книги / Самоубийство Социолог. этюд

вом случае роль его исчерпывается тем, что оно теряет связь

синдивидом и делает его существование беспочвенным; во втором оно формально предписывает человеку покончить

сжизнью. 5 первом случае оно внушает и, самое большее, советует, во втором оно обязывает и самоопределяет усло­ вия и обстоятельства, при которых обязательство это долж­ но быть выполнено.

Иобщество требует подобного самопожертвования в со­ циальных интересах. Если клиент не должен переживать свое­ го патрона, а слуга — своего господина, значит, обществен­ ное устройство устанавливает между покровительствуемым и покровителем, между королем и его приближенными на­ столько тесную связь, что не может быть и речи об отделе­ нии одних от других, и участь, ожидающая их всех, должна быть одинакова. Подданные должны всюду следовать за сво­ им господином, даже в загробной жизни, точно так же, как его одежды и его оружие; если бы был допустим иной по­ рядок, социальная иерархия не была бы вполне тем, чем

она должна быть.81 Тот же характер носит отношение жены к мужу. Что касается стариков, которые обязаны не дожи­ даться естественной смерти, то, по всей вероятности, этот обычай, по крайней мере в большинстве случаев, покоится на мотивах религиозного порядка. В самом деле, дух, покро­ вительствующий семье, поселяется в ее главе; с другой сто­ роны, принято думать, что бог, обитающий в чужом теле, участвует в жизни этого тела, болеет и стареет вместе с ним. Время не может расшатать силы одного без того, чтобы этим не был ослаблен и другой, без того, чтобы целая группа не оказалась в положении, угрожающем ее существованию, раз охраняющее божество лишилось всякой силы. Поэтому в об­ щих интересах отец не должен ожидать крайнего срока своей земной жизни, чтобы вовремя передать своим наследникам тот драгоценный дар, который он хранит в себе.82

Такого объяснения вполне достаточно для того, чтобы понять, чем вызывается этот вид самоубийств. Если общест­ во может принуждать некоторых из своих членов к само­ убийству, то это обстоятельство обозначает, что индивиду­ альная личность в данной среде ценится очень низко. Пер­

смотренного выше. В то время как последний объясняется крайним развитием индивидуализма, первый имеет своей причиной недостаточное развитие индивидуализма. Один тип самоубийства вытекает из того обстоятельства, что общество, разложившееся в известных своих частях или даже в целом, дает индивиду возможность ускользнуть из-под своего влия­ ния. Другой же тип — продукт абсолютной зависимости лич­ ности от общества. Если мы назвали «эгоизмом» то состоя­ ние, когда человеческое «я» живет только личной жизнью и следует только своей личной воле, то слово «альтруизм» точно так же выражает обратное состояние, когда «я» не принад­ лежит самому человеку, когда оно смешивается с чем-то*дру­ гим, чем оно само, и когда центр его деятельности находится вне его существа, но внутри той группы, к которой данный индивид относится. Поэтому то самоубийство, которое вы­ зывается чрезмерным альтруизмом, мы и называем альтруи­ стическим. Но так как характерным для данного типа само­ убийства является то обстоятельство, что оно совершается во имя долга, то и в самой терминологии должна быть отте­ нена эта его особенность. Ввиду этого охарактеризованный нами сейчас тип самоубийства мы будем называть обязатель­

ным альтруистическим самоубийством.

Наличие этих двух прилагательных необходимо для пол­ ного определения данного типа, потому что не каждое альтру­ истическое самоубийство является обязательным. Существу­ ет целый ряд самоубийств, где властная рука общества чувст­ вуется не в такой исключительной степени и поэтому самоубийство носит более факультативный характер. Иначе говоря, альтруистическое самоубийство представляет собой некоторый вид, включающий различные разновидности. Одну из таких разновидностей мы уже рассмотрели, обратимся теперь к другим.

Втех обществах, о которых мы только что говорили, или

вдругих, однородных с ними, часто наблюдается самоубийст­ во, имеющее своим непосредственным и наглядным мотивом какое-нибудь совершенно ничтожное обстоятельство. Тит Ливий, Цезарь, Валерий Максим говорят нам с удивлени­ ем, граничащим с восторгом, о том величавом спокойствии,

скоторым галльские и германские варвары кончали с собой.84 Некоторые кельты готовы были умереть ради денег или вина.85 Были среди них люди, не считавшие достойным отступать перед пламенем пожара или морским прибоем.86 Современ­ ные путешественники могли наблюдать подобные случаи в мас­ се у диких народов. В Полинезии было достаточно самой легкой обиды для того, чтобы толкнуть человека на само­ убийство.87 То же самое наблюдалось среди индейцев Север­ ной Америки: достаточно супружеской ссоры или вспыш­ ки ревности для того, чтобы мужчина или женщина кончали

ссобой.88 У племен Дакота и Криксы малейшее огорчение вызывает самое отчаянное решение.89 Известна та легкость,

скоторой японцы вспарывают себе животы по самому не­ значительному поводу; передают, что существует даже осо­ бый вид дуэли, при которой состязаются не в искусстве на­ несения ударов противнику, а в проворстве вспарывания себе живота своими собственными руками.90 Аналогичные факты наблюдаются в Китае, Кохинхине, Тибете и Сиамском коро­ левстве.

Во всех этих случаях человек лишает себя жизни без явно выраженного к тому принуждения. Однако этот вид само­ убийства по природе своей ничем не отличается от обяза­ тельного. Если общественное мнение формально не предписы­ вает здесь покончить с собой, то относится к этому благосклон­ но. Если считается добродетелью, и даже добродетелью раг ехсеПепсе, не дорожить своей жизнью, то наилучшие похва­ лы вызывает тот, кто уходит из жизни под влиянием само­ го легкого побуждения или далее просто ради бравады. Са­ моубийство как бы удостаивается общественной премии, ко­ торая действует на человека воодушевляющим образом, и ли­ шение этой награды имеет те же последствия, хотя и в мень­ шей степени, как само наказание. То, что делается в одном случае для избежания позора, в другом повторяется с целью завоевания большего уважения. Если с самого детства чело­ век привыкает дешево ценить свою жизнь и презирать лю­ дей, слишком к ней привязанных, то вполне понятно и неиз­ бежно, что он кончает с собой под влиянием самого незначитель­ ного предлога. Вполне естественно, что человек без всякого

труда решается на жертву, которая для него так мало стоит. Так же, как и обязательное самоубийство, явление это со­ ставляет самую основную черту морали обществ, принад­ лежащих к низшему порядку. Так как такие общества могут существовать лишь при отсутствии у индивида всяких лич­ ных интересов, то необходимо, чтобы этот последний был воспитан в духе полного самоотречения и самоотвержения. Отсюда вытекают этого рода самоубийства, в значительной своей части добровольные.

Точно так же, как и в том случае, когда общество более определенно предписывает индивиду покончить с собой, рас­ сматриваемые самоубийства вызываются тем состоянием безличности или, как мы назвали его выше, «альтруизма», которым характеризуется вообще мораль первобытного чело­ века. Поэтому эту разновидность самоубийств мы также на­ зываем альтруистической, и если с целью сильнее оттенить ее специальный признак мы прибавляем определение «фа­ культативный», то это надо понимать в том смысле, что дан­ ный вид самоубийства менее настоятельно диктуется общест­ вом, чем те самоубийства, которые являются результатом безусловного обязательства. Эти две разновидности настолько тесно сливаются между собой, что невозможно даже опреде­ лить, где начинается одна и где кончается другая.

Существует, наконец, целый ряд других случаев, когда альтруизм более непосредственно и с большей силой побуж­ дает человека к самоубийству. В предыдущих примерах он влечет индивида к самоубийству только при наличии извест­ ных обстоятельств: или человеку требование умереть внуша­ лось как долг, или каким бы то ни было образом затрагива­ лась его честь, или в силу какого-нибудь постигшего его несчастия жизнь совершенно теряла в его глазах всякую ценность. Но бывает и так, что человек убивает себя, упоен­ ный исключительно самой радостью принесения себя в жерт­ ву, т. е. отречение от жизни само по себе и без всякой осо­ бой причины считается похвальным.

Индия — классическая страна для подобных самоубийств; уже под влиянием одного брахманизма индусу легко покон­ чить с собой. Правда, законы Ману говорят о самоубийстве

с известным ограничением; человек должен достигнуть из-1 вестного возраста или оставить после себя, по крайней мере, одного сына. Но удовлетворивший этим условиям индус уже ничем не связан с жизнью. «Брахман, освободившийся от своего тела при помощи одного из способов, завещанных нам великими святыми, без страха и горя, считается достойным быть допущенным в место пребывания Брахмы» («Законы Ману», VI. 22). Хотя буддизму часто предъявляют обвине­ ние в том, что он довел этот принцип до его крайних преде­ лов и возвел самоубийство до степени религиозного обряда,

вдействительности он скорее его осуждает. Конечно, согласно учению буддийской религии, нет высшего блаженства, как уничтожиться в Нирване. Но такое отрешение от бытия мо­ жет и должно быть осуществимо уже в земной жизни, и для его реализации нет надобности в насильственных средствах. Во всяком случае, идея о том, что человек должен бежать от жизни, настолько совпадает с мировоззрением индусов, что

ееможно найти в различных видах во всех главных сектах, произошедших от буддизма или образовавшихся одновремен­ но с ним. Таков, например, джайнизм. Хотя одна из канони­ ческих книг этой секты осуждает самоубийство, обвиняя его

втом, что оно преувеличивает цену жизни, надписи, собран­

ные в очень большом количестве храмов, свидетельствуют, что, в особенности среди южных последователей этой секты, самоубийство на религиозной почве — явление очень рас­ пространенное.91 Так, например, здесь люди часто обрекают себя на голодную смерть.92

Среди индусов очень распространен обычай искать смер­ ти в водах Ганга и других священных рек. Найденные над­ писи говорят нам о королях и министрах, которые готови­ лись кончить свои дни таким образом,93 и нас уверяют, что еще в начале XIX в. этот суеверный обычай был в полной своей силе.94

У племени билъ есть скала, с вершины которой люди бро­ сались в знак религиозной преданности божеству Шива95 (в 1822 г. один офицер присутствовал при жертвоприноше­ нии такого рода). Существует поистине классический рас­ сказ о фанатиках, которые массами раздавливались колеса-

ми идола Джаггернаута.96 Шардевуа наблюдал такого же ро­ да ритуал в Японии. «Очень часто можно видеть, — говорит он, —вдоль берегов моря целый ряд лодок, наполненных фа­ натиками, которые или бросаются в воду, предварительно привязав к себе камни, или просверливают свои лодки и по­ степенно погружаются в море, распевая гимны в честь своих идолов. Громадная толпа зрителей следит глазами за ними, возносит до небес их добродетели и просит их благословить себя прежде, чем они исчезнут под водой. Последователи секты амида заставляют замуровывать себя в пещерах, где едва можно поместиться в сидячем положении и куда воздух проходит только через отдушину, и затем умирают голодной смертью. Другие взбираются на вершины высочайших скал, под которыми покоятся залежи серы и по временам вылета­ ет пламя. Стоя на вершине, фанатики громко взывают к бо­ гам, прося принять в жертву их Жизни и послать на них пламя. Как только появляется огненный язык, они приветст­ вуют его, как знак согласия богов, и головой вниз бросаются в пропасть. Память этих так называемых мучеников пользу­ ется большим почетом».97

Нет другого вида самоубийства, где сильнее был бы выра­ жен альтруистический характер. Во всех этих случаях мы видим, как субъект стремится освободиться от своей лично­ сти для того, чтобы погрузиться во что-то другое, что он считает своей настоящей сущностью. Как бы ни называлась эта последняя, индивид верит, что он существует в ней и только в ней, и, стремясь к утверждению своего бытия, он, вместе с тем, стремится слиться воедино с этой сущностью. В этом случае человек не считает свое теперешнее существо­ вание действительным. Безличность достигает здесь своего максимума, и альтруизм выражен с полной ясностью. Но, возразят нам, не объясняется ли этот вид самоубийства только пессимистическим взглядом человека на жизнь? Ведь, если человек с такой охотой убивает себя, он, очевидно, не доро­ жит жизнью и, следовательно, представляет ее себе в более или менее безотрадных тонах. При такой точке зрения все самоубийства оказались бы похожими друг на друга. Между тем, было бы большой ошибкой не делать между ними ника­

ся; только в зависимости от того, насколько хорошо верую­ щий исполнит свой долг здесь на земле, ему приготовлены высшие радости и награды на небе, и эти радости — только личные, как и дела, которые дали на них право. Таким обра­ зом, умеренный индивидуализм, присущий духу христиан­ ства, помешал ему отнестись благосклонно к самоубийству наперекор его теориям о человеке и его судьбе.

Системы метафизические и религиозные, служащие как бы логической рамкой для этих моральных обычаев, доказы­ вают нам, что именно таково и есть их происхождение и значение. Уже давно замечено, что подобные системы сущест­ вуют обычно наряду с пантеистическими верованиями. Без сомнения, джайнизм так же, как и буддизм, атеистичен; но пантеизм безусловно еще теистичен. Главной характерной чертой пантеизма является идея о том, что все реальное

виндивиде не относится к его природе, что душа, одухотво­ ряющая его, не есть его душа, и что в силу этого нет и не может быть индивидуального бытия. Именно эта догма и легла

воснование учения индусов, она встречается уже в брахма­ низме. Наоборот, там, где начало существ не сливается с ними, но само мыслится в индивидуальной форме, т. е. у монотеи­ стических народов, к которым принадлежат евреи, христиа­ не, магометане, или у политеистов — греков, латинян, — дан­ ная форма самоубийства является исключительной, и нигде нельзя встретиться с ней в качестве религиозного обычая. Следовательно, можно думать, что между этой формой само­ убийств и пантеизмом действительно существует причинная связь. Так ли это?

Предположение, что именно пантеизм вызвал данный род самоубийства, не может быть принято. Людьми управляют не абстрактные идеи, и исторический ход событий нельзя объяснить игрой чистых метафизических понятий. У наро­ дов так же, как и у индивидов, представления имеют прежде всего своей задачей выразить ту реальность, которая не ими создана, но, наоборот, от которой сами они происходят и если затем могут видоизменить ее, то только в очень ограни­ ченной степени. Религиозные концепции создаются социаль­ ной средой, а отнюдь не создают ее, и если, вполне сформи­

ровавшись, они реагируют в свою очередь на породившие их причины, то эта реакция не может быть особенно глубокой. Поэтому если основой пантеизма является более или менее коренное отрицание индивидуальности, то понятно, что по­ добная религия может образоваться только в таком общест­ ве, где человеческая индивидуальность совсем не ценится, т. е. где она поглощена без остатка самим обществом. Человек не может представить себе мир иначе, как по образцу того не­ большого социального мирка, в котором он живет. Религи­ озный пантеизм поэтому есть только следствие и отражение пантеистической организации общества. Следовательно, этой последней и определяется тот особый вид самоубийств, ко­ торый везде находится в связи с пантеистическим миропо­ ниманием.

Таким образом, мы установили и второй тип самоубийств, состоящий, в свою очередь, из трех разновидностей: обяза­ тельное альтруистическое самоубийство, факультативное альтруистическое самоубийство и чисто альтруистическое самоубийство, совершеннейшим образцом которого служит самоубийство мистическое. Во всех этих формах альтруи­ стическое самоубийство представляет поразительный кон­ траст с эгоистическим. Первое связано с той жестокой мо­ ралью, которая не признает ничего, что интересует только одного индивида, второе — с той утонченной этикой, кото­ рая настолько высоко ставит человеческую личность, что эта личность не может уже более ничему подчиняться.

Между этими двумя типами лежит все то расстояние, ко­ торое разделяет первобытные народы от народов, достиг­ ших вершин цивилизации.

Однако если общества низшего порядка являются раг ехсеИепсе средой для альтруистического самоубийства, то это последнее встречается также и во времена более развитой цивилизации. Под эту рубрику, например, можно подвести известное число христианских мучеников. Многие из них были, в сущности, самоубийцами, и если не кончали с собой собственноручно, то охотно позволяли убивать себя. Если они не сами умерщвляли себя, то всеми силами искали смер­ ти и вели себя так, что неизбежно навлекали ее на себя. Для