книги из ГПНТБ / Басевич, В. В. Корабли не умирают

тором парохода «Второй краболов», он водил это судно до последних своих дней.

Умер Сергей Васильевич в конце мая 1932 года. На

Эгершельдском кладбище его хоронили моряки «Крабтреста» и Совторгфлота, друзья и товарищи с «Крабо­ лова» и бывшей «Твери».

3. СХВАТКА В ЭКСПРЕССЕ

Под колесами мерно подрагивавшего международно­ го вагона гудело стальное полотно, вздымались вихри снежной поземки. Скорый поезд Москва — Берлин, оста­ вив позади заснеженные русские леса, пересек границу. За стенкой вагона лежала Европа. Она неохотно, но уже начала признавать Советы. Первый мирный договор

был подписан 2 февраля 1920 года с буржуазной Эсто­ нией...

C тех пор прошло шесть лет. Попытки врагов сло­ мить Советскую Республику силой и голодом успеха не имели. Тогда свою желчь и злобу они обратили на орга­

низацию провокаций и фальшивок, на запугивание со­ ветских посланцев за границей и даже их уничтожение. Были совершены убийства Воровского в Швейцарии,

Войкова в Польше, налет на советские торговое пред­ ставительство в Лондоне. Вину за эти преступления про­

тивники новой России пытались взвалить на русских

людей, поднять против них мировое общественное мне­ ние.

Поезд проходил через территории, кишевшие бело­ гвардейцами, шпионами, подкупленными бандитами.

Покачивался на стыках почти пустой вагон, освещен­

ный неяркими лампочками.

Купе № 4 занимали двое. У окна сидел человек лет тридцати, с открытым лицом и в роговых очках. Напро­ тив, прислонившись к двери, стоял черноволосый атлет немного старше, скуластый, с усами «бабочкой». На ба­ гажной полке уложены чемоданы и дорожные мешки разной величины. Каждое место прошнуровано, а ярлы­ ки с гербовыми сургучными печатями свидетельствовали о важности груза.

Сидящий глядел в ночь на убегавшие вспять хутора

итемные контуры лесов.

—Гляжу на свою Латвию, — говорил он задумчи-

120

во. — Близкая, и вместе с тем бесконечно далекая — буржуазная. Вчера на станции Себеж в последний раз

прогуливался по советской земле, с наслаждением вды­ хал чистый морозный воздух. Волновался: рядом грани­ ца, а за ней страна моей юности. Я латыш, а еду по чужой стране... Ах, Рига, Рига! Там я вырос. Сапожни­ чал с отцом, листовки солдатам носил. А вот начальной школы закончить не смог.

— А я бы так о тебе не подумал, — заметил атлет,— взглянув на тетради, учебник английского языка, ле­ жавшие перед его собеседником.

— К сожалению, так. — Человек в очках вздохнул. — Помогал отцу зарабатывать на жизнь... Перед мировой

войной, когда было семнадцать, вступил в партию. Вот тогда ходил на вечерние курсы, но недолго: арестовали вместе с отцом. Два года провел в Рижской централь­

ной тюрьме, затем в петроградских «Крестах». Слышал,

наверно?... Отца расстреляли... Меня освободила Фев­

ральская революция. И снова подполье в Латвии, окку­ пированной войсками кайзеровской Германии. Разве

было до учебы...

Атлет по-прежнему стоял у двери, курил, задумчиво поглядывал в окно. Когда его собеседник кончил, он ска­ зал:

— Мой университет, Теодор, — Октябрьская револю­ ция. Коммунистом стал в семнадцатом, когда Зимний брал. До этого работал слесарем в Ревеле на одном за­ воде с Михаилом Ивановичем Калининым, — он помол­ чал.— А сейчас слушаю тебя и вижу, что судьбы наши, как две тропинки, рядом шли. Оба мы из Прибалтики,

коммунисты, рабочие. Разом вступали в Красную гвар­

дию, затем в Красную Армию. Когда ты был комисса­ ром батальона латышских стрелков, я — комиссаром

2-й Эстонской коммунистической бригады. Воевали с нем­ цами под Псковом, с Деникиным под Орлом. Ты был под Орлом тяжело ранен, а мне пришлось еще брать Курск, Белгород, освобождать Донбасс. Дорожки наши разошлись... А теперь партия снова поручила нам обоим нелегкую работу... Справимся, не привыкать!

Они были дипломатическими курьерами Народного Комиссариата иностранных дел Союза CCP — латыш Теодор Нетте и эстонец Иоганн Махмасталь. Везли поч­ ту, впервые совершали совместный рейс. Поэтому долго

121

беседовали, хотелось больше узнать друг о друге, креп­ че подружиться. Одним из проводников их вагона был старый железнодорожник, латыш. Вторым — молодой по­ ляк. Он несколько раз без особой причины заглядывал в купе и внимательно присматривался к почте. Это не ускользнуло от внимания дипкурьеров.

В дверь постучали. Проводник сказал, что скоро Рига. Махмасталь посмотрел на часы — половина шесто­ го. Начался новый день 5 февраля 1926 года.

— Давай-ка ложись отдыхать, твоя очередь, — серь­ езно сказал он товарищу.

Теодор послушно забрался на верхнюю полку. Осмот­ рел револьвер, сунул его под подушку и устало закрыл глаза. Поезд сбавил ход, остановился на несколько ми­ нут и, быстро набирая скорость, пошел дальше: проехали станцию Икскюль. В купе было душно. Нетте дремал, а

Махмасталь открыл дверь, вышел.

И сразу услышал крики. В конце коридора появились двое в черных масках, с оружием. Ворвались в одно купе, выскочили и кинулись к нему.

Махмасталь бросился к себе, закрыл дверь.

— Бандиты!

Нетте мгновенно проснулся, сунул руку под подуш­ ку, надел очки. Дверь дернули, появились черные маски.

— Вот они! — пистолет уперся в Махмасталя.

И тут же с верхней полки грохнул выстрел. Потом еще и еще, — стрелял Нетте. Стрелял и Махмасталь.

Стреляли из двери. Все грохотало!.. Кто-то невидимый больно ударил Махмасталя по руке. Потом вдруг в живот. Он скорчился, но стрелял и стрелял в затяну­ тый дымом коридор, пока что-то тяжелое и мягкое с силой не навалилось и не придавило его к полу. Мах­ масталь рванулся, и тяжесть, отпустив плечи, по­

слушно соскользнула на ноги. Как бы очнувшись от кошмара, он ощутил вдруг необычную тишину. В двери промелькнула фигура, и дипкурьер вскинул револьвер. Но больше никто не появлялся. Шумело в висках и ныло что-то внутри, монотонно стучали колеса, хотелось спать.

Потом, как во сне, послышались отзвуки двух выстрелов,

и все смолкло.

Поезд подходил к Риге и скоро остановился у перро­ на вокзала. В вагон вошли чины латвийской железно­ дорожной охраны с пистолетами в руках, заглянули в

122

купе дипкурьёрбв. Махмасталь лежал на полу в луже

крови. Он был жив, вытяну­

тая рука сжимала револь­

вер. На него навалился мерт­ вый Нетте. Кровью залиты стены купе, сиденья, чемо­

масталь. Он поднял револь­ вер.

—Успокойтесь, товарищ, вам нужна помощь, — мягко сказал Баркусевич. Но ди лкурьер не уступал.

—Тебя не знаю!

—Он знает в лицо Шаншева, — сказал кто-то. — Где Шаншев?

Шаншев уже пробирался сквозь толпу к четвертому купе. Махмасталь увидел его, попытался улыбнуться.

Владимир Иосифович Шаншев вошел в купе, стал на ко­

лени и, подняв голову Махмасталя, поцеловал его...

В это время полицейские обнаружили в купе провод­ ников два сидящих трупа. Рядом валялись самодельные маски, пистолеты и два портфеля. Раненому дипкурьеру

Налетчиков добил их третий сообщник. Он забрал их документы и исчез.

На следующий день по всему миру разнеслись сооб­ щения: «Подробности нападения на дипкурьеров». «По­ пытки ограбления советской дипломатической почты». «Латвийское правительство спешит замести следы гнус­

ного нападения».

123

Убийцы Нетте — поляки, братья Антон и Бронислав Габриловичи, литовские подданные, связанные с раз­ ведками Польши и Англии, с белоэмигрантами. Плату получали в американских долларах. Нападение было ор­ ганизовано с целью ухудшить русско-литовско-латвий­ ские отношения...

Нетте не думал о том, что совершит подвиг, который всколыхнул сердца миллионов, но всей своей жизнью был подготовлен к подвигу. И когда суровые обстоятель­ ства потребовали, совершил его. Он погиб, как и жил, как и служил Родине, — бойцом. К трем ранениям на фронтах гражданской войны враги сумели добавить еще

одно — смертельное.

У гроба героя в почетном карауле стояли Г. В. Чиче­ рин, Μ. Μ. Литвинов, друзья-дипломаты.

Студеным было утро 9 февраля 1926 года, когда по улицам столицы двигалась могучая река траурного

шествия.

За гробом, установленным на орудийном лафе­ те, шли сослуживцы, родные, друзья и тысячи рабочих с красными знаменами в черном обрамлении. Имя Тео­ дора Нетте стало символом высокого патриотизма, си­ нонимом революционной стойкости. У могилы дипкурье­ ра на Ваганьковском кладбище старый большевик Я. С. Ганецкий говорил, обращаясь к молодежи: учитесь на примере товарища Нетте, как нужно работать, жить и умирать.

Много лет спустя автор этой главы познакомился с семьей Нетте — женой Ольгой Николаевной и дочерью Ириной Теодоровной. Дочь — кандидат наук, доцент ка­ федры микробиологии Московского государственного

университета. Память о родном человеке им безмерно дорога. О нем собраны различные документы и фотогра­ фии, газеты и книги.

Вот копия отношения Центрального Комитета РКП(б) в Политуправление Реввоенсовета республики от 16 мар­ та 1920 года. В нем предлагается «демобилизовать тов.

Нетте для перевода в распоряжение Наркоминдела».

Здесь же «Основная карта коммуниста», сотрудника Наркоминдела, которую Нетте заполнял на следующий день.

Вспоминая жизнь и работу мужа, Ольга Николаевна

рассказывала, что неуютное купе вагона или каюта па-

124

рохода стали почти домом Теодора Яновича. Ирина при­ выкала к отцу с трудом. В ту пору он часто бывал пере­ водчиком Маяковского, несколько раз вместе они езди­ ли в Берлин, были дружны.

В последнее время Нетте руководил дипкурьерским отделом посольства СССР в Берлине, он мечтал про­

должить образование, заняться изучением Востока.

Ирина Теодоровна показывает семейный альбом,

который ей чудом удалось спасти во время минувшей войны.

—Когда в Латвии напали на отца и Иоганна Адамо­ вича, мы с мамой находились в Берлине. Узнали об

этом одними из первых, так как мама работала в нашем посольстве шифровальщицей. Мне было тогда три года...

Авот какая была через год, — хозяйка указывает на фотографию. Вижу тепло укутанную девчушку в боль­ ших рукавицах и крупного мужчину в шапке с опущен­ ными ушами, руки в карманах. Рядом, справа —■ обелиск с надписью «Теодор Нетте».

—Это я с Иоганном Адамовичем в день открытия памятника.

Этот невысокий гранитный обелиск установлен на Ли­ повой аллее кладбища. Холодный камень не молчит. Му­ жественные строки Демьяна Бедного, выбитые на нем, вызывают к могиле глубокое уважение:

«Сраженный вражеским свинцом, Я не последним был бойцом Среди бойцов, погибших с честью. Но смерть героям не страшна. Смерть наша будет отмщена Грядущей пролетарской местью.»

— А это последняя фотография отца, — протянула мне Ирина Теодоровна хорошо сохранившуюся карточ­

ку. Я взглянул на оборот: «Мой автограф. В мире прекрасно благодаря природе, искусству и любви. Но всего прекраснее правда и свобода. Без них жизнь — смерть!»

В этих словах человек весь. Так могли бы сказать

Горький и Барбюс, так мог бы сказать Юлиус Фучик. Но эти слова принадлежат не писателю и не журна-

125

листу, а скромному дипкурьеру, рядовому революции Теодору Нетте...

Нетте посмертно был награжден орденом Красного

Знамени. Такую же награду и именной маузер вручили Иоганну Махмасталю. После ранения он перенес три

сложные операции, выжил. До выхода на пенсию в

1933 году работал дипкурьером. Умер в 1942 году от сердечного приступа.

Сразу после гибели Нетте люди пожелали увекове­ чить память героя. Его именем была названа одна из школ Сокольнического района Москвы, а в деревне Ще­ кино Московской области — Дом крестьянина, построен­ ный сельскими тружениками на собственные деньги. По

инициативе советских дипломатов на средства, собран­ ные трудящимися, был построен самолет «P-І» имени Нетте.

В феврале 1926 года в Москве проходило заседание центрального правления Совторгфлота. Председатель­

ствовал Я. Д. Ленцман, один из основателей латышской большевистской организации, опытный подпольщик, ру­ ководивший многими бойцами латышской революцион­ ной гвардии, сыном которой был и Теодор Нетте. Ленц­ ман предложил присвоить одному из судов торгового флота имя героя.

Но какому именно судну?..

4. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Молодому Советскому государству необходим был длительный отдых. Люди и русская земля устали от ляз­ га железа, топота копыт и свиста пуль. Мирную передыш­ ку нужно было превратить в долгий и прочный мир. В 1921 году уже имелись дипломатические отношения со странами Прибалтики, с Финляндией и Польшей. А в марте того же года был заключен договор о дружбе с Турцией. К следующему году появились торговые согла­

шения с Англией, Германией, Италией. Оказывалась по­ мощь Ирану и Афганистану.

В 1924 году постановлением Советского правительства было образовано государственное акционерное общест­ во Совторгфлот, объединившее Добровольный флот C Госторгфлотом. Это позволило, сосредоточив торговый

126

флот в одних руках, принять более действенные меры для дальнейшего его развития. Они включали в себя

подъем затопленных кораблей, постройку новых и воз­ вращение остававшихся еще за границей.

Из стран, признавших Советский Союз, стали возвра­

щаться суда Добровольного флота и других русских па­

роходных компаний. Большинство их приходило в Черное

с миллионным населением, древней столицы государ­ ства.

Бухта Золотой Рог десятикилометровым зеркальным клином разрезает европейскую часть Стамбула на Ста­

образуя как бы озеро, в котором сталкиваются воды самого Босфора, бухты Золотой Рог и Мраморного моря.

Галата — квартал притонов, меняльных лавок, кар­ тежных домов. Но это в кривых улочках, сзади побе­ режья. А на море глядела Галата купеческая. В Галате банки, в Галате транспортные конторы. Отсюда грузили

товары на Индию, здесь получали грузы из Аргентины. Деньги всех времен и народов, языки всех стран.

Галата обстраивала берега корпусами складов, от­ правляла и принимала пароходы, кормила многие тыся­ чи людей, чинила рыбачьи лодки, торговала, меняла, наживала и разорялась.

В один прекрасный солнечный день особенно сильно оживилась галатская пристань. Сюда прибыл губернатор

Стамбула, представители пароходной компании «Ллойд Триестино» и других пароходных обществ, а также ди­ рекция порта. Здесь находился генеральный консул СССР

127

в Турции Потемкин, ответственные работники совет­ ского консульства и торгпредства, сотрудники Совторгфлота.

Внимание всех присутствовавших обращено на ошвар­ товавшийся накануне итальянский пароход «Соррио».

Это из-за него так празднично выглядел порт. Судно под­ готовили для торжественной передачи Советской России. Была среда 17 февраля 1926 года.

Вчас дня собравшихся пригласили на борт парохо­

да. Оркестр возвестил о начале торжественного момента. Под звуки итальянского национального гимна чужой флаг медленно пополз вниз. А когда зазвучал «Интер­ национал», на мачте затрепетал флаг Страны Советов.

Церемония привлекла внимание огромного количества жителей города и трудящихся порта. Они приветствова­ ли наших моряков.

Вкают-компании состоялся банкет, на котором при­

сутствовали все официальные участники поднятия фла­ га. C речами выступали генеральный консул и главный представитель Совторгфлота Лазаренко. Турецкий губер­ натор в ответной речи подчеркнул значение дружбы меж­ ду СССР и Турцией и закончил выступление словами: «Я рад приветствовать в лице собравшихся здесь Совет­

скую Россию, которая всегда поддерживала нас в тяже­ лую минуту».

Взнак уважения к турецкому народу был исполнен турецкий гимн, и на грот-матче затрепетал турецкий флаг.

Тем временем у бортов в подвесных люльках труди­ лись матросы, и скоро на месте старого названия судна появилось новое.

Член приемной комиссии инженер Зуль сообщил, что машины и котлы парохода в хорошем состоянии.

Через два дня представитель Совторгфлота Лазарен­ ко отдал приказ поднять якорь.

Снимались из Стамбула с ураганным ветром. Он на­ летел внезапно, и Босфор стал белым, словно запорошен­ ный снегом, а город почернел и зажег огни. Пароход взял курс на Одессу.

На мостике стоял, спокойно вглядываясь в туманную мглу Босфора, новый капитан Федосий Иванович Бог-

128

ненко, принявший судно в Стамбуле. Капитану было да­

леко за пятьдесят. Однако его не старили ни пышные седеющие усы на полноватом лице, ни седые, редкие, уложенные на пробор волосы. Среднего роста, всегда

подтянутый, аккуратный и энергичный, он выглядел мо­ ложе.

Потомственный моряк-черноморец, окончив еще в прошлом веке Херсонское мореходное училище, многие годы водил он суда «Русского общества пароходства и торговли», посещая самые отдаленные уголки нашей планеты. Но лучше всего знал и любил родное Черное море. Здесь Богненко действительно был как дома. Это помогало ему в период гражданской войны не раз уве­ ренно проводить советские торговые и военные суда сквозь минные поля, оставленные интервентами и мор­ скими пиратами Врангеля.

До назначения на это судно Богненко командовал большим пароходом Совторгфлота «Ильич», первым хо­ дил в 1924 году в Италию.

А теперь он ведет в Одессу новое судно.

По прибытии в порт пароход сразу поставили на Крымско-Кавказскую линию. И вот однажды, в разгар лета, в Одессе произошла неожиданная замечательная встреча.

Курортный пароход «Ястреб» готовился к от­ правке в свой обычный рейс в Ялту. На его палубе среди друзей стоял рослый мужчина. Он курил, разговаривал, вглядывался в суматоху окружающей жизни. Он любил Одесский порт, его работу, его людей, поэтому расставал­ ся с ним всегда с грустью. Вдруг внимание его привлек двухпалубный пароход, постепенно выраставший у входа

впорт.

—Это штука серьезная, — сказал человек, присталь­ но вглядываясь в судно. — Нужно узнать, как зовут.

Когда поравнялись, человек вздрогнул, насупился и замер. Бросил за борт папиросу, торчавшую из угла энергичного рта, и широко зашагал, почти побежал вдоль поручней, не отрывая взгляда от золота букв на проходящем судне.

Человека провожали одесские литераторы, что-то го­ ворили, а он, уже не слушая, забыв обо всем вокруг, только глядел на пароход. То, что он увидел, подсказало

129