3. Второе условие состоит в том, что соответствующая сделка совершена в интересах только части участников и причиняет неоправданный вред остальным.

Кажется, что именно данный фактор является сущностным для Президиума ВС с точки зрения оспаривания такой сделки. Похоже, что основная цель п. 17 Обзора состоит как раз в том, чтобы предотвратить заключение сделок, которые позволяют распределять прибыль в пользу только части участников, минуя правила о дивидендах. Именно поэтому Президиум ВС подчеркивает, что после выдачи займа перестали распределяться дивиденды, а также что "возможны ситуации, когда прибыль изымается в пользу отдельных участников посредством иных сделок общества, в том числе через выплату процентов по займу" <81>.

--------------------------------

<81> Сохранена пунктуация Обзора. В деле УР СКЭС также упоминает выплату заработной платы в качестве еще одного аналогичного способа распределения прибыли в пользу участника.

С одной стороны, попытки ВС бороться со злоупотреблениями, когда один участник пытается вывести в свою пользу прибыль из корпорации через коммерческие договоры (заем, предоставление услуг, повышение зарплаты самому себе как директору и т.д.), представляются заслуживающими поддержки. С другой стороны, это не должно влечь автоматическое оспаривание любых договоров между корпорацией и ее участниками (их аффилированными лицами), если они заключены на рыночных условиях и являются разумно необходимыми с точки зрения бизнеса корпорации.

При этом следует отдельно отметить, что комментируемый пункт сформулирован все-таки более широко и потенциально может охватывать не только вывод прибыли, но и иные ситуации, когда сделка выгодна для одной части участников, но явно невыгодна для другой.

Бремя доказывания второго условия применения п. 17 Обзора, как и в случае с первым условием, лежит на истце.

4. Третье условие применения разъяснений, изложенных в комментируемом пункте, состоит в том, что, как говорится в аннотации, остальные участники корпорации не выразили согласия на совершение сделки. Основной текст п. 17 расширяет и уточняет этот тезис: а) такое согласие может быть выражено через голосование за одобрение сделки или неким образом урегулировано уставом либо корпоративным договором, заключенным между всеми участниками; б) (и здесь основной текст и аннотация не до конца соответствуют друг другу) оспаривать сделку нельзя, если "пострадавшие" участники "сами также фактически получают причитающуюся им часть прибыли общества" (по-видимому, также выводя часть прибыли из корпорации через договоры с нею).

Ключевой вопрос, возникающий в связи с этим: всегда ли голосование участников корпорации в отношении соответствующей сделки будет связывать суд?

Во-первых, стоит вспомнить, что согласно абз. 4 п. 24 Постановления Пленума ВС РФ от 26.06.2018 N 27 "Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность" (далее - Постановление N 27) "наличие решения об одобрении сделки с заинтересованностью не является основанием для отказа в удовлетворении требования о признании ее недействительной" <82>. Это правило представляется чрезвычайно спорным, поскольку игнорирует подробно обсуждавшийся выше принцип business judgement rule, давая судам право переоценивать коммерческую суть одобрения, принятого незаинтересованными акционерами, в отсутствие явного нарушения интересов корпорации.

--------------------------------

<82> Примечательно, что ст. 84 Закона об АО, касающаяся оспаривания сделок с заинтересованностью, имеет буквально следующее название: "Порядок оспаривания сделки, на совершение которой не было получено согласие". Безусловно, заголовок статьи не может иметь решающего значения при ее толковании, однако в данном случае он служит косвенным намеком на то, что при наличии согласия акционеров сделки с заинтересованностью не должны оспариваться.

Во-вторых, п. 17 Обзора, кажется, отступает от упомянутого общего правила, поскольку при наличии согласия пострадавших участников исключает оспаривание соответствующей сделки. При этом подобное явное противоречие положений Постановления N 27 и Обзора крайне сложно рационально объяснить, если только не предположить, что в силу комментируемого пункта требуется согласие каждого из остальных участников.

5. Резюмируя, стоит отметить, что, хотя п. 17 Обзора направлен на обоснованную борьбу со злоупотреблениями, избранный способ борьбы выглядит неоправданно сложным (выстраивание ряда условий для расширительного толкования интересов корпорации), а условия его применения - неоднозначными и запутанными, особенно с учетом лаконичности использованных формулировок <83>.

--------------------------------

<83> Более того, избрание именно такого способа борьбы с de facto дивидендами вызывает существенные вопросы с точки зрения его эффективности и реальной защиты прав участников, не получивших дивиденды. Признание сделки недействительной и последующая реституция никак не влияют на возможность получить дивиденды для тех участников, которые их не получили. Полученное по реституции снова попадает в распоряжение корпорации (т.е. во многих случаях в распоряжение мажоритария и подконтрольного ему менеджмента) и не мешает в дальнейшем продолжать выплачивать de facto дивиденды, в том числе более тонкими и "изощренными" способами. Таким образом, средство защиты, о котором идет речь в этом пункте, не совсем адекватно тем целям, достижение которых преследует Президиум ВС. И это еще раз подтверждает, что корпоративный конфликт по поводу невыплаты дивидендов - это конфликт прежде всего между участниками, а попытки его разрешения через отождествление интересов корпорации и ее отдельных участников не могут быть вполне эффективны. В отношении данной проблематики см.: Глазунов А.Ю. Право на получение дивидендов: экономический анализ и правовое регулирование. С. 160 - 174.

6. В силу того, что комментируемый пункт фактически касается применения норм о сделках с заинтересованностью (и/или п. 2 ст. 174 ГК), данные Президиумом ВС разъяснения одинаково применимы как для АО, так и для ООО.

Комментарий к пункту 18 <84>

--------------------------------

<84> Автор комментария - И.С. Чупрунов.

1. Комментируемый пункт является одним из немногих примеров исправления в Обзоре очевидных ошибок, допущенных нижестоящими судами (а потому вряд ли заслуживает развернутого комментирования).

Пункты 6 и 6.1 ст. 79 Закона об АО (п. 4 и 5 ст. 46 Закона об ООО), регулирующие порядок признания недействительными крупных сделок, не ставят его в зависимость от того, причиняет ли соответствующая сделка ущерб обществу или его акционерам. После реформы института крупных сделок, прошедшей в 2016 г., состав оспаривания крупной сделки стал формальным в том смысле, что суд не должен оценивать существо сделки или неблагоприятность ее последствий для корпорации. Достаточно лишь, чтобы сделка была заключена без необходимого одобрения, а другая сторона была недобросовестной (т.е. знала или должна была знать об отсутствии одобрения). Следовательно, как правильно подчеркивает Президиум ВС, рыночность условий, на которых заключается крупная сделка, иррелевантна в рамках дела о ее оспаривании.

Описанный выше подход основывается на том, что, поскольку крупная сделка представляет собой квазиреорганизацию, т.е. некоторое фундаментальное или экстраординарное событие в жизни корпорации <85>, лишь акционеры могут решить, совершать крупную сделку или нет. Лишение их этой возможности посредством заключения сделки без одобрения само по себе, вне зависимости от неблагоприятности последствий, является нарушением прав акционеров, позволяющим в том числе оспаривать такую сделку при недобросовестности контрагента <86>. Даже если совершенная крупная сделка выгодна для корпорации, акционеры могут ее оспорить, поскольку лишь они вправе решать судьбу корпорации в части фундаментальных изменений.

--------------------------------

<85> Подробнее см.: комментарий к п. 20.

<86> См.: Кузнецов А.А. Крупные сделки и сделки с заинтересованностью. С. 248 - 250.

В этом смысле состав оспаривания крупной сделки действительно становится очень похож на состав оспаривания по ст. 173.1 ГК (также являющийся формальным <87>).

--------------------------------

<87> См.: п. 71 Постановления N 25; Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153 - 208 Гражданского кодекса Российской Федерации. С. 616 (автор комментария к ст. 173.1 - А.А. Громов).

2. Пример, приведенный в п. 18 Обзора, - это классический пример крупной сделки, который не вызывает никаких споров. Речь идет о договоре купли-продажи здания, которое являлось основным активом корпорации (без него не могла бы осуществляться производственная деятельность общества) и стоимость которого превышала 53% стоимости активов корпорации. Таким образом, рассматриваемая сделка очевидно обладала и количественной, и качественной характеристиками крупной сделки.

3. Разъяснения, данные в комментируемом пункте, распространяются как на ООО, так и на АО.

Комментарий к пункту 19 <88>

--------------------------------

<88> Автор комментария - А.Ю. Глазунов.

1. Комментируемый пункт Обзора посвящен одному из ключевых аспектов применения института выкупа акций обществом-эмитентом, предусмотренного ст. 75 и 76 Закона об АО, а именно вопросу определения выкупной цены. В тот момент, когда несогласный акционер решает воспользоваться своим правом, именно выкуп акций по справедливой и соразмерной рыночной цене составляет его основную заботу.

Согласно фабуле дела, рассмотренного СКЭС в 2019 г. <89>, на которой, очевидно, основано разъяснение в п. 19 Обзора, акционер, владевший 40 обыкновенными и 278 привилегированными голосующими <90> акциями общества, потребовал выкупа своих акций в соответствии со ст. 75 Закона об АО в связи с тем, что решением общего собрания акционеров были одобрены крупные сделки, являвшиеся одновременно сделками с заинтересованностью <91>, а сам акционер не принимал участия в голосовании по вопросу об их одобрении. Конфликт возник из-за того, что акционер не согласился с выкупной ценой, определенной советом директоров общества на основании отчета оценщика, представив альтернативный расчет. При этом, заявляя требование о выкупе акций обществу, акционер указал иную стоимость, чем та, что была ранее определена советом директоров. Как следует из Постановления АС Поволжского округа, депозитарий, в адрес которого общество перечислило средства на выкуп акций, возвратил их обществу и не списал акции со счета депо акционера в связи с наличием разногласий между обществом и акционером относительно выкупной цены <92>.

--------------------------------

<89> См.: Определение СКЭС ВС РФ от 01.10.2019 N 306-ЭС19-4002 по делу N А49-13587/2017.

<90> Из материалов дела следует, что привилегированные акции стали голосующими в связи с непринятием решения о выплате дивидендов.

<91> Предметом таких сделок являлось имущество, стоимость которого составляла более 50% балансовой стоимости активов общества.

<92> См.: Постановление АС Поволжского округа от 26.12.2018 N Ф06-41140/2018 по делу N А49-13587/2017.

Акционер заявил в суд два требования: 1) о признании недействительным решения совета директоров по вопросу об определении выкупной цены акций; 2) об обязании общества-эмитента выкупить акции акционера-истца по предложенной им цене, основанной на отчете другого оценщика. Суды первой, апелляционной, а также первой кассационной инстанций согласились с тем, что отчет оценщика, исходя из которого совет директоров установил выкупную цену, не соответствовал требованиям законодательства, и признали решение совета директоров недействительным, поскольку такое решение нарушало право акционера на получение справедливой выкупной цены. Однако в удовлетворении второго требования было отказано, поскольку общество-эмитент со своей стороны исполнило обязательства по выкупу акций, а результаты первоначальной оценки не были оспорены акционером в установленном порядке. СКЭС решения судов нижестоящих инстанций отменила в части, касающейся отказа в удовлетворении второго требования, и направила дело на новое рассмотрение. При этом СКЭС сослалась на ст. 445 ГК, регулирующую процедуру заключения договора в тех случаях, когда оно является обязательным для одной из сторон, а также позволяющую одной из сторон при наличии разногласий по определенным условиям договора обратиться в суд с требованием их разрешить.

Ключевой вывод Президиума ВС в п. 19 Обзора состоит в том, что, даже если выкуп акций был произведен обществом-эмитентом без учета возражений акционера о размере выкупной цены, несогласный акционер вправе post factum обратиться в суд с требованием о выплате рыночной цены за выкупленные акции в той части, в которой она еще не была произведена <93> (если цена, по которой выкуп состоялся, не была таковой): т.е., по сути, общество должно доплатить акционеру разницу между рыночной и уже уплаченной в ходе выкупа ценой. Юридическим же основанием для такого требования и является ст. 445 ГК. Несмотря на то что фабула, описанная в п. 19 Обзора, несколько отличается от деталей оригинального дела, именно эта правовая позиция была отражена Президиумом ВС в качестве ratio для целей Обзора.

--------------------------------

<93> На наш взгляд, формулировку Президиума ВС "потребовать выкупить его акции по ранее указанной им цене" нужно толковать именно таким образом, поскольку сами акции к моменту заявления требований в суд уже могут быть выкуплены обществом, а спор между акционером и обществом может состоять исключительно в определении размера выкупной цены.