gavrilova_istoria

Тверскую, Калужскую, Тульскую), Поволжье (Ярославскую, Самарскую, Саратовскую, Нижегородскую, Казанскую, Симбирскую) и Украину (Киевскую, Черниговскую, Харьковскую). Достичь поставленных целей народникам не удалось. Большинство участников «хождения в народ» (более 2,5 тыс. чел.) было арестовано за революционную пропаганду, привлечено к суду и осуждено.

«Хождение в народ» наглядно продемонстрировало организационную слабость народнического движения и определило необходимость создания для решения масштабных революционных задач соответствующей централизованной организации. Такая организация возникла в 1876 г. в Петербурге и получила название (в 1878 г.) «Земля и воля». Основателями и активными участниками ее были А.Д. Михайлов, Г.В. Плеханов, О.В. Аптекман и другие. Наряду с теоретической деятельностью («Земля и воля» имела свои печатные органы), в практической работе организация перешла от «бродячей» пропаганды, характерной для начального этапа «хождения в народ», к созданию постоянных деревенских поселений. Однако и это не дало ожидаемых результатов. Потенциальная «революционность» крестьянства, их «прирожденный коммунизм» оказались явно преувеличенными народниками.

Неудачи пропагандистской деятельности, ужесточение правительственных репрессий в отношении революционеров способствовали усилению разногласий внутри организации, и в 1879 г. в результате конфликта «политиков» и «деревенщиков» она раскололась на две самостоятельные организации – «Народная воля», куда вошли А.Н. Желябов, С.Л. Перовская, В.Н. Фигнер, Н.И. Кибальчич, и «Черный передел» (Г.В. Плеханов, П.Б. Аксельрод, Л.Г. Дейч). В отличие от «Черного передела», просуществовавшего немногим более года – до конца 1880 г. и делавшего ставку на продолжение пропагандисткой работы в крестьянских массах, «Народная воля» действовала несколько дольше и оставила заметный след в революционном движении организацией ряда террористических актов, в том числе убийства Александра II 1 марта 1881 г.

Полагая ситуацию в стране в конце семидесятых годов благоприятной для захвата власти и выдвинув лозунг «Теперь или никогда», революционеры, не надеясь на инициативу народа, считали необходимым самим создать условия для переворота, дезорганизовать правительство террором.

Программные требования народовольцев включали: созыв Учредительного собрания, введение всеобщего избирательного права и постоянного народного представительства, свободу слова, совести, печати, сходок, общинное самоуправление, передачу земли народу, право наций на самоопределение.

В середине 80-х гг. в революционном народничестве наметилась тенденция к децентрализации и усилению работы в провинции, где возникли новые народнические организации. С распространением в России

171

марксизма и началом обстоятельной критики им народнической идеологии она постепенно утрачивает свое влияние.

«Разочарование в программах» (по мнению Г.В. Плеханова) и тактике индивидуального террора (можно согласиться с утверждением, что «вместе с Александром II динамит убил и народнические теории») неминуемо приводило многих бывших народников к решению «…стать на точку зрения социальной демократии Запада». «Мы не сшивали своих взглядов, - писал Плеханов, - из кусочков чужих теорий, а последовательно вывели их из своего революционного опыта, освещенного ярким светом учения Маркса».

Первая марксистская группа «Освобождение труда» возникла в Женеве в 1883 г. Ее создали в основном бывшие «чернопередельцы» Г.В. Плеханов, В.И. Засулич, П.Б. Аксельрод, Л.Г. Дейч, В.Н. Игнатов. Члены новой группы определили для себя в качестве непосредственных практических задач перевод на русский язык, публикацию и распространение в России произведений Маркса, Энгельса и их последователей, а также критику народнических взглядов и исследование основных проблем российской жизни с точки зрения научного социализма.

Публикация около тридцати работ основоположников марксизма и теоретических работ самого Плеханова («Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия» и др.) сыграла важную роль в развенчании «узкой и безнадежной» народнической философии русской истории, призывающей «старуху – историю» потоптаться на одном месте, поскольку якобы экономическая отсталость России является «надежнейшим союзником революции».

Будущее России, считал Плеханов, связано с буржуазным развитием страны: она должна окончить «школу капитализма», в которую уже «поступила». Главной движущей силой революционных преобразований, по мысли Плеханова, должен стать рабочий класс, который будет постепенно вовлекать в этот процесс отсталую и консервативную деревню. Для решения революционных задач необходимо было создание социалистической рабочей партии, обоснование программных целей и организационных принципов которой Плеханов дал в двух проектах программы революционной социал-демократии. Высоко оценивая деятельность группы «Освобождение труда», В.И. Ленин писал, что она теоретически основала русскую социал-демократию и сделала первый шаг навстречу рабочему движению.

Объединению различных марксистских кружков, появившихся в России, в политическую партию предшествовала деятельность созданного в 1895 г. в Петербурге «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», основателями которого были В.И. Ульянов (Ленин) и Ю.Ю. Цедербаум (Л. Мартов). Аналогичные организации, впервые попытавшиеся возгла-

172

вить рабочее движение, возникли и в других городах – Москве, ИвановоВознесенске, Киеве, Екатринославе.

В 1898 г. в Минске состоялся I съезд социалистов России, провозгласивший создание Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). В 1900-1903 гг. благодаря сотрудничеству Плеханова и Ленина было налажено издание газеты «Искра», разработаны Программа и Устав партии, подготовлен и проведен II съезд РСДРП (1903 г.). В процессе совместной деятельности двух лидеров российской социал-демократии обнаружились определенные политические разногласия, которые привели в последующем к окончательному разрыву отношений и расколу партии на «большевиков» и «меньшевиков».

Эти разногласия были проявлением не только расхождений личных позиций, обусловленных различиями характеров, опыта, возраста, типов мышления, но и двух противоположных тенденций в социалдемократическом движении. Не стоит связывать раскол в РСДРП только с несовместимостью вождей, «диктаторством» Ленина, его «интриганством», он имел более глубокое происхождение и объяснялся различной оценкой Лениным и Плехановым степени зрелости России и готовности ее (и ее рабочего класса) к пролетарской революции, различным отношением к либеральной буржуазии и крестьянству, к необходимости непосредственного или возможного только в перспективе перехода от революции буржуазной к социалистической.

Плеханов, например, был убежден, что «… русская история еще не смолола той муки, из которой будет испечен пшеничный пирог социализма». В случае же преждевременного захвата власти кучкой революционеров и попытки введения ими социализма, пророчески предсказывал он, «совершившаяся революция может привести к политическому уродству, вроде древнекитайской империи, то есть к обновленному царскому деспотизму на коммунистической подкладке».

Плеханов сохранил приверженность своим взглядам и после Октябрьской революции, в которой он увидел «нарушение всех исторических законов». Однако надо отдать должное его порядочности как человека и политика: он не встал в ряды ее противников и категорически отверг все предложения возглавить борьбу с Советской властью.

Изучение основных этапов революционного движения в России, на наш взгляд, подтверждает мнение, что «идеи не имеют собственной истории». Решающую роль всегда играет то обстоятельство, как они «овладели массами». В этом смысле социалистические идеи нашли в России благодатную почву для распространения. Правда, как справедливо отмечают многие современные исследователи, смысл марксистского учения о социализме рабочие и крестьяне в России поняли главным образом как возможность уничтожения частной собственности и оправдания использования насилия. Дух «социальной революции», который нес в себе социализм,

173

«совпал с жаждой миллионов крестьян завершить вековой спор с дворянской (и сросшейся с ней буржуазией) Россией уничтожением былых средостений и, прежде всего, крепостнических перегородок на земле».

Сделав ставку в своих «псевдореволюционных» планах, как считал Плеханов, «на неразвитость дикого, голодного пролетариата», а, как известно, «толпа голодных пойдет за тем человеком, который покажет ей кусок хлеба», большевики попытались осуществить прорыв «капиталистической цепи» именно в России. Однако неудача этого «прорыва» и возвращение страны на буржуазный путь развития не является ли доказательством правоты не большевистской теории, а концепции Плеханова, предлагавшего в свое время не торопиться, пройти этот путь до конца и только по его завершении ставить как непосредственную задачу осуществление пролетарской революции и строительство социализма?

§ 5. Российская империя начала ХХ века: основные итоги политической, социальной и экономической модернизации

Несмотря на трудности и недостатки процесса модернизации в России, необходимо отметить и его несомненные позитивные результаты.

Итак, какой была Россия на рубеже XIX – ХХ вв., та Россия, «которую мы потеряли…»? Можно по-разному относиться к этой «потере»: с одобрением по поводу «разрушения старого мира» или с ностальгией по прошлому страны, «где всему было свое место, где не возникало на каждом шагу безответное недоумение, где красота была красотой, добро – добром, природа – природой, искусство – искусством...». В любом случае мы должны констатировать факт «потери». Россия начала XX в. была страной, далекой от идеала, с потрясающей мир роскошью и ужасающей бедностью, индустриальными центрами, не уступающими европейским, и глухой провинцией, продолжающей жить в условиях средневековья, блестящими достижениями культуры и неграмотностью большинства населения. Она по-прежнему существенно отставала от развитых индустриальных стран, но у нее был огромный нереализованный потенциал и стремление, преодолев это отставание, занять достойное место в мире.

Дадим общую характеристику Российской империи конца XIX – начала ХХ вв. и оценку основных результатов модернизации.

Территориальное оформление империи завершилось в 80-е гг. XIX века; к этому времени ее площадь достигла 22,3 млн. км2, что составляло 16,8% всей обитаемой суши, и уступала только Британской империи. Подсчитано, что из 22,3 млн. км2 более 5,2 млн., т.е. ¼ часть территории, была включена в состав России в результате войн. На протяжении 1695 – 1914 гг. страна участвовала более чем в 60 военных конфликтах, которые продолжались в общей сложности более 150 лет, в том числе почти 70 лет за-

174

няло завоевание Северного Кавказа, 34 года Россия воевала с Турцией, 27 лет – со Швецией, 23 года – с Персией.

Территориальные приобретения России составили:

вXVI - XVII вв. – Поволжье (Кавказское и Астраханское ханства), Сибирь, Дальний Восток, Левобережная Украина;

вXVIII в. – Прибалтика, Казахстан, Крымское ханство, Правобережная Украина, Белоруссия;

вXIX в.- Грузия, Бессарабия, Финляндия, Царство Польское. Необходимо принять во внимание, что завоевание не было единст-

венным способом расширения территории. Имело место добровольное присоединение, когда местная политическая элита пыталась этим укрепить свою власть или, в случае внешней угрозы, выбирала «из двух зол» меньшее, а также раздел территории между государствами на основе договорных отношений. Иногда царское правительство давало согласие на включение того или иного региона только после того, как это становилось дефакто в результате усилий местной администрации. Стремясь к увеличению территории, Русское государство, как и многие другие, пыталось разрешить и неблагоприятную геополитическую ситуацию: выйти к естественным границам (морям, например), расширить «жизненное пространство» за счет колонизации и хозяйственного освоения свободных территорий.

Российская империя, в отличие от так называемых «клочкообразных» или «кольцеобразных», была трансконтинентальной империей, что создавало иллюзию ее политической стабильности и долговечности. В ней отсутствовали привычные для империи понятия «метрополия» и «колониальная периферия», не было юридически господствующей нации. Российское законодательство не знало ограничений по национальному признаку того или иного народа, кроме евреев, в отношении которых существовали «черта оседлости», процентная норма при поступлении в высшие учебные заведения, некоторые ограничения в профессиональной деятельности. Национальная политика царского правительства в отношении «инородцев», традиционно считавшаяся в советской историографии «русификаторской» (Россия – «тюрьма народов»), в последнее время уже не трактуется так однозначно. Выясняется, что «русификация» если и имела место, то не была столь масштабной и эффективной. В национальной политике московские правители проявляли достаточную гибкость: сочетали «русификацию», причем весьма осторожную, и репрессивные методы с признанием местных административных, религиозных и бытовых особенностей. В отдельных случаях центральная власть шла и на сохранение определенной автономии, как в случае с Финляндией, где существовал сейм, собственная армия, налоговая и таможенная службы.

Доказательством органического включения различных народов в состав Российской империи является тот факт, что многие их представители

175

сделали блестящую государственную карьеру: Багратион, Брусилов, Бунге, Витте, Корф, Сперанский, Чарторыйский и др. Среди генерал-адъютантов Николая II был, например, будущий фельдмаршал и президент Финляндии К.Г.Маннергейм. Подсчеты историков показывают, что из 2867 государственных служащих Российской империи, состоявших в 1700 – 1917 гг. в высших чинах, 1079, или 37,6%, были иностранного происхождения, большей частью западноевропейского, в первую очередь, немецкого. «Россия, - признавал Д.Н. Керзон, вице-король Индии, сравнивая ее с Англией, - обладала даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчиняла силой... Русский братается в полном смысле слова, свободен от превосходства и мрачного высокомерия. Он не уклоняется от семейного и социального общения».

Историки отмечают также еще одну характерную черту «имперства» России: основным отличием русской колонизации от европейской была ее нестяжательность – правительство вкладывало в развитие окраин больше, чем получало от них. «…Росли и богатели, наполняясь пришлым населением, Новороссия, Казахстан, Сибирь. И вместе с тем крестьянство центральных губерний разорялось, вырождалось духовно и заставляло экономистов говорить об «оскудении центра». Великороссия хирела, отдавая свою кровь окраинам», – мнение одного из них.

Основной административной единицей в Российской империи являлась губерния (губернское деление в России оформляется при Петре I), делившаяся на уезды, а те, в свою очередь, на волости, причем волости были административно – территориальными единицами только для крестьянского населения. После отмены крепостного права самой мелкой административной единицей становится сельское общество, объединявшее обычно крестьян одной или нескольких деревень. Органом местного самоуправления в сельском обществе являлся сельский сход.

В конце XIX века в России начинают создаваться области: областное деление вводится обычно на вновь присоединенных территориях – так появляются Амурская, Батумская, Дагестанская, Забайкальская, Кубанская, Семипалатинская, Якутская области. Кроме них, в России существовало 13 казачьих областей. Несколько губерний и областей на отдельных территориях были объединены в генерал – губернаторства, создаваемые либо по политическим соображениям, как, например, Московское, Варшавское, Киевское, либо по административным, как Туркестанское, Иркутское, Приамурское.

Занимая второе место в мире по размерам территории, Российская империя являлась третьей по численности населения после Британской империи и Китая. В 1913 г. в ней проживало 185,2 млн. человек, что составляло 10% мирового населения. Темпы естественного прироста населения в России были гораздо выше европейских: во второй половине XIX ве-

176

ка они составляли 1,8% в год*, тогда как в различных частях Европы – от 0,4% до 1,1%. Правда, смертность в стране была в 2 раза выше, чем в Англии, и в 1,7 раза – в Германии, но тенденция снижения этого показателя была стабильной.

В Российской империи проживало более 165 народов и этнических групп различного вероисповедания: 69,9% составляли православные, 10,8% - мусульмане, 8,9% - католики, 4,5% - протестанты, 4% - иудеи. Язычники, считавшиеся идолопоклонниками, в официальной статистике не учитывались. Русские в империи составляли менее половины населения –

43,4%, украинцы – 18,1% и белорусы – 4,0%.

Россия представляла уникальное государство, объединявшее народы, относящиеся почти ко всем типам цивилизации: так называемые природные сообщества, куда входили народы Сибири и Европейского севера, ведущие кочевой или полукочевой образ жизни и исповедующие язычество; анклавы мусульманской цивилизации: Поволжье, Казахстан, Средняя Азия, часть Кавказа; буддистские регионы: Калмыкия, Тува, Бурятия, Хакассия; районы с населением, принадлежавшим к европейской цивилизации: Финляндия, Польша, Прибалтика, причем, как уже было отмечено выше, российское законодательство не имело официальных ограничений в отношении какого-либо народа по национальному признаку, но религиозная принадлежность и недостаточное владение русским зыком могли стать серьезными препятствиями в карьере. Русификаторская политика правительства была, как ни странно, особенно жесткой на Украине и в Белоруссии: официальная идеология не признавала национальной самобытности украинцев и белорусов, считая их языки, например, всего лишь наречиями русского.

Социальная структура Российской империи в начале XX в. попрежнему сохраняла сословный характер, но на протяжении XIX века она претерпела серьезную трансформацию. После отмены в 1887 г. подушной подати с крестьян (в отношении мещанства она была отменена еще в 1863 г.) прежнее деление на податные и неподатные сословия утратило смысл. С введением в 1864 г. всеобщей воинской повинности, согласно которой в армии отныне обязано было служить все «непорочное» мужское население, крестьяне и мещане были, таким образом, уравнены в правах с другими сословиями. Указом Николая II в 1904 г. были отменены и телесные наказания в отношении крестьян.

Итак, можно сделать вывод об определенных результатах социальной модернизации в России. Если при формировании сословий существовала определенная связь между юридическим статусом человека, его профессиональной деятельностью и имущественным положением, четко фик-

* Кстати, население Китая, сохранив высокие темпы прироста, за столетие увеличилось почти на 800 млн. человек. Население России, имея в конце XIX века ежегодный прирост в 1 млн. 600 тысяч чел. – только на 19 млн.

177

сировались корпоративные права и обязанности, обуславливающие привилегии одних и неполноправность других, то после отмены крепостного права, подушной подати, рекрутской повинности и телесных наказаний сословные различия утратили свою фактическую значимость. И, хотя формально сословия в России сохранялись до их отмены декретом СНК в ноябре 1917 г., социальный статус человека уже в начале XX в. все в большей степени определялся не его сословным происхождением, а родом деятельности, отношением к собственности, имущественным и финансовым положением. Высокая социальная мобильность являлась одной из характерных черт российского общества рубежа веков.

По форме политического устройства Российская империя на протяжении XIX в. оставалась неограниченной монархией, одним из немногих государств, по-прежнему не имевших выборных представительных учреждений. Статья I «Свода основных государственных законов империи» (1892 г.) так определяла прерогативы верховной власти: «Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной Его власти не токмо за страх, но и за совесть сам бог повелевает…». «Хозяин земли Русской» – так определил род своих занятий сам император Николай II в опросном листе Всероссийской переписи населения 1897 г. Патерналистская идея, обязывающая царя «спасать и вести свой народ», была основой мировоззрения российских императоров, не исключая и последнего.

Государь по-прежнему сохранял верховные права в законодательной, исполнительной и судебной сферах власти, являлся верховным главнокомандующим* и главой русской православной церкви. Император устанавливал и отменял налоги, штаты госучреждений, возводил в дворянское достоинство и жаловал титулы, награждал орденами и медалями.

Император не подлежал ответственности за свои действия, правда, в отличие от деспотического правления, допускающего произвол власти, «империя Российская, - как гласила статья Основных законов, - управляется на твердых основаниях законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих». Император был обязан также исповедовать православную веру и соблюдать закон о престолонаследии, причем его отречение от престола допускалось только до занятия трона при условии, что оно будет санкционировано правящим императором и не создаст проблем в престолонаследии. Учитывая, что с религиозной точки зрения отречение «Помазанника Божьего» являлось противоречащим акту «Священного Его Коронования и Миропомазания», можно понять «упорство» Николая II в стремлении сохранить трон.

* Кстати, Николай II занимал пост Верховного главнокомандующего всего лишь в чине полковника. Это было последнее воинское звание, в которое его успел произвести отец – Александр III. После смерти отца повышение в звании наследника престола, ставшего императором, по законам Российской империи было недопустимо.

178

Высшим законосовещательным органом империи являлся Государственный совет, члены которого назначались царем. Госсовет обсуждал законопроекты, вносимые императором и разработанные в соответствующих министерствах. При расхождении мнений император мог согласиться с точкой зрения большинства или меньшинства членов Государственного Совета либо отвергнуть обе.

Главным органом исполнительной власти был Комитет министров. Министры назначались и смещались императором и подчинялись только ему. Некоторые министры могли иметь достаточно большое влияние и возможность широкой инициативы, но поскольку и пока им доверял государь. Прошение министра об отставке казалось, например, Николаю II нарушением его прерогатив. В случае с министром внутренних дел А.Г. Булыгиным тот получил от царя категорический и назидательный отказ: «Возвращаю прошение ваше об увольнении от должности, - писал Николай II. - Мы живем в России, а не в какой-нибудь республике, где министры ежедневно подают прошение об отставке. Когда царь находит нужным уволить министра, тогда только последний уходит со своего поста…». Вплоть до 1905 г. в России не было объединенного правительства и официального поста премьер-министра. Фактически положение первого министра занимал обычно человек, пользующийся особым доверием императора.

Эволюция политического строя России связана с революцией 19051907 гг. Под влиянием революционных событий и давлением оппозиции Николай II, выразив скорбь по поводу «смут и волнений», подписал подготовленный председателем Совета Министров С.Ю. Витте Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка». Манифест от 17 октября 1905 г., названный впоследствии «Манифестом свобод», декларировал предоставление населению основных гражданских свобод (неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний и союзов); привлечение к выборам в Думу тех слоев населения, которые до этого не имели избирательных прав; установление незыблемого права, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы.

В оценке данного документа мнения современников разошлись. «Памятником политического младенчества» назвал его кадет А.С. Изгоев. А большевики, уверенные, как, например, Троцкий, что пролетариат «не желает нагайки, завернутой в пергамент конституции», все-таки были вынуждены признать, что «уступка царям – действительно величайшая победа революции». Несомненно, одно – гражданские права и выборное законодательное собрание – «оба нововведения полностью противоречили предшествующим российским традициям: оба были нацелены на создание

179

за несколько месяцев того, на что у большинства европейских государств ушли столетия».

Ряд указов императора, последовавших за Манифестом, придал его декларативным положениям статус законов. Так, 12 декабря 1905 г. избирательное право было предоставлено рабочим, Манифест от 20 февраля 1906 г. определил компетенцию Государственной думы, которая заключалась в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений, утверждении государственной росписи доходов и расходов, обсуждении вопросов о строительстве железных дорог за счет казны, дел об учреждении акционерных обществ – при получении ими льгот, привилегий и преимуществ, не утвержденных законодательством. Одновременно было принято новое Положение о Государственном совете, который был реформирован и стал Верхней палатой, обладающей теми же правами, что и Дума. Все законопроекты, принятые Думой, должны были поступать в Государственный совет и только после принятия их советом представляться на утверждение императора. Половину членов Государственного совета ежегодно назначал лично император (в отличие от других стран, где аналогичные органы были выборными полностью). Другая половина избиралась земствами, дворянскими собраниями, православной церковью, Академией наук и университетами, торговыми палатами.

23 апреля 1906 г. Николай II одобрил новый текст Основных законов, где из статьи, определявшей характер верховной власти, было изъято определение «неограниченная». Это решение далось ему особенно нелегко, так как его принятие означало одновременно нарушение Николаем II присяги, данной им при вступлении на престол.

Правда, в соответствии с новой редакцией Основных законов государь по-прежнему сохранял всю полноту исполнительной власти – его прерогативой оставалось назначение и смещение высших должностных лиц. Но в законодательной и финансовой сферах его властные полномочия были ограничены Думой. Для проведения в жизнь нового закона или отмены старого отныне необходимо было согласие обеих палат и утверждение императора. Причем император обладал правом абсолютного вето, а в перерывах между сессиями Думы, которая созывалась и распускалась монархом, он мог издавать законодательные акты по представлению правительства самостоятельно, однако с последующим внесением их на рассмотрение парламента. Если в течение двух месяцев после начала работы Думы этого не происходило, такой указ автоматически прекращал свое действие.

Важной прерогативой Думы стало утверждение государственного бюджета. Правда, ее полномочия в сфере бюджетной политики были огра-

180