Вопросы для обсуждения

1. Чем связано принятие стратегического решения?

2. Дайте определение стратегии восстановления.

3. Дайте определение стратегии поворота.

4. Дайте определение стратегии выхода. Когда она вступает в дело?

5. Какие факторы внешнего окружения определяют стратегию восстановления?

6. В каких случаях компания может использовать стратегию поворота?

7. Что необходимо учитывать при изменении ценообразования?

8. Какие стратегии поворота можно использовать относительно товара?

9. Перечислите и охарактеризуйте стратегии выхода.

10. Каково значение изъятия инвестиций в антикризисном управлении?

Практическая ситуация № 8 «Клейкое дело»

Это случилось в ноябре 2002 г. Суд Ставропольского края отказался выпустить из-под ареста бывшего директора Минераловодского желатинового завода. Дело в том, что вокруг этого предприятия развернулась настоящая битва. Бывший директор завода, в отношении которого было возбуждено уголовное дело, утверждал, что его выживает местное УФСБ. Его оппоненты обвинили экс-директора в хищениях на общую сумму 9 млн. рублей.

В 1999 г. бизнесмен Василий Кузьменко приехал из Москвы домой к родителям в поселок Новотерский под Минводами (он и раньше занимался бизнесом в Минеральных Водах, но потом на несколько лет уехал в столицу). Узнал о плачевном состоянии Минераловодского желатинового завода. К тому времени завод уже несколько лет практически не давал продукции, за ним числились огромные долги. Кузьменко решил заняться этой проблемой и возродить некогда мощное предприятие. Оставив работу в Москве, он перебрался в Минводы. Компания «Озон», принадлежавшая Кузьменко, взяла в аренду оборудование завода и начало работать. Вскоре Василий Кузьменко, возглавлявший «Озон», решением общего собрания акционеров был назначен и директором самого завода. «Озон» закупал сырье, оплачивал расходы на электричество, воду и т.п. за полтора года удалось выплатить 3,4 из 3,7 млн. рублей, которые завод задолжал государству. За короткий срок предприятие поднялось. Кроме желатина здесь стали изготавливать и другую продукцию: выпускали, например, минеральную воду. А еще Кузьменко на собственные средства установил на заводе линию по расфасовке сливочного масла. За какие-то два года завод превратился в процветающее предприятие, рабочие были довольны. Да и руководство не жаловалось: бедствовать не приходилось, отношения были хорошими, да и жили все по соседству, так что отмечали вместе праздники, дни рождения, ходили в гости (среди руководителей многие были друзьями и родственниками). Кстати, одному из своих близких приятелей, Ивану Михайленко, который еще в «Озоне» руководил службой безопасности, Василий Кузьменко в 2001 г. продал за минимальную цену доставшийся от родителей дом (семья Кузьменко жила в другом доме). В общем, дела шли хорошо.

По словам самого Василия Кузьменко, проблемы начались в мае 2002 г. его вызвал к себе генерал-майор ФСБ Аркадий Еделев (в то время начальник оперативно-координационного штаба УФСБ РФ по Северному Кавказу). Как следует из заявлений господина Кузьменко, которые он позже направил в правоохранительные органы, и из протокола его допроса уже в качестве обвиняемого, с чекистами его уже несколько лет связывали не только дружеские, но и деловые отношения: фээсбэшники несколько лет были «крышей» завода. По заявлению Кузьменко, Еделев получал сначала по 1 тыс. долларов, потом по 2 тыс., а в 2002 г. «зарплата» дошла до 3 тыс. долларов. Но и сам «желатиновый директор» был не против. У Кузьменко с Еделевым сложились чуть ли не семейные отношения: дружили домами, Еделев крестил младшую дочь Кузьменко. Позже Кузьменко принял на завод Ольгу Еделеву, супругу генерала-чекиста, экономиста по образованию; она стала председателем совета директоров. (Как следует из протокола допроса господина Кузьменко, он не возражал, поскольку «считал завод уже нашим семейным делом».) итак, в своем заявлении Кузьменко утверждал, что в кабинете господина Еделева произошла любопытная беседа: чекист потребовал от директора завода 300 тыс. долларов. Второй подобный разговор состоялся уже в мае, потому что от Кузьменко денег так и не дождались.

Требование такой крупной суммы возмутило директора завода, платить он отказался и отправился, как уже упоминалось, жаловаться в Москву – в Управление собственной безопасности ФСБ России и Генпрокуратуру. В своих жалобах директор завода изложил подробно всю историю с деньгами, а также упомянул, что были и реальные угрозы: по словам Кузьменко, его обещали «сгноить в подвалах» и даже просто убить.

13 июня 2002 г. в Минводы с проверкой из столицы приехал сотрудник УСБ ФСБ. На следующий же день против Кузьменко было возбуждено уголовное дело (кстати, по заявлению Михайленко, датированным тем же 13 июня), и домой к нему пришел уже не представитель УСБ, а рубовцы с обыском.

С гипертоническим кризисом Кузьменко увезли в больницу, где он дважды успел побывать в реанимации. Врачи не допускали к больному следователей. Тем временем совет директоров завода, возглавляемый Ольгой Еделевой, созвал собрание акционеров. Собрание приняло решение расторгнуть договор аренды между «Озоном» и заводом. Кузьменко отстранили от должности, его кресло занял бывший руководитель охраны «Озона» Михайленко. Имущество «Озона» с территории завода предложили вывезти. Правда, по словам адвоката Дмитрия Шапилова, это сделать так и не удалось: «Кузьменко на завод больше попасть не смог, его просто не пустила охрана».

Только 5 июля предприниматель выписался из больницы, но вскоре уехал в Москву, где лег на обследование в один из столичных НИИ. Все это время, по свидетельству Дмитрия Шапилова, предпринимателя никуда не вызывали. Но вскоре в Москву из Минвод прибыли оперативники с бумагой о принудительной доставке Кузьменко к следователю. 24 июля Василия Кузьменко прямо из московской больницы в сопровождении адвоката Шапилова доставили в Минводы. «Наручники на моего клиента надели уже в самолете, - говорит Дмитрий Шапилов. – Когда прилетели в Минводы, прямо из аэропорта мы поехали к следователю, где Кузьменко официально предъявили обвинение. Фактически на свободу Кузьменко уже не вышел: сначала сидел в изоляторе временного содержания, а уже на следующий день его официально арестовали. Через неделю Кузьменко перевели из ИВС в СИЗО».

Предпринимателю инкриминировали три статьи УК: «Присвоение или растрата» (ст. 119 УК), «Вымогательство» (ст. 163 УК) и «Угроза жизни» (ст. 119 УК). Дело, как уже говорилось, было возбуждено по заявлению Ивана Михайленко, а также по заявлению почти 30 рабочих, которые пожаловались на мизерную зарплату на заводе. Кузьменко подозревают – и это главный пункт – в том, что тот, «используя служебное положение, похитил путем присвоения 95 т продукции завода» (то есть якобы по приказу Кузьменко с завода было подпольно вывезено желатина почти на 9 млн. рублей), а также в сокрытии налогов. Что касается вымогательства, то речь шла о сумме 9950 долларов. По словам господина Михайленко, еще в ноябре 2001 г. он узнал о фактах хищения продукции с предприятия и начал проверять эти данные. Кузьменко же потребовал прекратить проверку, а когда Михайленко отказался, запросил у него долг, угрожая даже сжечь дом. Правда, как уточнил Шапилов, написанная Михайленко расписка указывает срок выплаты долга за дом – 2003 г., «так что никто и никак не мог требовать от него немедленной выплаты». Да и сам Иван Михайленко обмолвился, что «это не основное; это у нас с ним личные отношения».

История же с «угрозой убийства» тоже любопытная. По данным следствия, Ольга Еделева, придя в кабинет директора завода, потребовала от того объяснений по поводу хищения продукции. Кузьменко же снова приказал прекратить всяческие проверки и стал «угрожать ей убийством», продемонстрировав Еделевой собственный пистолет ИЖ-71 (В. Кузьменко имеет удостоверение охранника и лицензию на ношение оружия) и для убедительности «передернув затвор».

Арест обвиняемого в прокуратуре объясняют тем, что в течение месяца следователь безуспешно пытался встретиться с господином Кузьменко, который прятался от него. Когда обвиняемый лег в больницу, врачи категорически возражали против контактов следователя с больным. Но он однажды вышел на прогулку и исчез, объявившись затем в московской клинике. Тогда, по словам сотрудников прокуратуры, и было принято решение о соответствующей мере пресечения. К тому же прокуратура Ставропольского края, ходатайствуя в Минераловодском районном суде об аресте Василия Кузьменко, указывала, что тот, «оставаясь на свободе, может продолжать заниматься преступной деятельностью, а также может угрожать свидетелям, потерпевшим, уничтожить доказательства». Так что ничего противоправного или странного в уголовном деле в отношении Кузьменко и его расследовании в Минводах не видели.

Тем временем следствие по делу было продлено до декабря, а Кузьменко содержался под стражей. В прокуратуре считали, что здоровью подследственного ничего не угрожает и вообще – «самый страшный диагноз Кузьменко – это ожирение четвертой степени на фоне диабета». «Разумеется, - обмолвились сотрудники прокуратуры, - в условиях изоляции доступ врачей к нему несколько ограничен, но его жизни ничего не угрожает».

«На самом деле у Василия Кузьменко много хронических болезней: атеросклероз, пиелонефрит, болезни желудка, а главное – диабет при избыточном весе, да еще гипертония, - говорят адвокаты Кузьменко. – К тому же у него на руках четверо детей – от 1 года до 17 лет – и неработающая супруга. Ссылаясь на это, мы ходатайствовали об изменении меры пресечения в краевом суде Ставрополья». Но на заседании суда, состоявшемся в середине августа 2003 г., защите господина Кузьменко в этом было отказано. Теперь адвокаты бизнесмена намерены обжаловать это решение в президиуме суда.