6.2. Оспоримые сделки, предусмотренные законодательством о банкротстве

Еще в Древнем Риме было замечено, что неисправ­ные должники перед окончательным финансовым кра­хом стремятся различными способами укрыть свое иму­щество от требований кредиторов, пытаясь избежать окончательного разорения. Для этого совершались фик­тивные сделки по отчуждению имущества в пользу близ­ких лиц должника или лиц, состоящих с должником в сговоре. В результате кредиторы лишались возможно­сти получить хотя бы часть того, что им причиталось на основании сделок с должником.

Иной причиной поспешной раздачи имущества могло служить стремление ввести партнеров в заблуж­дение и показать им свою мнимую финансовую состоя­тельность, пытаясь тем самым вызвать доверие и отсро­чить сроки платежей по долгам или, наоборот, полу­чить новые кредиты.

Во всех этих случаях должник отчуждал свое иму­щество «подозрительным» образом: продавал имущест­во по заниженным ценам, делал слишком дорогие по­дарки, покупал не имеющие ценности предметы за басно­словные деньги, вообще вел себя крайне расточительно.

Такие действия объективно были направлены на на­рушение интересов кредиторов должника, лишавшихся возможности получить удовлетворение из стоимости со­ответствующего имущества. В результате, когда долж­ник приходил к полной несостоятельности и по отноше-

518

нию к нему открывались конкурсные процедуры, кре­диторы оставались ни с чем.

В целях защиты интересов кредиторов в римском праве были разработаны специальные средства, при­званные ликвидировать последствия такого поведения должника путем возврата ему (то есть в конкурсную мас­су должника) утраченного имущества. Эти средства да­вались в виде специальных преторских исков и основы­вались на следующих основополагающих принципах:

• возврат производится в целях восстановления имущественной массы (активов) должника в том виде, в каком они были незадолго до объявления над ним конкурса и до совершения «подозрительных» сделок по отчуждению имущества. Целью возврата не являет­ся обогащение должника или преумножение его иму­щественной массы по сравнению с той, которая была в преддверии банкротства;

• возврату подлежит не все имущество, выбывшее от должника по «подозрительным» сделкам, а лишь то, которое выбыло без равноценного встречного предо­ставления (эквивалента). То есть возврат должен ка­саться лишь стоимости обогащения лиц, получивших имущество от должника;

- сделки, по которым передавалось имущество, не ос­ париваются и остаются в силе. Ликвидируется лишь результат этих сделок в той части, в которой отчужде­ ние имущества должника носило неэквивалентный

характер;

- возврат всего имущества, возмездно отчужденного должником, безотносительно к эквивалентности отчуж­ дения, допускался лишь как исключение и только от не­ добросовестных контрагентов должника в качестве меры их ответственности за недобросовестное поведение.

Одним из таких средств защиты кредиторов от не­добросовестного поведения должника являлся Паулиа-нов иск (actio Pauliana), в котором в наиболее полной и общей форме получили закрепление изложенные вы­ше принципы.

Actio Pauliana являлся особым иском о возврате имущества в пользу должника от третьих лиц. Он имел

519

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

определенные сходства с виндикационным иском, од­нако с тем основным отличием, что лицо, истребующее имущество¹, не является его собственником. Истребова­ние имущества осуществляется в интересах кредиторов в пользу должника, утратившего на имущество право собственности на основании «подозрительных» сделок.

Основания actio Pauliana лежали исключительно в недобросовестности должника². Условием предъявле­ния иска являлось отчуждение имущества должником с намерением причинить ущерб своим кредиторам, в ре­зультате чего кредиторы действительно не могут полу­чить удовлетворение. Ответчиком по иску выступал кон­трагент должника, получивший имущество (если он знал о намерении должника причинить ущерб кредиторам или безвозмездно получил имущество), либо сам должник.

Объем возвращаемого имущества зависел от двух факторов:

а) добросовестности контрагента должника, полу­ чившего имущество;

б) возмездности получения имущества контраген­ том должника.

Контрагент должен был возвращать имущество в пол­ном объеме (то есть «поставить пострадавшего кредитора в такое положение, как если бы отчуждения не было произведено»³) в случае, если контрагент был недобро­совестным либо если контрагент получил имущество безвозмездно.

Если же контрагент был добросовестным и отчужде­ние было возмездным, то его ответственность ограничи­валась размером его обогащения в момент предъявления иска. Поэтому, если на момент предъявления иска доб­росовестный контрагент должника уже произвел свое встречное исполнение в пользу должника, предметом

¹ Таким лицом мог являться конкурсный попечитель или кре­ дитор, чьи интересы нарушены отчуждением имущества.

² См. подробнее: Дернбург Г. Пандекты. Том 2, вып. 4 русского перевода. Обязательственное право. М., 1911. С. 373-379.

³ Там же. С. 373-375.

520

возврата могла являться лишь та часть переданного должником имущества, которая превышала по своей стоимости размер полученного встречного предоставле­ния (часть, на которую контрагент обогатился).

Как указывает Г. Дернбург, «ответчик может за­честь все предоставленные им в качестве эквивалента за отчужденные ему предметы, поскольку это предо­ставление обратилось в пользу истца»¹. Если же к мо­менту предъявления иска контрагент должника не про­изводил встречного исполнения в пользу должника, то возврату подлежало все имущество, переданное долж­ником контрагенту.

Вопрос о действительности или недействительнос­ти сделки, по которой произошло отчуждение имущест­ва, вообще не ставился. Для применения actio Pauliana, предметом которого был возврат имущества, не было никакой необходимости признавать недействительной сделку, на основании которой это имущество перешло в собственность контрагента должника. Имущество возвращалось не потому, что сделка была недействи­тельной, а потому, что его отчуждение контрагенту должника было совершено в ущерб кредиторам. Поэто­му сделка как таковая оставалась в силе.

Если к моменту предъявления actio Pauliana к доб­росовестному контрагенту сделка была уже исполнена со стороны этого контрагента, то кредиторы могли рас­считывать лишь на возврат той части имущества, кото­рая являлась обогащением контрагента. В оставшейся части никаких последствий не наступало, и исполнение по сделке было надлежащим.

Если же сделка еще не была исполнена со стороны до­бросовестного контрагента должника, то кредиторы мог­ли требовать возврата всего имущества, переданного должником. Контрагент должника, по всей видимости, после этого имел возможность не исполнять со своей сто­роны остающуюся в силе сделку по другим основаниям (в связи с отсутствием встречного предоставления и т. п.).

Там же.

521

V

О.В. ГУГНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

Таким образом, при добросовестности контрагента должника решалась главная задача: восстановить ре­альное умаление (без равноценного встречного предо­ставления) имущества должника в преддверии несостоя­тельности. И только при недобросовестности контрагента кредиторы могли требовать возврата всего того, что долж­ник передал по сделке, не принимая к зачету встречное предоставление недобросовестного контрагента.

В дальнейшем от изложенных выше правил, при­менявшихся в Древнем Риме, стали допускаться от­ступления в различных направлениях.

В первую очередь это касалось правовой формы за­щиты интересов кредиторов. Место actio Pauliana занял институт опровержения действий должника, совер­шенных в ущерб кредиторам. Если по actio Pauliana на первом плане находилось истребование (возврат) имущества, отчужденного недобросовестным должни­ком, то при опровержений действий должника акцент делается на обосновании недействительности (оспари­вании) действий должника по отчуждению имущества. Возврат имущества выступает как последствие недейст­вительности действий по отчуждению имущества.

Во-вторых, так как действие по отчуждению недей­ствительно, то логично предположить, что и все послед­ствия этого действия также должны быть ликвидирова­ны. Поэтому признается, что возврату подлежит все переданное имущество независимо от того, было ли по­лучено за него должником эквивалентное встречное предоставление, а также от того, являлся ли контра­гент добросовестным или нет.

В связи с этим утрачивается один из принципов, за­ложенных в римском праве: восстановить реальное умаление имущества должника. Вместо этого под умале­нием понимается все то, что было отчуждено должником. В результате имеет место полный возврат отчужденного имущества, даже если за это имущество должник уже по­лучил равноценное встречное предоставление.

Еще в дореволюционной литературе указывалось на несправедливость такого подхода. Так, А.Х. Голь-мстен по этому поводу пишет: «...вообще говоря, можно

522

признать умаление и соответствующее ему увеличение имущества лишь в том случае, когда из имущества выделена известная часть безвозмездно, без соответст­вующего эквивалента. Если должник продал имущест­во, получив полный, вполне покрывающий стоимость последнего, эквивалент, то его имущество не уменьши­лось, ибо в состав его перешла известная сумма денег вместо имущества - произошел лишь обмен; только при несоответствии полученной суммы стоимости имущест­ва можно говорить об умалении его, определив послед­нее разностью цены имущества и покупной суммы... Так смотрит на дело Газенбальг; он поражается, как можно разрушать сделку, посредством которой не про­изошло действительного умаления имущества должни­ка; по его мнению, третье лицо, уплатив полный экви­валент, сделало все, что могло, в уважение интересов кредиторов своего контрагента, и карать его разруше­нием сделки нет основания»¹.

В-третьих, поскольку результат сделки (дейст­вие по передаче имущества) отменялся, то эта отме­на в представлении юристов была немыслима без отмены основания передачи - самой сделки. Поэтому вместо опровержения действий должника все чаще ис­пользуется термин «опровержение сделок», хотя по сво­ей сути отмене подлежит все же действие по передаче имущества, совершенное в пользу контрагента должни­ка, а не сама сделка.

В этой связи в теории возникает обоснование особого вида недействительных сделок, особенностью которых является сохранение самой сделки в силе при отмене ее последствий (передачи имущества) лишь в определен­ном направлении: в отношении кредиторов несостоя­тельного должника. Такого рода сделки стали называть относительно недействительными, то есть недействи­тельными лишь в отношении конкурсных кредиторов

¹ Гольмстен А.Х. Учение о праве кредитора опровергать юриди­ческие акты, совершенные должником в его ущерб в современной юридической литературе. СПб, 1894. С. 74-75.

523

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

несостоятельного должника. Для всех остальных лиц эти сделки предлагалось считать действительными.

В частности, Г.Ф. Шершеневич отмечал следующие признаки относительно недействительных сделок:

1. они не ничтожны, а опровержимы по инициати­ве конкурсного попечителя;

2. они сохраняют свою силу в отношении лиц, их совершивших (в отношении должника и третьих лиц -контрагентов должника);

3. третьи лица имеют право впоследствии настаивать на исполнении со стороны несостоятельного должника из образовавшегося у него впоследствии имущества;

4. опровержение этих сделок направлено на уничто­жение лишь результата сделки, а не силы ее, и не на­правлено на восстановление того положения, в котором стороны находились до заключения сделки¹.

А.Х. Гольмстен также признавал допустимым вы­ражение «относительная недействительность» сделки при условии, если придавать ей точный юридический смысл: «когда мы говорим о недействительности самой по себе, то предполагаем известный порок акта, благо­даря которому он падает как основание, как причина известных последствий; при относительной же недейст­вительности акт безупречен сам по себе и парализуется лишь то или другое его последствие в том или другом направлении, - называть это можно обессилением ак­та, обесправлением его или иначе как - это все равно: да и против выражения «относительной недействитель­ности» ничего нельзя иметь, если придать ей точный и определенный смысл»².

Против того, чтобы считать сделки должника недей­ствительными, возражали Ю.С. Гамбаров и Д.М. Ген-кин. Ю.С. Гамбаров считал, что оспаривание третьим лицом - кредитором должника отчуждения имущест­ва - это не недействительность, а обессиление сделки,

¹ Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: «Статут», 2000, С. 267.

² Гольмстен А.Х. Указ. соч. С. 39.

524

причем обессиление относительное, которое действует лишь в отношении к кредиторам, но не затрагивает дей­ствительности сделки в отношении к третьим лицам¹.

Д.М. Генкин также настаивал на полной действи­тельности «относительно недействительных» сделок, причем эту действительность он распространял на всех лиц, в том числе и на кредиторов. Он отмечал: «...не­мыслимо себе представить сделку, действующую в от­ношении контрагентов и всех третьих лиц за исключе­нием лишь некоторых отдельных лиц. Относительно недействительные сделки должны быть признаны действительными с самого начала и притом по отно­шению ко всем лицам, в том числе и кредитору, инте­ресы которого защищены запретом распоряжения. Для удовлетворения интересов кредитора не сама сделка должна быть уничтожена, а лишь результаты ее, поскольку они наносят ущерб кредитору, должны

быть устранены»².

Как видно из приведенных высказываний, весь этот спор носил чисто терминологический характер. Вне за­висимости от того, считалась ли «относительно недей­ствительной» сделка или недействительным призна­вался «результат» (то есть отчуждение имущества долж­ника), все участники дискуссии соглашались с тем, что последствием опровержения является не реституция, а отмена отчуждения имущества³.

Поэтому следует согласиться с теми авторами, ко­торые считают, что в дореволюционной юридической литературе относительная недействительность сделки должника - то же самое, что признание действий по ис-

¹ Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Том 1. Часть общая. СПб, 1911. С. 719.

² Генкин Д.М. Относительная недействительность сделок // Юридический вестник. 1914. № 7-8. С. 234-235.

³ Эта отмена должна по своей сути быть направлена на компен­ сацию потерь имущества должника, основываясь на тех же принци­ пах, которые действовали при применении actio Pauliana в Древнем Риме, с чем соглашались многие ученые.

525

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

полнению обязательства должника перед контрагента­ми недействительными¹.

Закон Российской Федерации от 19 ноября 1992 го­да «О несостоятельности (банкротстве) предприятий»² в полном соответствии с традицией дореволюционной школы в статье 28 устанавливал возможность признания недействительными именно действий должника в пред­дверии банкротства. При этом под действиями можно было понимать в том числе и сделки, результатом кото­рых являлись эти действия.

В любом случае последствием недействительности действий (в том числе сделок) была не двусторонняя рес­титуция, а возврат всего полученного третьими лицами в результате этих действий в конкурсную массу. При не­возможности возвратить полученное в натуре должно бы­ло производиться возмещение его стоимости в деньгах.

Достоинством такого подхода являлось то, что он ориентировал на применение специального последствия недействительности действий в преддверии банкротст­ва, оставляя при этом в стороне терминологический спор о том, что признается недействительным: сделка или действие³.

Вместе с тем у указанного подхода были и не­достатки.

Во-первых, отсутствовала дифференциация последст­вия недействительности действия, подобная той, которая

¹ См.: Дубинчин А. Недействительность сделок должника в за­ конодательстве о банкротстве // Хозяйство и право. 1999. № 5. С. 38 и след.

² См.: Ведомости Съезда народных депутатов Российской Феде­ рации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 1. Ст. 6.

³ Существует точка зрения, согласно которой действие по испол­ нению сделки также является сделкой, направленной на прекраще­ ние прав и обязанностей. Однако, на наш взгляд, следует присоеди­ ниться к мнению О.А. Красавчикова, полагавшего, что исполнение сделки является не сделкой, а юридическим поступком (См.: Совет­ ское гражданское право. Т. 1. М.: Высшая школа, 1985. С. 471). В любом случае для рассматриваемых вопросов практическое значе­ ние имеет не то, как мы называем оспариваемое явление, а то, к ка­ ким последствиям приводит это оспаривание.

526

существовала в древнеримском actio Pauliana в зависи­мости от добросовестности третьего лица и возмезднос-ти приобретения имущества.

Во-вторых, не имел значение факт встречного испол­нения контрагента в пользу должника. В результате вне зависимости от указанных обстоятельств должник всегда и в полной мере должен был получить назад имущество, которое он передал третьему лицу в преддверии банкрот­ства, даже если в свое время он получил от третьего лица равноценное встречное предоставление. Третье же лицо вообще лишалось права требовать назад все то, что было передано им в пользу должника, вне зависимости от сво­ей добросовестности, и терпело реальные убытки¹.

Иным путем пошел законодатель, формулируя осно­вания опровержения действий должника в Федеральном законе от 8 января 1998 года № 6-ФЗ «О несостоятельно­сти (банкротстве)» (далее по тексту - Закон о несостоя­тельности 1998 года) и в Федеральном законе от 26 октяб­ря 2002 года № 127-ФЗ-ФЗ «О несостоятельности (бан­кротстве)»² (далее по тексту - Закон о несостоятельности). В статье 103 Закона о несостоятельности (так же, как и в статье 78 Закона о несостоятельности 1998 года) недействительными признаются именно сделки долж­ника, при этом никаких указаний на специальные по­следствия таких сделок в Законе о несостоятельности не содержится. Следовательно, к отношениям сторон в результате недействительности сделки должны в пол­ной мере применяться общие правила о реституции.

На первый взгляд, такой подход достаточно спра­ведлив и в полной мере отвечает интересам добросовест­ных третьих лиц.

¹ В литературе, посвященной ранее действовавшему закону «О несостоятельности (банкротстве) предприятий», справедливо указывалось на необходимость установления дифференциации по­ следствий недействительности для добросовестных и недобросовест­ ных третьих лиц (См., например: Телюкина М.В. Недействитель­ ность сделок, совершенных предприятием-должником до признания его несостоятельным // Юрист. № 7. 1997. С. 50).

² СЗ РФ. 2002. 28 окт. № 43. Ст. 4190.

527

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

По этому поводу А. Дубинчин пишет: «Признание недействительными действий несостоятельного долж­ника по исполнению обязательств связано с более неже­лательными последствиями для лиц, принявших такое исполнение, - «третьих лиц», нежели при признании недействительной сделки, совершенной между ними, особенно если речь идет о возмездном договоре (ст. 423 ГК). Третье лицо в первом случае вынуждено вернуть все приобретенное от несостоятельного должника в кон­курсную массу, не получая одновременно назад собст­венного исполнения, а становясь чаще всего обычным конкурсным кредитором, который, как известно, рис­кует вообще не получить удовлетворения по своим тре­бованиям в процессе конкурсного производства. Напро­тив, при признании недействительной сделки с долж­ником производится двусторонняя реституция и третье лицо избегает реального ущерба»¹.

Однако при подобном подходе возникает неболь­шая «нестыковка» между пунктом 2 статьи 167 ГК РФ, предусматривающим правила о двусторонней реститу­ции, и абзацем б, 9 пункта 1 статьи 126 Закона о несо­стоятельности². Проблема заключается в том, что после признания должника банкротом все требования к долж­нику (за небольшим исключением) могут быть предъ­явлены только в рамках конкурсного производства, а исполнение обязательств должника допускается лишь в случаях и порядке, которые установлены Законом о несостоятельности.

Иными словами, реституционное требование подле­жит исполнению должником лишь в рамках конкурсно­го производства, то есть в порядке общей очередности требований кредиторов к имуществу должника. Это оз­начает, что добросовестный кредитор, предоставивший

¹ Дубинчин А. Недействительность сделок должника в законо­ дательстве о банкротстве // Хозяйство и право. 1999. № 5. С. 38.

² Аналогичная «нестыковка» существовала между ГК РФ и За­ коном о несостоятельности 1998 г., на основании которого была на­ писана цитируемая статья А. Дубинчина.

528

должнику по оспариваемой сделке равноценный экви­валент, реально потерпит убытки, возвратив должнику все полученное от него по сделке и не получив назад то­го, что он исполнил в пользу должника (из-за отсутст­вия у должника соответствующего имущества).

Осознавая негативные последствия указанной «не­стыковки» , А. Дубинчин приходит к выводу, что нормы Закона о несостоятельности не должны препятствовать двусторонней реституции, производимой независимо от конкурса¹. Данный вывод, сделанный А. Дубинчи-ным в период действия Закона о несостоятельности 1998 года, не соответствовал даже действующему в тот момент законодательству и тем более не актуален в свя­зи с принятием нового Закона о несостоятельности.

В абзаце 7 пункта 1 статьи 126 Закона о несостоятель­ности прямо говорится, что только требования о призна­нии недействительными ничтожных сделок и приме­нении последствий их недействительности заявляются вне конкурсного производства. Поэтому после призна­ния должника банкротом реституционные требования к должнику, основанные на оспоримой сделке, могут удовлетворяться лишь в порядке конкурсного произ­водства.

Судебная практика, сложившаяся еще в период действия Федерального закона от 8 января 1998 года № 6-ФЗ, также исходит из необходимости заявлять ре­ституционное требование по недействительной сделке в рамках конкурсного производства.

В частности, Федеральным арбитражным судом Мос­ковского округа правильным по существу признается следующее решение:

«Договор об отступном от 27.07.1999 г. признан недействительным, применены последствия недейст­вительности сделки в виде обязания МИБ «Далена» передать ОАО «Элбим-банк» имущество, полученное по договору об отступном от 27.07.1999 г. и акту при-

¹ Там же.

529

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

ема-передачи на сумму 55 400 долларов США, а также обязания конкурсного управляющего ОАО «Элбим-банк» включить в реестр требований кредиторов МИБ «Да-лена» на сумму 55 400 долларов США»¹.

Теоретически обосновать возможность удовлетво­рения реституционного требования по оспоримой сдел­ке вне конкурса можно лишь путем ссылки на нормы, содержащиеся в абзаце 4 пункта 1 статьи 134 Закона о несостоятельности. В соответствии с данными норма­ми вне очереди удовлетворяются требования кредито­ров по обязательствам должника, возникшим с момен­та принятия судом заявления о признании должника банкротом и до признания должника банкротом, а так­же возникшим в ходе конкурсного производства.

Однако вопрос о моменте, с которого возникает рести­туционное обязательство должника, является спорным.

С одной стороны, оно может считаться возникшим после вынесения судом решения о применении реститу­ции по оспоримой сделке (которая также признается недействительной лишь судебным решением). В этом случае реституционное обязательство может рассмат­риваться как возникшее в период наблюдения, внешне­го управления или конкурсного производства, требова­ние по которому подлежит удовлетворению вне очереди (п. 1 ст. 134 Закона о несостоятельности).

Но, с другой стороны, буквальное толкование пунк­тов 1 и 2 статьи 167 ГК РФ дает основание заключить: все последствия недействительной сделки возникают «с обратной силой» с момента ее совершения.

Что же касается обязанности вернуть исполненное, то для ее возникновения, на наш взгляд, требуется на­личие двух юридических фактов: факта совершения не­действительной сделки и факта передачи имущества по недействительной сделке. После передачи имущества по недействительной сделке сразу возникает обязан­ность вернуть исполненное. Суд своим решением только

¹ См. постановление Федерального арбитражного суда Москов­ского округа от 23 ноября 2001 г. № КГ-А40/6775-01 // СПС «Гарант».

подтверждает наличие этой обязанности и способствует ее исполнению в принудительном порядке.

Следовательно, реституционное обязательство не­обходимо считать возникшим с момента передачи иму­щества по недействительной сделке. Поэтому в тех слу­чаях, когда такая передача имела место до процедур наблюдения, внешнего управления и конкурсного про­изводства, оснований для исключения реституционно­го требования из общей очередности не имеется.

Поэтому ошибочно утверждение о том, что призна­ние недействительной сделки, а не действия, предпочти­тельнее в связи с более благоприятным для контрагента должника результатом в виде двусторонней реституции. В настоящее время признание недействительной сделки приводит к тем же результатам, что и признание недей­ствительным действия по Закону РФ «О несостоятель­ности (банкротстве) предприятий» 1992 года.

Несмотря на то, что по Закону о несостоятельности формально допускается двусторонняя реституция, кон­трагент должника тем не менее лишен возможности по оспоримой сделке реализовать реституционное тре­бование и восстановить свое первоначальное положе­ние: в конкурсном процессе имущества, как правило, для этого не хватает¹.

Кроме того, применение двусторонней реституции в принципе нецелесообразно при оспаривании действий (сделок) должника. Еще со времен римского права це­лью этого оспаривания не являлись восстановление сторон в первоначальном положении и отмена всех ре­зультатов сделки как таковой. Главной задачей при ос­паривании действий должника было быть одно: ком­пенсировать должнику те потери (реальное умаление

¹ Возможно, однако, что судебная практика будет придержи­ваться позиции, согласно которой реституционное обязательство по оспоримой сделке возникает именно в момент судебного решения о признании сделки недействительной. Если это решение возникает в момент наблюдения (конкурсного управления), то реституционное требование будет удовлетворяться вне очереди. Тем не менее такой подход, на наш взгляд, противоречит статье 167 ГК РФ.

530

531

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

имущества), которые он понес в результате соответству­ющего действия (сделки).

Поэтому, если в результате сделки должник полу­чил взамен исполненного равноценное встречное предо­ставление, позволялось зачесть это предоставление при возврате имущества должнику. На практике в таких случаях никто никому ничего не возвращал, и это было справедливо: поскольку контрагент не обогатился за счет должника, должник не потерпел умаления имущества, и потому интересы кредиторов не были нарушены.

Применение реституции при равноценном предо­ставлении может не отвечать интересам ни одной из сто­рон, поскольку при отсутствии явного обогащения кон­трагента за счет должника непонятно, зачем стороны будут возвращать друг другу эти эквиваленты. Если же возвратить полученное реально может только контра­гент должника, а должник ввиду отсутствия у него имущества лишен такой возможности, то этот возврат для контрагента превращается в штрафную санкцию, существование которой ничем невозможно оправдать при добросовестности контрагента.

На наш взгляд, независимо от того, что признается недействительным (действие или сделка должника), на уровне закона необходимо установить механизм, позволяющий устранять последствия этих действий (сделок) лишь в той части, которая касается обогаще­ния контрагента должника. Все остальные имущест­венные последствия должны сохранять свою силу.

Лишь в порядке исключения можно допустить полную реституцию в качестве меры, направленной на ограничение прав недобросовестного контрагента должника. Такая реституция должна быть односторон­ней, то есть в первоначальное имущественное положе­ние должен возвращаться только должник. Недобросо­вестный контрагент не имел бы права на применение реституции.

При таком регулировании возврату подлежало бы только безвозмездно полученное от должника имущест­во, а также стоимость возмездно полученного, но лишь в той части, в которой она превышает размер встречного

532

предоставления контрагента. В оставшейся части сто­роны оставались бы в прежнем положении и не воз­вращали бы друг другу эквивалентного по стоимости имущества.

Если же контрагент должника был недобросовестен, то он обязывался бы вернуть в конкурсную массу все имущество, даже полученное возмездно, а сам не смог бы требовать назад своего имущества от должника.

Норма Закона о несостоятельности, устанавливаю­щая особые последствия недействительности сделок должника, могла бы звучать следующим образом:

«Последствием признания сделки недействитель­ной является возврат должнику имущества, переданно­го им по сделке другой стороне без равноценного встреч­ного предоставления, определяемого по правилам об ус­тановлении рыночной цены отчуждаемого имущества. При невозможности возврата такого имущества в нату­ре другая сторона возмещает должнику его стоимость в деньгах.

В случае, если другая сторона в сделке знала или должна была знать о совершении должником сделки с намерением причинить ущерб кредиторам, она долж­на в одностороннем порядке возвратить должнику все полученное по такой сделке, а при невозможности воз­вратить полученное в натуре - возместить его стои­мость в деньгах».

Предлагаемое решение вопроса о последствиях ос­паривания недействительных сделок должника соот­ветствует современной зарубежной практике.

Так, последствия оспаривания действий должника по законодательству Германии регулируются парагра­фами 143 и 144 Положения о несостоятельности¹, при­нятого Бундестагом в октябре 1994 года. По свидетель­ству Герхарда Папе, по требованию о возврате в кон­курсную массу предметов, изъятых из имущества должника, «приобретатель обязан к возврату безвозме-

¹ Нем. «Insolvenzordnung» (InsO) vora 05.10.1994.

533

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

здно полученного только в той мере, в какой он обога­щается за его счет, кроме тех случаев, когда он знал или должен был знать о том, что получение безвозмездного исполнения причиняет убытки кредиторам»¹.

Подобное регулирование вполне могло бы сущест­вовать в рамках института недействительности сделок, поскольку, как указывалось выше (см. подраздел 1.1.1 настоящей работы), недействительность касается в пер­вую очередь последствий сделки. В данном случае не­действительность поражает не все, а лишь некоторые последствия сделки: отменяется исполнение сделки должником в той части, в которой такое исполнение умаляет имущество должника и совершено в ущерб кредиторам (или при недобросовестности контрагента должника - отменяется исполнение сделки должником полностью).

Поэтому сделки несостоятельного должника можно было бы считать недействительными в отношении лишь некоторых их последствий, прямо указанных в законе. Возможность существования иных, отличных от двусто­ронней реституции, последствий недействительных сде­лок прямо предусмотрена в статье 168 ГК РФ.

Основанием недействительности сделок несостоя­тельного должника является несоответствие их зако­ну (ст. 168 ГК РФ). Это несоответствие традиционно основывалось на том, что любым субъектам запреще­но совершать сделки, направленные на умаление имущества должника в ущерб интересам его кредито­ров во время или непосредственно перед банкротст­вом должника.

Нарушение этого запрета всегда влекло за собой не­действительность сделок (действий) должника, направ­ленных в ущерб кредиторам, со специальными послед-

¹ Папе Герхард. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового регулирования в Германии. Комментарий к действующему законодательству / Пер. с нем. М.: Издательство БЕК, 2002. С. 114 .

534

ствиями такой недействительности: восстановлением имущественного состояния должника¹.

Однако при конструировании конкретных соста­вов недействительных сделок по этому общему основа­нию всегда вставал вопрос о том, какие именно сделки попадают в число «подозрительных», которые могут быть оспорены.

Как указывалось выше, в римском праве за основу принималась недобросовестность должника. В герман­ском праве к этому добавилась недобросовестность по­ведения контрагента должника, заключившего сделку.

В итальянском праве при отнесении сделок в раз­ряд «подозрительных» применялся только объектив­ный критерий: сюда попадали все сделки по отчужде­нию имущества, заключенные незадолго до несостоя­тельности. В качестве объективного критерия в разное время выделялись такие признаки, как приостановле­ние платежей, совершение сделки в определенные сро­ки до открытия конкурса, безвозмездность отчуждения и т. п.² По свидетельству Г.Ф. Шершеневича, все ос­тальные системы носили смешанный характер и в раз­ных пропорциях заимствовали элементы германской и итальянской конструкции³.

Так, типичной была система, когда в разряд «подо­зрительных» попадали сделки:

• совершенные до прекращения платежей должни­ком - лишь в случае установленной недобросовестности (умысла) контрагента должника;

• совершенные в промежуток времени от прекра­щения платежей до признания должника несостоятель-

¹ Здесь мы полностью согласны с мнением А. Дубинчина, считаю­ щего, что в Законе о несостоятельности установлены нормы-запреты, «читать которые следует следующим образом: «должнику запрещает­ ся совершать сделки с заинтересованными лицами, если в результате их исполнения кредиторам причиняются или могут быть причинены убытки». Основанием же для признания таких сделок недействитель­ ными будет выступать статья 168 ГК» (См. А. Дубинчин. Указ. соч.).

² См. Дернбург Г. Указ. соч. С. 378.

³ См.: Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: «Статут», 2000. С.271.

535

О.В.ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

ным - все безвозмездные сделки, а также возмездные сделки, в которых установлена недобросовестность (умысел) контрагента должника;

- все сделки, совершенные после признания долж­ ника несостоятельным.

Что касается отечественной системы, то даже после принятия нового Закона о несостоятельности вопросы недействительности сделок несостоятельного долж­ника, по выражению Г.Ф. Шершеневича, составляют «больное место русского законодательства»¹. В настоя­щее время составы оспоримых недействительных сделок должника сформулированы в пунктах 2-5 статьи 103 За­кона о несостоятельности 2002 года (нормы, содержа­щиеся в указанных статьях, применяются в ходе кон­курсного производства на основании пункта 3 статьи 129 Закона о несостоятельности).

В соответствии с пунктом 3 статьи 103 Закона о не­состоятельности сделка должника, заключенная или совершенная должником с отдельным кредитором или иным лицом после принятия арбитражным судом заяв­ления о признании должника банкротом и (или) в тече­ние шести месяцев, предшествовавших подаче заявле­ния о признании должника банкротом, может быть признана недействительной по заявлению внешнего уп­равляющего (в ходе конкурсного производства - кон­курсным управляющим - А.Г.) или кредитора, если указанная сделка влечет за собой предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредиторами.

Таким образом, для признания сделки должника недействительной должны соблюдаться следующие ус­ловия:

- сделка совершена должником в течение шести ме­ сяцев, предшествовавших подаче заявления о призна­ нии должника банкротом, а также после принятия су­ дом такого заявления;

¹ Там же. С. 287.

536

- сделка влечет за собой предпочтительное удовле­творение требований одних кредиторов перед другими кредиторами.

Как видно из этих условий, возможность признания сделки недействительной не зависит от того, была ли сдел­ка связана с отчуждением имущества должника, была ли сделка направлена на причинение ущерба кредиторам, был ли контрагент должника при совершении сделки до­бросовестным, носила ли сделка возмездный характер.

Независимо от всех этих обстоятельств любая сдел­ка, совершенная в указанных временных пределах, мо­жет быть признана недействительной, если она «влечет предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредиторами». При этом за­кон никак не уточняет, что считать «предпочтитель­ным удовлетворением требований».

Судебная практика по этому вопросу в достаточной мере не сложилась. Поэтому суды склонны рассматри­вать как предпочтительные наиболее явные случаи пре­имущественного удовлетворения требований одних кредиторов перед другими.

Так, в качестве примера предпочтительного удовле­творения требований кредитора называется случай, ког­да на момент совершения оспариваемой сделки имелись представленные суду постановления судебного приста­ва-исполнителя о возбуждении исполнительного произ­водства о взыскании с должника сумм в пользу других кредиторов¹. Еще одним распространенным примером является заключение в шестимесячный срок до заявле­ния о признании должника банкротом договоров залога имущества должника, поскольку требования залоговых кредиторов в силу закона удовлетворяются в особом по­рядке (п. 4 ст. 134 Закона о несостоятельности).

В условиях, когда у должника существуют неис­полненные обязательства перед несколькими лицами,

¹ См. постановление Федерального арбитражного суда Москов­ского округа от 23 ноября 2001 г. № КГ-А40/6775-01 // СПС «Гарант».

537

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

срок исполнения которых наступил¹, первое исполне­ние в пользу любого из этих лиц может быть расценено как предпочтительное перед другими кредиторами.

Не случайно поэтому в литературе обращается вни­мание на необходимость установления не любой, а «яв­ной» предпочтительности. А. Дубинчин при этом, пыта­ясь сузить понятие «явной» предпочтительности, дает следующее разъяснение: «явной предпочтительности может и не быть, если выбор кредитора, первым получа­ющего исполнение, обусловлен обстоятельствами, свя­занными с хозяйственной деятельностью должника (со­отношение заказанной и произведенной продукции, различия в требованиях к упаковке, наличие в данный момент транспорта, пригодного для доставки продук­ции одному из контрагентов, и т. д.)»²-

Однако Закон о несостоятельности не содержит ни­каких расшифровок понятия «предпочтительность», что позволяет толковать его довольно широко.

Кроме того, раскрытие понятия «предпочитель-ность» через сопоставление интересов кредиторов вы­водит из числа недействительных сделок такие, совер­шение которых наносит ущерб кредиторам, однако не влечет за собой предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими кредито­рами. Также нельзя признать недействительными сделки, совершаемые в ущерб кредиторам ранее, чем за шесть месяцев до подачи заявления о банкротстве, даже если эти сделки совершались умышленно.

Поэтому, на наш взгляд, было бы полезно устано­вить в законе более четкие критерии «подозрительных» сделок и учитывать при этом добросовестность поведе­ния контрагента должника. Основным критерием «по-

¹ Понятно, что при досрочном исполнении обязательств в поль­ зу одних кредиторов при существовании неисполненных обяза­ тельств, срок исполнения которых наступил, перед другими креди­ торами, такое досрочное исполнение будет направлено на предпочти­ тельное удовлетворение первых кредиторов перед вторыми.

² Дубинчин А. Указ. соч. С. 40.

538

дозрительности» сделки должна выступать не «предпо­чтительность» удовлетворения требований отдельных кредиторов перед другими, а направленность сделки на причинение ущерба кредиторам.

В этой связи в пункт 3 статьи 103 Закона о несостоя­тельности следовало бы внести уточнение, в соответствии с которым недействительной признавалась бы сделка, «если указанная сделка совершена в ущерб кредито­рам». Кроме того, для уточнения понятия «сделка, со­вершенная в ущерб кредиторам», в пункте 3 статьи 103 Закона о несостоятельности могло бы быть внесено сле­дующее дополнение:

«Совершенной в ущерб кредиторам признается сделка, связанная с отчуждением или возможностью отчуждения имущества должника, исполнение кото­рой направлено:

• на безвозмездную передачу имущества должника или на передачу имущества должника без предоставле­ния равноценного встречного удовлетворения, если она была совершена в течение шести месяцев, предше­ствовавших подаче заявления о признании должника банкротом;

• на досрочное удовлетворение требований отдель­ных кредиторов, если она была совершена в течение ше­сти месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом, а также независимо от шестимесячного срока, если эта сделка была соверше­на должником с намерением причинить ущерб другим кредиторам и лицо, в пользу которого была совершена указанная сделка, знало об этом намерении должника;

• на удовлетворение требований отдельных креди­торов из числа тех кредиторов, срок удовлетворения требований которых наступил в то время, когда долж­ник уже отвечал признакам банкротства».

В случае применения данных критериев в сочета­нии со специальными последствиями недействительно­сти, предлагаемыми выше, будет установлен оптималь­ный баланс интересов должника, кредиторов и третьих лиц при признании сделок должника недействитель­ными. Кроме того, такое регулирование будет в наибо-

539

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

лее полной мере соответствовать правовой природе ин­ститута возврата имущества, переданного должником по «подозрительным» сделкам, сформировавшегося еще в Древнем Риме.

Как и для всех оспоримых сделок, закон устанавли­вает ограниченный крут субъектов, которые могут заяв­лять требование о признании рассматриваемых сделок недействительными. Ими являются конкурсный управ­ляющий либо кредитор несостоятельного должника.

В пункте 3 статьи 103 Закона о несостоятельности ус­тановлено, что сделка «может быть» признана недейст­вительной. Следовательно, как и в отношении всех оспо­римых сделок, суду предоставлено право оставить сдел­ку в силе, если она не нарушает интересов кредиторов. Кроме того, при существовании такой формулировки су­ду предоставлено право сопоставлять значимость интере­сов кредиторов и интересов лиц, являющихся стороной оспариваемой сделки (добросовестных контрагентов).

По всей видимости, суд может оставить сделку в си­ле и в тех случаях, когда она нарушает интересы креди­торов, однако вредные последствия признания сделки недействительной для добросовестных контрагентов по своей значимости являются несопоставимыми со сте­пенью нарушения интересов конкретного кредитора¹.

Другой состав недействительных сделок предусмо­трен в пункте 2 статьи 103 Закона о несостоятельности. Согласно указанной норме, недействительной может быть признана сделка, совершенная должником с заин­тересованным лицом² в случае, если в результате ис­полнения указанной сделки кредиторам или должнику были или могут быть причинены убытки. Субъектом

¹ Например, должник незадолго до банкротства передал часть своих помещений предприятию инвалидов, которое фактически на­ ладило на этих площадях производство продукции. При таких обсто­ ятельствах возврат имущества должнику в интересах кредиторов на­ рушал бы интересы социально незащищенных граждан и лишил бы их возможно единственного источника средств существования.

² Заинтересованными лицами признаются субъекты, указан­ ные в статье 19 Закона о несостоятельности.

оспаривания таких сделок выступает исключительно конкурсный управляющий.

В законе не говорится о временных пределах совер­шения такой сделки, из чего следует, что она может быть совершена в любое время как до, так и после пода­чи заявления о признании должника несостоятельным. В законе также не говорится о том, что сделка должна быть связана с отчуждением имущества должника. Ос­новными признаками, с наличием которых закон свя­зывает возможность признания сделки недействитель­ной, являются:

а) совершение сделки с заинтересованным лицом;

б) причинение или возможность причинения сдел­ кой убытков кредиторам.

Необходимость присутствия в Законе о несостоя­тельности данного основания недействительности сде­лок вызывает большие сомнения.

Во-первых, непонятно, по какой причине потребова­лось выделять сделки, совершенные с заинтересованны­ми лицами, если основным критерием отнесения сделки к недействительным является ущемление интересов кре­диторов. Представляется, что недействительной должна признаваться сделка, совершенная с любым, а не только с заинтересованным лицом, если она направлена на при­чинение ущерба кредиторам.

Во-вторых, использование понятия «убытки» как критерий отнесения сделки к недействительным чрез­вычайно затруднит возможность применения пункта 2 статьи 103 Закона о несостоятельности на практике. Необходимо будет доказывать как факт наличия убыт­ков, так и причинную связь между сделкой и убытками (возможностью их причинения).

В-третьих, отношения, регулируемые данной нор­мой, на наш взгляд, полностью могли бы охватываться составом пункта 3 статьи 103 Закона о несостоятельно­сти в новом виде, который сформулирован нами выше.

Наконец, в-четвертых, непонятно, по какой причи­не законодатель ограничил круг субъектов, имеющих право оспаривать сделку, только конкурсным управ­ляющим, лишив тем самым соответствующего права

540

541

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ТРЕБОВАНИЯМ ЗАКОНА

самих кредиторов, чьи интересы в первую очередь на­рушаются совершением данной сделки.

Необходимо поэтому исключить данную норму из за­конодательства как лишенную практического смысла (при условии, что будут внесены определенные измене­ния в пункт 3 статьи 103 Закона о несостоятельности).

Еще одно специальное основание недействительно­сти установлено в пунктах 4 и 5 статьи 103 Закона о не­состоятельности. Согласно пункту 4, сделка должника, совершенная должником - юридическим лицом - в те­чение шести месяцев, предшествовавших подаче заявле­ния о признании должника банкротом, связанная с вы­платой (выделом) доли (пая) в имуществе должника участнику должника в связи с его выходом из состава участников должника, по заявлению внешнего (кон­курсного) управляющего или кредитора признается не­действительной, а все полученное по такой сделке воз­вращается должнику. В этом случае участник должни­ка признается кредитором третьей очереди.

Сделки, связанные с выплатой доли (пая) выходя­щему участнику, совершенные после возбуждения дела о банкротстве, являются ничтожными (п. 5 ст. 103 За­кона о несостоятельности). При этом в случае открытия конкурсного производства требования такого участни­ка погашаются после полного удовлетворения всех тре­бований кредиторов.

Данные составы, безусловно, являются разновид­ностью сделок, совершаемых должником в ущерб кре­диторам. Выделение их в отдельную категорию вызва­но особым характером отношений, существующих между юридическим лицом и его участником. Участ­ник является не обычным кредитором юридического лица, а лицом, которое в той или иной степени может влиять на деятельность юридического лица и получает при этом прибыль¹.

При ликвидации юридического лица, в том числе в результате конкурсного производства, участник имеет право на получение оставшегося после расчетов с кре­диторами имущества (п. 1 ст. 67 ГК РФ). Именно эти обстоятельства позволяют с большой степенью вероят­ности предположить, что выход участника из юридиче­ского лица во время или незадолго до банкротства на­правлен на обход норм действующего законодательства и имеет целью преимущественное по сравнению с кон­курсными кредиторами получение имущества юриди­ческого лица.

На наш взгляд, разделение сделок по выплате доли (пая) на оспоримые и ничтожные лишено практическо­го смысла. Выделение имущества участнику юридичес­кого лица после принятия арбитражным судом заявле­ния о признании должника банкротом и без указанной нормы является ничтожным.

Это связано с тем, что в соответствии с пунктом 1 статьи 63 Закона о несостоятельности с момента выне­сения арбитражным судом определения о введении на­блюдения запрещается удовлетворение требований уча­стника должника - юридического лица - о выделе доли (пая) в имуществе должника в связи с выходом из со­става его участников.

Поэтому, на наш взгляд, и в действующем Законе о несостоятельности выделение в отдельную категорию ничтожных сделок, связанных с выделением имущест­ва выходящему участнику из юридического лица после принятия заявления о несостоятельности, является из­лишним.

¹ Согласно статье 2 Закона о несостоятельности, участник юри­дического лица не признается конкурсным кредитором юридическо­го лица.

542

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате рассмотрения юридических призна­ков оспоримых и ничтожных сделок и особенностей их правового регулирования по действующему законода­тельству можно сделать следующие основные выводы.

1. Под недействительностью сделок следует пони­ мать отрицание в той или иной степени юридических последствий (сделки-правоотношения) по основаниям (юридическим недостаткам), существующим в момент совершения сделки - юридического факта - и относя­ щимся как к сделке-факту, так и к сделке-правоотно­ шению. Отрицание юридических последствий может иметь место в различном объеме, начиная с разных мо­ ментов времени, по воле сторон сделки или независимо от их воли. Не исключено также отрицание последст­ вий для разного круга лиц.

Недействительная сделка как юридический факт может быть как правомерным, так и неправомерным действием.

Понятие «несостоявшаяся сделка» равнозначно по­нятию «ничтожная сделка».

2. Деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые проводится в зависимости от специфики основания недействительности: при совершении ни­ чтожных сделок таким основанием является наруше­ ние воли государства, а при совершении оспоримых сделок - нарушение юридически значимой для сделки воли определенного лица.

Данная специфика оснований недействительности оспоримых и ничтожных сделок предопределяет «отно­сительность» оспоримых сделок (их, по общему прави­лу, могут оспаривать только те лица, воля которых

544

нарушена) и «абсолютность» ничтожных сделок (их могут оспаривать любые лица, так как государство не может мириться с существованием таких сделок и при­ветствует их опровержение со стороны неопределенного круга лиц). В этом смысле оспоримые сделки правильнее было бы называть «относительно недействительными», а ничтожные - «абсолютно недействительными».

Таким образом, основным признаком оспоримых сделок является характер основания недействительнос­ти: нарушение юридически значимой для действитель­ности сделки воли определенного лица. Все остальные признаки оспоримых сделок, называемые в литературе или выводимые из действующего законодательства, являются либо несущественными, либо производными от указанного основного признака.

3. Основными юридическими признаками оспори­мых сделок являются следующие:

а) в основании недействительности оспоримых сде­ лок лежит то или иное несоответствие волеизъявления (сделки) юридически значимой воле определенного лица;

б) оспаривать действительность оспоримой сделки по общему правилу могут только те лица, юридически значимая воля которых нарушена при совершении сдел­ ки, поэтому право оспаривания носит строго личный ха­ рактер: судить о том, имело ли место нарушение воли, может лишь сам субъект, воля которого предполагается нарушенной. Исключения из этого правила могут быть установлены законом, когда к оспариванию допускают­ ся лица, чьи права и охраняемые законом интересы на­ рушены в результате совершения оспоримой сделки

в) подтверждение или одобрение оспоримой сделки лицом, имеющим право оспаривать сделку, исключает возможность ее последующего оспаривания со стороны этого лица;

г) истечение установленного законом срока на оспа­ ривание должно исключать возможность последующего оспаривания такой сделки. Поэтому этот срок должен носить пресекательный характер по отношению к пра­ ву на оспаривание сделки, а не быть сроком исковой давности, как это предусмотрено действующим законо-

545

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

дательством. Этот срок должен быть сокращен по срав­нению со сроком оспаривания ничтожных сделок;

д) недействительность оспоримой сделки имеет ма­териальный состав: помимо оснований, указанных в за­коне, для признания ее недействительности необходи­мо установить, что совершение сделки повлекло за со­бой реальное нарушение охраняемых законом прав и интересов. Поэтому суд может оставить такую сделку в силе, если, несмотря на наличие оснований недейст­вительности, никаких нарушений прав и интересов не будет выявлено.

Не все из указанных выше признаков четко выра­жены в законе, поэтому следует внести в законодатель­ство соответствующие изменения и дополнения.

Исходя из этих признаков, под оспоримыми сделка­ми следует понимать сделки, недействительные в связи с несоответствием сделки юридически значимой воле конкретного лица, нарушающие охраняемые законом права и интересы, которые могут быть оспорены только указанными в законе лицами по основаниям, установ­ленным Гражданским кодексом и иными законами, в пределах сокращенных сроков для оспаривания. Под­тверждение или одобрение оспоримой сделки со сторо­ны лица, которому предоставлено право оспаривать сделку и которое осведомлено об основаниях для оспа­ривания, исключает возможность последующего оспа­ривания данной сделки со стороны этого лица.

Ничтожными следует понимать сделки, не соответ­ствующие воле государства, выраженной в законе. Эти сделки имеют «формальный» состав: одного несоответ­ствия сделки закону или иным правовым актам доста­точно для того, чтобы признать сделку недействитель­ной. Оспаривать их может неопределенный круг лиц.

4. По своим юридическим последствиям оспорен­ные (признанные недействительными) оспоримые сдел­ки полностью приравниваются к оспоренным (признан­ным недействительными) ничтожным сделкам и явля­ются в равной с ними степени недействительными.

Все последствия недействительности и оспоримых, и ничтожных сделок распространяются в равной степени

546

на третьих лиц, причем по общему правилу - с момента совершения сделки. Добросовестным участникам граж­данского оборота (третьим лицам), получившим права или имущество по недействительным сделкам, должны предоставляться одинаковые средства правовой защиты как при совершении ничтожных, так и при совершении оспоримых сделок. Возможность признания сделки не­действительной лишь на будущее время в зависимости от особенностей содержания сделки может быть уста­новлена также в отношении ничтожных сделок.

5. По кругу лиц, имеющих право предъявлять тре­бования о применении последствий недействительнос­ти, никакой разницы между ничтожными и оспоримы­ми сделками быть не должно: такое требование может заявлять любое заинтересованное лицо, имеющее мате­риальный интерес от реституции, то есть по общему пра­вилу - сторона недействительной сделки.

Лишь в отдельных случаях, когда в реализации ре­ституционного притязания имеют прямой материаль­ный интерес иные лица (например, государство при применении последствий сделок, предусмотренных статьей 169 ГК РФ), эти лица могут также выступать субъектами права на предъявление иска о последстви­ях ничтожных сделок.

Однако в оспоримых сделках материальный интерес государства (ст. 179 ГК РФ) должен быть признан зави­симым от материального интереса стороны, заявляю­щей реституционное требование. Если ни одна из сторон не требует реституции, то государство следует признать неправомочным заявлять реституционное требование, в результате реализации которого оно имеет лишь кос­венный материальный интерес.

При рассмотрении вопроса о возможности суда при­менять последствия ничтожной сделки по собственной инициативе следует руководствоваться той же логи­кой, что и при рассмотрении вопроса о круге лиц, кото­рые могут требовать применения реституции.

Если рассматривать суд как представителя защи­щаемого публичного интереса, то он может требовать реституции по собственной инициативе в строго огра-

547

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ничейных случаях: когда в применениях последствий недействительной сделки имеется прямой материаль­но-правовой публичный интерес. Речь идет о примене­нии последствий по недействительным сделкам, преду­смотренным статьей 169 ГК РФ.

Во всех остальных случаях, когда прямого публич­ного интереса не имеется или он имеется, но носит кос­венный характер (как в случаях ст. 179 ГК РФ), суд должен быть лишен возможности по собственной ини­циативе предъявлять требование о реституции.

6. Основным закрепленным в законе формальным основанием деления сделок на ничтожные и оспоримые продолжает оставаться порядок признания соответству­ющей сделки недействительной: оспоримая сделка не­действительна в силу признания ее таковой судом; ни­чтожная сделка недействительна независимо от такого признания (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Однако данное основание деления должно быть исключено из действующего зако­нодательства, так как оно не соответствует юридическим признакам ничтожных и оспоримых сделок и ведет к множеству практических и юридических проблем.

Следует поэтому вернуться к традиции ранее дей­ствующего законодательства, которое на уровне закона не проводило деления недействительных сделок на ни­чтожные и оспоримые в зависимости от необходимости судебного признания недействительности.

Такое деление должно производиться в зависимости от того, чья воля нарушена при совершении соответст­вующей сделки: если нарушена воля государства, то до­казывать недействительность сделки может неопреде­ленный круг лиц. Если нарушена воля конкретного ли­ца, то доказывать недействительность сделки может только это лицо. Соответствующие изменения полезно было бы внести в ГК РФ.

7. До оспаривания оспоримых (как и до оспарива­ния ничтожных) сделок следует исходить из презумп­ции действительности любой сделки, которую полезно закрепить на законодательном уровне. Опровержение этой презумпции в отношении оспоримых сделок озна-

548

чает опровержение презумпции соответствия волеизъяв­ления юридически значимой внутренней воле конкрет­ного лица. Опровержение этой презумпции в отношении ничтожных сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления закону.

В этом аспекте вопросы о том, является ли оспори­мая сделка действительной с самого начала, происхо­дит ли решением суда преобразование правоотношения из действительного в недействительное, лишаются ка­кого-либо практического значения. Вся теория недей­ствительности сводится к теории права оспаривания, или опровержения презумпции действительности лю­бой сделки по определенным основаниям.

В зависимости от оснований, по которым происхо­дит это опровержение (оспаривание), можно говорить о ничтожных или оспоримых сделках. Однако нельзя сказать, что одни сделки являются безусловно ничтож­ными, а другие - безусловно оспоримыми.

Одна и та же сделка, в зависимости от оснований не­действительности, может быть признана как ничтож­ной, так и оспоримой. Весь вопрос только в том, какое основание (ничтожности или оспоримости) будет дока­зано. Не исключено даже, что одна и та же сделка мо­жет быть признана недействительной одновременно го самым разным основаниям, и это является самостоя­тельной проблемой, требующей своего разрешения.

8. Так как прокурор и иные государственные орга­ны уполномочены действовать в защиту чужих интере­сов, то лишь в том случае, когда субъект защищаемого интереса и субъект оспаривания совпадают в одном ли­це, следует признать право соответствующих органов подавать иски о признании оспоримых сделок недейст­вительными.

Поэтому при рассмотрении вопроса о возможности прокурора и иных органов предъявлять иски о недейст­вительности оспоримых сделок следует руководство­ваться следующим:

- допускает ли такую возможность процессуальное законодательство (ст. 52, 53 АПК РФ; ст. 45,46 ГПК РФ);

- совпадает ли субъект предъявления иска, указан-

549

О.В. ГУГНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ный в законе, с субъектом защищаемого права и инте­реса. Возможность предъявления иска прокурором или иными лицами допускается лишь в случаях, когда та­кое совпадение имеет место.

9. Исходя из юридических признаков оспоримых сделок следует проводить и их классификацию.

При совершении оспоримой сделки может быть на­рушена юридически значимая воля стороны сделки, или может быть нарушена юридически значимая воля третьего лица, не являющегося стороной сделки. Среди сделок, в которых нарушена юридически значимая во­ля стороны сделки, можно выделить сделки, совершен­ные с выходом за пределы полномочий или правоспо­собности.

В частности, при совершении оспоримой сделки мо­жет быть нарушена:

• юридически значимая воля лица, совершающего волеизъявление в качестве стороны сделки или от име­ни стороны сделки в качестве представителя (органа);

• юридически значимая воля лица, являющегося стороной сделки, но непосредственно сделку (волеизъ­явление) не совершающего и действующего через пред­ставителя (орган), изъявляющего волю и вышедшего за пределы полномочий или правосопосбности;

• юридически значимая воля третьего лица, не яв­ляющегося стороной сделки или лицом, непосредствен­но совершающим сделку, но чье согласие имеет значе­ние для действительности сделки.

Соответственно, все составы (основания) недействи­тельности оспоримых сделок могут быть сгруппирова­ны в следующем порядке:

1) сделки с пороками воли (см. главу 3 настоящей

работы);

2. сделки, совершенные за пределами полномочий или правоспособности (см. главу 4 настоящей работы);

3. сделки, совершенные без согласия третьих лиц (см. главу 5 настоящей работы).

Оспоримые сделки, не соответствующие требовани­ям закона (см. главу б настоящей работы), не должны

550

составлять в этой классификации самостоятельную категорию оспоримых сделок: все они, будучи прямо указанными в законе, подпадают под какую-либо из на­званных выше категорий оспоримых сделок.

Если же в законе содержатся указания на какие-то иные виды оспоримых сделок, которые не укладывают­ся в названную классификацию, то речь идет, по сути, не об оспоримых, а о ничтожных сделках, не соответст­вующих воле государства. Поэтому такие сделки долж­ны считаться ничтожными.

Если же, наоборот, какие-либо из сделок, отвечаю­щих признакам такой классификации, согласно зако­ну являются ничтожными, то их квалификация долж­на быть приведена в соответствие с правовой природой и они должны быть отнесены к оспоримым.

10. Сделки, совершенные без согласия третьих лиц, лишь в редких случаях прямо признаются законом ос­поримыми. В большинстве случаев совершение сделки без требуемого законом согласия третьего лица влечет за собой ничтожность сделки.

Однако это является ярким примером противоре­чия законодательного регулирования природе такого рода сделок и не способствует стабильности граждан­ского оборота. Поэтому в ГК РФ следует закрепить об­щие нормы, касающиеся совершения этих сделок и при­знания их недействительными. По общему правилу та­кие сделки должны признаваться оспоримыми, и лишь в некоторых, прямо указанных в законе случаях эти сделки могут признаваться ничтожными.

Указанные нормы должны также содержать общие правила об особенностях совершения и признания не­действительными соответствующих сделок, в частнос­ти - о форме и сроках выражения согласия на соверше­ние сделки.

11. В целях укрепления стабильности гражданско­го оборота во многих составах оспоримых сделок необ­ходимо усилить защиту добросовестных лиц, чьи ин­тересы затронуты в результате совершения таких сде­лок. Для этого соответствующие составы должны быть

551

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

О.В. Г/ТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

дополнены необходимостью для лица, ссылающегося на недействительность сделки, доказать, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об осно­ваниях недействительности соответствующей сделки.

На основании вышеизложенного, а также на осно­вании проведенного исследования основных составов недействительных оспоримых сделок по действующему законодательству Российской Федерации можно вне­сти следующие предложения по его совершенствова­нию в части регулирования вопросов, связанных с не­действительностью сделок:

I. Статью 166 ГК РФ необходимо изложить в следу­ющей редакции:

«Статья 166. Оспоримые и ничтожные сделки.

1. Любая сделка считается действительной до тех пор, пока ее недействительность не будет доказана в ус­тановленном законом порядке по основаниям, предус­мотренным настоящим Кодексом.

2. При наличии спора оспаривание действительнос­ти сделки может осуществляться любым лицом (ничтожные сделки) либо лицами, указанными в насто­ящем Кодексе или ином законе (оспоримые сделки).

3. Основанием недействительности ничтожной (абсо­лютно недействительной) сделки является несоответст­вие сделки закону и иным правовым актам. Основанием недействительности оспоримой (относительно недейст­вительной) сделки является несоответствие сделки име­ющей юридическое значение воле определенного лица и нарушение этой сделкой охраняемых законом прав и интересов.

4.Оспаривание оспоримой сделки не допускается, ес­ли лицо, имеющее право оспаривать сделку и осведом­ленное об основаниях оспаривания, прямо или косвенно одобрило совершение сделки, в том числе путем соверше­ния конклюдентных действий.

Оспаривание действительности оспоримых и ни­чтожных сделок не допускается также по истечении

552

сроков на оспаривание, предусмотренных статьей 181

настоящего Кодекса.

5. Требование о применении последствий недейст­вительности сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом, под которым понимается любая из сторон недействительной сделки. Требование о применении последствий недействительности сделки, предусмотренной статьей 169 ГК РФ, может быть предъ­явлено также соответствующим государственным орга­ном, выступающим в защиту публичных интересов.

Суд вправе применить последствия недействитель­ности сделки по собственной инициативе лишь при при­знании сделки недействительной по основаниям, преду­смотренным статьей 169 ГК РФ».

На наш взгляд, такая корректировка положений статьи 166 ГК РФ более правильно будет отражать спе­цифику недействительных сделок и даст законодателю четкие ориентиры, при которых будет исключена воз­можность произвольного отнесения к числу ничтожных или оспоримых различных составов недействительных сделок. Соответственно, будут решены также многие важные практические вопросы, возникающие при со­вершении недействительных сделок, и в конечном ито­ге будет укреплен гражданский оборот.

II. Статью 181, соответственно, следует назвать не «Сроки исковой давности», а «Сроки для оспарива­ния действительности сделок». Сроки исковой давнос­ти по требованиям о реституции должны быть выделе­ны в отдельную статью. На наш взгляд, сроки для оспа­ривания сделок должны быть следующими:

- для оспоримой - один год со дня прекращения на­ силия или угрозы, под влиянием которых была соверше­ на сделка (п. 1 ст. 179), либо со дня, когда лицо, имеющее право оспаривать, узнало или должно было узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной;

- для ничтожной - десять лет со дня, когда нача­ лось ее исполнение.

553

Сроки исковой давности по применению последст­вий недействительности абсолютно и относительно не-

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

действительных сделок можно оставить теми же, кото­рые существуют в статье 181 ГК РФ.

III. Общее правило об оспоримости сделок, совер­шенных без согласия третьих лиц, могло бы быть приня­то в виде отдельной статьи, содержащейся в параграфе 2 главы 9 ГК РФ и устанавливающей отсутствие согласия третьего лица в качестве одного из оснований недействи­тельности оспоримых сделок. При этом необходимо уста­новить защиту добросовестной стороны сделки, не знаю­щей о том, что было нарушено правило о получении со­гласия третьего лица на совершение сделки.

Текст этой статьи мог бы выглядеть следующим образом:

«Статья XXX. Недействительность сделок, совер­шаемых без согласия третьих лиц.

1. Сделка, совершенная лицом без необходимого в си­лу закона или договора согласия третьего лица, не явля­ющегося стороной данной сделки, является оспоримой и может быть признана недействительной по требованию третьего лица лишь в случаях, когда будет доказано, что заинтересованная сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о необходимости получения такого со­гласия и об отсутствии этого согласия на момент соверше­ния сделки.

2. Сделка, совершенная без согласия третьего лица, является ничтожной лишь в случаях, когда это прямо указано в законе».

Исходя из этого, в тех ситуациях, когда с точки зре­ния законодателя отсутствие согласия третьего лица должно влечь ничтожность сделки, в соответствующие статьи необходимо внести дополнения, в которых пря­мо указывается, что при отсутствии согласия третьего лица такие сделки являются ничтожными.

Одновременно общие правила обо всех сделках, со­вершаемых с согласия третьих лиц, могли бы содер­жаться в параграфе 1 главы 9 ГК РФ. Текст соответст­вующей статьи мог бы иметь следующее содержание:

«Статья YYY. Сделки, совершаемые с согласия (одо­ брения) третьих лиц <

1. В случаях, когда законом или договором установ-

554

лена необходимость получения стороной сделки согласия на совершение сделки третьего лица, не участвующего в сделке, такое согласие следует считать полученным, ес­ли оно дано в любой форме, позволяющей установить во­лю третьего лица на одобрение сделки (в том числе в фор­ме совершения конклюдентных действий). В случае, ес­ли законом или договором предусмотрена специальная форма, в которой должно быть выражено согласие на со­вершение сделки, такое согласие должно быть дано в фор­ме, предусмотренной законом или договором.

2. Согласие третьего лица на совершение сделки мо­жет быть дано предварительно или одновременно с со­вершением сделки. Сделка, совершенная без такого со­гласия, действительна также при ее последующем одо­брении со стороны третьего лица, если такое одобрение совершено в той же форме, которая требуется для полу­чения согласия на совершение сделки.

Если закон требует получения предварительного согласия, оно должно быть получено только до момента

совершения сделки.

3. Сделки, совершенные с нарушением правил, уста­новленных пунктами 1 и 2 настоящей статьи, признают­ся недействительными в соответствии со статьей XXX настоящего Кодекса, если законом не предусмотрены иные последствия отсутствия согласия третьего лица на совершение сделки».

На наш взгляд, две эти статьи предусматривают на­дежный механизм, который позволит избавиться от мно­гих недостатков существующего нормативного регули­рования сделок, совершаемых без согласия третьих лиц, и сократит количество недействительных сделок в граж­данском обороте.

IV. В статью 177 ГК РФ могут быть внесены следу­ющие уточнения:

1) сделка может быть признана недействительной, ес­ ли лицо было неспособно понимать значение своих дейст­ вий или руководить ими не в момент совершения сделки, а в момент волеизъявления лица, оспаривающего сделку;

2) для того, чтобы данная статья однозначно мог­ ла применяться также к сделкам юридических лиц,