книги из ГПНТБ / Копелевич, Ю. Х. Возникновение научных академий. Середина XVII - середина XVIII в

соединения в одном учреждении Академии и Универси­ тета принадлежит самому Петру и он сам наметил ос­ новные положения проекта об Академии наук, который был написан Блюментростом и с поправками Петра 22 ян­ варя 1724 г. обсуждался в заседании Сената.9

Петр счел нужным подробно, на протяжении семи па­ раграфов Проекта, разъяснить необходимость и смысл

щихся». Россия не может следовать образцу других госу­ дарств, где существуют раздельно академии, которые «токмо о приведении художеств и наук в лутчее состоя­ ние» стараются, п университеты, которые «наукам вы­ соким. .. сиречь до какого состояния оные ныне дошли, младых людей обучают». В России необходимо «такое здание учинить, чрез которое бы не токмо слава сего го­ сударства для розмноження наук нынешнем временем разпространилась, но и чрез обучение и розпложение оных польза в народе впредь была». Говоря об исследо­ вательском учреждении, Петр видит в нем прежде всего один из источников «славы», престижа государства. Правда, дальше, двумя параграфами ниже, говорится и о практической пользе наук: «Притом же бы вольные художества и мануфактуры, которые уже здесь заведены суть или впредь еще заведены быть могут, от помянутого заведения пользу имели, когда им удобные машины по­ казаны и инструменты их исправлены будут». Что каса­ ется просвещенческой роли Академии, как сказано в Про­ екте, науки и художества, хотя от нее и «разпространяются, однакожде оные пе скоро в народе расплодятся». Итак, мысль о небходимости основания Академии и учеб­ ного заведения высказана ясно. Но почему они должны быть слиты в одно учреждение? Дает ли Проект ответ на этот вопрос?

В параграфе, который стоит по порядку шестым, при­ водится аргумент финансового характера: «одно здание с малыми убытками» сможет дать стране то, что другие государства получают от академий, университетов и гим­ назий. Несомненно здесь сказалось нежелание Петра ос­

186

в руках, которые цепко держали большинство универси­ тетов Запада, а в России — Киевскую и Московскую сла­ вяно-греко-латинскую академии. Хотя в этих академиях и произошли известные сдвиги в Петровскую эпоху, од­ нако зависимость их от церкви, естественно, затрудняла влияние государства на постановку образования. Откры­ тие же университета на государственный счет было в это время делом чрезвычайно трудным. Выделенные на Ака­ демию по Проекту 24 912 руб. — торговые сборы с горо­ дов Нарвы, Дерпта, Пернова и Аренсбурга — были ощу­ тимы для государственного бюджета.

Однако дело было не только в этом. В четвертом па­ раграфе Проекта сказано, что от простой Академии худо­ жества и науки «не скоро в народе расплодятся», и да­ лее: «... а при заведении унпверзптета — и меньше того, ибо когда розсудить, что еще прямых школ, гимназией и семинариев пет, в которые бы младые люди началом обучиться її потом выше градусы наук возприять и угодными себя учинить могли, то невозможно, дабы при таком состоянии упиверзитет некоторую пользу учинить мог». Следовательно, дело не в том, что университет не может существовать без Академии паук, а в том, что для его создания в стране еще нет достаточных предпо­ сылок. ∏03TOMJr в Проекте речь идет не об университете в общепринятом для того времени смысле, а об особой, не имеющей прецедентов, форме учебной деятельности Ака­ демии наук, состоящей «из самолутчих ученых людей». На высшей ступени этой деятельности Проект предусмат­ ривает две различные формы обучения. Первая — публич­ ные лекции членов Академии, благодаря которым... «по­ добна оная будет универзитету и такую же прибыль про­ изведет». Вторая — приданные академикам студенты, которым «довольное жалование на пропитание определено будет», в свою очередь будут обучать «младых людей в первых фундаментах», т. е. будут учителями в «гимназиуме». В параграфе, специально посвященном гимназии, говорится, что у каждого академика таких студентов должно быть один или два, они «со всем прилежанием обучаться и академикам вспомогать имеют», а при надле­ жащих успехах «надежду имеют произойти и учителям своим наследовать». В свою очередь они должны «... тех, которые учиться начинают, первым фундаментам наук обучать, дабы и те ço временем учениями академическими

187

пользоваться могли». Таким образом, речь идет прежде всего о подготовке кадров для самой Академии по нисхо­ дящей линии — академики — студенты — гимназисты — и об использовании публичных лекций академиков для обу­ чения как студентов, так и вольнослушателей разных ка­

тегорий.

Поэтому, говоря об академическом университете, по крайней мере в начальный период, т. е. до принятия Устава 1747 г., нельзя оценивать его успехи и неудачи мер­ кой, применимой к другим университетам этой эпохи. При анализе учебной деятельностп Академии правильнее будет различать два ее аспекта: отбор и подготовку так называемых студентов, которые позднее стали имено­ ваться адъюнктами — они же были учителями гимназии и рассматривались как основной резерв для пополнения состава академиков, и организацию публичных, т. е. бес­ платных лекций, слушатели которых могли в будущем также привлекаться на службу в Академию, но могли ис­ пользовать полученные знания п в других сферах прак­ тической и государственной деятельности.

Текст Проекта показывает, что именно таким был за­ мысел Петра при создании своеобразного научно-учебного заведения. В ближайшие месяцы этот замысел получил еще более отчетливое выражение. В Проекте Петр, следуя образцу других университетов, состоявших обычно из теологического, юридического, медицинского и философ­ ского факультетов, намечал создать при Петербургской академии последние три («факультет феологии здесь оставляется и попечение о том токмо Синоду предается»). Но, как это видно из переписки с иностранными учеными начала 1724 г., такая структура очень скоро отпала как нереальная, и речь идет о преподавании по тем трем классам специальностей — математический, физический и гуманитарный, — которые будут представлены в Акаде­ мии. В Проекте указано, что Академия может присваи­ вать своим учащимся «градусы академиков», т. е. те уче­ ные степени, которые присваивали обычно университеты, если Петр «такую привилегию пожаловать соизволит». Петр написал на полях: «Позволяется». Но, как известно, в дальнейшем Академия не воспользовалась этим разре­ шением.

Проект не имеет заглавия, в котором содержалось бы официальное название нового учреждения. В самом тек­

188

сте оно названо «Академией художеств и наук». Такого названия не имела ни одна из существовавших в то время академий. Ясно, что Петр имел в виду поручить Акаде­ мии и руководство развитием ремесел и прикладных ис­ кусств. В самом Проекте эта сторона дела не раскрыта. Упоминается только необходимость иметь «живописца и градыровального мастера» для изданий научных трудов, «ежели оные сохранять и публиковать». Но почти через год Андрей Константинович Нартов, ведавший царскими мастерскими, по поручению Петра составил проект «Ака­ демии разных художеств» как самостоятельного учреж­ дения.1011К этому проекту, очевидно, примыкает и сохра­ нившийся список, собственноручно написанный Петром, где перечислены 19 специальностей, относящихся к худо­ жествам, инструментальному делу и различным ремес­ лам.11

Проект Нартова был представлен в декабре 1724 г. Через месяц Петр скончался. Создание Академии худо­ жеств остановилось, и что будет дальше с «художест­ вами», оставалось неясным. В именном указе Екате­ рины I, изданном 7 декабря 1725 г. [23, с. 435], говорится :<о заведении Академии наук» без художеств. Но, как известно, стремление Академии сосредоточить в своих ру­ ках все нити культурного развития государства и ее раз­ росшаяся издательская деятельность привели к тому, что «художества» в ней, по крайней мере в первые десяти­ летия, распространились, или, как тогда говорили, «рас­ плодились» необычайно, иногда даже в ущерб научной деятельности, так что в Уставе 1747 г. Академия уже с полным правом названа «Академией наук и художеств». «Художествам» в этом документе отведен специальный раздел [23, с. 447—448].

Да и не только «художества» получили развитие, не предусмотренное в Проекте Академии. То же самое про­ изошло с издательским делом. В проекте лишь вскользь говорится об изданиях, «которые в науках чиниться бу­ дут». Там ничего не сказано о собственной академической

11[46, т. I, с. 17]. О первоначальном понятии «Академия наук

ихудожеств» см. [30, с. 121—124].

189

в руки Академии всего или почти всего гражданского книгоиздательства, как это фактически произошло через несколько лет.

В части Проекта, относящейся непосредственно -к на­ учной работе, академику вменялось в обязанность, если перевести сказанное на современный язык, следить за ус­ пехами в своей области науки, работать для дальнейшего ее развития, докладывая секретарю Академии о своих от­ крытиях и изобретениях, составлять рефераты лучших иностранных книг и готовить их для печати, проверять вместе с другими ранее проделанные опыты. Особенно подчеркивалась важность сотрудничества в собрании уче­ ных разных специальностей, ибо «в таких экспериментах многократно один другого, яко, например анатомикус ме­ ханика и пр. к совершенной демонстрации требует». Гово­ рилось об обязанности академика выполнять специальные исследования по своей науке, «ежели его императорское величество потребует», давать в случае необходимости отзывы на открытия и изобретения посторонних лиц.

Предусматривалось право академика свободно поль­ зоваться Библиотекой и Кунсткамерой (она названа «на­ туральных вещей камора») и через библиотекаря выпи­ сывать необходимые книги и инструменты. В тексте нет указания на передачу этих учреждений в ведение Ака­ демии, но по существу его можно было истолковать именно таким образом.

В созданной им системе государственных учреждений Петр отвел Академии наук особое место, не подчинив ее даже Сенату. Она должна находиться «под ведением им­ ператора яко протектора». Такое положение, существо­ вавшее, как мы видели, и в других академиях, было осо­ бенно важно для России, где не было традиции универ­ ситетских привилегий и понятие о научной деятельности как государственной службе только начинало формиро­ ваться. При этом Петр не присваивал себе никаких прав во внутреннем управлении Академией. Это «здание», го­ ворится в Проекте, должно «само себя править», избирая из своего состава президента «непременного», т. е. посто­ янного, или каждый год. Как известно, после смерти Петра Академия не смогла отстоять свое право на само­ управление.

Та часть Проекта, которая относится к хозяйственным и финансовым делам, сформулирована менее четко. Здесь

190

говорится и о кураторах, которые будут заботиться о «благосостоятельстве» Академии, и о назначении «директора и двух товарищей и одного комисара над деньгами». Ви­ димо, эти пункты предполагалось уточнить потом, как и порядок приема на службу, статус иностранных и по­ четных членов и многое другое. Зато Проект содержит указание, которого не было в уставах других академий —■ о сумме на содержание Академии. Первоначальная сумма в 20 000 руб. была затем увеличена Петром до 24 000, а в последнем варианте Проекта — до 24 912 руб.

Состав профессоров был четко расписан по специаль­ ностям. В первом, математическом, классе предусматрива­ лось четыре вакансии — одна по высшей математике, одна по астрономии, географии и навигации и две по меха­ нике; во втором, физическом, классе — физика теорети­ ческая и экспериментальная, анатомия, химия п ботаника; в третьем, гуманитарном, — одна по красноречию и древ­ ностям, одна по древней и повои истории и одна по праву, политике п этике. Как весьма желательная названа еще одна специальность — экономия.

Такой состав и его детальная специализация, которой не было ни в одной другой академии, явно диктовалась

ностей: «Науки, которые в сей Академии могут учепы быть...». Так функция обучения, которая занимала под­ чиненное место в задачах Академии, оказалась определяю­ щей в ее структуре. В этом можно убедиться, прослежи­

Мы уже отмечали, что из числа специальностей была изъята теология, чем подчеркивался чисто светский ха­ рактер образования в Академии и исключалось вмеша­ тельство Синода в ее дела. Но в Петербургской академии, в отличие от Берлинского научного общества, по перво­ начальному Проекту пе предусматривалось и изучение русского языка, а вся работа в этой области ограничива­ лась переводом на русский язык «систем» наук, т. е. учеб­ ников. Видимо, только отсутствием специалистов можно объяснить такое ограничение. Недаром тех двух студен­ тов «из словенского народа», о которых Петр собственно­ ручно написал в Проекте, что они нужны, «дабы могли

191

удобнее русских учить», искали не в России, а в Вене, среди обучавшихся там славян, да так и не нашли.

Таков был Проект Академии, который обсуждался в Сенате 22 января 1724 г. в присутствии высших санов­ ников государства и на основании которого через шесть дней был издан сенатский Указ об учреждении Академии и о расходах на ее содержание.12

По примерной смете, датированной 10 февраля 1724 г. [46, т. I, с. 26—27], помимо жалования, оставалось еще около пяти с половиной тысяч рублей на книги, экспери­ менты, дрова, свечи и прочие расходы. Эта сумма пред­ ставлялась достаточной, если принять во внимание, что в Парижской академии подобная статья расходов состав­ ляла 12 000 ливров, т. е. около 3 000 руб., а в Берлинском научном обществе — 1000 талеров, или 750 руб.

Так завершилась законодательная и финансовая под­ готовка к учреждению Академии. Начался второй, не ме­ нее важный этап — подбор и приглашение ученых. То об­ стоятельство, что все они должны были преподавать в университете, наложило отпечаток не только на их спе­ циальности, но и на требования, которые предъявлялись к кандидатам. В России в различных учреждениях рабо­ тало к этому времени уже немало специалистов-практи­ ков. Но поскольку Петр задумал поставить обучение в Академии на уровень европейских университетов, то и требовались для этого ученые «университетского типа», могущие читать своп курсы на латинском языке. Поэтому Петр и его помощник Блюментрост обратились к «найму» по контракту — обычному для университетов того вре­ мени. По указу Петра Иоганн Даниил Шумахер, управ­ лявший Библиотекой и Кунсткамерой, назначался с 1 ян­ варя 1724 г. в будущей Академии «секретарское дело пра­ вить». Он и стал одним из главных исполнителей этой сложной организационной работы.

вычайно лаконичном, об Академии сказано только как об учебном заведении: «... учинить Академию, в которой бы учились языкам, также протчим наукам и знатным художествам и переводили б книги». Цель Указа — узаконить выделение на Академию пред­ писанной Петром суммы, формулировка же задач здесь, видимо, менее важна.

192

Л. Эйлер.

Гравюра В. Соколова с портрета И. Брукнера.

К. Линней.

C портрета Гофмана.

сколько лет в России при Медицинской канцелярии. Буксбаум был зачислен в Академию в то время, когда он готовился к ботаническому путешествию р Константино­ поль с русским посольством. Его поездка была, таким об­ разом, первой экспедицией Академии наук. В контракте он обязался по возвращении надзирать над Аптекарским огородом и обучать юношество основам ботаники.

Для подбора ученых за границей нужно было прежде всего широко оповестить Европу о создании новой Ака­ демии. Для этого были использованы существовавшие ка­ налы связей, налаженных заграничными поездками Пе­ тра, Нартова и Шумахера, старые контакты лейб-медиков Арескина и Блюментроста, переписка с Вольфом, словом, пути информации были достаточно подготовлены. О Про­ екте новой Академии, обсуждавшемся в Сенате 22 января,

изложение разделов Проекта, касавшихся главным обра­ зом обязанностей академиков. Вскоре было сделано не­ большое дополнение [189, с. 314], в котором пояснялось, каким будет новый университет и какие дисциплины в нем будут изучаться. В течение этого и следующего года газета поместила еще несколько заметок, в которых сообщалось о ходе приглашения ученых в Петербург и о кандидатуре президента: сначала говорилось о Хри­ стиане Вольфе, потом упоминался и Дмитрий Кантемир,*13 которому «Петр поручил управление Петербургской ака­ демией» [189, 1725, т. IV, с. 529].

Немаловажную роль в подборе академического штата сыграли русские дипломаты, жившие за границей, — Бо­ рис Иванович Куракин в Париже и Александр Гаврило­ вич Головкин в Берлине. Десятки писем Головкина и Ку­ ракина, сохранившиеся в академическом Архиве, свиде­ тельствуют о том, что они были не просто посредниками, а активно, пользуясь своей осведомленностью в научной жизни Европы, проводили политику Петра и защищали интересы своего государства. Они наводили справки об ученых, проверяли рекомендации. Головкин в письмах к Блюментросту советует сдержанность и осмотритель­