Выпуск 6

Цветы зачастую бывают лишены строго выраженной при­ надлежности к тому или иному уровню формальности, однако отдельные растения по традиции считаются тяготеющими к «высшему» или «низшему» уровню (син или со соответственно). Таковы, например, лилии («высший уровень» — син) и ветви с красными и желтыми осенними листьями тэри-ха («низший уровень» — со). Поэтому лилии чаще можно увидеть в бронзо­ вой вазе (стиль син), а листья тэри-ха — в керамической или бамбуковой (стиль со).

Интересно, что, если на свитке изображены цветы, ком­ позиция тябана подбирается таким образом, чтобы не про­ исходило дублирования цветов. Например, если на свитке изображены камелии, то в вазу, которая располагается ря­ дом со свитком в токонома, камелии ставить нежелательно, лучше вместо них использовать другие цветы. Если на свитке изображен один бутон, а композиция тябана составлена из пяти или семи цветов, то в таком случае считается, что все­ го цветов четное количество, поскольку изображение цветка «приравнивается» к живому цветку. Тогда, чтобы избежать общего четного числа цветов, допустимо уменьшение или увеличение количества цветов в вазе на один так, чтобы вме­ сте с цветком на свитке они составили нечетное количество.

Существует много ограничений и правил касательно по­ становки цветов в вазу, сочетаемости цветов и свитка, обще­ го композиционного построения токонома, и здесь мы рас­ смотрели лишь малую их часть. Возможность прикоснуться к удивительной, редкой и малоизвестной за пределами Япо­ нии традиции чайной церемонии Тядо, получив информацию о ней из японских и англоязычных источников, в последнее время привлекает все большее число исследователей этого за­ мечательного феномена. Остается надеяться, что и на русском языке исследований по данному вопросу будет становиться все больше и больше.

Литература

1Кудряшова А. В. Керамика в традиции японской чайной церемони» I I Сборник материалов III Международной науч­ но-практической конференции «Образование, Наука, Куль-

тура», секция «Декоративное искусство и дизайн». Гжель, 2012. С .102-110.

2КудряшоваА. В. Новогодние образы в японской чайной куль­ туре H Научная конференция «Ломоносовские чтения — 2010». Востоковедение. Тезисы докладов. М.: Издательский дом «Ключ-С», 2010. С. 104-107.

3Кудряшова А. В. Язык и система образов японских чайных свитков «итигё-моно» // Обсерватория культуры. 2010. № 4. С .126-132.

4КудряшоваА. В. Основные эстетические принципы японско­ го искусства «Тяною» («Путь Чая») // Научная конференция «Ломоносовские чтения — 2003». Востоковедение. Тезисы до­ кладов. М.: Гуманитарий, 2003. С. 56-63.

5ИгнатовичА. Н. Чайное действо. М. : Изд-во «Русское феноме­ нологическое общество», 1997.

6Сики-но тябана-о таносиму (ф ую )

(Радуемся тяоана. Четыре времени года (Зима)) // Катэй гахо j ^Домашний вестник). Специальный выпуск. То­

кио: Сэкайбунка-ся, 2003.

7Гэнсёку тябана дайдзитэн (Большой толковый словарь тябана) / Под ред. Дзукамото Ётаро .

Киото: Танкося, 1988.

8Ямафудзи Содзан . Тябана-но ирэката

(Как правильно составлять тябана). Серия «Тяною дзиссэн кодза» (Практические занятия по тяною). Кио­

то: Танкося, 1985.

Керамика для сэнтя в ритуальной и повседневной традиции Японии XVII-XIX веков

А. А. Егорова

Государственный Эрмитаж

Изучение музейных коллекций японской керамики XVIIXIX веков, содержащих предметы для ежедневного пользо­ вания и бытовую керамику, невозможно без понимания того, какие именно культурные процессы обусловили появление и распространение того или иного типа утвари. Появление но­ вых функциональных типов керамики, форм, техник или мо­ тивов декора тесно связано с изменениями в культурной, со­ циальной и политической истории страны.

Значительную часть современных музейных коллекций (в том числе и коллекции Государственного Эрмитажа1) со­ ставляют предметы для приготовления и употребления чая. Наибольшую известность за пределами Японии завоевала японская чайная церемония тя-но ю впервые появившаяся в стране в XII-XIII веках и окончательно оформившаяся в сво­ ей современной форме во второй половине XVI века. Керами­ ческие изделия для приготовления и питья порошкового чая маття (чаши тяван, сосуды для воды мидзусаси) традицион­ но высоко ценились собирателями, а теория и практика этого чайного ритуала была хорошо изучена как зарубежными, так

иотечественными авторами.

Вто же время в Японии с XVII века существовала также

ичайная церемония листового чая, получившего в стране собирательное название сэнтя2. Отличаясь от более ранней

1Автор приносит глубокую благодарность хранителю ондаяпонской ке­

рамики и фарфора Государственного ЭрмитажаТ. Б. Араповой за предостав­ ленную возможность работать с коллекцией.

2Три основных сорталистовогочая, завариваемого в горячей воде, — бантЯу сэнтя и гёкуро:. Бантя («обычный чай») производился из созревших ли­ стьев, собранных в конце сезона, самый недорогой сорт. Более дорогие сорта

чайной традиции философскими аспектами, способом при­ готовления напитка, ритуалом и утварью, сэнтядо не при­ влекала внимания исследователей за пределами Японии до конца прошлого века. Первым монографическим исследова­ нием стала публикация Патриции Грэм3, а издание каталогов некоторых японских коллекций керамики для листового чая4 создало комплекс опубликованных памятников для анализа и систематизации этого материала. Настоящая работа ставит целью проследить основные этапы формирования традиции собирательства и производства утвари для сэнтя в процессе изучения коллекции японских миниатюрных чайников Го­ сударственного Эрмитажа. Эта коллекция включает около 800 предметов и является одной из крупнейших в мире.

Рассмотрение чайной керамики в контексте её функции и общественной значимости позволяет наиболее полно пред­ ставить особенности этой керамики и её ценность — как историко-культурную, так и художественную. Керамика и фарфор для сэнтя были частью репертуара многих гончар­ ных мастерских Японии и создавались в рамках оригиналь­ ных технологических традиций той или иной мастерской. В то же время в изделиях для сэнтя ясно прослеживается сильное китайское влияние, обусловленное китайским про­ исхождением чая вообще и «синофильскими» настроениями в японском обществе начала правления сёгунов Токугава (эпо­ ха Эдо, 1600-1868). Распространение листового чая, в пер­ вую очередь среди японских интеллектуалов и художников, было связано со стремлением возродить утончённую культурную атмосферу собраний поэтов и мудрецов древнего Китая. Важной частью этой культуры был зелёный листовой чай.

Несмотря на ориентацию правительства Токугава на ки­ тайские государственные модели и идеологию неоконфуци­ анства, политическая нестабильность в Китае вызвала ряд запретов на въезд в эту страну со стороны японского прави­ тельства во второй половине XVII века. Интерес к духовной и

получаются из молодых листьев. Сэнтя («заваренный чай») и гёкуро: («нефри­ товый» или «драгоценный чай») использовались в церемонии œnnmdo:.

3Graham P.J. Tea of sages: The art of sencha. University of Hawai’i Press, 1998.

4 Очарование /сюсу). 1990;Выставка сэнтя) 1983.

принципов чая ваби и снижало статус тя-но юдемократично­ стью и невзыскательностью городской публики. Как отмечает А.Н. Игнатович: «...глубинные религиозные основы чайного действа, на которых делали акцент Сэн Рикю, Сэн Сотан и их ортодоксальные последователи, отошли на второй план»7.

Всвязи с попытками чайных мастеров и горячих привержен­ цев остановить обмирщение и вульгаризацию старой чайной церемонии в начале XVIII века была начата «организацион­ ная перестройка», направленная на консервацию традиции и возникновение «своеобразного эзотеризма в рамках соответствующей школы»8.

Формализация тя-но ю вызвала критику церемонии со стороны многих её прежних приверженцев, в первую оче­ редь — интеллектуальной элиты японского общества: лите­ раторов, художников, учёных. Чистота изначальных чайных практик, по мнению последователей Ингэн, сохранялась в традициях школы Обаку, отдававших предпочтение китай­ скому листовому чаю: в этих вновь привезённых из Китая традициях сочетались духовная чистота и скромность. Также Ингэн дал монахам поручение выращивать чайное дерево для монастырских нужд. Хотя в середине XVIII века именно этот мастер был признан патриархом новой чайной традиции, сам он не предпринимал никаких шагов к популяризации сэнтя.

Вмонастырях сэнтя не был специально исполняемым риту­ алом, отсутствовали особые павильоны или помещения для чайных собраний, чай оставался частным событием жизни монахов и интеллектуалов.

Среди таких интеллектуалов был Исикава Дзё:дзан (1583-1672), выходец из самурайского сословия, предста­ вивший традицию сэнтя в Киото. Исикава Дзё:дзан был З^чёным-конфуцианцем и признанным поэтом канси, ки­ тайской поэзии. Благодаря его деятельности эстетические и этические ценности сэнтя стали ассоциироваться с поэти­ ческим понятием фу:рю:. Фу:рю: (доел, «течение по ветру») было китайским термином для обозначения придворной эле­

7 Игнатович А. Н. Чайное действо. М.: Русское феноменологическое обще­ ство, 2011. С. 170.

8Там же.

306 A. A. Егорова

гантности и утончённости, пришедшим в японский язык в VIII веке.

Дзё:дзан стал почитаться как основатель ритуала сэнтя, хотя формально это неверно, так как этот мастер не проводил никаких церемоний, используя чай только в рамках обычаев школы Обаку. Тем не менее к XVIII веку сложились все условия для того, чтобы сэнтя оформился в церемонию (сэнтядо:).

Для полноценного введения сэнтя в культуру страны не­ обходимо было создание корпуса письменных источников, подтверждавших авторитетность нового ритуала и его связь с традиционными духовными ценностями. Первые письмен­ ные источники, посвящённые сэнтя в Японии, связаны с именем мастера Байсао: Ко: Ю:гаи (1675-1763).

Мастер родился в провинции Хидзэн (о-в Кюсю) и изве­ стен в основном под именем Байсао: (Старый торговец чаем), взятым во время его странствий. В отрочестве он принял мо­ нашество в храме Рюсиндзи, принадлежавшем школе Обаку,

ипродолжал оставаться монахом почти до самой смерти, хотя

ине придерживался монастырского образа жизни. В течение жизни Байсао: много путешествовал, а в 1735 году начал тор­ говать чаем сэнтя с переносного лотка, нося всю утварь для заваривания чая в плетёной корзине за спиной. Над своим переносным прилавком Байсао: поместил флаг, на котором было написано «сэйфу )>(сокр. от сэйфу.рю — «истинная эле­ гантность, утончённость»), что выражало этические и эстети­ ческие качества его чая. Байсао: говорил своим ученикам, что хотя роль торговца опускала его на низшее положение в обще­ стве, он осознавал своё занятие как почётное, дарующее ему привилегию жить жизнью древних китайских мудрецов.

Хотя сэнтя был известен в Японии и до Байсао:, его чай славился особым ароматом — Байсао: мог получать импорт­ ный китайский чай благодаря контактам с торговцами из родного города. Однако, поскольку он не был достаточно бо­ гат, чтобы постоянно приобретать дорогой импортный чай, некоторые исследователи предполагают, что он использовал чай, который выращивали в Удзи и Сигараки для маттЯу за­ варивая его листья. К 1738 году сэнтя стал настолько попу­ лярен, что Нагатани Со:эн, чаевод из Удзи, знакомый с Байсао:, начал разрабатывать особые методы выращивания и обработки чайного листа. Нагатани выбирал лучшие молодые

документах столь высокого ранга, но апелляция первых ма­ стеров сэнтя к древним китайским авторитетам делала эту чайную традицию соответствующей политическому момен­ ту страны.

Роль сэнтя в интеллектуальном обществе Японии XVIIXVIII веков обусловила начало коллекционирования утвари для листового чая, в первую очередь — чайников как наи­ более оригинальных предметов нового чайного обихода. Коллекционирование сопровождалось каталогизацией, по­ строением иерархии стилей керамики и отдельных пред­ метов.

Начало таким коллекциям было положено в конце XVII века и было связано со стремлением японских учеников сохранить память о первых учителях новой чайной церемонии. Предме­ ты, принадлежавшие Ингэн, были сохранены его учениками: среди них — лаковый поднос, керамическая жаровня и не­ сколько больших чайников из исинской глины, один из кото­ рых хранил остатки последней заварки Ингэн.

По традиции, Байсао: незадолго до своей смерти уни­ чтожил все свои чайные принадлежности, бросив их в огонь. Этот жест должен был противопоставить дух сэнтя старой традиции тя-но ю, в которой чаши (тяван) и другие принад­ лежности церемонии бережно хранились и оценивались чрез­ вычайно высоко. Однако уничтожены были, видимо, самые недорогие предметы его переносной чайной лавочки. Девят­ надцать сохранившихся предметов были перечислены учениками Байсао: в посмертном издании «Записок старого чаетор­ говца». Часть этих предметов самим Байсао: были отнесены к числу его «учителей», что и побудило его последователей с по­ чтением относиться к этим предметам.

Кимура Кэнкадо: (1736-1802), один из последователей Байсао:, сыгравший наиболее важную роль в распростране­ нии сэнтя, создал ещё более подробное иллюстрированное описание утвари Байсао, дополненное указаниями размеров, в книге, известной как «Изображения чайной утвари Байсао:» («Байсао: тягу дзу»). Его сын Ко:ё: (ум. 1838) подготовил по­ смертное издание сочинений отца, иллюстрированное Аоки Сюкуя (ок. 1737-1802), в котором также перечислил известные ему предметы Байсао: и указал современных ему владель­ цев одиннадцати из них.