meshcheriakov_istoriia_i_kultura_iaponii_14

лицу. Мисима не забывает присылать ему письма и открытки во время своих заграничных поездок. Кавабата же в этот период часто пишет Мисиме о своей загруженности, связанной с работой в ПЭН-клубе, бытовых проблемах вроде получения выездной визы или обмена йен на доллары, а также не забывает поделиться впечатлениями от новых произведений Мисимы. «Жажду любви» он, например, взял с собой в поездку в Хаконэ, «Запретные цвета» назвал «поразительным произведением», а также поинтересовался судьбой перевода «Исповеди маски» на английский язык, расспросив, что за человек американский переводчик. Временами Кавабата не дожидается, когда Мисима попросится к нему в гости, и сам, извиняясь за назойливость, приглашает его без какого-либо важного повода приехать в Камакуру [Там же, с. 71]. Недостатка в посетителях он, разумеется, не испытывал, но, судя по этим письмам, уже в то время с Мисимой ему было общаться гораздо комфортнее, чем с людьми из его постоянного окружения. Подобным образом, уже не только как литературный наставник и ученик, но и как друзья, которые ищут взаимного общества и внимания и делятся как рабочими, так и семейными проблемами, они будут общаться до последних дней жизни Мисимы, за исключением нескольких эпизодов сохраняя должную степень спокойной доверительности.

Биографы, равно как и журналисты, обращающиеся к теме отношений между Мисимой и Кавабатой, часто утверждают, что в 1960-х годах они стали несколько более прохладными, а окончательно испортились после того, как Кавабате присудили Нобелевскую премию [Nathan, 1974, p. 228–229]. Основываясь на материалах личного характера, подобный вывод сделать не получается. О каком-либо соперничестве или ревности по отношению к интересу со стороны аудитории говорить не приходится, напротив, оба писателя приписывают друг другу заслуги в получении ими различных премий. В письме от 2 ноября 1954 г. Мисима заявляет: «Благодаря Вашим стараниям, мне присудили премию. Мои родители тоже несказанно радуются этому! Я очень Вам признателен» [Кавабата, Мисима, 1997, с. 92]. Той осенью ему вручили литературную премию издательства «Синтёся» за роман «Шум прибоя». 7 февраля 1957 г. Кавабата тепло поздравил Мисиму с присуждением «Золотому храму» премии «Ёмиури» [Там же, с. 104]. Что касается Нобелевской премии, то Кавабата не раз заявлял, что без Мисимы она бы ему никогда не досталась. Разумеется, он не говорил ни о какой причастности ученика к созданию своих произведений послевоенного периода, хотя некоторая доля вероятности этого существует — Мисима помогал выправлять и готовить к публикации рукописи Кавабаты в те периоды, когда тот сам не был в состоянии работать по состоянию здоровья или вовсе лежал в больнице. Заслуга Мисимы была в другом — еще в 1961 г. он написал рекомендательное письмо в Нобелевский комитет, в котором описывал тонкость, изящество и глубину произведений Кавабаты: «Для многих писателей в современной Японии стремление сохранить принадлежность к традиции, при этом испытывая желание создать новую литературу, оказалось недостижимым. Кавабате, однако, благодаря его поэтической интуиции удалось преодолеть это противоречие и достичь синтеза. Во всех его работах, написанных как в юношестве, так и в настоящее

время, наблюдается одержимость одной темой — темой фундаментального человеческого одиночества и неугасающей красоты, сияющей благодаря одномоментным вспышкам любви, подобно тому как внезапная вспышка молнии может озарить красоту цветущего дерева в ночи. Для меня огромная честь рекомендовать Кавабату, который достоин присуждения Нобелевской премии по литературе более, чем кто-либо из японских писателей» [Кавабата,

Мисима, 1997, с. 238–239].

Инициатива по написанию рекомендательного письма исходила, однако, от самого Кавабаты, о чем, в частности, известно из его письма Мисиме от 27 мая 1961 г. Это стало его ответной просьбой на помощь, которую он и ПЭН-клуб оказали к тому моменту уже скандальному писателю в ходе судебных разбирательств, вызванных публикацией романа «После банкета». Мисима выполнил просьбу в кратчайшие сроки. К теме Нобелевской премии в ходе перепискионивозвращалисьвпоследствиилишьодинраз, в1962 г. Частоможнопрочесть, чтоМисимабылраздавленизвестиемотом, чтопремиядосталась Кавабате, а не ему, и что это якобы даже утвердило его в решимости свести счеты с жизнью [Stokes, 2000, p. 160]. Вероятно, акценты здесь стоит расставить несколько иначе: он не завидовал Кавабате и радовался его признанию, но ему было обидно за себя.

Их отношения во второй половине 1960-х годов внешне не изменились — ни до, ни после Нобелевской премии. Саэки Сёити в предисловии к публикации переписки Мисимы и Кавабаты вспоминает, например, такой эпизод. В 1966 г. он сам написал Кавабате и получил от него развернутый хвалебный отзыв на своетворчество, о чем при случае сообщил Мисиме. Тот же— обычно приветливый — скорчил неприязненную физиономию и выпалил: «В ту пору Кавабата мучился от бессонницы, вот и приобрел привычку отвечать длинными письмами» [Кавабата, Мисима, 1997, с. 7]. Разумеется, Саэки упоминает об этом не с целью похвастаться высокой оценкой своей книги со стороны Кавабаты, но чтобы показать, как близко и даже ревностно Мисима воспринимал все, что было связано с его наставником. Несмотря на ироничные комментарии отдельных писателей и журналистов, характеризующие Мисиму в качестве «самопровозглашенного послушника» Кавабаты [Hotta, web], для литературного мира Японии 1950–1960-х годов их статус наставника и ученика был самоочевидным и общепризнанным. Достаточно вспомнить, например, встречу в «Империал-отеле», состоявшуюся 28 февраля 1967 г., во время которой четверо японских литераторов подписали совместный меморандум в поддержку деятелей культуры Китая, оказавшихся в незавидном положении в связи с «культурной революцией», начатой «Великим кормчим» [Inose, 2016, p. 515]. На встрече присутствовали известные своей приверженностью левым взглядам Исикава Дзюн и Абэ Кобо, которого считали учеником Исикавы. Они объединили усилия с дипломатичным до аполитичности Кавабатой и Мисимой, к этому времени уже заработавшим репутацию человека, разделяющего ультраправые взгляды. Данный состав примечателен не только с точки зрения их политических пристрастий, но также как демонстрация преемственности поколений в литературном мире.

Нобелевская премия не смогла стать тем событием, которое разделило бы отношения Кавабаты и Мисимы на «до» и «после». В переписке 1968–1970 гг. они продолжают принимать живое участие в жизни друг друга, обсуждают бытовые вопросы и делают взаимные комплименты литературному творчеству. Карьера Мисимы в качестве «серьезного» писателя находилась на спаде, и романы, составившие в итоге его финальную тетралогию «Море изобилия», не могли похвастаться ни хорошей критикой, ни тем ажиотажем, с которым воспринималачитательскаяаудиторияегонаиболееуспешныепроизведения. Кавабата, однако, общего мнения не разделял. Так, в письме от 16 октября 1968 г. он с негодованием пишет, что получил от издательства «Синтёся» оскорбительное предложение написать «рекламку» в 150 знаков для романа «Несущие кони» и добавляет: «Ваши произведения — счастье для современной литературы» [Кавабата, Мисима, 1997, с. 195]. Мисима в долгу не остается. 4 августа 1969 г. он написал Кавабате, что посчитал кощунством читать эссе «Красотой Японии рожденный» и «Существование и открытие красоты» в Токио, поэтому взял их на курорт в Симода и наслаждается ими под дуновениями морского ветра и чувствует себя счастливым [Там же, с. 196]. Несмотря на заявление о радости, которую ему доставляет чтение нобелевской лекции Кавабаты, это письмо — самое тревожное из всех посланий, которые Мисима отправил своему наставнику. После рассуждений о литературе и бытовых подробностей, он внезапно переключается на пугающие темы близости смерти: «Вы вот, наверное, смеетесь, что этот дурак несет. Но я не боюсь смерти— мне страшно зато, что будет с честью моей семьи после нее. Стоит мне что сделать, как люди тут же обнажают свои клыки и раздирают меня до внутренностей, считая, что я покрыл себя позором. Пока я жив и смеются надо мной — я спокоен, но мысль отом, что после моей смерти начнут насмехаться над моими детьми, для меня непереносима. Только Вас, Кавабата, я могу попросить о том, чтобы защитить их от этого, и только на Вас надеюсь» [Там же, с. 199]. Время покажет, что это письмо не было написано под влиянием момента, а стало плодом длительных размышлений Мисимы. Неизвестно, воспринял ли тогда всерьез Кавабата это страшное послание от своего, временами весьма экзальтированного ученика, но позже он тяжело переживал его утрату. За четверть века их деловых

идружеских отношений Кавабате приходилось играть разные роли в жизни Мисимы: он писал рекомендации, пристраивал его произведения, писал к ним предисловия, участвовал в переговорах с семьей его будущей супруги, был кем-то вроде посаженного отца на его свадьбе, защищал от судебных исков и литературных критиков, присутствовал на встречах «Общества щита». 24 января 1971 г. он сыграл последнюю из них — роль распорядителя на публичных похоронах Мисимы. В своем прощальном слове он выполнил просьбу ученика

ипопросил присутствующих позаботиться о его семье. О том, что Кавабата, ненамного переживший Мисиму, втот день ссылался на его письмо, станет известно гораздо позже, лишь после публикации их переписки.

Литература

Кавабата Ясунари, Мисима Юкио. Офуку сёкан [Собрание писем]. Токио: Синтё бунко, 1997.

Кавабата Ясунари. Дзё [Предисловие] // Мисима Юкио. Тодзоку [Воры]. Токио: Синкося, 1948.

Мисима Юкио. Ватаси-но хэнрэки дзидай [Моя эпоха странствий] // Мисима Юкио бунгакурон сю [Собрание сочинений Мисимы Юкио о литературе]. Токио:

Коданся, 1970. С. 304–337.

Мисима Юкио. Эйэн-но табибито [Вечный странник] // Мисима Юкио. Сёсэцу- ка-но кюка [Отпуск писателя]. Токио: Синтёся, 2012. С. 221–238.

Мория Акико. Мисима Юкио Ао-но дзидай рон: Хикари курабу дзикэн о содзай то суру та сакухин то но хико о цудзитэ [Об «Эпохе молодости» Мисима Юкио в сравнении с другими литературными произведениями, основанными на инциденте с «Клубом сияния»] // Токио: Токё дзёси дайгаку гакудзюцу риподзитори; Нихон бунгаку. 2006. № 102. С. 87–99.

Федоренко Н.Т. Кавабата Ясунари. Краски времени. М.: Советский писатель, 1982.

Flanagan D. Yukio Mishima. London: Reaktion Books, 2014.

Hartley B. The Ambivalent Object of Desire: Contesting Gender Hegemonies in Kawabata Yasunari's Shonen // Asian Studies Review. 2016. No. 30/2. P. 123–140.

Hotta E. Back to How it Was. The exoteric and esoteric worlds of Yasunari Kawabata. URL: https://www.the-tls.co.uk/articles/yasunari-kawabata/

Inose N. Persona: A Biography of Yukio Mishima. Berkeley: Stone Bridge Press, 2016. Nathan J. Mishima: A Biography. Boston: Little, Brown. 1974.

Rankin A. Mishima, Aesthetic Terrorist: An Intellectual Portrait. Honolulu: University of Hawaii Press, 2018.

Stokes H.S. The Life and Death of Yukio Mishima. New York: Cooper Square Press, 2000.

Влияние пандемии Covid-19

на японскую эпистолярную традицию

Е.Ю. Бессонова

В статье автор рассматриваетвлияние пандемии Covid-19 на японские письма. На протяжении всей истории эпистолярнойтрадиции существовали письмовники, в которыхпомимо образцов посланий содержаласьинформация об актуальныхсобытияхв жизни японского народа. Составители японских письмовников, представленных в интернет-пространстве, отреагировали на мировые вызовы 2020 г., своевременно предоставив пользователям информацию, на основании которой можно было, не допуская ошибок, написать послание. Актуальность информации получила высокую оценку пользователей, так как неправильно написанное или оформленное послание может привести к разрыву межличностных отношений, что особенно нежелательно

впериод пандемии, когда по всему миру вводят меры ограничения прямого общения. В японских письмовниках уже в первые месяцы пандемии были представлены новые клишированные фразы для использования в ситуации эпидемиологической напряженности. Материалами для данного исследования послужили представленные в интернет-пространстве образцы эпистолярных текстов и клише на японском языке. Отдельно была проанализирована ситуация

снаписанием и отправлением новогодних посланий (нэнгадзё:) 2021 г., в том числе изучены данные проведенных различными японскими организациями опросов, связанных с отправлением новогодних открыток в период пандемии. Обобщив результаты, мы отметили изменения

включевых словах текстов посланий и в эпистолярных клише под влиянием сложившейся мировой ситуации.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: пандемия, Covid-19, медиаконтент, японский язык, эпистолярная традиция, новогодние послания, японский эпистолярный стиль.

Японскаяэпистолярнаятрадициянеразрывносвязанасяпонскойкультурной традицией, японской ментальностью. В переписке находят свое отражение нетолько межличностные и социальные отношения, но и многие события, происходящие в окружающем мире: это и природные явления, и события в семье, обществе, мире. На протяжении всей истории эпистолярной традиции создавались письмовники, в которых содержалась информация о социально значимых проблемах, которая на первый взгляд могла не соответствовать содержанию такого рода изданий. Например, в некоторых письмовниках можно найти информацию о сезонных обрядах, годовщинах свадьбы, глобальном потеплении, климатических условиях, распространенных заболеваниях, этикете преподнесения подарков и т.п. [Тэгами..., 2002]. Ранее в статье «Эпистоляр-

ный стиль в историческом аспекте» мы уже отмечали, что на протяжении всей истории «эпистолярный текст, не отходя от традиций, вбирает в себя новые элементы на всех уровнях, будь то структура, лексика, используемые писчебумажные принадлежности» [Бессонова, 2012, с. 44]. Благодаря современным техническим возможностям сфера распространения информации об эпистолярном тексте расширилась: сначала появились письмовники в электронных словарях, а затем и в интернет-пространстве, что позволило составителям такогородаконтентабыстреереагироватьнавызовывремениипотребностиобщества. Современные словари-письмовники, представленные в Интернете, по содержанию и задачам в основном не отличаются от письмовников прошлых веков. Они не только сохраняют традиции составления посланий, но и фиксируютновыестилеобразующиеэпистолярныеэлементы. Поэтомузакономерно, что в последний год в списки ключевых слов и перечни эпистолярных языковых клише, предлагаемых в виде образцов для включения в послания, были добавлены слова и клише по теме пандемии Covid-19.

Например, среди вступительных приветственных фраз часто встречается:

○○[Goodcross, web]

Сингатакоронавирусу ни ёру эйкё: дэ тайхэнна дзё:кё: дэ ва годзаимасу га, ...сама хадзимэ го-итидо:сама ва о-каваринаку о-сугоси дэсё: ка.

Новый коронавирус привел к чрезвычайнотяжелой ситуации, но надеюсь, что у Вас, г-н/г-жа..., и у всех окружающих всё без изменений.

Этоприветственноеклишесодержитосновноеслово-маркерсингатакоро- навирусу («новый коронавирус») и усилено выражением тайхэнна дзё:кё: («тяжелая ситуация»).

С февраля 2020 г. мы проводили последовательный мониторинг электронных ресурсов по тематике японской эпистолярной традиции, при этом внимание уделялось изменениям и дополнениям, вносимым составителями в контент сначала в период нарастающей опасности эпидемии нового коронавируса, а затем и в условиях пандемии. Анализ содержания сайтов различных ведомств (в том числе почтового), компаний, представляющих печатную продукцию, ресурсов, непосредственно посвященных эпистолярной традиции, а также блогов отдельных пользователей и т.п. показал, что виртуальный контент быстро отреагировал на ситуацию пандемии. Уже в феврале на сайтах появились перечни клише, отражающих распространение вируса. Первоначально в них использовали слово (сайка, «бедствие, напасть»), но затем стал стремительно распространяться неологизм (коронака, «пандемия»). Например:

たしております。[Goodcross, web]

Риссюн но ко, ...сама ни окарэмаситэ ва, коно сайка ни аттэ го куро: мо оой ка то хайсацуситэ оримасу.

1) 皆様のご健勝とご繁栄を心よりお祈り申し上げます[Asahi art, web].

Итинити мо хаяй сингатакоронавирусу кансэнсё: но сю:соку то томо ни минасама но го-кэнсё: то го-ханъэй о кокоро ёри о-инори мо:сиагэмасу.

От всей души желаю скорейшего завершения эпидемии нового коронавируса, Вам здоровья, успехов!

Ключевые слова: сингатакоронавирусу, «новый короновирус», кансэнсё:, «инфекция», сю:соку, «завершение».

2) しまいお詫び申し上げます[Asahi art, web].

Сингата коронавирусу кансэнкакудай ни томонаи юккури то го-айсацу мо дэкинай мама то наттэсимаи о ваби мо:сиагэмасу.

Приношуизвинения, чтовусловияхраспространенияновогокоронавирусане могу спокойно Вас поприветствовать.

Ключевые слова: сингатакоронавирусу, «новый короновирус», кансэнкакудай, «распространение инфекции».

Вноябре и декабре 2020 г. особое место на соответствующих сайтах было отведенотеменовогоднихпоздравительныхпосланийвпериодпандемии. Отметим, что с одной стороны, почтовое ведомство сократило выпуск бланков новогодних открыток до 1 млрд 940 млн, что составляет только 83% от прошлогодней цифры [Пресс-релиз..., web]. С другой стороны, многиетипографии отмечают резкий рост заказов на открытки.

Приведем результаты опроса, опубликованные на сайте частной иссле-

довательской компании Japan Trend Research [Trend Research, web]. Он про-

водился в период с 3 по 5 ноября 2020 г. среди 1600 человек (800 мужчин и 800 женщин). Были заданы вопросы относительно намерений отправлять новогодние открытки. По результатам данного исследования, 41,1% опрошенных не собирались отправлять открытки, 58,9% намеревались их послать. Опрос показал, что среди респондентов есть люди, которые поменяют свое поведение в сложившихся обстоятельствах, 6% опрошенных обычно не отправляли новогодние открытки, но собирались сделать это в 2021 г. Из них 22,9% ответили, что приняли такое решение именно из-за ситуации пандемии, в частности, желая поддержать друзей и родственников в трудное время эпидемиологической изоляции. Но среди тех, кто раньше отправлял открытки, 10,9% не будут отправлять их в 2021 г., называя одной из причин страх, что вирус может передаваться через бланки открыток. Следует отметить, что тема передачи вируса через бланки поднималась в японских средствах массовой информации, например, в интернет-версии газеты Асахи в статье Нонака Рёсукэ «Новогодние открытки во время пандемии, стоит ли волноваться?..» [Нонака, web]. В подробном ежегодном опросе о ситуации с отправкой новогодних от-

крыток, проводимом компанией Pilot Corporation [Pilot Corporation, web], так-

же отмечается, что из тех, кто собирается отправлять открытки в 2021 г., 39,8% респондентов ответили, что отправят открытки в том числе по причине того, что из-за пандемии не могли встречаться с людьми. С другой стороны, 24,8%

тех, кто не будет отправлять новогодние открытки, причиной назвали беспокойство по поводу распространения коронавируса.

Тем не менее сезон новогодних открыток в Японии состоялся. Приведем данные по доставке корреспонденции 1 января 2021 г., которые были опубликованы в пресс-релизе почты Японии [Пресс-релиз..., web]. Так в первый день нового 2021 г. было доставлено 1 млрд 157 млн новогодних открыток, что на 130 млн меньше, чем в 2020 г., однако такой масштаб сокращения характерен и для статистики предыдущих годов, и не должен рассматриваться как особое явление, связанноесситуациейпандемии. Длясравненияприведемданныепо доставке новогодних открыток в первый день нового года: в 2015 г. — 1 млрд

810 млн, в2016 г. — 1 млрд742 млн, в2017 г. — 1 млрд644 млн, в2018 г. — 1 млрд

543 млн, в 2019 г. — 1 млрд 432 млн, в 2020 г. — 1 млрд 287 млн. Отметим, что на всех сайтах, где публиковалась информация по новогодним посланиям, в той или иной мере затрагивалась проблема пандемии и языкового обеспечения эпистолярного текста соответствующими ситуации клишированными этикетными поздравлениями. На сайтах были представлены как полные образцы новогодних открыток, отражающие ситуацию с пандемией, так и отдельные клише. Образцыбылиразработаныдляофициальнойидлячастнойпереписки. Ниже приведем примеры делового поздравительного послания.

1)

と○○ [Nengajo..., web].

Кю:нэнтю: ва какубэцу но го-айко: о тамавари ацуку о-рэй мо:сиаэгэмасу. Хоннэн мо ёри иссо: но о-хикитатэ но ходо нанитодзо ёросику о-нэгаи мо:сиагэмасу. Сингатакоронавирусу кансэйсё: но итинити мо хаяй сю:соку то ...сама но го-кацуяку о о-инори мо:сиагэмасу.

Искренне благодарю Вас за вашу благосклонность, оказанную мне в прошлом году. Надеюсь на поддержку и в этом году. Желаю Вам успехов и надеюсь на скорейшее ослабление коронавирусной инфекции.

Здесь применено ключевое выражение «коронавирусу кансэнсё:» («коронавирусная инфекция»).

2)

ので本年もこれまで同様のご愛顧を賜りますようお願い申し上げます[Nengajo..., web].

Кю:нэнтю: ва cингатакоронавирусу но эйкё: но нака минасама ёри таксан но го-сиэн го-кё:рёку о тамавари аригатаку ацуку о-рэй мо:сиаэгэмасу. Дзю:гё:инрёку о авасэтэ синрай ни о-котаэ дэкиру ё: цутомэтэмаиримасу нодэ хоннэн мо корэ мадэ до:ё: но го:айко: о тамаримасу ё: о-нэгаи мо:сиагэмасу.

Выражаю глубокую и искреннюю благодарность за значительную поддержку и содействие, которые я получал от всех вас в прошлом году, когда влияние коронавируса было столь заметно. Всеми силами я старался оправдать доверие, буду надеяться на такую же вашу благосклонность и в этом году.