиотическая система может быть схематически выражена так:

_________________________

|означающее |

| означаемое-«референт»|

В то время как миф, «вторичная семиотическая система», в самом упрощенном виде, схематически выглядит следующим образом:

­­­­­­­­­_______________________

|означающее |

| означаемое-означающее |

| означаемое-означающее…|

Т.е., иными словами, всякому означающему в мифе соответствует не некое прямое, денотативное, «жизненное» значение, но какое-то лишь иное означающее, являющееся означаемым для этого и т.д.

Однако, разумеется, впоследствии оказывается, что гипотетическая первичная семиотическая система а) есть сущая утопия и, по сути, всякая семиотическая система может быть лишь «вторичной»: всякое означающее всё равно так или иначе будет отсылать к другому знаку, символу (означающему с его означаемым) etc.; б) и благо, что подобная система оказывается утопией, поскольку сама, в случае своего осуществления, явилась бы как модель тотальной власти, манипулирующей людьми-автоматами; и вот уж сам Барт, в поздний период своего творчества, начинает говорить о том, что единственный способ победить мифологию власти, манипулирующую обывательским сознанием – это создать еще один миф, в корне символический, глубоко коннотативный.

 Что есть миф? Ознакомьтесь с мыслями о мифе различных философов, поразмыслите над ними; выберите наиболее вам понравившиеся.

«Пустота зажигалась огнями образов; это был процесс мифического творчества. Слово рождало образный символ – метафору; метафора представлялась действительно существующей; слово рождало миф; миф рождал религию; религия – философию…» (А. Белый)

«Миф есть реальность, и реальность несоизмеримо большая, чем понятие. Пора перестать отождествлять миф с выдумкой… миф всегда конкретен и более выражает жизнь, чем абстрактное мышление… но реальность мифа символическая… О жизни, всегда неисчерпаемой и бездонной, возможен лишь миф…» (Н.А. Бердяев)

«Миф просто позволяет проявляться вовне тому, что является внутренним». (С. Кьеркегор)

«Миф есть конкретнейшее и реальнейшее явление сущего… Миф – выражение наиболее цельное… того мира, который открывается людям и культуре, исповедующим ту или иную мифологию… (миф) есть наиболее реальное и наиболее полное осознание действительности…» (А.Ф. Лосев)

«Миф есть «для себя» эйдос, интеллигенция (здесь, нечто осознаваемое – прим. А.) эйдоса, целокупная соотнесенность эйдоса с самим собой… миф есть личность, и личность – миф… И мифология есть знание о мире как личности…» (А.Ф. Лосев)

«Миф есть лик бытия… Миф не есть ни схема, ни аллегория, но символ…» (А.Ф. Лосев)

«Вещь, ставшая символом и интеллигенцией, есть уже миф…» (А.Ф. Лосев)

? Как вы понимаете следующие рассуждения Юнга о мифе:

«Все мифологизированные естественные процессы, такие, как лето и зима, новолуние, дождливое время года и т.д., не столько аллегория самих объективных явлений, сколько символические выражения внутренней и бессознательной драмы души. Она улавливается человеческим сознанием через проекции, т.е. будучи отраженной в зеркале природных событий»;

«Миф – неизбежное связующее звено между бессознательным и сознанием» (см., в помощь, соответствующую тему);

«То, что есть человек, с точки зрения вечности, может быть выражено лишь посредством мифа».

 Что есть символ? Ознакомьтесь с мыслями о символе различных философов, поразмыслите над ними; выберите наиболее вам понравившиеся.

«Символ есть образ, взятый из природы и преображенный творчеством…» (А. Белый)

«Ценность есть символ; это значит 1) символ есть последнее предельное понятие; 2) символ всегда есть символ чего-нибудь; это «что-нибудь» может быть взято только из областей не имеющих прямого отношения к познанию; символ есть соединение чего-либо с чем-либо, т.е. соединение целей познания с чем-то находящимся за пределами познания; мы называем это соединение символом… Слово «символ» указывает на результат органического соединения чего-либо с чем-либо…» (А. Белый)

«Символическое единство есть единство того, что называем мы в теории знания содержанием и формой…» (А. Белый)

«Трехчленная формула символа… 1) символ как образ видимости, возбуждающий наши эмоции конкретностью черт… 2) символ как аллегория, выражающая идеальный смысл образа… 3) символ как призыв к творчеству жизни… Но символический образ ни то, ни другое, ни третье. Он – живая цельность переживаемого содержания сознания…» (А. Белый)

«Символ… соединение двух непонятных сущностей: доступного моему зрению пространства и глухо-звучащего во мне внутреннего чувства, которое я называю условно… временем…» (А. Белый)

«Символ есть мост, переброшенный от творческого акта к сокровенной, последней реальности». (Н.А. Бердяев)

«Символ – воплощенность эйдоса в инобытии… и неисчерпаемое богатство апофатических возможностей смысла… символ только и мыслим при условии апофатизма²…» (А.Ф. Лосев)

«Бытие, которое больше самого себя – таково основное определение символа… Символ – это нечто, являющее собою то, что не есть он сам, большее его, и, однако, существенно через него объявляющееся…» (П.А. Флоренский)

«Символ это такая реальность, которая больше себя самой…» (П.А. Флоренский)

? Дайте собственные определения символу, мифу, знаку.

? Приведите собственные примеры символов, знаков; определите в них означающее и означаемое.

? Как вы полагаете, что первично: «душа» народа или язык, на котором он говорит? Менталитет или язык? Каковы взаимоотношения культуры и языка?

?  Подумайте еще о символе и мифе, в связи с рассуждениями различных мыслителей (выбрав, предварительно, для себя, 2-3 из них):

«Символ выразитель переживания, а переживание – единственная реальность… символ единственная реальность…» (А. Белый)

«Про символ нельзя сказать ни того, что он существует, ни того, что он не существует…» (А. Белый)

«Истина – понятие символическое; она символ ценности…» (А. Белый)

«Человек – символ высшего…» (А. Белый)

«Всё, что имеет значение и смысл в нашей жизни есть лишь символ иного мира…» (Н.А. Бердяев)

«Культура символична… В объекте никогда нет реальности, в объекте есть лишь символическая реальность. Сама реальность всегда в субъекте…» (Н.А. Бердяев)

«Всё материальное есть лишь символ духовного… и это освобождает от рабской зависимости от этого мира… Чувственный мир есть символ духовного…» (Н.А. Бердяев)

«Символ никогда не есть то, что он есть… В символе видимое представляет невидимое... Символизация – это процедура бесконечного замещения одного другим». (Ф.И. Гиренок)

«Личность всегда выражена, а потому принципиально – символ… осуществленный символ… телесно осуществленный символ…» (А.Ф. Лосев)

«Миф есть развернутое магическое имя…» (А.Ф. Лосев)

«Миф есть разрисовка личности…» (А.Ф. Лосев)

«Подобно тому, как радуга есть образ солнца, по разному окрашенный при отражении его лучей от облаков, так же и миф есть образ некой истины, где одна и та же мысль отражается в различной среде, как указывают на то обряды, отмеченные скорбью и внешней радостью, или архитектурное устройство храмов, различные части которых то развертываются в виде крыльев, ступенчато раскинувшись под открытым небом, то прячутся под землею, простираясь во мраке чередой залов для облачения богов, напоминая одновременно хижины и могилы». (Плутарх)

«Вся природа, вся культура есть некое подобие, вся она есть символ духа…» (П.А. Флоренский)

? Попытайтесь истолковать, своими словами, высказывание Лосева о мифе и символе:

«Символ, ставший интеллигенцией³ и превратившийся в демиургическую (творящую – прим. А.) энергию имени, превращает сущность уже в живое существо, или миф; и этот мифический момент имени есть уже вершина диалектической зрелости имени… Символ интеллигентно модифицированный есть миф…»

? Тематические вопросы:

1) Как вы понимаете высказывание Лосева о том, что «чем изображение точнее, тем оно менее символично»?

2) Как вы понимаете тезис Аристотеля о том, что женщина – символ мужчины, а мужчина – символ женщины?

3) Истолкуйте мысль Розанова: «Женщина есть символ единства рода человеческого, его связности».

4) Поясните два тезиса Честертона: а) «Кто не любит мифов, не любит людей»; б) «Я не принадлежу к школе де Ружмона и не верю, что мифология начинается с эротики. Но я совершенно уверен, что мифология ею кончается».

5) Как вы понимаете следующее рассуждение Гиренка: «Миф – это детские фантазии человечества. Рождение мира. Мы – не дети. Нашу способность к продуктивному воображению всё время нулит. Мы быстро состарились. За две тысячи лет ни одного свежего чувства. Ни одного мифа… Новая Европа напряглась… и родила миф о Мазохе и де Саде. Ну и Россия от Европы не отстала… и разрешилась легендой об интеллигенции».

 Первичные знаковые (семиотические) структуры, определяющие жизнь человеческого общества, обыкновенно полагаются как запрет на инцест. Отчего случается этот запрет?

Есть весьма интересная версия французского писателя и философа Жоржа Батая: запрет на инцест есть проявление человеческой свободы; человек есть существо противостоящее природе, природной необходимости; человек, повторюсь, априори есть существо свободное, и постоянно ищет и будет искать свободы; и наиболее подавляющее эту его человеческую сущность вожделение к близким родственникам – оттого и табуируется; человек сам ставит себе тот предел, который даёт ему своего рода отдушину от тотальности данного вожделения, его Необходимости. Чем высвобождает энергию для социального и культурного, действительно человеческого, творчества.

В то же время, надо заметить, что инцест расценивается как катастрофический акт в системе глубочайшей мифологии круговращения рождения и смерти, и соответствующих ей «систем родства»; рождаясь, приходя в этот, «дневной», мир из небытия, из женского чрева, человек, впоследствии, умирая, возвращается в тот же «ночной» мир, мир хтонического ужаса и небытия, туда, откуда, и довольно травматически, он пришел, – символически и буквально, в землю ли, или в воду; так вот, возвращение человека, самовольное, при жизни, в то же лоно, откуда он вышел, есть всеразрушающее соприкосновение со смертью, с изнанкой этого мира, бытия, есть тревоженье «духов» небытия и смерти: конец мифа, мира и культуры.

Кстати, по этой же, назову ее мифологической, причине, в первичных человеческих обществах, культурах, зачастую «господствовал» матриархат: женщина, вроде как существо более слабое, нежели мужчина, являлась центральной фигурой примитивных культур как существо буквально связанное с миром хаоса, миром иным, потусторонним, – поскольку она, женщина, есть существо рождающее, дающее жизнь, и, тем самым, владеющее ключами жизни и смерти, – женщина была естественным священным центром матриархального общества. Впрочем, «матриархат» слово не совсем верное, как точно подметил еще немецкий психолог Э. Фромм, правильнее говорить о матрицентризме, поскольку понятие «матриархат» подразумевает «власть» женщин над мужчинами, однако власть, как таковая, как культурный феномен, сложилась именно уже в период патриархата, период более поздний, как феномен именно мужской; впрочем, впоследствии женщины весьма заразились этим «феноменом» и, не имея возможности иммунитета к нему, страдают иногда этим заболеванием еще пуще мужчин, – недаром же говорят «всякая женщина – маленький тиран»: т.е. не имеет меры и во власти.

Итак, первый запрет (табу) на инцест, т.е. на половую связь между представителями разных поколений одного племени, – первичная семиотическая регламентирующая структура, – формировала то, что называется в истории культуры «кровнородственной семьей». Впоследствии, при усложнении данной структуры и сопутствующей этому всё возрастающей способности человека властвовать над природой, производить орудия труда, выживать, семья (племя) обращается в форму «пуналуальную»: когда половые отношения регламентируются запретом не только между представителями разных поколений внутри племени, но и вообще внутри одного рода (фратрии) племени; отношения должны производиться, обязательно между представителями разных родов (фратрий). Включается так называемый брачный символический обмен.

Далее, возникает семья «парная», – т.е. при той же экзогамной структуре «брачных» отношений формируется институт «главной жены» («главного мужа»); и еще далее, уже при окончательном переходе к патриархату – семья «моногамная» (или, чаще, «полигамная»: т.е. у одного мужа, в зависимости от его собственности и прочих качеств, но, главное, собственности, власти, имеется некоторое множество жён); основа брака – собственность, наследование собственности; при переходе к патриархату, когда женщина обращается из священного существа в «домашнюю скотинку», из существа «высшего» в существо «низшее», в элемент собственности, возникает культурный феномен «ревности», т.е. отношения к другому человеку как к собственности, вещи, а не как к человеку и т.д. Производство экономическое, культурное, семиотическое постепенно начинает доминировать над воспроизводством биологическим, и мужчина более не страшится женщины как хранительницы врат и ключей жизни и смерти, и осуществляет свою власть над ней как над «природой».

Мы рассмотрели только один, пусть и весьма важный, частный случай формирования семиотических структур в культуре («брачный»). Но это формирование осуществляется, разумеется, не только в регламентации отношений половых. Формирование подобных структур, определяющих жизнь человеческого общества, носит название бриколажа (термин, заимствованный нами у французского исследователя культур Леви-Стросса).

Бриколаж можно определить как конституирование (установление, создание) структур (семиотических структур) посредством событий. Проще говоря, бриколёр связывает, положим, два подряд произошедших события в одну причинно-следственную цепочку, как закон. Если, например, им, первобытным человеком, был а) съеден вождь соседнего племени и тут же б) вскоре разразился сильный ливень, то два эти события, оказавшие сильнейшее первичное впечатление на субъекта, – а первое впечатление оно крайне сильно и въедливо! – связываются в магическое установление: если съешь вождя соседнего племени, то пойдет дождь. Это самая простая модель. И ежели, положим, засуха, и племени необходим дождь, то, разумеется, для вызывания дождя, необходим – вождь, съеденный. И если подобная акция, – охота на вождя, обросшая, со временем, ритуальными танцами и прочими заклинаниями, – приводит, вроде как, действительно, к дождю, то – закон торжествует! А если нет, не приводит? А если нет – то, значит, как это часто случается даже и в современной науке, выстраиваются объяснения, мол что-то не так сделали, не так вождя приготовили, не так съели, выдвигаются, иначе говоря, ad hoc («к случаю) гипотезы, отчего необходимый эффект не произошел: ибо первое впечатление, паче впоследствии освященное Властью, сомнению еще долго не подлежит. «Вождь – дождь». Здесь – простейшая семиотическая связка, структура. Знак, по сути, и есть, сам по себе, связь, отношение совокупность связей и отношений.

Другие принципы связывания событий в семиотические структуры, – когда одно из них неизбежно подразумевает другое и наоборот, – есть принципы метафоры и метонимии. Метафора и метонимия – два полюса языка.

Процесс метафоры можно определить как образ или событие (объект), представляющий собой другой образ или событие (объект), исходя из сходства свойств этих образов или событий (объектов). Поясню. Положим, я говорю какой-либо девушке: «Ты – прекрасна, как осень!» Что это значит? Это значит, что образ «девушки» имеет некоторые свойства (предикаты), например, рыжие волосы, немного грустные глаза etc., которые аналогичны свойствам образа «осени»: рыжая листва, «грустное» моросящее небо etc. Осень представляет девушку, девушка представляет осень. И та и та навеивают глубокие светлые чувства. Смещаются означающие и означаемые двух этих образов.

Процесс метонимии можно определить как свойство («частичный объект») образа или события, представляющий собой сам этот образ или событие. Например, некий не очень воспитанный тип говорит девушке: «эй, рыжая!» – Т.е. в данном случае, свойство этой девушки, – рыжие волосы или рыжего цвета одежда, – замещает собой всё событие (образ) «девушки». Одно означающее, являющееся частью другого означающего, вытесняет его, «забирает» на себя всё означаемое.

В принципе, существует множество других тропов (речевых оборотов), которые так или иначе могут творить сложные образы, символы, – оксиморон, олицетворение, катахреза, синекдоха etc., – но все они в той или иной мере тяготеют либо к полюсу метафоры, либо к полюсу метонимии в своем «образообразовании».

Магия и мифология также весьма завязываются на этих принципах (метафоры и метонимии). Положим, черная кошка – метафора ночи, т.е. тоже нечто черное, темное, в корне страшащее, следовательно, источник несчастья, да сказываются здесь и иные метафоры, связанные с особым «кошачьим» характером (например, некоторых стервозных женщин так и называют «кошками» и т.д.). Процесс метонимии работает, например, в магии, когда воздействуя на ту или иную вещь какого-либо человека пытаются, положим, навести «порчу» на этого человека, подразумевая связь между ним и его «частичным объектом» не как чисто умозрительную, но реальную.

Таким образом, знаки (символы-события), основываясь на сходстве свойств или каком-либо просто свойстве того или иного события, событий, связываются в причинно-следственные цепочки, причем в довольно произвольных направлениях, в зависимости от специфики оборота событий и субъективных качеств восприятия; и сами уже воспроизводят из себя дальнейшие звенья и семиотические связки.

 Примеры метафор: «Русь – птица-тройка» (Гоголь), «человек сошел с ума», «пошёл дождь», «И Гамлет, мысливший пугливыми шагами…» (Мандельштам), «Горит костер в саду рябины красной…» (Есенин), «Иль как рощу в сентябрь осыпает мозги алкоголь…» (Есенин)

Примеры метонимий: «И вы, мундиры голубые…» (Лермонтов), «я три тарелки съел», «Ах, ножки, ножки, где вы ныне!…» (Пушкин)

? Приведите собственные примеры, по 2-3, метафоры и метонимии (из мифологии, поэзии, обыденной речи). Какие вы знаете иные речевые обороты (тропы)? Приведите примеры.

? Проинтерпретируйте повесть Гоголя «Нос» с точки зрения осуществления метонимической фантазии, мифологии. Попытайтесь найти в этой повести множество иных мифологических мотивов.

? Раскройте тезис Вико о том, что «Любая метафора есть уменьшенный миф».

? Что, как вы думаете, имеет в виду Леви-Стросс, когда говорит, что «запретен не плод, а слово (знак)»?

Как вы понимаете другое его высказывание о том, что бриколаж, по сути, есть превращение означаемых в означающие, и наоборот?

? Как вы можете истолковать следующее рассуждение Кристевой: «Отвратительное представляет собой начальную стадию знака… Именно отвращением первобытные общества обозначали территорию своей культуры, чтобы отделить ее от угрожающего животного или звероподобного мира, который представляется как убийство или половой акт».

? С семиотической точки зрения попробуйте растолковать следующее рассуждение Бердяева о магии: «Магия была первобытной техникой человека… Знать имя какого-то существа – значит овладеть им. Ритм движений имеет магический характер. «Мана» есть магическая сила, и от нее зависит социальное положение человека».

? Как вы думаете, почему в различных культурах нарочито не существовало запрета на инцест для представителей властной элиты, и почему представители этой самой элиты, напротив, должны были иметь брачные отношения исключительно со своими ближайшими родственниками?

 Первичной мифологией считается мифология фетишистская. Фетишизм (франц. fetiche – идол) есть почитание (культ) неодушевленных вещей, наделение их сверхъестественными свойствами. С одной стороны, господство принципа «всё во всём»; с другой – отсутствие какой-либо индивидуальности, единичности (т.е. того, что имеет душу). Господство принципа метонимии, метонимической магии. Мир «частичных объектов», а не индивидуальностей; например, человек суть лишь частица рода. Фетишистская мифология есть мифология хтоническая (греч.  - земля), т.е. мифология «подземная», «ночная», тотально страшащая. Хтонические монстры – порождения Земли (Матери-земли, – зачастую отнюдь не доброй, а ужасной).

Анимистическая (лат. Anima – душа) мифология, приходящая на смену фетишистской, есть мифология всеобщего одушевления, есть мифология активного, преобразующего отношения к действительности, а не сугубо потребительского: всякий предмет, животное, социальная практика наделяются человеком собственной душой, т.е. вечным человеческим Я, единичной целостностью, по аналогию с собой: человек обретает, осознаёт свою индивидуальность. Мир населяется «духами», «демонами», «богами» («всё полно богов» (Фалес)).

Анимизм, впоследствии, перерастает в антропоморфизм, т.е. в представление о «богах» как о человекоподобных существах. Всякий «бог» при антропоморфистской мифологии – олицетворение той или иной социальной культурной практики человека, как ее (и его, человека) идеал, или природного явления, как его, явления этого, власть и тайна.

Например, при фетишизме – поклонение грому и молнии, как таковым, страх перед ними; при антропоморфизме обращается в поклонение – Зевсу или Перуну как олицетворенным, человекоподобным «богам», которые имеют человеческий облик и человеческий характер (с его, человека того времени, достоинствами и недостатками), а «гром и молния» суть лишь уже явления, предикаты, этих «богов». И страх здесь уже не столь тотален.

В античной культуре, например, антропоморфистская мифология сменяется мифологией героической – в которой человек выступает уже как равный «богам» активный деятель.

Фетишистскую мифологию еще, наверное, нельзя назвать мифологией в полном смысле этого слова, поскольку символ, как суть мифа, раскрывается только при анимизме: в напряжении двух миров: вечного и временного, духовного и телесного.

Всякое мифологическое творчество, объективируясь и оседая, отчасти деградирует, застывает из символического в более знаковое. Из культурного творчества – во властную структуру.

Во всяком мифе, впрочем, можно обнаружить следы того, каким этот миф был прежде, какой путь становления он прошел. Например, в мифологии явно антропоморфной, – каковыми до нас дошли те же мифы Древней Греции, – можно найти следы хтонических эпох: та же борьба богов с титанами представляет собой след борьбы нарождающегося патриархата с матриархальными фобиями и установлениями; или Зевс, являясь царице Семеле, которая родила от него Диониса, вынужден однажды был предстать ей в своим первоначальном, «истинном», виде: в виде «грома и молнии», – отчего у Семелы случился выкидыш etc.

А.Ф. Лосев подобные следы в мифах называет рудиментами; приведем некоторые из них:

А) генетические – происхождение какого-либо героя мифа отнюдь не «человеческое», а вполне хтоническое: например, он есть сын какого-нибудь животного или реки, горы и т.п.

Б) ипостасные – мифический герой представляет собой якобы ипостась (воплощение) какого-либо божества.

В) оборотнические – мотив «оборотничества» в мифах: например, какой-либо герой вполне может превращаться в разного вида животных, птиц и т.п.

Г) атрибутивные – вполне антропоморфное божество имеет в своем изображении какой-нибудь вполне хтонический атрибут, предмет, олицетворявший это божество (как силу) в прошлой мифологической форме; etc.

В противоположность рудиментам, в мифах всегда уже присутствуют, по Лосеву, и так называемые «ферменты» мифа – т.е. те образы и формы, которые туманно намекают на то, каким этот миф может стать в будущем.

? В образе какого-либо мифологического божества или героя попробуйте обнаружить те или иные рудименты (на примере любой из мифологий).

 Мифы могут подразделяться на несколько видов, в зависимости от того, относительно чего они образуются, приведем некоторые из них:

а) этиологические – истолковывающие причину того или иного явления природы, вида животных или растений, социальной, культурной практики; мифы, объясняющие тот или иной культ, его происхождение называются культовыми;

б) космогонические – объясняющие происхождения мира, например из «мирового яйца», какой-либо первостихии, или библейский миф о творении;

в) антропогонические – объясняющие происхождение человека, например из какого-либо тотемного животного (след этого – современная теория эволюции, из обезьяны), или библейский миф о творении человека Богом из глины;

г) астральные – о звездах и планетах;

д) солярные и лунарные – о солнце и луне;

е) близнечные – о двойниках, близнецах как архетипических фигурах;

ж) тотемические – о собственных родовых тотемах;

з) календарные – о тех или иных обрядах, праздниках, приуроченных к той или иной поре года или века;

и) героические – о тех или иных героях;

к) эсхатологические – о конце света; etc.

? Возьмите любой миф (древнегреческой или любой другой культуры) или сказку и попробуйте определить принадлежность данного повествования к тем или иным видам мифологии.

? Определите в античных Музах, по их изображениям, мифологические рудименты (см. тему об «эстетике»).

? Вико различал в истории и мифологии человечества три периода: эпоху богов, эпоху героев и эпоху людей, – попытайтесь сопоставить эту градацию с вышеописанной ступенчатой схемой развития мифологии.

? Рассмотрите любой миф или сказку и попытайтесь на их основании определить, какие социальные правила и законы, установления сказывались через этот миф или сказку в своё время.

 Словарь

Аллегория (греч. ) – иносказание; в отличии от знака, указывает на не прямое (денотативное) значение; в отличие от символа, указывает не на всю глубину и спектр коннотативных значений, но сугубо на какое-то одно из них.

Денотат – прямое значение слова, знака, «буквальное» значение; коннотат – косвенное, непрямое значение слова, знака.

Диахрония – исследование той или иной культуры в ее исторических ракурсах, в разные времена ее становления; синхрония – исследование культуры и культур здесь и теперь, в определенном временном срезе.

Дискурс (франц. discours – речь; лат. discurs – бегать туда/сюда, курсировать) – определенная речевая практика.

Магия – способ, попытка властной манипуляции людьми и природными явлениями, основываясь на символических принципах метафоры и метонимии, полагая эти принципы реальными.

Мана – обозначение некоей магической силы у папуасских племен.

Обряд – сакральное (тайное) семиотическое разыгрывание ситуации, события в соответствии с определенными правилами и целями (см. ритуал); например – обряд инициации (посвящения), предполагающий некоторое претерпевание испытуемым тех или иных телесных мук (иногда символических) или разрешение им интеллектуальных задач.

Обычай – привычная, традиционная форма поведения людей, принадлежащих той или иной культуре, отчасти ритуализированная, отчасти «чувственная».

Парадигма (греч. ) – образец, модель мышления, видения мира, положенная в основу того или иного мировоззрения, принципиальная модель истолкования мира, имеющая место в той или иной исторической ситуации или в научном сообществе.

Ритуал – символически разыгрываемая ситуация, в соответствии с определенными правилами, непосредственное исполнение культа; цель ритуала а) упорядочение возможных определенных ситуаций и б) приобщение человека к культурным ценностям, порождение в нем чувства сопричастности ситуации, культуре и, возможно, катартического эффекта (необходимого здесь и теперь острого, «очищающего» душу переживания); понятие ритуала близко и понятию культуры, и понятию этикета (см. главу об этике), и понятию обряда; ритуал суть воспроизводящаяся поверхность отношений, форма, маска определенного события, внешне скрепляющая хаос чувственности, содержания, и направляющая эту чувственность в нужное русло.

Семиотика (семиология) – учение о знаках, знаковых системах, о символах.

Стоики – античная философская школа (Древняя Греция и Рим); основные представители: Зенон Китийский, Клеанф, Хрисипп, Сенека, Марк Аврелий, Эпиктет и др.; суть учения стоиков в обосновании космоса как живого Тела, пронизанного душой (пневмой), творящегося огнем-логосом; идеальное состояние философа для стоиков – апатия (бесстрастность); поздний (римский) стоицизм – уже сугубо этическое учение о долженствовании следования природе, т.е., в их понятиях, разуму.

Структура – остов, «скелет» системы, система вне своей динамики, взятая «здесь и теперь», синхронично.

Табу – непререкаемый запрет.

Тотем – букв. «твой род», в анимистической, обыкновенно, мифологии, ключевой символ того или иного рода (племени), иногда обозначающий прародителя данного рода (племени, народа), например, какое-либо животное, от которого произошел данный род; в рудиментарных формах тотем сохранился и поныне: например, как герб.

Эйдос (греч. ) – идея, образ, прообраз.

Экзогамия – форма брачного обмена, при которой половые отношения (браки) осуществляются между представителями разных родов (фратрий); эндогамия – форма брачных отношений, при которой брачные отношения осуществляются между представителями одного рода, внутри него.

 Литература

1.Барт Р. Избранные произведения. Семиотика. Поэтика. - М., 1989.

2.Барт Р. Мифологии. – М., 1996.

3.Белый А. Символизм как миропонимание. – М., 1994.

4.Васильев Г.Е. Дар благородства. Герменевтика. Политика. – М., 2008.

5.Васильев Г.Е. Домарки о власти. Философские проблемы власти и Управления. – М., 2009.

6.Грейвс Р., Патай Р. Иудейские мифы. Книга Бытия. – М., 2001.

7.Деррида Ж. О грамматологии. – М., 2000.

8.История письма. – М., 2002.

9.Кассирер Э. Философия символических форм. тт.1,2. – СПб., 2001.

10.Кайюа Р. Миф и человек. Человек и сакральное. – М., 2003.

11.Кристева Ю. Избранные труды: разрушение поэтики. – М., 2004.

12.Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Греции. – М., 1988.

13.Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. – М., 1994.

14.Леви-Стросс К. Первобытное мышление. – М., 1994.

15.Леви-Стросс К. Структурная антропология. – М., 2001.

16.Лосев А.Ф. Диалектика мифа. – М., 1989.

17.Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. – М., 1994.

18.Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян. – М., 1994.

19.Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. – М., 1995.

20.Лосев А.Ф. Философия имени. – М., 1990.

21.Лотман Ю.М. и тартуско-московская семиотическая школа. – М., 1994.

22.Лотман Ю.М. Семиосфера. – СПб., 2000.

23.Маклюэн М. Галактика Гуттенберга. – М., 2005.

24.Мифология. Словарь. – М., 1998.

25.Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. – М., 2004.

26.Пропп В.Я. Морфология сказки. – М., 1969.

27.Тайлор Э. Миф и обряд в первобытной культуре. – М., 2000.

28.Теория метафоры. – М., 1991.

29.Флоренский П.А. Имена. – Кострома, 1993.

30.Фрезер Д.Д. Золотая ветвь. – М., 1986.

31.Фрэзер Д.Д. Фольклор в Ветхом завете. – М., 1989.

32.Фрейд З. Тотем и табу: Психология первобытной культуры и религии. – М., 1998.

33.Фуко М. Слова и вещи. – М., 1994.

34.Элиаде М. Аспекты мифа. – М., 2001.

35.Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. – М., 1999.

36.Юнг К.Г. Архетип и символ. – М., 1991.

37.Юнг К.Г. О современных мифах. – М., 1994.

38.Юнг К.Г. Человек и его символы. – СПб., 1996.

39.Якобсон Р. Работы по поэтике. – М., 1987.