книги из ГПНТБ / Копелевич, Ю. Х. Возникновение научных академий. Середина XVII - середина XVIII в

Историограф и непременный секретарь Академии Формей в предисловии к первому тому «Истории и мемуаров»

[157]с энтузиазмом говорит о важности разработки

метафизики — «матери других паук», теории, которая дает «наиболее общие основы, источник очевидности, фундамент прочности наших знаний». Метафизика этого времени, по словам Формея, не имеет ничего общего с схоластической философией эпохи возникновения пер­ вых академий, которая только мешала развитию наук.

В другом месте того же предисловия Формей говорит, что уже наступило время, когда нет необходимости до­ казывать полезность спекулятивных знаний. Теперь всеми осознано, что эти знания прокладывают путь к откры­ тиям, полезным для общественного блага.

Благодаря вниманию к теоретико-философским проб­ лемам Берлинская академия стала ареной ожесточенных споров, затронувших обширные круги европейских уче­ ных в середине XVIII в. Мы уже упоминали о сраже­ ниях по поводу монадологии X. Вольфа, в которых большинство членов Академии заняло антивольфианскую позицию. В начале 50-х годов Академия была втянута в спор между своим президентом Мопертюи и математи­ ком из Берна Самуэлем Кёнигом о так называемом «принципе наименьшего действия» — спор по вопросу, сыгравшему огромную роль в развитии вариационных принципов механики.37

В своих теоретико-философских воззрениях члены Берлинской академии не были едины. Директор класса спекулятивной философии И. Ф. Гейииус и секретарь Академии Формей были сторонниками рационализма Лейбница—Вольфа и тяготели к французскому Просве­ щению, под сильным влиянием которого в это время находился и Фридрих II. В' 1748 г. членом Академии стал бывший тогда на службе у Фридриха II француз­ ский физик и философ-материалист Ж. О. Ламеттри, автор книги «Человек-машина» (1747). Но большая часть членов Академии, в том числе Мопертюи и Эйлер,

166

Однако ne эти споры составляли главное содержание деятельности Академии. В этот период опа имела уже не­ малые достижения в естественнонаучных исследованиях. Леонард Эйлер успешно продолжал начатые в Петербурге исследования по теории чисел, анализу, механике и ее приложениям в артиллерии, навигации, оптике и

степенно восстанавливала свою репутацию среди веду­ щих обсерваторий Европы, сильно пошатнувшуюся в годы упадка Научного общества. Большую известность приобрели опыты по электричеству И. Н. Либеркюна, исследования А. С. Маргграфа и других академических химиков. Актуальные задачи естествознания ставили ежегодные конкурсы Берлинской академии. В них уча­ ствовали в середине века Ж. Л. Д’Аламбер, Μ. В. Ло­ моносов, многие ученые других немецких государств.

Эти достижения тем более знаменательны, что сред­ ства Академии оставались скудными. Хотя Устав преду­ сматривал 12 «пенсионеров», в действительности их всегда было меньше, да и жалованье назначалось срав­ нительно низкое, так что подчас нелегко было найти кандидата на освободившееся место, если требовался учепый-профессионал, например на вакансию астро­ нома. Помимо издания календарей, Академия пыталась создавать у себя другие прибыльные предприятия, например плантации шелковицы, по все это не покры­ вало постоянного денежного дефицита.

В области гуманитарных наук Академия сделала шаг назад, отказавшись по существу от разработки проблем немецкого языка. Мы видели, что и Общество в этом деле продвинулось мало. Труды Общества издавались на ла­ тинском языке, а в популяризации науки, которой зани­ мались журналы в разных уголках Германии, Общество почти не участвовало. В новой Академии, в которой фран­ цузов и швейцарцев было едва ли не больше, чем немцев, латинский язык был вытеснен, но не немецким, а фран­ цузским. На французском языке велись заседания и из­ давались труды. Сказывалась, бесспорно, и общая фран­ цузомания, царившая при дворе. Кроме того, есть основа-

38 Крупные монографии Эйлер издавал больше в России и Швейцарии.

167

ИНСТИТУТ В БОЛОНЬЕ

Подъем экспериментального естествознания начала XVIII в. вдохнул новую жизнь в старые итальянские уни­ верситеты, такие как Болонский и Падуанский. Осо­ бенно успешно здесь развивались астрономия и медицина. Обращает на себя внимание отличительная черта италь­ янской науки этого периода — она не только не вступала в конфликт с церковью, но пользовалась ее поддержкой и покровительством. Католическая церковь за век, про­ шедший после суда над Галилеем, претерпела некоторую эволюцию в своем отношении к новому естествознанпю, стремясь, в известных рамках, использовать науку как средство для сохранения своего господствующего поло­ жения в старых католических государствах и распростра­ нения католической веры в странах Востока.

Характерна в этом отношении Болонья, папский го­ род с одним из древнейших в Европе университетов (ос­ нован в XI в.). В начале XVIII в. здесь создается своеоб­ разное научное учреждение, названное «Институтом», — учреждение, в котором были соединены Академия наук, Академия живописи, скульптуры и архитектуры, музей, учебное заведение, словом, комплекс, какого не встреча­ лось до того ни в какой другой стране. Позднее, как известно, подобный комплекс возник в Петербурге, хотя у пас пет сведений о том, что при создании Петер­ бургской академии учитывался опыт Болонского инсти­ тута.

Академия наук, вошедшая позднее в Институт, воз­ никла еще в конце XVII в. из любительского кружка мо­ лодежи, собиравшегося в доме Евстахио Манфреди, кото­ рому в 1690 г., когда начались эти собрания, было 16 лет. Манфреди и его друзья назвали свой кружок «Академией

169

беспокойных».1 Собирались в определенные дни, читали по очереди диссертации по философии, медицине, нату­ ральной истории. Проектировали написать и издать «си­ стему мира». Кружок разрастался, через четыре года со­ брания переместились в дом профессора анатомии Джакопо Сандри. Среди участников кружка были знаменитые впоследствии анатомы Марчелло Мальпиги, Джованни Батиста Морганьи, астрономы братья Габриэль и Евстахио Манфреди, математик, юрист и поэт Джакопо Барто­ ломео Беккариа. Постепенно они разработали определен­ ную организацию и регламент, избрали президента и се­ кретаря. Первым президентом («принчипе») стал в 1704 г. Морганьи. По регламенту, принятому в 1704 г., члены ака­ демии делились по дисциплинам: натуральная история, химия, анатомия, медицина, физика, математика. В каж­ дом собрании два академика читали доклады по своей науке, обязательно содержащие новые наблюдения. В ис­ тории «Академии беспокойных», составляющей часть об­ щей истории Болонского института, которая напечатана в I томе его «Комментариев» в 173'1 г., об этих собраниях говорится, что туда «не разрешается приносить ничего, что не будет показано ни опытом, ни наблюдением или

в других странах, и члены Академии вносили свои по­ правки и дополнения. В 1705 г. Академия переместилась во дворец герцога Марспльи, о котором следует сказать особо, так как с именем этого человека связано создание Болонского института.

Kapono Франческо Марспльи в юности увлекся естест­ вознанием, учился у Дж. Борелли и Μ. Мальпиги, инте­ ресовался фортификацией и военным искусством. Посту­ пив на службу к императору Леопольду, он участвовал в сражениях, познал рабство в турецком плену и чудом вернулся на родину. Во время войны за испанское на­ следство был с позором лишен всех званий после сдачи врагу крепости Бризак, вел тяжелую борьбу за восстанов­ ление своего честного имени, долго странствовал, терпел лишения. Но все эти годы Марспльи продолжал научные

1 «Accademia degli Inquieti», или другое латинское название

«Academia Anxiorum». Девизом своей академии «беспокойные» избрали слова «Mens agitai» — разум не дает покоя.

J70

изыскания — астрономические наблюдения, исследования природы моря и водных бассейнов — он был большим знатоком Босфора и района Дуная, собирал натуралии, приборы, оружие, археологические редкости. Возвратив­ шись в Болонью, куда его вызвал папа Клемент XI, он выполнял различные военные и дипломатические поруче­ ния. В своем доме Марсильи построил астрономическую обсерваторию, в которую привлек Евстахпо Манфреди. Дом его, заполненный коллекциями, превратился в боль­ шой музей. Здесь же было отведено помещение и для «Ака­ демии беспокойных». В другой части дворца Марсильи собирал живописцев, скульпторов и архитекторов города, организовал обучение этим искусствам. Так сложилась академия, которая по имени покровительствовавшего ей папы Клемента XI получила пазванпе «Клементины».2

Но Марсильи не успокоился на этом. Он решил соз­ дать единое учреждение и обеспечить ему падежное бу­ дущее, не зависящее от капризов частной благотворитель­ ности. Для этого он предложил сенату города Болоньи все свои богатейшие коллекции с тем, чтобы сенат предоста­ вил музею большой дом, где могли бы успешно работать її обе академии, объединенные в Институт. К счастью, в составе сената были люди, живо интересовавшиеся на­ укой. И, когда в 1712 г. сенат получил разрешение папы выделить Институту часть своих средств, для Института был куплен один из красивейших дворцов города. В башне Палаццо дель Институте была построена астрономиче­ ская обсерватория, в залах и галереях двух его этажей размещены коллекции, библиотека, комнаты для физиче­ ских опытов и анатомических вскрытий, для собраний, для работы художников и мастеров. Позднее была соз­ дана и химическая лаборатория. Говоря об этом дворце Фонтенель восклицает: «Кажется, что мы видим здесь воплощенную Атлантиду канцлера Бэкона, превративше­ еся в явь сновидение ученого»3 [156, 1730, с. 140]. К коллекциям Марсильи сенат присоединил принадлежав­ шие ему естественнонаучные музеи Улисса Альдровандп

Б. Фонтенелем в похвальной речи в Парижской академии в год его смерти [156, 1730, с. 132—143].

3 Детальное описание дворца, чертежи его фасадов и планов имеются в книге Дж. Г. Боллетп [101].

171

дарили Институту свои собрания, инструменты и книги. 13 марта 1714 г. состоялось торжественное открытие Ин­ ститута.4

Сенат города назначил шестерых лиц из своего со­ става, которые должны были заботиться об Институте. Основной штат Института включал, кроме президента, секретаря и трех его помощников (по астрономии, физике

ихимии), профессоров по специальностям: астрономия, во­ енная архитектура, физика, натуральная история, химия

ипрофессор по управлению библиотекой. Был также мастер-механик и помощник химика. Позднее состав про­ фессоров расширился. В книге Боллети [101, с. 102] упо­ минаются, кроме перечисленных, навигация, акушерство,

анатомия, хирургия, механика, оптика, древности. У боль­ шинства профессоров имелись помощники, а у некото­ рых — еще и адъюнкты. Из описания деятельности Ин­ ститута [120, с. 13] можно заключить, что функция профессорского состава была не исследовательской, а учеб­ ной и популяризаторской. C ноября до начала августа каждого года профессора регулярно читали лекции для всех желающих. Одновременно в городе существовал и старый университет. Эти два учреждения неплохо ужива­ лись (иногда в них работали одни и те же лица), но пред­ ставляли они два различных способа преподавания: уни­ верситет придерживался традиционного, преимущест­ венно умозрительного,5 Институт же — практического, с публичной демонстрацией опытов. Расписание лекций строилось таким образом, чтобы желающие могли слу­ шать «наставления» в Университете и видеть опыты и демонстрации в Институте.

«Академия беспокойных», присоединившись к Инсти­ туту, пережила второе рождение. Она отказалась от преж­ него названия и стала именоваться «Академией Болонс­ кого института наук». Из числа ее 12 действительных членов избирались не только президент и секретарь Ака­ демии, но и президент и секретарь Института и все 6 его

4 «Instituto delle scienze di Bologna», или «Bononiense scientiarum et artium Institutum».

5 Как говорится об этом в истории Института, в «Архигим­ назии» (т. е. университете) преподают то, «к чему не прилагают руки» — диалектику, метафизику. Читают там и геометрию, фи­ зику, анализ бесконечных. Но там только «диспутируют», а в Институте постоянно что-то строят [120, с. 13].

1 72

DE BONONIENSi

Scientiarum

ARTIUM

INSTITUTO ATQUE ACADEMIA

COMMENTAB.il.

bononiλe mdccxxxi

Ex Typographia Lλbu a Vuifi , spud MetropcJiianam.

Stqmerwn ptmiffu.

Титульный лист «Комментариев» Института в Колонье.

профессоров. Таким образом, Академия и Институт были органически связаны. В собраниях Академии присутст­ вовали и «сенаторы-префекты». Раз в год проводились публичные собрания в присутствии легата кардинала. Устав Академии, как это было принято и в других науч­ ных академиях этой эпохи, возлагал на ее членов коллек­ тивную ответственность за научные публикации: «Никто ничего не издает от имени Академии без ведома Акаде­ мии» [120, с. 45]. В 1731 г. Академия издала первый том своих «Комментариев»,6 состоящий из исторической части и сочинений членов Академии, второй том вышел в трех частях в 1745—1747 гг., третий — в 1755 г. В 1724 г.,

в президентство Беккариа, было разрешено в частных со­ браниях Академии читать не только по-латыни, но «на каком кто хочет языке». В 1723 г. секретарем Академии был избран знаменитый своими астрономическими на­ блюдениями и каталогами Франческо Марію Цанотти. Позднее он много лет был президентом Академии.

Среди почетных членов Болонской академии были ученые, которые состояли на службе или были почетными членами Петербургской академии — Даниил Бернулли, Яков Герман, Джованни Полени. В 1762 г. Академия из­ брала своим почетным членом Михаила Васильевича Ло­ моносова.

Болонская академия наук существует и сейчас,7 объе­ диняя 50 членов и 200 членов-корреспондентов.

В середине XVIII в. была основана, также существую­ щая в наши дни, Академия наук в Турине.8 Заслуга ос­ нования научного общества в Турине принадлежит гер­ цогу Салуццо ди Менисильо, который сам увлекался хи­ мическими опытами. В 1757 г. он начал создавать группу ученых, взяв в помощники двух одаренных молодых лю­ дей, преподавателей местного университета, Жозефа Луп Лагранжа и Джованни Франческо Синья. Вскоре к ним присоединились еще шесть ученых, и этот небольшой коллектив издал в 1759 г. первый том «Туринского сбор­

6 «De Bononiensi Scientiarum et artium Instituto atque Aca­ demia Commentarii, Bononiae» [120], «Комментарии» Болонской академии издавались тем же издательством «Laelii a Vulpe», которое предприняло в 30-е годы XVIII в. переиздание «Коммен­ тариев» Петербургской академии.

7 Ее название «Accademia delle scienze dell’ Instituto di Bologna». 8 «Accademia delle scienze», Torino.

174