915

лева Австро-Венгрии Елизавета. В 1900 г. был убит король Италии Умберто I, в 1901 г. – застрелен президент США Уильям Мак-Кинли [143].

На наш взгляд, особо нужно отметить возрастание фактора терроризма в результате раздела мира между ведущими державами и обострение в этой связи национальноосвободительной борьбы, которая в силу сложных нацио- нально-этнических отношений перерождается в радикальный национализм. Его корни можно найти в феноменах ирландского и армянского терроризма [143]. И вряд ли случаен, именно террористический эпизод с националистической исходной мотивацией – убийство 28 июня 1914 г. членом сербской подпольной организацией «Млада Босна» Гаврилой Принципом наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда в Сараево, что послужило триггер-фактором начала Первой Мировой войны [143].

Основываясь на исторической хронологии событий и фактов, можно резюмировать, что до Первой Мировой войны террор преимущественно был орудием левых движений, однако в действительности к нему часто прибегали и анархисты, и национал-патриоты. В пространстве между двумя Мировыми войнами международная обстановка характеризуется глобальной конкуренцией между ведущими мировыми державами, появляются новые границы государств, образовавшиеся в результате подписания в 1919 г. Версальского мирного договора, а также крупнейшего экономического кризиса

1929-1933 гг.

На этом фоне в 20-40 гг. прошлого века феномен терроризма носил второстепенный, локально-импульсивный, изби- рательно-точечный характер [143].

Однако уже организуются и набирают политический вес организации крайне правых взглядов: национал-

21

сепаратистские и фашистские движения в Германии, Франции и Венгрии, «железная гвардия» в Румынии [63].

С приходом к власти в ряде европейских стран фашистских режимов террор используется как способ управления обществом и борьбы с оппозицией. Причем свой террор они направляют и на другие государства, финансируя терроризм в этих государствах [63]. Например, в 1934 г., когда у фашистов сорвалась попытка переворота в Австрии, ими было спланировано и совершено убийство канцлера Э. Дольфуса. В этом же году хорватские националисты убили югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Луи Барту. Известно, что хорватские националисты сотрудничали со спецслужбами фашистской Германии [63].

Возникает реальная угроза выхода террора за рамки национального государства, хотя она и носит пока эпизодический характер. В массовом порядке национальные границы терроризм переходит во время Второй Мировой войны, и используется как способ ведения военных действий и наведения порядка на оккупированных территориях [33]. Со времен Второй Мировой войны, и после ее окончания, объектами терроризма все чаще становится мирное население, примером тому могут служить атомные бомбардировки городов Хиросимы и Нагасаки, проведенные в 1945 г. После Второй Мировой войны терроризм представляет собой мощную разветвленную структуру. Объектами террористического насилия все чаще становятся мирные граждане. Теракты стали способомдавлениянавластьчерезобщественноемнение[63].

В послевоенной Европе образовались и действуют ряд экстремистских движений. Наиболее видные из них Ирландская Республиканская Армия (ИРА), активность которой возросла с 1970 г. и ЭТА («Страна басков и свобода») образовавшаяся в 1959 г. в Испании для борьбы за полную незави-

22

симость Басконии. Пик активности ЭТА приходится на 19601980 гг. (одна из наиболее известных акций – убийство пре- мьер-министра Испании Карьеро Бланко в 1973 г.) [63].

Ярким явлением истории после военного Запада вновь становится «левый» терроризм. Он охватил Испанию, Португалию, Францию, Италию, ФРГ, Японию, США. Самый мощный натиск леворадикального терроризма пережили Испания, Италия и ФРГ. В Испании в середине 1960-х годов была образована «коммунистическая партия Испании». В качестве боевой организации этой партии в середине 1970-х годов выступали «Революционный патриотический и народный фронт» (ФРАП) и «Группа патриотического антифашистского сопротивления первого октября» (ГРАПО).

Пик активности этих структур падает на вторую половину 1970-х. [63]. В 1970 г. в Италии возникает организация марксистского толка «Красные бригады». Пик ее активности приходится на вторую половину 1970-х – начало 1980-х. Наиболее громкая акция – похищение и убийство лидера христианских демократов Альдо Моро в 1978 г. [63].

Левый терроризм в ФРГ спускается к истокам создания организации «Фракция красной армии» (РАФ), которая имела целью развязывание в стране пролетарской революции, и была исключительно активна в 1970-1972 гг. [63].

В 1960−х годах открывает новый фронт леворадикального экстремизма и терроризма Латинская Америка. Импульс к разворачиванию партизанских и террористических движений в странах латинской Америки задала Кубинская революция. Придя к власти, сторонники Фиделя Кастро стали энергично продвигать «экспорт революции» [63].

Надо отметить, что в 60-70 гг. прошлого века наметились контуры современного терроризма, которые ознаменовались возникновением нового этноконфессионального соци-

23

ально-политического течения – религиозного экстремизма в виде исламского фундаментализма. Хотя, на наш взгляд, отождествление ислама и экстремизма является достаточно спорным вопросом и связано, прежде всего, с теологическими, философскими, идеологическими интерпретациями и выводами религиозных и научных деятелей, тем не менее, нельзя отрицать, что примерно с 60-х годов XX века исламский терроризм все сильнее и явственней заявляет о себе, вызывая обеспокоенность всего мирового сообщества.

Детонация Палестинской проблемы дала динамичный рост исламским организациям экстремистского толка. Причем, если до 1973 г. большинство этих организаций находились под воздействием марксистских идей и рассматривали теракт как вынужденную форму насилия, то период после 1973 г., когда некто Махмуд Гаффари – иранский богослов сформулировал концепцию исламского государства, можно ознаменовать как начало наступления религиозного фундаменталистического радикализма, отличающегося особой жестокостью, глобальными устремлениями, переходом к «священной войне» без границ – Джихаду.

В этимологии понятия «Джихада» еще предстоит разобраться, как и в самой сущности радикального ислама.

Таким образом, уже много десятилетий на ближнем Востоке идет непрерывная война, которая давно вышла за рамки палестино-израильского конфликта. Включение стран исламского мира в глобальные интеграционные процессы затронуло традиционные устои этого мира, спровоцировало его на противостояние источнику модернизационных процессов, способствовало образованию таких крупных международных террористических синдикатов, как: Хамас, Хезболла, Братья Мусульмане, Аль-Каида, ИГИЛ (Запрещенные в России организации). Эти и другие террористические организации XXI

24

века представляют собой сложно организованную, разветвленную, многоуровневую конструкцию, входящую в международный террористический анклав, имеющую высокий уровень технического оснащения и материально-технического обеспечения, разветвленную агентуру террористов в государственных, международных и правоохранительных органах, высокий уровень вооруженности, структуры, проводящие оперативное (стратегическое) планирование, подразделения разведки, боевые группы и группы прикрытия, активно осуществляющия информационное воздействие на население [7].

Краткий анализ генезиса и эволюции терроризма, на наш взгляд, можно было представить в обобщенном формате в виде таблицы 1.

Таблица 1

Ретроспективный анализ эволюции терроризма

1. Период древнего мира (до 476 г.)

Имеют место отдельные элементы терроризма. Террор не получил еще

четкого статуса, он не имеет идейно-политической платформы и применяется не системно. Терроризм как явление только формируется, еще не сформулирована главная цель: воздействие на политическую власть через создание обстановки страха.

2. Период средних веков (476 г. – середина XVII века)

Террористические методы борьбы становятся более структурированными,

широко используется идеологическая (религиозная) мотивация, формируются морально-этические концепции, оправдывающие исключительные меры применения насилия. Происходит осмысление теории и практики террора, но сам террор пока еще лишен специфической терминологии и символики.

3. Период Нового времени (середина XVII века – 1918 год)

Понятие «террор» официально вводится в употребление и используется

как официально декларируемый, многократно повторяющийся (системный) за- конодательно-легитимный прием политической борьбы. Он впервые используется как способ управления обществом. Выработаны основные формы и методы террористической борьбы, под терроризм подводится теоретическая база, формулируется стратегия и тактика террористов.

4. Период новейшего времени (с 1918 года по н.в.)

Терроризм – неотъемлемая сущность политической жизни, приобретает

массовый ха-рактер. Возникают крупные террористические организации, происходит их интерна-ционализация. Появляются новые виды терроризма, совершенствуются методы терро-ристической деятельности. Терроризм становится глобальным фактором международ-ной политики.

25

Несомненно, предположенная версия исторического формирования изучаемого явления довольно абстрактна, она дает лишь панорамное представление о феномене терроризма, намечая некие весьма условные границы формы, в то время, как содержание по-прежнему является причиной междисциплинарных дискуссий и научных интерпретаций. И действительно, проблема дефиниции понятия «терроризм» до настоящего времени остается неразрешенной и носит острый полемический характер.

Арас Дж. в своей книге «Терроризм вчера, сегодня и навеки» на риторический вопрос, «что же такое терроризм», пишет, что «…на этот простой вопрос нельзя дать не только простой, но и сложный ответ. А возможно вообще – никакой» и дальше продолжает: «Если ориентироваться в современной нам системе правых и научных координат, то мы вынуждены будем констатировать, что сегодня в мире существует более ста официальных определений феномена терроризма» [143].

Ю.С. Горбунов отмечает, что «в настоящее время насчитывается более 300 определений терроризма…» [2]. Ссылаясь на источники, В.В. Чеботарев называет «…около 400 определений понятий терроризма» [235]. Поиск «классического» определения ведется уже много десятилетий, и, вероятно, прав Уолтер Лакер – американский политолог, один из видных исследователей терроризма, который отмечал: «Никого не должен сдерживать тот факт, что не существует «общей научной теории терроризма» [92]. Подобный взгляд на неоднозначный вопрос можно увидеть в статье Е. Степановой: «С одной стороны, отсутствие четкости и единства понимания того, что такое терроризм, крайне затрудняет практическую борьбу с ним на национальном и особенно международном уровне, которая требует уточнения, ограничения и конкретизации этого термина.

С другой стороны, современный терроризм настолько

26

сложен и многообразен, что любая попытка «сузить» и сделать более четкими его определения влечет за собой риск упустить ряд важных особенностей и модификаций, охватить терроризм «во всех его формах и проявлениях» [234].

В то же время исследователи данной проблематики В.В. Витюк и С.А. Эфиров еще в 80-х годах ХХ века пришли к выводу, что найти общее определение терроризму все же возможно при соблюдении определенных логических условий [235]. Безусловно, феномен терроризма – явление сложное, многогранное, которое трудно постичь в системе общепринятых логических представлений, если вообще возможно. Множество мнений, сколь совпадающих, столь и противоречащих, подвигли нас к мысли, что на вопрос: «Возможно ли «универсальное» определение терроризма?» – нужно отвечать: и «да», и «нет».

На наш взгляд, терроризм как вид насилия является формой социального движения. Его природа характеризуется очевидными свойствами движения: объективностью, противоречивостью, единством абсолютного и относительного, устойчивостью и изменчивостью, прерывистостью и непрерывностью. Попытка найти классическое определение терроризма эквивалентна многовековым попыткам открыть тайну философского камня. Это скорее путь, а не цель, имеющий свой эволюционный смысл.

Терроризм или террор (как понятия равные не в социальном, но в семантическом плане), очищенный от научности и академизма, не что иное, как первобытное «зло», объективное насилие, вечное и неуничтожимое, безграничное в пространстве и бесконечное во времени, проникая во все сферы человеческого бытия, активно взаимодействуя с теми, против кого направлено, оно мутирует, приобретая причудливо-

27

уродливые формы в виде войн, террора, убийств, геноцида, в сущности, оставаясь все тем же «вселенским злом». Терроризм как вид насилия находится в неразрывной связи со всеми из перечисленных. Война содержит в себе признаки террора (партизанское движение), как и террор, содержит характер- ныечертывойны(национально-освободительныедвижения).

Подобную взаимосвязь можно выделить между убийством и террором, террором и геноцидом и т.д. Он одновременно пребывает и переходит из одного в другое, и наоборот. В этом абсолютном движении выявить его, уловить и дефинировать удастся лишь в конкретный момент времени в точке пространства его перехода или пребывания. Подобно стреле Зенона Элейского он и движется, и покоится, одновременно ускользая от научного созерцания в темную бездну всеобщего насилия. Подытоживая наше отчасти иррациональное суждение, можно заключить: невозможно дать «универсального» единственно верного определения терроризму, но в то же время все существующие определения верны.

Изученный научный материал дает основание утверждать, что мы не одиноки в своих представлениях по вопросу дефинирования терроризма. «Известный исследователь А. Шмидт подошел к проблеме понятия терроризма путем рассмотрения различных точек зрения на определение феномена терроризма. В своем исследовании Шмидт проанализировал определения ста ученых и экспертов в этой области, он занимался поиском точек соприкосновения, надеясь в итоге получить детальное определение» [45]. В ходе своего анализа Шмидт сделал следующие выводы:

1.Терроризм – это абстрактное понятие без содержания.

2.Единственное определение не может исчерпывать всевозможные определения термина.

3.Различные определения имеют одинаковые элементы.

28

4. Смысл терроризма и значение термина определяются целями и жертвами.

Проделанная эмпирическая работа впоследствии позволила Шмидту выделить 22 элемента, общих для большинства определений терроризма, и на этом основании предложить свое, включающее 13 из них [45]. По причине многомерности и бесконечности явления нецелесообразно приводить и комментировать здесь это определение, как и около 400 других, данных различными международными и государственными организациями, законодательными органами, отечественными и зарубежными исследователями.

Возможно, руководствуясь тем же посылом, что и мы, профессор С.А. Эфиров на «круглом столе», проходившем в декабре 1994 г., предложил не искать универсального определения терроризма, ограничиться некоторыми его отличительными признаками [45].

Принимая во внимание, какие именно признаки лежат в основе дефинирования явления? В ходе исследования были рассмотрены и определены как наиболее характерные, признаки, предложенные различными российскими и зарубежными учеными (исследователями). Для этого были использованы результаты анализа наиболее часто встречаемых в определенияхдефиниционныхэлементовилипризнаков(таблица2).

Таблица 2

Частота дефиниционных элементов в 109 дефинициях

29

Примечание: таблица составлена и рассчитана на основании данных электронных

ресурсов [87]

Данный анализ как инструмент познания – прост и эффективен, но не является исчерпывающим в силу субъективной природы самих определений. Ограниченность и статичность данного метода, на наш взгляд, можно было бы расширить и качественно дополнить результатами современных социологических исследований на предмет сущностного представления о терроризме (таблицы 3,4).

Таблица 3

Современные дефиниции терроризма по результатам опроса

Примечание: таблица составлена и рассчитана на основании данных электрон-

ных ресурсов [131]

30