860

сиональной деятельности, социальной практике.

Среди ответов звучали: «Арт-проекты», «социальные проекты» (учебные), «20 студенческих мероприятий и конференций».

Не все проекты были реализованы, т.к. были учебными.

Данный факт свидетельствует о том, что студенты вузов не занимаются проектированием без особой на то надобности (сдачи курсовой или дипломной работы), о низком уровне мотивации к обучению и как следствие - овладению навыками будущей профессии, социальной адаптации, интеграции в гражданское общество.

Респонденты перечислили знания, умения, навыки, компетенции, которые им потребовались при проектировании, реализации проектов. Это, по их мнению, «зависит от того, в какой плоскости лежит проект (это и образование, и искусствоведение, и история, и многое другое)», «знания в области социальной адаптации инвалидов», коммуникативные навыки, навыки работы в команде (упоминается чаще всего), управленческие навыки (поиск исполнителей, систематизация их работы, «определение дедлайнов»), ИКТ-компетенции, навыки презентации проекта. Отметили и личные качества – отвага и трудолюбие.

Их респонденты приобрели, работая в команде, из опыта работы в детском лагере и школе, на мастерских, организуемых Оксфордским российским фондом, в общественных организациях, «в вузе», «в процессе обучения», реализации проектов у более опытных коллег, семье.

На вопрос «Совпадает ли направление проектной деятельности, которой вы занимаетесь с вашей будущей профессиональной деятельностью?», респонденты дали самые разнообразные ответы: «да», «не всегда, чаще всего проектной деятельностью приходится заниматься с людьми из смежных областей знаний и проекты получаются междисциплинарными», «не знаю точно, думаю что да», «частично совпадает», «моя проектная деятельность в настоящий момент связана только с моей работой», «нет».

Анализируя полученные данные, можем резюмировать, что проектной деятельностью студенты занимаются от случая к случаю, она не является приоритетной формой работы со студенческой молодежью в рамках образовательного процесса. Проектирование, в которое вовлекаются студенты, не нацелено формирование профессиональных знаний, умений, навыков, гражданских компетенций.

Социальное проектирование - процесс моделирования и конструирование социальных объектов, связей и отношений, направленных на изменение социальной среды. С этой целью необходимо выявление противоречий, несоответствий в работе социальных институтов, системы управления, коммуникативных связей. Выявление, анализ и актуализация этих противоречий служит основанием для формулирования проблемы, поиска путей и средств еѐ решения. В этом и состоит суть гражданской компетенции.

Среди предложений по изменению парадигмы вузовского образования в

411

части формирования гражданской культуры и компетенций у респондентов прозвучали: «введение новых дисциплин в учебный план» (в частности курс по гражданской культуре); расширение программ, нацеленных на формирование softskills; обеспечение практической подготовки, наряду с теоретической (практика в школе, ссузах, вузах, мастерских и пр.). А также обратили внимание на то что «необходимо включать в социальное проектирование студентов не только гуманитарных специальностей»; «формы работы необходимо варьировать: вначале какая-то общая теория, затем рассмотрение конкретных кейсов решения социальных проблем с учетом специфики направления подготовки студентов, после индивидуальная или групповая проектная работа (желательно, и учебная (пробная), и настоящая, которая была бы в полной мере реализована)».

Были высказаны и предположения, что «умению выявлять и решать социальные проблемы нельзя научить, это как интуиция – либо есть, либо нет». Данное предположение согласуется с представлениями педагогов (отечественных и зарубежных), в частности американского исследователя Дж. Патрика, английского педагога П. Уайта, канадских педагогов А. Сиарса и Э. Хьюза о том, что у человека либо присутствуют, либо отсутствуют определенные гражданские качества.

Также респонденты высказали мнение, что государство не заинтересовано в подобной деятельности вузов («пока они (институты государственной власти и вузы) не станут готовы к реализации социальных интересов – вузам лучше заниматься более актуальными проблемами»).

Согласно активисткой парадигмы социологии, профессионал рассматривается как актор социального действия. Ему свойственен «высокий уровень профессионального активизма как стремление своей профессиональной деятельностью приумножить общественные блага» [5, с. 129.]. Т.е. он должен быть способным, в том числе, к социальным инновациям (продукты, услуги, модели, процессы и др., удовлетворяющие социальные потребности эффективнее существующих, способствующие развитию межсекторных связей и рациональному использованию ресурсов) [3]. Это создаваемое новое предполагает действие, которое приводит к эволюционным изменениям в обществе [1, p. 3], являясь одним из источников экономического роста [2]. С этой целью необходимо вовлекать молодежь в социальную практику, развивать ее созидательную активность.

Среди причин угасания на начальном этапе гражданских инициатив исследователи отмечают: отсутствие или недостаточно развитые публичные коммуникативные навыки, слабость активистских групп в качестве социальных партнеров (отсутствие специальных знаний об организационной, бюджетной составляющей реализации идеи и т.п.), замкнутость деятельности (отсутствие взаимодействия с потенциальными партнерами, местным сообществом, лицами, принимающими решения и др. [6].

В таком случае, вузы должны отреагировать адекватно – формировать не-

412

обходимые для этого компетенции будущего выпускника, обращая пристальное внимание на активные и интерактивные формы обучения (реализуя личностно ориентированный и коллективистские подходы), которые окажутся важными в социальном проектировании.

Данные, полученные в ходе проведения фокус-группы свидетельствуют о недостаточно проработанной системе по реализации ГМП в вузах. В частности – об отсутствии эффективной системы государственно-частного партнерства по стимулированию проектной активности молодежи путем совмещения учебной и трудовой деятельности, которая способствовала бы успешной профессиональной, и в целом социальной адаптации молодежи, возникновению внутренней потребности гражданского участия.

Литература

1.Can we measure public sector innovation? A literature review (LIPSE Project Paper. WP 6 Social innovation indicators) / R. Kattel, A. Cepilovs, W. Drechsler, T. Kalvet, V. Lember, P. T nurist. - Tallinn: Tallinn University of Technology, 2012.

2.Crepaldi C. Literature Review on Innovation Social Services in Europe (InnoServ - Innovative Social Services Platform Project Report) / C. Crepaldi, E. De Rosa, F. Pesce. - Brussels: European Commission, 2012.

3.Europe 2020: Europe‘s growth strategy. Brussels: European Commission / European Commission. –

2011. – Режим доступа: https://www.jvi.org/special-events/2015/europe-2020-europes-growth- strategy.html (дата обращения 12.12.2017).

4.«Молодежь России 2000-2025: развитие человеческого капитала»: доклад: ч. I. – Режим доступа: https://fadm.gov.ru/docs?categoryId=14&page=1 (дата обращения 19.05.2018).

5.Морозова Я.В. Оценка профессиональной компетентности российской молодежи в условиях современного рынка труда и профессионально-трудовых отношений // Вестник АГУ. – 2015. - №1 (156). – С. 128 – 135.

6.Общественная служба комплексной поддержки инициативных групп городских активистов: опыт работы: методические рекомендации для НКО и ресурсных центров. – Режим доступа: http://grany-center.org/sites/default/files/files/page/metodika_dlya_sayta.pdf (дата обращения 12.05.2018).

УДК 378.1

Ю.Б. Шувалова, кандидат исторических наук, доцент ФГБОУ ВО Пермский ГАТУ, г. Пермь, Россия

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА ВУЗА

Аннотация. В статье рассматривается основные тенденции развития образовательного пространства современного вуза. Выделяются ключевые детерминанты и особенности формирования открытого образовательного пространства вуза.

Ключевые слова: высшее профессиональное образование, вуз, образовательное пространство, стратегия развития, гуманизация образования, индивидуализация образования

413

Juliya SHUVALOVA

Perm State Agro-Technological University, Perm, Russia

MAIN TENDENCIES OF DEVELOPMENT OF THE EDUCATIONAL SPACE

OF THE HIGHER EDUCATION INSTITUTION

Annotation: The article discusses the main tendencies relating to the development of the educational space of a modern Higher Education Institution. The key determinants and features of the formation of the open educational space of the Higher Education Institution are highlighted.

Keywords: Higher Professional Education, Higher Education Institution, educational space, strategy of development, humanization of education, individualization of education

Система высшего профессионального образования находится в постоянном взаимодействии с обществом. Условия ее функционирования в Российской Федерации в последние несколько десятилетий определяются развитием рыночных отношений и формированием рынка образовательных услуг. Последний, как самостоятельный сегмент экономики, имеет определенную специфику. Во-первых, для рынка образовательных услуг характерна высокая степень конкуренции между различными по виду и форме собственности учебными заведениями. При этом конкурентоспособность вуза зависит не только от качества предлагаемых услуг, но и от результатов PR-деятельности в сфере конструирования привлекательного имиджа учебного заведения во «внешней среде». Во-вторых, своеобразие предлагаемого в сфере образования продукта усложняет работу традиционного рыночного механизма регулирования спроса и предложения. В условиях динамично развивающейся (и одновременно – устаревающей) системы знаний и технологий долговременное прогнозирование спроса на образовательные услуги затруднено, происходит иногда интуитивно. Разработка и предложение образовательных услуг отличается неэластичностью, длительностью и высокой себестоимостью

[9, с.14-24; 16, с. 272-290].

В то же время система высшего образования, как свидетельствуют данные статистики, очень гибко подстраивается под спрос населения на высшее образование. Количественные показатели (число вузов, их филиалов, численность студентов) достаточно эластичны, в случае уменьшения числа абитуриентов сворачивается деятельность филиалов государственных и негосударственных вузов. В результате средний контингент головного (государственного или негосударственного) вуза в начале XXI в. оставался почти неизменным [3, с. 30].

Исследователи отмечают двойственность позиции вуза как субъекта рыночных отношений. С одной стороны, высшее учебное заведение вынуждено реагировать на потребительские запросы, предлагая все новые образовательные программы и услуги, отвечающие потребностям рынка. С другой – система высшего профессионального образования и, соответственно, ее учреждения являются ча-

414

стью некоммерческого сектора экономики. Большинство вузов, как бюджетные организации, осуществляют свою деятельность, ориентируясь на финансовые отношения с государством. В связи с внедрением модели государственного заказа, который финансируется на нормативно-подушевой основе образовательных программ [1, с. 84-87, 91-93; 3, с. 285-287], конкуренция между вузами ведется за потребителя образовательных услуг – абитуриента и студента [16, с. 15-18].

Вситуации быстро меняющейся внешней среды конкурентоспособность вуза зависит от скорости и способности к адаптации к социально-экономическим изменениям, особенно на рынке труда – с опережением рыночного спроса на научнообразовательную деятельность. Требуется перманентное обновление образовательных программ, их соответствие уровню науки и техники [12, с. 25; 13, с. 11-12].

Вэтом случае важным фактором развития системы высшего образования становится феномен массовости высшего образования [13, с. 200; 15, с. 38]. Другой детерминантой эволюции образовательной сферы становится государственная политика. Закон «Об образовании в Российской Федерации» [11] фиксирует гуманистический и светский характер образования, единство образовательного пространства (Глава I. Статья 3). Положения закона «Об образовании в Российской Федерации» дают вузу возможность привлекать дополнительные ресурсы за счет грантов и дополнительных договоров, заниматься инновационной деятельностью. Это позволяет высшим учебным заведениям разрабатывать и реализовывать различные, иногда очень индивидуальные, стратегии своего развития. Общие контуры моделей таких стратегий фиксируют следующие названия:

- инновационный вуз – открытая, неравновесная сложноорганизованная инновационная образовательная система, развивающаяся за счет перманентного изменения, обновления, упорядочивания и стандартизации [2; 12, с. 24-35; 17];

- предпринимательский вуз («предприимчивый университет») – вуз как субъект предпринимательской деятельности, адаптирующийся к запросам потребителя и ориентированный на получение прибыли [4; 7; 13, с. 20-25, 197; 14; 19];

- социально-предпринимательский вуз – вуз с открытой социальной инфра-

структурой, ориентирующий свою деятельность на образование и научные исследования, использующий программно-проектные принципы управления [6; 8; 23].

Вышеперечисленные (и многие другие) модели развития вуза предполагают в качестве непременного условия успешности на рынке образовательных услуг расширение сферы взаимодействия вуза с внешней средой – с работодателями, выпускниками, муниципалитетами, общественными организациями, родителями, образовательными организациями среднего звена и другие. В результате формируется открытое образовательное пространство. Создаются условия для интеграции вузов в систему рыночных отношений, интернационализации образовательных рынков, экспорта образовательных услуг, мобильности и вариативности процесса обучения. Становится возможной модель опережающего образования с построением индивидуальной образовательной траектории для каждого студента [5, с. 33; 16, с. 3, 138-140, 171-173]. Уникальное образовательное пространство

415

конструируется благодаря предусмотренными «Законом об образовании в РФ» в деятельности вузов публичности, автономности и самостоятельности в формировании внутренней структуры образовательной организации. Внутренняя среда вуза включает в себя научно-образовательную деятельность, управление ППС, организационную структуру, культуру и образ вуза, финансы [12, с. 27].

Ключевым звеном образовательного пространства вуза является образовательный процесс. Последний во многом определяется общемировыми тенденциями развития системы высшего профессионального образования. К ним относятся: здоровьесберегающая система образования, идея образования в течение всей жизни, гуманизация и индивидуализация образования, модульное обучение, педагогические технологии, информатизация обучения [5, с. 33; 12, с. 86-123; 16, с. 166-171;

21, с. 50-62].

Образовательный процесс детерминирован господствующей парадигмой образования. Рубеж XX – XXI вв. для России ознаменовался сменой парадигмы образования. В соответствие с мировыми трендами во главу угла был поставлен личностно-ориентированный подход, идея субъект-субъектного обучения. Образование становится условием для саморазвития и самоопределения личности. Его задача – максимально содействовать самореализации человека. Центральная идея личностно-ориентированного подхода в педагогике – превращение студента в активного субъекта процесса обучения. Обучение, соответственно, строится на принципе сотрудничества и партнерства [20, с. 91-92]; предполагает самоопределение студентов в учебном процессе, их активное участие в исследовательской или проектной работе. Цель процесса обучения – формирование общекультурных и профессиональных компетенций.

Большой удельный вес в рамках учебного процесса приобретают занятия, проводимые в интерактивной форме в виде индивидуальной, парной (один учит другого) и коллективной (малые группы) работы студентов [5, с. 71, 77-78; 10,

с. 39-41; 12, с. 61; 22, с. 50-57].

Учитывая, что повсеместно происходит сокращение аудиторных часов по большинству читаемых дисциплин [18, c. 34], базовым условием реализации новой парадигмы образования становится самостоятельная работа обучающихся и, кроме того, наличие интернального локуса контроля у всех участников процесса обучения.

Взаимодействие преподавателя и студента в пространственном отношении меняет свой характер. Помимо аудиторных занятий большую роль в образовательном процессе начинает играть информационный обмен на телекоммуникативном уровне. Соответственно, образовательное пространство благодаря виртуальным коммуникациям субъектов образовательного процесса расширяется. Сам процесс обучения становится более интенсивным, появляются новые его субъекты – администратор сети, тьютор, преподаватель-консультант и др. [16, с. 254]. Частичный / полный перенос пространства взаимодействия субъектов образования на телекоммуникативный уровень выдвигает повышенные требования к ин-

416

формационной компетентности преподавателя и студентов.

В целом, ситуация постоянной неопределенности внешней среды превращает вуз в открытую неравновесную систему. Он, соответственно, должен в корне менять стратегию своего развития. Трансформация вуза и его образовательного пространства становится мировым трендом. Специфика процесса заключается в уникальности избранного каждым конкретным вузом пути своей эволюции и в отсутствии стереотипов в целях и стратегиях развития в масштабах мировой системы образования.

Литература

1.Анализ и оценка экономической устойчивости вузов. / Под ред. С.А. Белякова. М.: МАКС Пресс, 2008. 194 с.

2.Асаул А.Н., Капаров Б.М. Управление высшим учебным заведением в условиях инновационной экономики / Под ред. д.э.н. А.Н. Асаула. СПб.: «Гуманистика», 2007. URL: http://www.aup.ru/books/m13/ (Дата обращения 14.05.2017).

3.Беляков С.А., Клячко Т.Л. Российское высшее образование: модели и сценарии развития : монография. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2013. 316 с.

4.Буняк Н.М. Предпринимательский университет: сущность и особенности формирования //

Juvenis scientia. 2016. № 2. С. 144-147. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/predprinimatelskiy- universitet-suschnost-i-osobennosti-formirovaniya (дата обращения 14.05.2017).

5.Вербицкий А.А.. Ларионова О.Г. Личностный и компетентностный подходы в образовании: проблемы интеграции. М.: Логос, 2009. 336 с.

6.Гешко О.А. Вуз как организация социального предпринимательства: возможности интеграции в инновационную экономику региона // Современные технологии управления. 2015. № 11 (59). Номер статьи: 5901. URL: http://sovman.ru/article/5901/ (Дата обращения 12.05.2017).

7.Головко Н.В., Дегтярева В.В., Мадюкова С.А. Предпринимательский университет и теория тройной спирали // Высшее образование в России. 2014. № 8-9. С. 46-53. URL: http://www.nsu.ru/rs/mw/link/Media:/27359/Golovko-VOVR14-8.pdf (дата обращения 14.05.2017).

8.Голубев С.В. Социально-предпринимательский университет: основные подходы // Социальногуманитарные молодежные проекты университетов – местному сообществу: Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (25-26 октября 2012 г.) / Под ред. Е.Г. Сырямкиной. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2013. С. 73-78.

9.Гордеева Е.В., Лунева М.Н. Конкурентоспособность образовательных услуг – концептуальные подходы и отраслевая специфика: монография. Пермь: ОТ и ДО, 2014. 212 с.

10.Громова Т.В. Актуальные аспекты формирования профессиональной готовности преподавателя вуза к деятельности в системе дистанционного обучения: монография. Самара: Изд-во «Глагол», 2007. 268 с.

11.Закон «Об образовании в Российской Федерации». URL: http://zakonobobrazovanii.ru/ (дата обращения 12.05.2017).

12.Инновационные процессы в высшей школе. Монография. Омск: Издатель Скорнякова Е.В., 2013. 240 с.

13.Кларк Б.Р. Создание предпринимательских университетов: организационные направления трансформации / Пер. с англ. А. Смирнова; Гос. ун-т – Высшая школа экономики. М.: Изд. Дом гос. ун-та Высшей школы экономики, 2011. 240 с.

14.Константинов Г., Филонович С. Интеллектуальное предпринимательство и предпринимательский университет: пленарный доклад URL: http://www.buk.irk.ru/exp_seminar/5/doc1.pdf (Дата обращения 14.05.2017).

15.Константиновский Д.Л., Попова Е.С. Молодежь, рынок труда и экспансия высшего образования // Социологические исследования. 2015. № 11. С. 37-48.

16.Лукашенко М.А. Высшее учебное заведение на рынке образовательных услуг: актуальные проблемы управление. М.: Маркет ДС, 2003. 358 с.

17.Михеев И.Д., Константинов В.А. Инновационные вузы в условиях рыночной экономики // Успехи современного естествознания. 2008. № 10. С. 110-112.

18.Михеев С.А., Скибицкий Э.Г. Использование интернет-технологий в условиях новой образова-

417

тельной парадигмы //Высшее образование сегодня. 2016. № 6. С. 33-37.

19.Мрктычян Г.А. Предпринимательский университет: концепция и диагностика культуры // Вестник Мининского университета. 2014. № 4. URL: http://vestnik.mininuniver.ru/upload/iblock/325/15- predprinimatelskiy-universitet_kontseptsiya-i-diagnostika.pdf (дата обращения 10.05.2017).

20.Новоженина Е.В. Ценностные ориентиры партнерства «преподаватель – студент» // Известия Волгоградского государственного технического университета. 2004. № 7. С. 91-93.

21.Паначев В.Д. Компетентностный подход в высшем профессиональном образовании: монография. Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. ун-та, 2009. 81 с.

22.Резник С.Д., Коновалова Е.С., Сочилова С.С. Конкурентоориентированность и конкурентоспособность студенческой молодежи России: опыт, проблемы, перспективы: Монография / Под ред. С.Д. Резника. М.: ИНФРА-М, 2013. 292 с.

23.Смирнов В.А. Фадеева Л.А., Пунина К.А., Голубев С.В. Университет и региональные (городские) сообщества: модели сосуществования и управленческие механизмы интеграции (российский и европейский опыт). URL: http://ars-administrandi.com/article/Smirnov_Fadeeva_Punina_Golubev_2013_4.pdf

(дата обращения 13.05.2017).

УДК 908+323

О.В. Ярома, кандидат исторических наук, доцент ФГБОУ ВО Пермский ГАТУ, Пермь, Россия

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЙ ОПЫТ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В СФЕРЕ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ

КОРЕННЫХ НАРОДОВ УРАЛА В ДОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД)

Аннотация. Статья посвящена особенностям местного самоуправления у нерусских народов Урала в XVIII - середине XIX вв. Рассматривается национальная специфика в решении хозяйственных и финансовых вопросов на местном уровне, а также политика государственной власти в рассматриваемой сфере.

Ключевые слова: местное самоуправление, община, государственная власть, национальная политика, Урал.

Olga YAROMA

Perm State Agro-Technological University, Perm, Russia

ETHNOPOLITICAL EXPERIENCE OF THE RUSSIAN EMPIRE IN THE SPHERE OF LOCAL GOVERNMENT (ON THE EXAMPLE OF INDIGENOUS

PEOPLE OF THE URALS DURING THE PREREFORM PERIOD)

Abstract. The article is devoted to features of local government at the nonrussian people of the Urals in XVIII - the middle of the 19th centuries. The national specifics in the solution of economic and financial questions at the local level and also policy of the government in the considered sphere are considered.

Keywords: local government, community, government, national policy, Urals.

418

В современном мультикультурном обществе вопросы этнополитики приобретают особое значение. Равноправие народов, их взаимовыгодное сотрудничество, уважение интересов и ценностей всех народов должны лежать в основе национальной политики государств, особенно многонациональных, тогда она будет способствовать сплочению и стабильности общества. Российское государство за многовековую историю имеет богатый этнополитический опыт с региональной спецификой. Урал – многонациональный регион. Коренные народы, проживавшие на Урале, находились на разных уровнях социально-экономического развития, но все они имели свои институты самоуправления. Рассмотрение развития местного управления у нерусского населения в дореформенную эпоху представляет немалый интерес для изучения национальной политики центральной власти в регионе и межэтнических взаимовлияний.

По отношению к сельскому самоуправлению коренных народов Урала, как и в остальных сферах общественной жизни, пусть в меньших масштабах, чем в последующий период, проявлялась на протяжении XVIII - середины XIX вв. политика унификации и бюрократизации. Особенно это касалось тех народов, чей уровень социального и экономического развития позволял зачислить их в категорию государственных крестьян. Общественная организация этих народов, как и русских крестьян, основывалась на социальных связях. Вместе с тем нерусским общинам в этот период предоставлялась большая свобода действий, чем русским. Особенно осторожной была политика государства в отношении тех народов, у которых самоуправление в значительной мере основывалось на родоплеменных связях.

Одним из важнейших принципов этнополитики российской государственной власти было предоставление нерусскому населению широкой автономии. Степень автономии оказывалась различной, и она зависела от многих обстоятельств, в том числе от уровня социально-экономического развития народов, особенностей их правосознания.

Значительной автономией в XVIII в. обладали социальные институты северных народов, например, манси.

В основу волостного деления русской администрацией было положено племенное, которое существовало у манси ко времени вхождения в состав Московского государства. В рассматриваемое время волости у манси уже не были племенами или родами; это были административно-территориальные единицы. Во главе их стояли выборные сотники, старосты или старшины.

К середине XIX в. в организации управления волостей произошли заметные изменения. В 1822 г. был разработан Устав об управлении инородцев в Сибири. Согласно ему, все народы Сибири разделялись на три разряда: оседлых, кочевых и бродячих. Оседлые «инородцы» сравнивались в правах и обязанностях с русскими государственными крестьянами, включая организацию самоуправления. У кочевых «инородцев» в качестве органов управления вводились родовые

419

управления (состоящие из старосты и одного - двух помощников) и инородные управы (в каждую полагалось входить голове и двум выборным) [5].

Выборным органам самоуправления манси предоставлялись широкие полномочия, прежде всего в области суда и расправы. Местом разбирательства у манси обычно являлась сходка жителей селения. К суду своего старшины прибегали редко [3].

Большое место в деятельности органов самоуправления у манси занимало решение различных хозяйственных вопросов. Часть пахотных, рыболовных или охотничьих угодий находилась в семейном пользовании, часть – в пользовании целого селения (луга, водоѐмы и др.). В южных мансийских волостях в первой половине XIX в. практиковались даже переделы пахотной земли. Эти угодья нередко ограждались.

Право на пользование угодьями селения имели и старики, и вдовы, у которых были дети. Тем, кто не мог (например, по старости или болезни) самостоятельно ловить рыбу или промышлять зверя, помогали всем обществом.

Даже если угодья разделялись между семьями, и пользование ими становилось наследственным, отдельные хозяева не могли их закладывать или продавать.

Важной функцией самоуправления у манси являлся сбор ясака – пушного налога. В 1763 г. законодательно устанавливалось, что ясак все сибирские народы должны платить только через своих «родоначальников» или поверенных [2]. Устав 1822 г. закреплял передачу сбора ясака (который допускалось платить и деньгами), и других платежей выборным должностным лицам.

Религиозными делами своих членов также обычно занималась сельская община. На еѐ обязанности, с одной стороны, находилась организация языческих жертвоприношений, защита священных языческих мест и пр., а с другой, - обеспечение содержания ближайшей церкви, выбор церковных старост. В отдельных мансийских селениях к середине XIX в. отмечались особые православные праздники, в проведении которых участвовала вся община.

У коми-зырян общинный строй был близок к русскому крестьянскому. Здесь преобладали сложные общины-волости, состоящие из нескольких деревень. С увеличением численности населения и ростом количества селений появлялись новые волости. Главным органом власти в общине был сход, причѐм до 1786 г. функционировал только волостной. И на волостном, и на сельском сходе соблюдалось подушное представительство: присутствовать могло всѐ мужское население, исключая увечных, стариков и детей, а также ушедших на заработки или промысел [1]. На сходах выбирали весь штат должностных лиц местного управления.

Одной из основных в жизнедеятельности коми-зырянских общин являлась поземельно-хозяйственная функция. И волость, и деревня имели как общие для всех местных крестьян выгоны для скота, так и земли, находившиеся в индивидуальном пользовании отдельных хозяев. У органов самоуправления были две глав-

420