Учебное пособие 800406

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

для безопасного прохождения пехоты во время наземного боя), ведут наступательные и оборонительные действия подобно trench monkey – хаотично, в рамках ограниченного пространства.

Общая когнитивная схема образа trench monkey: поведение + пространство.

Другой фразеологизм, обозначающий этот же вид войск в американском военном сленге, – stump-jumper (букв.: прыгун через пень) [6*, с. 2180]. Пехота может быть и такой в американском менталитете! Есть одно уточнение. В словаре [там же, с. 2180] имя существительное stump – жаргонная лексема для обозначения слова нога. В таком случае оборот stump-jumper имеет иное прочтение: ‘прыгун на ноге’ – т.е. акцент на способе перемещения в пространстве: скачкообразное движение с опорой на нижнюю конечность. Кстати, нейтральное прочтение stump-jumper (букв.: прыгун через пень) тоже даёт семантику ‘движения’. В любом случае возникает образ движения объекта по заданной траектории, вырисовывается амплитудно-частотная характеристика объекта.

Общая когнитивная схема построения образа stump-jumper: поведение + траектория. Фразеологизм stick jockey (букв.: палочный наездник) [6*, с. 2148] – так говорят о пилотах

воздушных войск США. Образ устойчивого оборота косвенно связан со значением структуры. Тем не менее субстантивный компонент jockey с общим денотативным значением ‘профессиональный всадник’ может наводить на мысль о некотором субъекте, который распоряжается другим субъектом либо управляет объектом.

Стоит полагать, что именно субстантивный компонент jockey является ключевым в данном сочетании, а зависимый stick выступает аддитивным элементом, раскрывающим способ воздействия, инструмент руководства. С точки зрения образной мотивации, речь идет о метонимическом переносе – палка (и далее ассоциативный ряд: рычаг, штурвал, руль).

Общая когнитивная схема построения образа stick jockey: поведение + инструмент. Фразеологизм chair force (букв.: сила стула) [7*] – ироническое название пилотов военно-

воздушных сил США. Жаргонизм используется для наименования локализации действующего лица. По сути дела, образ фразеологизма – место, с которого осуществляется действие, – кресло пилота (chair). Согласно словарю [6*, с. 416], вокабула chair, как инструментарий социолекта, реализует значение ‘смертная казнь’. С опорой на данную ассоциативную связь у носителя языка происходит усиление 'степени воздействия субъекта на объект' в образе субстантивного компонента chair.

Если компонент force (сила) является транспарентным с точки зрения семантики и прагматики знака, то компонент chair, ассоциируясь с местом восседания (как например, трон), имеет патриотическую направленность, атрибут верховной власти, величия [8*, с. 495, 497]. Общая когнитивная схема построения образа chair force: поведение + место.

Сопоставим когнитивные схемы построения приведенных фразеологических образов для наименования сухопутных (trench monkey, stump-jumper) и воздушных (stick jockey, chair force)

войск и выявим разницу в моделях организации образного основания оборотов.

Но для начала скажем, что для «сухопутной» фразеологии характерны поведенческие мотивы, характер действий (ср. модели: поведение + пространство; поведение + траектория). Вероятнее всего, это связано с большей мобильностью участников на поверхности земли (пространственный показатель и его влияние на действие участника также принимается в расчет при создании образа устойчивого оборота). С другой стороны, военные жаргоны, составляющие образную основу «военно-воздушной» фразеологии, нацелены, прежде всего, очертить господствующий показатель участника, управленческий механизм в действии данного представителя войск (об этом когнитивные модели: руководство + инструмент; руководство + место).

На этой почве возникает противоборство, заключающееся в том, что носитель языка подсознательно формирует статус отдельно взятого рода войск на основе архетипического (и в большей мере, иерархического) противопоставления верх – низ (типа: военно-воздушные войска (верх – в небе служат) и сухопутные войска (низ – на земле служат), где верх как главный, важный; низ – неосновной, несущественный. И далее, развивая идею архетипа верх – низ,

скажем: сильный (верх) – слабый (низ), значимый (верх) – второстепенный (низ). Или: блёклый

(форменная одежда камуфляжного типа, скрытая, не особо приметная по роду деятельности,

77

например, в танковых войсках) – яркий (форменная одежда приметная, броская, например, в воздушно-десантных войсках): блёклый (низ) – яркий (верх).

Другие примеры, раскрывающие метафорические особенности костюмного кода в образном основании жаргонных фразеологизмов: black gang (букв.: черная банда) – военный механик: цвет одежды ассоциируется с грязной работой: механик – человек, работа которого связана с наладкой технических устройств, как правило, требующих смазку для более плавного хода, и смазка постоянно пачкает одежду, но не темных цветов, – black в данном случае определяет род деятельности; red leg (букв.: красная нога) – артиллерист: метафора – цвет формы, где red приводится по аналогии с огнём в артиллерийском деле; blue jacket (букв.: синий пиджак) – моряк: blue связан с цветом водной стихии, которая является сферой деятельности моряка.

Разумеется, что выделенные ранее противопоставления (верх – низ и связанные с ним

сильный – слабый, значимый – второстепенный, яркий – блёклый) крайне условны, но они возникают в результате выстраивания ассоциативного ряда и не умаляют достоинства каждого рода войск – каждый род войск важен и необходим. Однако субъективная оценочность присуща любому индивиду и, несомненно, реализуется в любой сфере деятельности человека, в том числе и среди представителей рассматриваемых родов американских войск – пехотинцев и летчиков. Возникающее умозрительное социальное противоборство отражается в номинативном инструментарии языка. И сам первый тип противоборства может быть рассмотрен, как противоборство престижа разновидности самой профессии (управление – подчинение), ее воображаемой внешней стилистики (в том числе, и дресс-код: сравним парадную форму танковых войск и авиации) в глазах общественности.

Другие примеры из словаря жаргонов [6*], показывающие особенность образного представления военнослужащих по роду деятельности: bus driver (букв.: водитель автобуса) – пилот ВВС США (первые лётчики американских вооруженных сил носили форму, похожую на форму водителей гражданских муниципальных автобусов): ассоциация вида военной профессии по образу профессии из гражданского перечня профессий; rust picker (букв.: сборщик ржавчины) – моряк: в морском деле обязательным является поддержание частоты и недопущения ржавчины на борту корабля; gravel crusher (букв.: гравийная дробилка) – пехотинец: образ фразеологизма ассоциируется с освоением земной тверди; brig chaser (букв.: охотник за бригами ) – морская пехота: бриг – двухмачтовое судно; охотники за бригами – те, кто изъявляют желание (подобно охотникам) завладеть трофеем; bird man (букв.: птица-человек)

– пилот: издавна птица ассоциируется с небом, и человек, поднявшись в воздух, уподобляется птице; и др.

А вот с точки зрения истории действительно подтверждается факт противоборства американской пехоты и пилотов в XX столетии. Нежелание совместного принятие стратегических решений привело в тому, что в 40-х годах прошлого века американские войска потерпели ряд наступательно-оборонительных неудач [16]. Думается, что это могло стать мотивирующим основаниям для создания фразеологических оборотов на основе военного социолекта, демонстрирующих условно конфликтное сопряжение разных видов войск.

Обороты формируются в двустороннем порядке: основываясь на диспозиции конкретного рода войск, каждый представитель военной профессии видит свое поле деятельности и поле деятельности представителя другой профессии. Прежде всего, поле деятельности ассоциируется со стихиями (вода и связанная с ней символика чистоты [5*, с. 43], земля – темноты [там же, с. 110], воздух – свободы [там же, с. 45]) в общей оборонительной системе страны – отсюда и происходит столкновении интересов по вопросу большей значимости и участия.

Когнитивная модель построения образа фразеологизмов, относящихся к данному типу, является следующей: поведение + локализация (образ действия лица, напрямую связанный с тем, что организует само действие: место, инструмент, траектория, пространство и пр.).

Приведем примеры из словаря жаргонов [6*] других фразеологических образов, которые показывают принадлежность к роду войск: air bear (букв.: воздушный медведь) – десантник из военной полиции или сил внутренней безопасности: образ медведя в воздухе – ассоциация с громоздким и неуклюжим объектом; bubble head (букв.: пузырьковая голова) – любой служащий

78

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

или обслуживающий подводной лодки: метафора пузырь – по образу воздуховодной системы подводного корабля, голова – как образное ‘человек’, например, считать по головам; bullet sponge (букв.: губка для пуль) – пехотинец: образ ассоциируется с другим фразеологизмом – пушечное мясо; drop short (букв.: бросать коротко) – и gun bunny (букв.: пушечный кролик) – в обоих случаях ‘артиллерист’: в образе прослеживается манера поведения (кролик скачет – военный разрядил пушку, отошел, выстрелил, подошел снова заряжать – движение в пространстве; стрелять коротко – пушки, гаубицы, миномёты поражают не небольшие расстояния) и др.

2 тип социального противоборства:

ОБОРОТЫ РЕЧИ, ПОКАЗЫВАЮЩИЕ УСТАВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ВОЙСКАХ

Данную группу устойчивых оборотов составляют переосмысленные жаргонные наименования должностного лица в рамках отдельного взятого рода войск. В наименовании принимается в расчет послужной список военнослужащего: степень полученного образования во время учебы, достигнутый ранг, выслуга лет, боевой опыт, награды, уважение в коллективе.

Говоря о втором типе противоборства, сразу возникает иерархия трудовых отношений цепь «начальник – подчиненный», «старший по званию – младший по званию». В действительности, данный тип противоборства ориентирован именно на такой тип взаимоотношений, который формируется по результатам определения работника в один из перечней штатного расписания.

Так, в американском военном сленге существует оборот dog face (букв.: собачья морда) [6*, с. 702], именуя недавно призванного на военную службу молодого человека, – новобранец. По всей вероятности, субстантивный компонент face (лицо, морда) является опорным для создания образа. Лицо, прежде всего, – это то, что видно кому-то, денотативная семантика ‘очевидности’ (в этой связи русские фразеологизмы на лице написано, показать товар лицом

[9*, с. 286, 287]; английские фразеологизмы: on the face of it, stare smb in the face [10*, с. 258, 259]).

Выражение лица – важный индикатор в трансляции внутреннего состояния его обладателя. Мимические движения отражают психоэмоциональную сферу человека [11*, с. 183]. Психомоторика новобранца (как и любого другого человека, прибывшего в незнакомое место) значительно отличается от людей, имеющих некоторый опыт от пребывания в заданном пространстве, а именно: нерасторопность в действиях, неритмичность в движениях, собственная нескоординированность в общем русле действий и т.п., поэтому при формировании образа ставка делается на видимый показатель – лицо.

Что касается компонента dog, то в том же словаре [6*, с. 699] находим «a freshman, or firstyear college student», где образ новичка связывают с американской социолексемой собака. Думается, что новоприбывшего в американские вооружённые силы ассоциируют с собакой именно в изначально проявляемой юношеским гипертрофированным чувством ответственности, исполнительности (собачья преданность) по факту вступления в вооруженные ряды – т.е. смены привычного уклада в жизни, осознанного выбора пути взросления, удаления от родительского контроля, а, следовательно, высвобождения личностного пространства. Отсюда и стремление безропотно принимать иные (отличные от домашних) условия быта.

Генерализующая символика собаки – преданность, послушание, служение [4*, с. 476], [5*, с. 344 – 345]. Общая когнитивная схема построения образа dog face: поведение + статус.

Другой образ, связанный с новобранцами, – yard bird (букв.: дворовая птица) [6*, с. 2455]. Такой же второстепенный статус личности подчеркивается компонентом-жаргонизмом bird со значением ‘an ordinary fellow’ [там же, с. 182]. В этой связи образ устойчивой структуры говорит о примитивности, начинательности явления. И рассматриваемый образ дворовой птицы также связывается с примитивностью, незначимостью в общем объеме существующего, и, несомненно, подчеркивается ординарность (невыразительность) обладателя такого статуса. Общая когнитивная схема построения образа yard bird: поведение + статус.

79

Насмешливый образ сержанта top kicker (букв.: главный, кто ударяет ногой) [12*] можно встретить в американской системе воинских званий. Перевод образа на русский язык может быть разнообразным: kicker – это и брыкун, и критик, и футболист, тренирующий чеканку (набивание мяча), – дериват глагола to kick (например, английское A boy is kicking a ball). Разнообразие в переводе на русский язык объясняется некоторыми исследователями рядом терминологических и стилистических слаженностей (об этом, например [17]).

Согласно должностным инструкциям, сержант обязан обучать (ироническая метафора to kick) новобранцев базовым премудростям военного дела: от соблюдения внешнего вида до автоматизации элементарных боевых навыков. Образ top kicker, во многом, говорящий сам за себя: to kick – пинать, подталкивать (в положительном смысле), назидать, побуждать к действию.

Виерархическом плане образ сержанта является первостепенным по отношению, скажем,

кобразу предыдущему второстепенному yard bird или dog face. Общая когнитивная схема построения образа top kicker: поведение + статус.

Итак, поднимаясь вверх по иерархической лестнице от dog face до top kicker несложно заметить шаблонное представление о существующей субординации между указанным воинским статусом, первостепенность или второстепенность которого, разумеется, условная. Создаваемая социальная установка «начальник – подчиненный» и, как результат, формируемая внутри социума манера поведения, относится к разряду предрассудков. Возникает недружелюбность и даже враждебность, которая вносит свою негативную лепту в уставные отношения, и которой быть не должно в принципе, поскольку основная идея закладывается не в уставные отношения, а в реализацию главной позитивной цели военного дела – демонстрацию силы, мужества, стойкости, обороноспособности. Однако статусность наличествует, но, в подавляющем большинстве случаев лишь с той целью, чтобы перераспределить сферу деятельности подчинённых и соподчиненных для равномерной и слаженной работы всего механизма.

Другие примеры этой группы [6*]: butter bar (букв.: батончик с маслом) – лейтенант; first John (букв.: первый Джон) – лейтенант; dog robber (букв.: грабитель собак) – помощник сержанта; grease pot (букв.: горшочек с жиром) – военный повар (в русском военном жаргоне – кашевар): ассоциация профессии с инструментом деятельности (синекдоха) – горшочек; bucket head (букв.: головка ковша) – так американские военные говорят о немецком солдате; flange head (букв.: фланцевая головка) – так американские военные говорят о японском солдате; 90-day wonder (букв.: девяностодневное чудо) – офицер-новичок: метафора о фиксированном сроке пребывания новобранца в данном статусе; soldier minus ability (букв.: солдат минус способность)

– новобранец или призывник – о человеке, которые ещё не обладает определённым набором военных навыков и др.

Тема социального противоборства в данном типе фразеологизмов военной тематики может быть рассмотрена в поле социальной ниши, занимаемой или отведенной представителю сообщества. Но противоборство, как и первом типе, достаточно условно, а именно: отсутствует физическое противопоставление между лицами с разной степенью образованности, разным набором наград (поощрений и привилегий), степенью профессионального опыта, достигнутого уровня уважения и серией достижений, но, что важно, отмечается негласная домината и субдоминанта в поведении (в зависимости от статуса), которое демонстрирует некую форму социальной дифференциации между представителями группы.

Вданной группе происходит цикличность (двусторонность) в распределение образного номинативного корпуса: представитель низкого статуса иронично говорит о представителе высокого статуса и наоборот – представитель высокого статуса иронично отзывается о представителе низкого статуса. Когнитивная модель построения образа фразеологизмов данного типа: поведение + статус (образ действия лица, который напрямую зависит от текущей социальной стратификации).

3 тип социального противоборства:

ОБОРОТЫ РЕЧИ, ПОКАЗЫВАЮЩИЕ ФЕМИНИННУЮ СТОРОНУ ВОЙСК

80

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Социолингвистика определяет гендерные отношения в обществе как такой тип самопрезентации, который формируются исходя из закрепленного в обществе набора действий, а также характерного перечня поведенческих норм, напрямую зависящих от биологического пола представителя социума [18, с. 156 – 157], [13*, с. 15].

Итак, данную группу оборотов составляют структуры, в образное основание которых включен метафорический образ женщин, защищающих наравне с мужчинами своё отечество. В последнее время наблюдается значительный рост числа женщин, служащих в армии, которые выполняют идентичные мужским боевые задачи. Однако традиционно считается, что профессия военнослужащего исключительная привилегия мужчин, поэтому появление в мужской среде женщин-военнослужащих неизбежно приводит к появлению различного рода насмешек, закрепляемых в образных единицах языка.

Втретьем типе идет очевидное отстаивание своих прав представительницами прекрасного пола, и армия – не исключение. Женщина, работающая в воинских частях и подразделениях, ставится обыденным явлением, хотя и до конца непривычным ввиду жёсткости армейского уклада и высокой степени физической активности.

Так, возникновение иронических высказываний в американском сленге связано, прежде всего, с неоднозначной (временами – пейоративной) реакцией мужчин на тесное профессиональное сотрудничество с женщиной в той сфере, где женщина априори уступает мужчине по многим показателям. Например, оборот sea donkey (букв.: морской осёл) [12*] – говорит о женщине, которая служит в американских военно-морских подразделениях.

Образ осла достаточно известен: в подавляющем большинстве языков это животное выступает синонимом ‘глупому человеку’. Кроме того, осёл является объектом насмешек, ущербности, лености, упрямства [5*с. 260]. Что касается лености образа sea donkey, то могут возникнуть сомнения, поскольку женщина, решившая связать свой профессиональный путь с военно-морскими силами, вряд ли ленива. А вот с метафорической точки зрения, ослиное упрямство – достаточно весомый аргумент в этой связи: признак доказать себе и другим, что есть возможность реализовывать собственные планы.

Коннотация ущербности sea donkey может проявиться в субъективном ощущении собственной неполноценности в исторически сложившемся гендерном окружении, что и становится причиной насмешек в коллективе по отношению к sea donkey. Общая когнитивная схема построения образа sea donkey: поведение + воплощение поведенческого прототипа.

Вобразе фразеологизмов, отображающих фемининную сторону американской армии, можно встретить прецедентные имена: Sea Hag [14*] – морская ведьма, высокая мужеподобная женщина, женщина-пират, вымышленный персонаж американских комиксов, который плавает по морям на собственном корабле; Jane Wayne Day [19] – домохозяйка на армейской службе: специальный день в году, когда жён военнослужащих США приглашают в воинские подразделения с той целью, чтобы женщина сама прошла ту серию физических и тактических упражнений, которые ежедневно проходит её муж.

Женщина в армии – это не просто явление профессионального характера, но и неоднозначная реакция общества, проявляющаяся в создании культуроносных образов (Sea Hag) или значимых событий (Jane Wayne Day) в повседневной жизни народа.

Тема социального противоборства в данном типе фразеологизма усматривается в том, что возникает необходимость преодоления гендерных. С одной стороны, молчаливое (принятие без возражения – в жаргонах не обнаруживается специфическая ответная реплика женщины) противоборство исходит от самой женщины, которая, выступая против гендерной стандартизации ремёсел, пытается укрепить свой статус и волей-неволей оказывается участником феминистских настроений в обществе. С другой стороны, словесное (создание лингвокультурных образов) противоборство исходит и от мужчин, которые, желая упрочить позиции, пытаются незримо посредством номинативных средств языка показать нелепость женщины при выборе мужского рода занятий.

Вданной группе номинативный инвентарь все же односторонен, берет начало в мужском образном восприятии окружающей действительности, преимущество строится на базе мужского

81

преобладающего преставления о пребывании женщины в армии, поэтому общая когнитивная схема построения образа фразеологизмов данного типа: поведение + воплощение (художественный образ женщины, появляющийся на фоне воинского антуража).

Выводы.

Таким образом, можно заключить следующее:

1.Фразеологизмы военной тематики (на примере американского английского языка) представляют собой группу устойчивых выражений, организованные на основе военных жаргонизмов, представленные полностью или частично в компонентой структуре устойчивой номинации.

2.Тема социального противоборства фразеологизмов военной тематики воплощена в плане выражения устойчивых оборотов, как правило, в виде карикатурных образов пейоративной коннотации. Обнаруженный нами около трех десятков оборотов, затрагивающие тему социального противоборства, имеют следующую тематическую разновидностью: 1) обороты речи, показывающие сопряжение разных видов войск, 2) обороты речи, показывающие уставные отношения в войсках, 3) обороты речи, показывающие фемининную сторону войск.

3.Устойчивые структуры, показывающие сопряжение разных видов войск, содержат в образе метафорическую референцию к типу военного дела, в котором проявляются действия нападающего, оборонительного и тренировочного характера в воздухе, на воде и земле. Вызываемые представления с местом активации профессиональных навыков (вода – чистота, земля – темнота, воздух – свобода) порождают, в свою очередь, тему социального двустороннего противоборства, связанную с эстетикой внешнего вида в зависимости от рода занятия и, как результат, связанное с этим социальное поведение. Ведущая когнитивная модель построения образа фразеологизма данной группы: поведение + локализация.

4.Устойчивые структуры, показывающие уставные отношения в войсках, содержат в образе метафорическую информацию из послужного списка военных (от уровня полученного образования до выслуги лет и наград), в котором проявляется иерархия трудовых отношений согласно штатному расписанию (начальник – подчиненный), формирующая определённую манеру поведения индивида в задаваемых условиях (руководитель – исполнитель) и, как результат, раскрывает тему социального двухстороннего противоборства (руководитель дает оценку исполнителю, а исполнитель – руководителю). Ведущая когнитивная модель построения образа фразеологизма данной группы: поведение + статус.

5.Устойчивые структуры, показывающие фемининную строну войск, содержат метафорические сведения о несообразности пребывания женщины как боевой единицы в рядах вооруженных сил. В данном типе образа фразеологизма обнаруживается аллюзия: женщина, являясь единственной ключевой фигурой на фоне абсолютно мужского окружения, вступает в одностороннее (стараясь сдержанно высказывать свое мнение, рискуя попасть в ещё более неловкую ситуацию) социальное противоборство с создаваемым мужским коллективом неподобающим представлением о том, как женщина занимается мужской профессией. Ведущая когнитивная модель построения образа фразеологизма данной группы: поведение + воплощение.

Работа представляется перспективной с точки зрения изучения типологии социального противоборства, представленного во фразеологии военной тематики на материале других языков и культур.

Библиографический список

[1]Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты [Текст] / В.Н. Телия. — М.: Языки русской культуры, 1996.

—288 с.

[2]Шувалова О.А. «Свое» и «чужое» в русских пословицах и поговорках [Текст] / О.А. Шувалова // Русская речь. 1998. — № 5. — С. 103-111.

82

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[3] Vassilenko A. P., Karabulatova I. S., Vasilishina E. N., Tukaeva R. A., Barabash V. V. The conceptual sphere of fiction in the Russian and English world picture // Opcion. 2018. T. 34. – № 85. – С. 825 – 839.

[4] Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка: учеб. пособие для вузов по спец. «Русский язык и литература». – 4-е., изд., испр. и доп. Спб.: – Специальная литература, 1996. – 192 с. (с. 30).

[5]Бойко М.Г. Структурно-семантические особенности формирования бронетанковой терминологии в английском языке: автореф. дис.… кандидата филол. наук / М.Г. Бойко. – Омск,

2011. – 26 с.

[6]Дуброва Ю.Ю. Структурно-содержательная специфика многокомпонентных терминов (на материале военных документов): дис. … канд. филол. наук / Ю.Ю. Дуброва. – М., 2015. – 201 с.

[7]Захарчук О.А. Универсальные характеристики и национально-культурная специфика военного жаргона: автореф. дис. … канд. филол. наук / О.А. Захарчук. – Челябинск, 2007 – 21с.

[8]Махов А.С. К вопросу о лексико-семантических особенностях сленга военнослужащих корпуса морской пехоты Вооружённых Сил США (USMC) / А.С. Махов, Д.С. Храмченко // Научный альманах. – 2015. – №. 11. – С. 337-341.

[9]Степанов Е.А. Языковая картина мира военной сферы (лингвокультурологический и терминологический аспекты): автореф. дис. … канд. филол. наук / Е.А. Степанов. – М., 2012. – 18 с.

[10]Уланов А.В. Русский военный дискурс XIX – начала XX века: структура, специфика, эволюция: дисс.. докт. филол. наук / А.В. Уланов. – Омск, 2014. – 494 с.

[11]Горелов И.Н. Основы психолингвистики. Учебное пособие [Текст] / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. — 3 изд., перераб. и доп. — М.: Лабиринт, 2001. — 304 с.

[12]Бойко Б.Л. Основы теории социально-групповых диалектов: монография [Текст] / Б.Л. Бойко. — М.: Военный университет, 2008. — 184 с.

[13]Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов [Текст]

/И.В. Арнольд. — 4-е изд., испр. и доп. — М.: Флинта: Наука, 2002. — 384 с.

[14]Зимин В.И. Этимологический параметр в описании пословиц и пого-ворок / В.И. Зимин // Фразеография в Машинном фонде русского языка: Сб. научных трудов / под ред. В.Н.

Телия. – М., 1990. – С. 160 – 167.

[15]Karabulatova I. S., Vildanov K. S., Zinchenko A. A., Vasilishina E. N., Vassilenko A. P. Problems of identificative matrices transformation of modern multicultural persons in the variative discourse of electronic informative society identity // Pertanika Journal of Social Sciences and Humanities. 2017. – Т. 25. – № July. – С. 1 – 16.

[16]Fischer S.A. Army and Air force subcultures: effects on joint operations. URL: http://www.dtic.mil/ cgi-bin/GetTRDoc?AD=ADA449436 (время обращения – 17.05.21).

[17]Федоров В.А. Специфика перевод с а английского языка на русский терминологии ITсферы / В.А. Федоров, О.Г. Нехаева // Научный журнал «Современные лингвистические и методикодидактические исследования». – 2020. – Вып. 4 (48). – С. 117-128.

[18]Крысин Л.П., Беликов В.И., Социолингвистика. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. 315с.

[19]Jane Wayne Day [Электронный ресурс]. URL: https://www.dvidshub.net/news/297676/day-life-marine-jane-wayne- day#:~:text=Marine%20Corps%20Logistics%20Base%20Barstow,- Subscribe&text=Once%20a%20year%20Jane%20Wayne,the%20modified%20Combat%20Fitness%20 Test (время обращения – 25.05.21).

Список словарей

[1*] Словарь социолингвистических терминов. РАН. Институт языкознания. Российская академия лингвистических наук [Текст] / Отв. ред. В.Ю. Михальченко. — М., 2006. — 312с.

[2*] Судзиловский Г.А. Сленг – что это такое? Англо-русский словарь военного сленга [Текст] / Г.А. Судзиловский. – М.: Воениздат, 1973. – 182 с.

83

Выпуск № 3 (51), 2021 ISSN 2587-8085

[3*] Военный жаргон. Словарь молодого бойца [Электронный ресурс]. URL: http://www.rpgplay.su/index.php?showtopic=5404 (время обращения – 26.05.21).

[4*] Керлот Х.Э. Словарь символов. – М.: Refl-book, 1994. – 608с.

[5*] Тресиддер Дж. Словарь символов. – М.: Фаир-пресс, 1999. – 448с.

[6*] Dalzell T. The New Partridge Dictionary of Slang and Unconventional English / T. Dalzell.

– 2nd ed. (first published 2006). – New York: Routledge, 2013. – 2506 p.

[7*] Military Terms of the Modern Era [Электронный ресурс]. URL: http://www.combat.ws/S4/MILTERMS/MT-C.HTM (время обращения – 21.05.21).

[8*] Вовк О.В. Энциклопедия знаков и символов /О.В. Вовк. – М.: Вече, 2006. – 528с.

[9*] Степанова М.И. Фразеологический словарь русского языка – СПб: Виктория плюс, 2003. – 608с.

[10*] Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь. – М.: Русский язык, 1984. – 994 с. [11*] Дудьев В.П. Психомоторика: слов.-справ. / В.П. Дудьев. — М.: Гуманитар. изд. центр

ВЛАДОС, 2008. – 366 с.

[12*] Top kicker // Conversation vocabulary and slang. English-Russian dictionary [Электронный ресурс]. – URL: https://slang_en_ru.academic.ru/4575/top_kicker_%5Bknocker%5D

(время обращения – 18.05.21).

[13*] Денисова А.А. Словарь гендерных терминов. Региональная общественная организация «Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты» [Текст] / А.А. Денисова. — М.: Информация-XXI в., 2002. – 256 с.

[14*] Sea Hag [Электронный ресурс]. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Sea_Hag (время обращения – 19.05.21).

References

[1]Teliya V.N. Russkaya frazeologiya. Semanticheskij, pragmaticheskij i lingvokul'turologicheskij aspekty [Tekst] / V.N. Teliya. — M.: YAzyki russkoj kul'tu¬ry, 1996. — 288 s.

[2]Shuvalova O.A. «Svoe» i «chuzhoe» v russkih poslovicah i pogovorkah [Tekst] / O.A. SHuvalova // Russkaya rech'. 1998. — № 5. — S. 103-111.

[3]Vassilenko A. P., Karabulatova I. S., Vasilishina E. N., Tukaeva R. A., Barabash V. V. The conceptual sphere of fiction in the Russian and English world picture // Opcion. 2018. T. 34. – № 85. – С. 825 – 839.

[4]SHanskij N.M. Frazeologiya sovremennogo russkogo yazyka: ucheb. posobie dlya vuzov po spec. «Russkij yazyk i literatura». – 4-e., izd., ispr. i dop. Spb.: – Special'naya literatura, 1996. – 192 s. (s.30).

[5]Bojko M.G. Strukturno-semanticheskie osobennosti formirovaniya bronetankovoj terminologii

vanglijskom yazyke: avtoref. dis.… kandidata filol. nauk / M.G. Bojko. – Omsk, 2011. – 26 s.

[6]Dubrova YU.YU. Strukturno-soderzhatel'naya specifika mnogokomponentnyh terminov (na materiale voennyh dokumentov): dis. … kand. filol. nauk / YU.YU. Dubrova. – M., 2015. – 201 s.

[7]Zaharchuk O.A. Universal'nye harakteristiki i nacional'no-kul'turnaya specifika voennogo zhargona: avtoref. dis. … kand. filol. nauk / O.A. Zaharchuk. – CHelyabinsk, 2007 – 21s.

[8]Mahov A.S. K voprosu o leksiko-semanticheskih osobennostyah slenga voennosluzhashchih korpusa morskoj pekhoty Vooruzhyonnyh Sil SSHA (USMC) / A.S. Mahov, D.S. Hramchenko // Nauchnyj al'manah. – 2015. – №. 11. – S. 337-341.

[9]Stepanov E.A. YAzykovaya kartina mira voennoj sfery (lingvokul'turologicheskij i terminologicheskij aspekty): avtoref. dis. … kand. filol. nauk / E.A. Stepanov. – M., 2012. – 18 s.

[10]Ulanov A.V. Russkij voennyj diskurs XIX – nachala XX veka: struktura, specifika, evolyuciya: diss.. dokt. filol. nauk / A.V. Ulanov. – Omsk, 2014. – 494 s.

[11]Gorelov I.N. Osnovy psiholingvistiki. Uchebnoe posobie [Tekst] / I.N. Gorelov, K.F. Sedov.

— 3 izd., pererab. i dop. — M.: Labirint, 2001. — 304 s.

[12]Bojko B.L. Osnovy teorii social'no-gruppovyh dialektov: monografiya [Tekst] / B.L. Bojko.

— M.: Voennyj universitet, 2008. — 184 s.

84

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[13]Arnol'd I.V. Stilistika. Sovremennyj anglijskij yazyk: Uchebnik dlya vuzov [Tekst] / I.V. Arnol'd. — 4-e izd., ispr. i dop. — M.: Flinta: Nauka, 2002. — 384 s.

[14]Zimin V.I. Etimologicheskij parametr v opisanii poslovic i pogo-vorok / V.I. Zimin // Frazeografiya v Mashinnom fonde russkogo yazyka: Sb. nauchnyh trudov / pod red. V.N. Teliya. – M., 1990. – S. 160 – 167.

[15]Karabulatova I. S., Vildanov K. S., Zinchenko A. A., Vasilishina E. N., Vassilenko A. P. Problems of identificative matrices transformation of modern multicultural persons in the variative discourse of electronic informative society identity // Pertanika Journal of Social Sciences and Humanities. 2017. – Т. 25. – № July. – С. 1 – 16.

[16]Fischer S.A. Army and Air force subcultures: effects on joint operations [Elektronnyj resurs]. – URL: http://www.dtic.mil/ cgi-bin/GetTRDoc?AD=ADA449436 (accessed – 17.05.21).

[17]Fedorov V.A. Specifika perevod s a anglijskogo yazyka na russkij terminologii IT-sfery / V.A. Fedorov, O.G. Nekhaeva // Nauchnyj zhurnal «Sovremennye lingvisticheskie i metodikodidakticheskie issledovaniya». – 2020. – Vyp. 4 (48). – S. 117-128.

[18]Krysin L.P., Belikov V.I., Sociolingvistika. M.: Ros. gos. gumanit. un-t, 2001. 315s.

[19]Jane Wayne Day [Elektronnyj resurs]. – URL: https://www.dvidshub.net/news/297676/day- life-marine-jane-wayne-day#:~:text=Marine%20Corps%20Logistics%20Base%20Barstow,- Subscribe&text=Once%20a%20year%20Jane%20Wayne,the%20modified%20Combat%20Fitness%20 Test (accessed – 25.05.21).

Dictionaries used

[1*] Slovar' sociolingvisticheskih terminov. RAN. Institut yazykoznaniya. Rossijskaya akademiya lingvisticheskih nauk [Tekst] / Otv. red. V.YU. Mihal'chenko. — M., 2006. — 312s.

[2*] Sudzilovskij G.A. Sleng – chto eto takoe? Anglo-russkij slovar' voennogo slenga [Tekst] / G.A. Sudzilovskij. – M.: Voenizdat, 1973. – 182 s.

[3*] Voennyj zhargon. Slovar' molodogo bojca [Elektronnyj resurs]. – URL: http://www.rpgplay.su/index.php?showtopic=5404 (accessed – 25.05.21).

[4*] Kerlot H.E. Slovar' simvolov. – M.: Refl-book, 1994. – 608s. [5*] Tresidder Dzh. Slovar' simvolov. – M.: Fair-press, 1999. – 448s.

[6*] Dalzell T. The New Partridge Dictionary of Slang and Unconventional English / T. Dalzell.

– 2nd ed. (first published 2006). – New York: Routledge, 2013. – 2506 p.

[7*] Military Terms of the Modern Era [Elektronnyj resurs]. – URL: http://www.combat.ws/S4/MILTERMS/MT-C.HTM (accessed – 12.05.21).

[8*] Vovk O.V. Enciklopediya znakov i simvolov /O.V. Vovk. – M.: Veche, 2006. – 528s.

[9*] Stepanova M.I. Frazeologicheskij slovar' russkogo yazyka – SPb: Viktoriya plyus, 2003. – 608 s. [10*] Kunin A.V. Anglo-russkij frazeologicheskij slovar'. – M.: Russkij yazyk, 1984. – 994s. [11*] Dud'ev V.P. Psihomotorika: slov.-sprav. / V.P. Dud'ev. — M.: Gumanitar. izd. centr

VLADOS, 2008. – 366 s.

[12*] Top kicker // Conversation vocabulary and slang. English-Russian dictionary [Электронный ресурс]. – URL: https://slang_en_ru.academic.ru/4575/top_kicker_%5Bknocker%5D (accessed – 13.05.21).

[13*] Denisova, A.A. Slovar' gendernyh terminov. Regional'naya obshchestvennaya organizaciya

«Vostok-Zapad: ZHenskie Innovacionnye Proekty» [Tekst] / A.A. Denisova. — M.: Informaciya-XXI v., 2002. – 256 s.

[14*] Sea Hag [Elektronnyj resurs]. – URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Sea_Hag (accessed – 20.05.21).

85

TYPOLOGY OF SOCIAL CONFRONTATION

IN THE IDIOMATIC IMAGE OF MILITARY LIFE

O.M. Pakhomenkova

Bryansk State University named after academician I. G. Petrovsky post-graduate student of the Department of English Language Theory and Translation Studies

Olesya Mikhailovna Pakhomenkova e-mail: paxomenckowa@yandex.ru

Statement of the problem. The article discusses the ways of organizing the figurative basis of phraseological units based on the material of military jargon used in the US armed forces. The author explains the attribution of sociolexemes to the category of phraseological combinations of language based on the constitutional features of phraseology – stability, imagery, idiomaticity, reproducibility (in this case, the military environment). The author speaks about the possibility of classifying the phraseological units of this group in a socio-cultural way, namely: highlighting the topic of latent (to a greater extent, imaginary) confrontation between representatives of the military craft and the associated regularity in the construction of the image of phraseology.

Results. It is established that the phraseological units of military subjects clearly convey the theme of interpersonal confrontation between representatives of the army profession. It is proved that the image of phraseological units, created on the basis of military jargon, contains a symbolic, mythological, social reference to the facts of life and forms a caricature representation of certain representatives of the armed forces.

Conclusions. The study showed an opportunity to examine in more detail the social component of the figurative basis of idiom-jargon, to note the important role of representatives of the narrow professional sphere in the hierarchy of their characteristic communicative and behavioral strategies.

Key words: phraseology, semantics, sociolinguistics, model of constructing the image of phraseology, symbol, military jargon, cultural meaning, confrontation, gender, hierarchy.

86