Siaset-name_Kniga_o_pravlenii_vazira_XI_stoletia_Nizam_al-Mulka__Literaturnye_pamyatniki__-_1949

Глава

двадцать

седьмая

119

строилось

ДАЯ сражения и

подошло к началу теснины. Никого не

увидав, они предположили

бегство. Войску сказали: „Быстро вперед!

Двинемся

вслед! Когда

пройдем

через теснину, мы их нагоним ш

в

поле, не пройдет часа,

как схватим

Алптегина".

Они поспешно

повели войско, отборные мужи находились

впереди; вышли из тес-

нины,

увидали

стоящим

в поле

Алптегина

с тысячью всадников

и немногими пехотинцами. Когда половина войска прошла через

теснину, Туган

вышел из ущелья

с левой стороны, напал в теснине

с тысячью всадников, пустил в

ход

мечи, оттеснил назад подхо-

дившее войско, произвел

смятение, обратил в бегство, убил значи-

тельное число. Себуктегин, напав справа,

действовал

мечом. Туган

также к нему присоединился. Оба вышли из теснины, преследуя

войско. Алптегин напал спереди. В короткое время сокрушили мно-

жество народа,

ударили

копьем

в живот

эмира

войска

так, что

наконечник вышел со спины; тот

упал, а войско обратилось в бег-

ство. Разом

побежали

по

любой

тропинке,

которую могли найти;

затем

гулямы

Алптегина

вышли из теснины, напали на лагерь,

захватили все, что нашли там: лошадей, мулов, верблюдов, серебря-

ные и золотые

вещи,

динары; гулямов,

палатки, ковры и тому по-

добное оставили, и возвратились. В течение одного месяца посе-

ляке Балха

таскали вещи

из этого лагеря.

Пересчитали тех, кого

убили, оказалось четыре

тысячи

семьсот пятьдесят

человек, кроме

раненых. Потом

Алптегин

двинулся и прибыл в Бамиан. Эмир Ба-

миана сразился с ними, был захвачен в плен. Алптегин его про-

стил, даровал жизнь, почетное платье, назвал своим сыном; этого

эмира Бамиана звали Шир2 0 6

Барик. Затем

Алптегин

пошел оттуда

в

Кабул,

разбил эмира

Кабула,

захватил

в плен его сына, также

обласкал

и отправил к отцу. Сын эмира Кабула был зять Лавика.207

Затем он направился в Газнин. Эмир Газнина убежал, ушел в Се-

рахс. Когда

Алптегин

прибыл к Газнину,

Лавик

вышел,

дал бой.

Сын

эмира Кабула был захвачен

в плен во второй раз. Эмир Газ-

нина обратился

в бегство.

Город

был

осажден; люди Заву листана

страшились

Алптегина.

Он

приказал

объявить:

„Никто

не смеет

ни

у

кого

брать иначе,

как

покупая

на

золото. Если что узнаю, tos

с тем расправлюсь". Однажды взгляд

Алптегина

упал на одного

хуляма-тюрка,

привязавшего

к седельным

ремням

торбу

соломы

1 2 0

С иасет

-на

мэ

и одну

птицу. Он сказал: „Приведите ко мне того гуляма". При-

вели к нему. Он спросил: „Эту птицу ты откуда достал?" Ответилг

„Взял

у одного поселянина". Спросил: „Разве ты

не

получаешь

от меня ежемесячной платы?"

Ответил: „Получаю". Спросил: „Так

почему

не покупаешь на золото? почему

взял насилием?" Он сей*-

час же

распорядился, чтобы того гуляма

разрубили

на двое, здесь

же

на

дороге повесили с той торбой сена. Три дня оповещали:

„Со

всяким,

кто

отнимет имущество

у

мусульманина,

поступлю

так же, как сделал

со

своим гулямом". Войско его очень устраши-

лось.208

Народ

стал в

безопасности; каждый день поселяне округи

приносили столько

подарков, что

невозможно перечислить. Однако*

он

не

позволял,

чтобы хоть

одно яблоко они

отнесли в город.

Когда

люди

города

увидели

эту безопасность

и

правосудность,,

они сказали: „Нам нужен государь, который был

бы правосуден,

через него будут

в безопасности

наши жизнь, жены и дети, будет

нура,210

закрепил

страну за собой. Индийский царь выступил со

ста

пятьюдесятью тысячами всадников и пехотинцев, с пятьюстами

елонов,

чтобы

изгнать Алптегина

из

пределов Индии или убить«

его вместе с войском, а с другой стороны эмир Хорасана, гневаясь,

что

Алптегин

разбил и перебил его

войско при Балхе и Хульме,

послал сражаться

с ним Бу-Джафара2И с двадцатью пятью тыся-

106 чами всадников.

Алптегин допустил,

чтобы Бу-Джафар подошел

на

расстояние одного фарсанга к Газнину. Тогда он устремился

из

Газнина с

шестью тысячами

всадников, напал на его войско*.

Глава

двадцать

седьмая

121.

в короткое время разбил двадцать

тысяч всадников в

тысячу раз

сильнее, чем

разбил при Балхе. Бу-Джафар обратился в

бегство

и произошло

так, что его признали поселяне, захватили,

отняли

его лошадь,

сняли одежду.

Пешком, переодевшись, он добрался

Алптегина.

Удаление Алптегина вызвало

большую

слабость в ди-

настии и

царстве

Саманидов. Ханы Туркестана пошли в поход

на них, захватили

многие владения. Когда

Алптегин

покончил с Бу~

не

сдавайте

им крепости". Когда он ушел, Алптегин подступил

к

воротам крепостей,

их ему не

сдавали. Он

сказал: „Ныне они

разорвали договор со

мной". Он

опять повел

наступление, начал

завоевывать города, эти же крепости осадил.

Среди

этих дел он

умер,212 а его

войско

и гулямы

пришли в смятение.

Вокруг них ш*

честь потерпит урон. Враги нас одолеют.

Когда между нами про-

явится рознь, то мечи? которые мы обрушиваем на неверных, должны

будем обратить друг против друга; то

владение, которое мы запо-

лучили, уйдет

из

наших

рук.

Самое

лучшее

выбрать среди

нас

кого-либо одного, который был бы достоин, сделаем его коман-

дующим над собой. Будем согласны

во всем, что он ни прикажет,

словно как будто он Алптегин". Все согласились. Начали пере-

числять имена гулямов, которые были старшими, и у каждого или

находили какой-нибудь недостаток

или что-либо нежелательное,

пока не дошли до имени Себуктегина.

Когда произнесли его имя,

все замолкли. Затем

один

спросил: „Есть ли другой гулям, кроме

Себз^ктегина, которого купили бы раньше и который выл бы более

заслужен?"

Другой

сказал: „Себуктегин

превосходит всех по ра-

зуму, геройству,

великодушию, щедрости,

прекраснодушию,

бого-

боязненности, верности своей службы, доброй

жизни с друзьями.

Его воспитал наш господин; его дела

похвальны; он обладает всеми

качествами и привычками Алптегина,

прекрасно знает силу и место

каждого из нас. Я сказал то, что сказал, а вы лучше знаете".

Некоторое время прикидывали, в конце концов согласились на том,

чтобы сделать над собой эмиром Себуктегина. Себуктегин укло-

нялся, пока его не принудили, тогда он сказал: „Если выхода

нет,

возьмусь

за

эту

обязанность,

но с тем,

что бы я ни сделал или

ни приказал,

пусть

не будет

мне ни в чем возражения. Если кто

станет мне

противиться, взбунтуется

против меня или же проявит

нерадение в исполнении моего

приказа, все должны проявить еди-

нодушие, убить его". Все на

том поклялись,

совершили договор

и присягу.213

Его

отвели,

посадили

на подушку Алптегина, при-

пое ветствовали, как

подобает

эмиру; роздали золото и дирхемы. Се-

буктегин

все,

что

ни делал, выходило

на благо. Он взял в жены

Глава

двадцать

седьмая

1 2 3

удостоил

его

титулом

Насир

ад-дина. Когда

Себуктегин умер,

Махмуд воссел

на его место.215 Он хорошо изучил

все искусство

царствования, всегда слушал предания о царях, стремился к прав-

дивости и похвальному

поведению. Он отправился и завоевал

страну Нимруз, захватил Хорасан

и так далеко прошел в Индию,

что взял

Сумнат, привез

идола Манат, убил индийского царя. Он

довел дело до того, что стал султаном мира.

Цель этого рассказа такова: пусть будет известно господину

мира—да

увековечит

господь его царство! — каков бывает добрый

раб.216 Не следует

обижать сердце

того раба, который совершает

похвально

службу,

в

ком никогда не видно ни измены, ни невер-

ности, которым укрепляется

царство и благоденствует держава;

не следует ни от

кого выслушивать слова клеветы на него, пусть

с каждым

днем увеличивается

доверие к нему. Династия, царства

и города

держатся

на людях,

подобных Алптегину,

который был

рабом, а им было

крепко

царство

Саманидов. Не уразумели его

значения,

поход сделали

против него. А когда

он

удалился из

109

Глава

двадцать

восьмая.

Относительно

государевых приемов для приближенных

и

для

всех.ш

При

устройстве

государева

приема

необходим

распорядокг

пусть войдут сначала родственники, затем

именитые и свита, затем*

других родов люди. Когда все соберутся

в одно

место, надлежит

быть разнице между

низкими и благородными. Признак государева

приема то, чтоснимают завесу, признак того, что приема не будет,

кроме как для того, кого позовут, является опущенная завеса; пусть

вельможи и войсковые начальники

кого-либо пошлют ко двору, по

этому

признаку они будут

знать,

состоится

сегодня

прием или

нет; если им следует явиться в услужение, пусть приходят,

если

нет —пусть не приходят. Ведь для вельмож ничего не может

быть

тяжелее, какотправиться

ко двору и вернуться оттуда,

не увидав

государя. Когда они ходят много раз и не видят

государя, стано-

вятся подозрительными, начинают злоумышлять. Из-за редкости

приемов

государя

ухудшаются

дела людей,

смутьяны — наглеют,

остаются

скрытыми дела

знати и простого

люда, войско печалится,

впадает

в тревогу. Нет лучшего порядка для государя,

как частые

приемы. Если он не дает

приема,

пусть являются

для приветствий

окружные

правители,219 эмиры, сеиды, имамы. Условия

приветство-

вания со стороны лиц, не принадлежащих

к личному

окружению

государя,

таковы:

повидав

государя, все вельможи

удаляются,

уходят

лица, их сопровождавшие,

остаются

только люди дворца.

Надо обязательно, чтобы

присутствовали

гулямы,

несущие службу-

кравчего,

отведывателя

явств,220

оруженосца

и

тому

подобные.

Глава

двадцать

восьмая

1 2 5

Когда

этак

несколько

раз

будет

приказано, войдет

в

обы-

чай,

исчезнет

затруднительность, отпадет

необходимость

в

опу-

скании

завесы и запирании

дверей.

Если

будут делать

иначе,

не

будет ладно.

но

Глава

двадцать

девятая.

О распорядке

собрания

для

винопития

и

правилах

его.

В ту

неделю, на которую

падут

непринужденные удовольствия^

следует

один-два дня устраивать

общий прием.

Пусть придут те,

кому привычно приходить, пусть

никому

не препятствуют;

пусть

объявят,

что

это

день их прихода.

Пусть

также

знают,

что дни,

посвященные

знати, приближенным — не время для них и сами не

приходят, не будет тогда необходимости одних пропускать, другим

отказывать. Надо,

чтобы те, кому

следует бывать на придворном

собрании, не обижались, так как кто суть они(?) И условие таково:

каждый приходит не иначе как только с одним

гулямом. А

чтобы

каждый

приносил

свою

бутыль

и

приводил

виночерпия — непри-

лично,

никогда такого обычая

не

было. Очень

неодобрительно,,

чтобы

повседневно еду,

закуску

и вино носили из дворца царей

в свой дом, или из своих домов на царские собрания, ибо султан —

хозяин мира, все миряне—его семья и слуги.

Не надлежит, чтобы

нахлебники уносили еду

и

вино

из дома

того,

к чьей семье при-

надлежат. Если кто принесет свое

вино по той причине, что при-

дворный

виночерпий, мол, ему не дает, следует наказать вино-

черпия,

ведь

ему

поручают

хорошие

и плохие

вина, — почему же

он дает

плохие? Пусть

будет

устранен и этот повод. А

государю

рами,

амидами,

терпит ущерб величие государя, они производят

в его

приказах

послабления, становятся заносчивыми, растаскивают

Глава

двадцать

девятая

1 2 7

серебро. А с

вазиром следует

разговаривать

относительно

важных

дел управления, войска, налоговых поступлений,

строительства,

мероприятий,

направленных против врагов

государства

и подобно ш*

этому.

Все

эти

дела

таковы,

что

от

них

умножается

докука

и

забота,

дух

от

них бывает

в мучении, да и сама

сущность

дел

не

позволяет для

благополучия

царства вести

себя

непринужденно

и

шутить

с этим разрядом людей. Природа государя не раскроется

так ни

с

кем, как с

кадимом. Если государь пожелает жить

пошире, примешать шутку и острое

слово,

рассказать рассказы

всякого

рода

и легкомысленные, и серьезные, и

возбуждающие

смех, и удивительные,

то надимы

не наносят ущерба

достоинству

и державкости государя, так как их для этого дела

и держат,

мы

раньше

относительно этого упомянули

в одной главе.

Глава

тридцатая.

О

порядке

стояния

рабов во время

службы.

Следует,

чтобы

они были

на виду: у каждого должно

быть

определено

место,

ибо перзд царем стоять

или сидеть

и то

и другое равно: в стоянии надо

поддерживать

тот же порядок.

Те из придворных,

кто наиболее

известен, стоят близко

трока,

как-то: оруженосцы, кравчие

и им подобные.

Если кто-нибудь