Методическое пособие 429
.pdfВпрочем, влияние жизни на литературу отнюдь не является односторо н- ним. Так, например, ставшее непопулярным собственное имя, употребленное в художественном произведении, может получить новую жизнь, вновь войдя в моду среди носителей языка, тем самым утверждая теснейшую взаимосвязь между реальной и эстетической ономастикой (Ярчайший тому пример - имя героини романа в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин» Татьяна, ставшее благодаря художественному произведению популярным не только в среде простого народа, но и в аристократических кругах).
§2. Лингвокультурологический и национально-языковой статус французской эстетической ономастики
Несмотря на достаточно большое количество работ, посвященных вопросам французской художественной ономастики, целый ряд важных аспектов изучения антропонимов в пространстве художественного текста все еще остается за пределами внимания исследователей. В частности, речь идет об элементах когнитивной парадигмы: антропоцентризме, функционализме и экспансионизме.
Принятая на современном этапе концепция антропоцентризма предполагает анализ имен и фамилий с целью познания их носителя. Подход к изучению имен с позиций функционализма заключается в рассмотрении всего круга их функций и прагматики. Экспансионизм предполагает выход в культурологию и социокультурную сферу онтологии имен. Наряду с вышеперечисленными концепциями на современном этапе в литературоведении находит широкое применение принцип экспланаторности, который заключается в подчеркнутом стремлении к объяснению рассматриваемых языковых явлений.
Многочисленными исследованиями в области ономастики доказано, что имена собственные не только имеют национально-культурную специфику, но и связаны с восприятием мира и определенным образом отражают место в нем человека, его познание, а также языковую картину мира в целом. Однако с о- вершенно не изучены вопросы, касающиеся особенностей функционирования имен в пространстве художественного текста, различий в национально - культурных интерпретациях данных имен, равно как и проблемы, связанные с отражением меняющейся в зависимости от исторической эпохи картины мира в антропонимических системах (в том числе, в системе имен художественного текста) и с их участием в формировании языковой картины мира.
Антропонимия художественного текста – особая область, имеющая свои собственные законы функционирования. Однако литературные онимы практически неизменно находятся в рамках национальной ономастики, порождением и выражением которой они являются.
Наряду с этим имеет место феномен обратного влияния литературы на реальный ономастикон того или иного исторического периода. Взаимный переход, взаимовлияние имен литературных и реальных создают сложную, зача-
31
стую противоречивую, систему значений и функционирования ономастических единиц, обладающую своими характерными чертами и особенностями на каждом этапе развития культуры и общества.
Принято считать, что имена собственные являются неотъемлемой частью языковой картины мира.
Под «картиной мира» следует в самом общем виде понимать объективную действительность, постоянно меняющуюся и развивающуюся. Человек воспринимает картину мира не как хаотическое нагромождение фактов и предметов, а как «упорядоченную совокупность знаний о действительности, сфо р- мировавшуюся в общественном (групповом, индивидуальном) сознании» [По-
пова, 2002, с. 5].
Восприятие мира в значительной степени обусловлено, во-первых, принадлежностью индивида к различным общностям и, во-вторых, его личными характеристиками: полом, возрастом, уровнем образования, профессией и т. п.
Как подчеркивает профессор Ю.А. Рылов в своей книге «Аспекты языковой картины мира: итальянский и русский языки», картина мира содержит еще и «этнический компонент, который представлен языковой картиной мира и с о- вокупностью традиций, обычаев, верований, суеверий, то есть тем, что предопределяет этнический стереотип поведения представителей того или иного эт-
носа» [Рылов, 2003, с. 3].
Языковая картина мира – это комплекс языковых средств, в которых отражены особенности этнического восприятия мира, «это совокупность представлений народа о действительности, зафиксированных в единицах языка, на определенном этапе развития народа» [Попова, 2002, с. 6].
Способность языковых средств, прежде всего номинативных, выражать информацию о мире с этнических позиций связана, в первую очередь, с тем, что языковые системы по-разному представляют окружающую действительность. Известно, что каждый естественный язык по-своему членит мир, то есть имеет свой специфический способ его концептуализации. Иными словами, в основе каждого конкретного языка лежит особая модель, или картина мира, и говорящий обязан организовать содержание высказывания в соответствии с этой моделью. (Этому никак не противоречит тот факт, что все национально - специфические модели мира имеют и общие, универсальные черты).
Второй важной с точки зрения восприятия составляющей этнической картины мира являются традиции, обычаи, верования народов.
Оба компонента – стереотип поведения и языковая картина мира – тесно взаимосвязаны.
Языковая картина мира, рисуемая тем или иным языком, связывается, в первую очередь, с его лексикой, так как «именно слова делят окружающую действительность на участки» [Рылов, 2003, с. 5]. В различных языках это деление происходит по-разному, что обусловлено системностью языка, в частности, системной организацией лексики, не допускающей наложения одной с и- стемы на другую. Например, антропонимические традиции европейских наро-
32
дов, несмотря на наличие значительного количества сходных черт, отличаются самобытностью и оригинальностью, отражающей взгляд народа на мир и на место в нем индивида. Каждая эпоха, каждое поколение людей характеризуется своим неповторимым ономастическим репертуаром.
Как известно, антропонимы представляют собой важное звено, которое связывает человека с его непосредственным окружением и обществом в целом. Человек живет не просто среди людей, но и среди имен, о бразующих вокруг каждого индивида «определенный континуум, то есть особое национально - культурное пространство, единое для всего языкового коллектива и индивид у- альное для любого отдельного его члена» [Рылов, 2003, с. 129].
Следует отметить, что в языковой картине мира именам собственным отводится особое место. Проявления духовной жизни народа в антропонимии весьма разнообразны. Так, еще на ранних стадиях развития общества имя являлось неотъемлемым компонентом личности, ее душой, ее вторым «я». « Nomen
– omen / Имя - судьба», - говорили в древности.
Имена проявляли видимую связь человека с природой, с тотемами, с устремлениями семьи, с обществом в целом, а также с божественным, священным миром (в особенности, имена в христианской культуре). Узнать имя человека значило у древних сделать его безоружным перед силами зла, и именно поэтому в некоторых культурах было принято пользоваться субститутами имени, данного при рождении, или вовсе периодически изменять имя во избежание негативного воздействия темных сил.
Интересно отметить тот факт, что отголоски подобных обычаев обнар у- живаются и поныне, хотя смена имени и фамилии теперь зачастую имеет более прагматическую основу: благозвучные имена – в силу элементарных законов человеческого восприятия – нередко способствуют продвижению карьеры, созданию благоприятного имиджа и т.д. Вспомним изречение М. де Монтеня: «Хорошо иметь доброе имя…» - из которого видно, что отношение людей к именам за прошедшие века нисколько не изменилось [Монтень, 1992, с. 296].
Таким образом, представляются очевидными важность и значимость имени собственного для человека, его носящего. Наравне с этим нельзя сбрас ы- вать со счетов и то влияние, которое имя способно оказать на судьбу индивида как с точки зрения мистики, так и с точки зрения обыденной практики.
С древних времен и, в определенном смысле, по наши дни в ряде культур имя принято считать духовным центром человека, в котором, в символической форме, скрывается его сущность. Недаром всегда пользовались популярностью своеобразные именники, содержащие характеристику носителя того или иного имени. В частности, в России конца XIX - начала XX в. в. имел хождение своеобразный «Реэстр о дамах и прекрасных девицах» одного из родоначальников отечественной ономатологии П.А. Флоренского, в настоящее время весьма популярна книга Б.Ю. Хигира «Имя человека, его характер и судьба», приподнимающая завесу тайн имени.
33
Несмотря на то, что в наши дни имя (по крайней мере, в европейских культурах) утратило свою магическую значимость в пользу сугубо юридического и бюрократического значения, идея о взаимосвязи имени и судьбы человека, нареченного данным именем, ни на миг не переставала волновать философов (А.Ф. Лосев, Ж. Деррида), психологов (З. Фрейд), литературоведов (Р. Барт, Ю. Кристева, Ц. Тодоров, А.В. Суперанская и др.).
Итак, антропонимическая система каждого языка является замкнутой и имеет свои правила функционирования, равно как и остальные элементы лексики. Адекватная интерпретация имен собственных возможна только в их с и- стеме. Эстетическая ономастика, как правило, тесно взаимосвязана с реальной, так как первая зиждется на традициях последней, одновременно оказывая ощутимое влияние на реальный именник. При этом существующие в обыденной жизни законы восприятия и интерпретации значений имен собственных действительны и для эстетических онимов.
Более того, в художественном произведении все символично, и именам придается особая значимость как одному из плодотворных стилистических приемов характеристики персонажей. Недаром работу автора, подб ирающего или создающего имя своему герою, можно уподобить заботе родителей, дающих имя ребенку. Причем для онимов в пространстве художественного текста момент характеристики гораздо важнее, чем просто номинация. По словам Р. Барта, имя – это «своего рода инструмент обмена, позволяющий заместить определенную совокупность черт соответствующей номинативной единицей» [Барт, 2001, с. 103]. С одной стороны, эстетические онимы, способные кодировать большой объем лингвистической и социокультурной информации, обладают огромным характеризующим потенциалом. С другой стороны, имена со б- ственные в художественном тексте уже сами по себе являются некими показателями стиля, эстетического направления, наконец, исторической эпохи, в которую создавалось произведение, отражая как языковую, так и общую картину мира на данном историческом отрезке. При этом особый эффект создается за счет намеренного смешения имен разных стилей на страницах одного произведения, а также за счет использования онимов, уже встречавшихся у других авторов (так называемых «перекликающихся» имен).
Каждая эпоха – как в развитии общества, так и в литературе – характеризуется определенным, присущим только данному периоду (или эстетическому направлению) набором имен, скроенных по общепринятым моделям и, в рамках единой культуры, способных вызывать более или менее одинаковые ассоциации с точки зрения звучания, значения, коннотации и т. п.
Роль онимов в интерпретации текста (в данном случае, скорее, интертекста) столь велика, что последние могут трактоваться как ключевые для восприятия, понимания слова, неизменно несущие некую символико-знаковую смысловую и идейную нагрузку. При этом присутствие имен собственных в художественном тексте и нулевая онимизация являются одинаково значимыми средствами выразительности.
34
Однако степень реализации лингвосемантического потенциала имен собственных в пространстве художественного текста в большой мере зависит от фактора адресата, причем имеют значение как объективные, так и субъективные характеристики.
2.1. Основные черты французской ономастики
Как известно, возникновение и развитие фамильного имени как обще- ственно-исторической и языковой категории тесно связано с важнейшими этапами социально-экономического развития человечества. Историческая преемственность связывает фамильное имя с родовым именем, то есть корни фамильного имени восходят к родовому строю.
Наиболее многочисленная группа антропонимов во французском (равно как и в русском языке) - это родовые прозвания, иначе – фамилии.
Для более полного уяснения места фамильных имен в системе современной французской антропонимики необходимо также дать краткую характер и- стику остальных ее составляющих, к которым относятся личное имя, среднее имя (аналог русского отчества), фамилия и прозвище.
Прозвище – наиболее древняя ономастическая категория, генетический источник остальных видов личных имен. Семантика прозвищ обычно соответствует действительным признакам их первоначальных носителей. С давних времен до настоящих дней прозвища бытуют, главным образом, в устной народной традиции. Письменная регистрация наследственных прозвищ в качестве словесных знаков, дополняющих личное имя, лежит в основе возникновения фамильных имен.
По мере документального закрепления фамилий, прозвища оказывались за пределами официальной системы имен людей и в настоящее время играют в ней незначительную роль. (Исключение, пожалуй, составляют употребления прозвищ в специфической среде: молодежная субкультура,интернет-среда, сценические псевдонимы и пр.).
Личное имя – наиболее ранняя из получивших документальное отражение ономастическая категория. Историческим источником личных имен являются нарицательные имена, применявшиеся в качестве прозвищ для обозначения определенных лиц. Еще в дохристианский период в старофранцузском языке сложился довольно узкий круг слов и морфем, комбинации которых употреблялись в качестве личных имен. Число этих имен оказалось еще более ограниченным с введением христианства
В отличие от фамилий, состав которых в силу их наследственного з а- крепления остается более или менее неизменным, состав личных имен периодически меняется под влиянием различных факторов общественно - исторического и культурного характера.
Кроме того, большинство людей, наряду с личным именем и фамилией, имеют так называемое среднее имя. Обычай давать ребенку дополнительное
35
имя восходит к традиции присваивать новорожденному несколько личных имен.
В настоящее время среднее имя служит дополнительным индивидуализирующим знаком, роль которого особенно существенна для лиц, носящих широко распространенные имена и фамилии. В качестве средних имен используются географические названия, нарицательные имена и даже искусственные сочетания звуков. Наибольший процент средних имен – фамилии людей, в честь которых присваивается личное имя.
Итак, фамильное имя находится в центре французской ономастической системы и тесно связано с различными ее компонентами. Историческими предшественниками фамильных имен являются прозвища. В основу многих фамилий легли полные или сокращенные формы личных имен. Из фамилий в современном французском языке образуются личные и средние имена.
2.2. Французская эстетическая ономастика
Национальные традиции ономастики неизменно накладывают отпечаток на литературу. Более того, литературная ономастика, как правило, базируется на национальных традициях образования и функционирования собственных имен. Все многообразие вопросов, связанных с изучением собственных имен людей в языке художественной литературы, можно свести к следующим проблемам:
1.Система имен героев художественного произведения.
2.Стилистические приемы художественной выразительности, основанные на использовании специфических свойств собственных имен (антономасия
инародная этимология имен) [Щетинин, 1966, с. 117].
Любое произведение художественной литературы, независимо от его формы и жанра, представляет собой оформленное через призму мировоззрения, творческой фантазии, вкусов автора отображение объективной действительности. Явления, предметы объективного мира облекаются средствами общенационального языка в образы художественной литературы. Действие подавляющего большинства прозаических произведений, равно как и значительной части поэтических сочинений, строится вокруг поступков и мыслей определенных лиц, степень конкретности которых, как правило, прямо пропорциональна талантливости произведения. Герой художественного произведения утверждается в сознании читателей своим внешним видом, чертами характера, поступками, мыслями, своеобразной речью. Но если тот или иной характер удался писателю, то в представлении читателей все его черты будут связаны с одним словом – именем героя. Это имя становится понятием, способным вызвать в памяти представление о скряге, пьянице, «рыцаре наживы» и т. д. Имя героя приходит из языка народа, сам он появляется из гущи жизни, но, воплотившись в образы художественной литературы, он становится социальным типом, а его имя – выражением обобщающего понятия, подчас и нарицательным словом. (Вспомним понятие «боваризм» / «bovarisme», определенное в 1892 году Ж. де Готье
36
(J. de Gaultier) как «психическое явление, представляющее собой видение человеком самого себя иначе, чем он есть на самом деле, потерю личности в со б- ственных иллюзиях и предрассудках, постоянное разочарование в «банальности» существования»).
2.3. Критерии выбора имен литературных персонажей
Изучение творческой лаборатории писателей показывает, что для любого из них выбор имени героя - немаловажный момент в работе над художественным произведением. Так, в записях Г. Флобера можно найти свидетельство того, как тщательно подбирал имена своих будущих героев великий мастер. Г. Флобер выбирает из реальной жизни такие фамилии и имена, которые пр е- льстили его своими экспрессивными возможностями, причем нередка смена имен персонажей уже в процессе работы над произведением, то есть, непосредственно при создании конкретного художественного образа. В результате имена очень многих героев Флобера-реалиста оказываются как бы «списанными» с натуры, что придает его произведениям особое сходство с самой жизнью. К примеру, роман «Госпожа Бовари» настолько правдоподобен, что реальные люди порой повторяют судьбу его героев, причем сходство распространяется даже на имена. В письме от 20 марта 1870 года Г. Флобер пишет г-же Корню (Mme Cornu) следующее: «… самое интересное (я узнал об этом лишь пять лет спустя), что где-то в Африке жила некая женщина, жена военного врача, по фамилии Бовари (Bovaries), очень похожая на мою мадам Бовари, имя которой я придумал путем простого изменения от «Буварэ». / «… le plus beau (je l’ai découvert cinq ans plus tard), qu'il y avait alors, en Afrique, la femme d’un médecin militaire s’appelant Mme Bovaries et qui ressemblait à Mme Bovary, nom que j'avais inventé en dénaturant celui de Bouvaret». (Как известно, так звали хозяина гостиницы, встреченного Г. Флобером во время его путешествия на Восток).
Однако создание имен литературных героев не ограничивается собиранием имен действительно существующих лиц.
Выбор имен героев художественного произведения подчиняется двум принципам: эти имена должны органически входить в систему ономастики данного языка и помогать решению стилистических задач, которые ставит автор перед тем или иным персонажем.
Зависимость имен литературных героев от системы национальной ономастики выражается в том, что как в выборе существующих, так и в создании новых фамильных имен автор руководствуется исторически сложившимися структурными и этимологическими моделями имен, социальными, национальными и диалектными особенностями их употребления. Соответствие имен художественного произведения закономерностям национальной ономастики является одной из предпосылок его реалистичности и художественной убедительности созданных писателем образов.
37
Так, система французской ономастики предполагает наличие у героя, по меньшей мере, двух имен: личного имени и фамилии. Возможно также наличие среднего имени, что вполне характерно для западной традиции именования .
В качестве личных имен обычно используются традиционные имена, восходящие к Библии и Евангелию. Однако в литературе отразился и обычай давать детям в качестве личных имен нарицательные существительные или прилагательные, фамилии, географические названия, которые избираются родителями либо из-за их звучности, либо из-за исторических или семейных ассоциаций.
В литературных произведениях такое нетрадиционное личное имя становится дополнительным средством характеристики нареченного им героя или его родителей (причем иногда характеристика строится «от обратного»). Таким образом, автор может подчеркнуть и усилить незаурядность натуры своего персонажа, наделив его необычным именем.
Подчас выбор имени ребенка становится средством характеристики политических убеждений, литературных вкусов, семейных симпатий его родителей. И тогда дети получают зачастую громкие, претенциозные имена, которые, в сочетании со скромной, заурядной фамилией его носителя, производят комический эффект. Стилистические возможности таких «несовместимых» имен в художественной литературе огромны, так как уже одного построенного на парадоксе имени бывает порой достаточно для того, чтобы читатель понял назначение персонажа.
Литературные герои могут иметь и прозвища, которые, как и фамилии и имена персонажей художественных произведений, подбираются или создаются по образцам, характерным для данного языка. Прозвища могут указывать на внешние признаки и внутренние свойства, на происхождение из определенной местности и т. п.
Прозвища, наряду с именами, играют важную роль в характеристике персонажей, порой заключая в себе всю сущность образа.
Система имен в художественном произведении обычно достаточно разветвленная и допускает различные вариации. Но автор, пользуясь значительной свободой в подборе имен, неизменно остается в рамках национальной ономастики, всякая погрешность против которой является также погрешностью пр о- тив художественной правды.
Наибольшая произвольность допускается в выборе личных имен литературных героев, но и при этом писатель основывается на укоренившейся национальной традиции (например, использовать различные нарицательные существительные и топонимические названия в качестве имен при наречении детей).
Фамильные имена литературных героев слагаются в соответствии с исторически закрепившейся типологией французской национальной ономастики. Они могут быть возведены: 1) к прозвищам местного происхождения; 2) к пр о- звищам профессионального происхождения; 3) к прозвищам патронимического
38
характера; 4) к описательным прозвищам, характеризовавшим своих первых носителей по внешним или внутренним признакам.
Характерные фамильные имена представляют собой одно из средств воспроизведения национального колорита – неотъемлемой черты каждого подлинно реалистического произведения.
Писатель может так подбирать личные фамильные имена, чтобы они служили социальной характеристике героев. При этом автор основывается на действительных общественно-лингвистических традициях. Если обратиться с целью исследования социальных различий к именам героев произведений французских авторов, обнаруживается следующая картина: знатные лица обладают, как правило, благозвучными фамилиями, и наоборот.
Художественная литература не проходит мимо случаев «облагораживания», которому подвергают свои имена богатые выскочки (например, в романе В. Гюго одной из величайших королевских милостей называется разрешение сменить фамилию Le Mauvais («плохой») на более благозвучную).
Выбирая из арсенала общенародного языка имена, прозвища, фамилии своих героев, художник-реалист не ограничивается только лишь их верностью имеющимся образцам. Каждое литературное имя получает при «рождении» определенную стилистическую нагрузку, цель которой – сделать более выпуклой и наглядной фигуру нареченного этим именем героя.
2.4. Групповая и индивидуальная информация ономастической лексики
Ономастическая лексика (антропонимы, топонимы, зоонимы), казалось бы, должна обладать только номинативной функцией, будучи совершенно лишена функции кумулятивной (ведь фактически о носителе какого-либо имени неизвестно ничего, кроме того, что его зовут так, а не иначе). Тем не менее, национально-культурный компонент свойственен именам собственным, пожалуй, даже в большей степени, чем апеллятивам.
Имя собственное обладает лексическим фоном. Оно может быть действительно лишено лексического понятия, однако его лексический фон оказывается обширным и качественно сложным.
Семантические доли фона имени собственного, с одной стороны, относ ят его к совокупности однородных имен и, с другой стороны, придают конкретному имени неповторимый облик, индивидуализируют его.
Таким образом, каждое имя из состава национальных имен выражает групповую информацию, сигнализирует о своей принадлежности к соположенным именам, так что весь именник распадается на отдельные, противопоставленные друг другу совокупности.
Ярким и для всех ясным критерием классификации является возраст имени: новые имена противопоставляются традиционным.
Далее носители языка осознают происхождение имени: иностранные имена противопоставляются исконно национальным или воспринимающимся
39
как таковые в обыденном сознании (например, имя героини В. Гюго «Эсмеральда» воспринимается в романе как «иностранное» / ― c’est de l’égyptiaque‖).
Кроме того, имена различаются весьма ощутимой социальной окраской: имена крестьянские и городские, аристократические, монашеские, купеческие, имена интеллигенции и т. д. Виртуозный подбор социально окрашенных имен особенно явно наблюдается в произведениях писателей – классиков реализма (так, герой Г. Флобера Шарль Бовари наделен «буржуазным» именем и «кр е- стьянской фамилией», что не походит «возвышенной Mlle Emma»).
Имена оцениваются и с точки зрения их стилевой принадлежности: просторечные, «простонародные» имена по сравнению с их «официальными» формами, а также имена высокого, «полного» стиля в противоположность стилистически нейтральным формам.
Имена также несут информацию об их употребительности: имена популярные, «модные» в тот или иной период времени, в ту или иную эпоху противопоставляются категории редких, хотя и достаточно известных имен.
Имена, далее, могут быть локализованы территориально, то есть сополагаться с теми или иными регионом, областью и даже страной в силу историч е- ских и прочих предпосылок.
Наконец, имена с живой внутренней формой (пример героев В. Гюго Квазимодо, Эсмеральды, Феба), значение которой ясно с первого взгляда практически любому носителю языка, противопоставляются именам с «темной» внутренней формой (например, Мерсо А. Камю), имеющей скрытое от простого обывателя значение, зачастую понятное лишь специалистам – лингвистам.
Следует заметить, что одно и то же имя может входить в несколько смысловых групп. При этом имя, появившееся в речи (или на страницах художественного произведения), обычно соотносится носителями языка либо с опр е- деленным временем, либо с известной территорией, либо с социальной группой и т. д.
Невозможность или затруднительность переступить границы группы ос о- бенно ясно обнаруживает себя, когда человек (или литературный персонаж) носит неупотребительное или социально сниженное личное имя из -за сопряженных с ним негативных ассоциаций. Поэтому при выборе имени как для новорожденного, так и для героя художественного произведения, следует учитывать ассоциации, которые обычно возникают у носителей языка в связи с данным именем (причем в случае с литературным персонажем личное имя, специально подобранное с учетом этих ассоциаций, выступает как один из весьма эффективных стилистических приемов характеристики образа).
Для художественных произведений важно отметить, что при переводе их с одного языка на другой никак нельзя ориентироваться на личное имя в ро д- ном языке или прибегать к переводу имени собственного. Как правильно заметила Дж. Герхарт, «русский Василий и английский Basil не имеют одинакового статуса, хотя они одного и того же происхождения» [Gerhart, 1974, p. 19]. Например, французские имена Jacques и Thomas весьма частотны, а значит, по
40