Kazakhi_v_Rossii_Istoria_i_sovremennost_tom-1_Omsk_2010

тер, и за установленным порядком вещей осуществляли бдительный надзор областные и уездные администрации.

К органам местного самоуправления в Казахстане можно было отнести у кочевников: аульные съезды, особые съезды, волостные съезды; у оседлого населения (большая часть которого была сосредоточена в Семиречье): сельские сходы, частные сходы и т. д. В круг ведомства аульных съездов входило:

1) Избрание аульных старшин (которое, как правило, производилось по триальной системе, где 20 кибиток представляли собой 1 голос), волостных выборных (также по триальной системе, где 50 кибиток представляли собой 1 голос.); на аульных съездах выбирались и уполномоченные на особые съезды кочевников.

2)«Также на аульных съездах ставились вопросы об изгнании

того или иного члена рода, с последующей выплатой податей и повинностей аулом, до следующей податной переписи»4.

3)«Также ставились вопросы об опекунстве, которые до выхода Туркестанского положения не входили в круг рассматриваемых аульным съездом вопросов, так как казахское обычное право не было знакомо с данным институтом в том виде, в котором оно существовало в России. С выходом же Туркестанского положения данному вопросу

стали уделять много внимания, хотя бы потому, что на аульном съезде мог иметь голос лишь кибитковладелец, не состоящий под опекой»5.

Аульные старшины, которые избирались на аульных съездах простым большинством голосов, в течение своего трехлетнего срока полномочий, несли довольно широкий круг обязанностей. Аульный старшина был обязан регулярно созывать аульный съезд для проведения выборов, на которых избирались выборные на волостной съезд

иособый съезд кочевников. При проведении выборов аульный стар-

шина должен был осуществлять контроль, обеспечивать общественный порядок, но «без вмешательства в самую сущность выборов»6. Аульный старшина в ходе осуществления своих полномочий был обязан документально фиксировать и вести списки умерших, брачующихся и новорожденных, а также вести отчетность об изменении национального и количественного состава аула с последующим представлением выше указанных данных волостному управителю.

Аульный старшина должен был контролировать общественные расходы, чтобы исключить злоупотребления общественной казной. В случаях перекочевок из одной волости в другую, они должны были осуществлять документационную переписку с волостными управите-

51

лями и уездными начальниками. Они наблюдали за материальным благосостоянием кибитковладельцев и данные заносили в подручную документацию, которая затем проверялась волостным управителем. Старшины со своими помощниками осуществляли сбор налогов в ауле и выдачу соответствующих документов кибитковладельцам. Собранные денежные средства передавались волостному управителю, вместе с так называемой «шнуровой» книгой, в которой отмечалось где и когда была выплачена та или иная сумма7. С вступлением в должность аульный старшина обязан был сделать проверку последних данных податной переписки, результаты которой пересылались на рассмотрение волостного съезда.

Следует отметить роль волостного съезда у кочевников, который являлся следующей ступенью в самоуправлении Казахстана. Волостной съезд проводился, как правило, отдельно у кочевого и оседлого населения, даже если они проживали в пределах одной волости. Волостной съезд состоял, согласно существовавшей тогда мажоритарной системе, из выборных, которые избирались на аульных съездах в количестве «один на каждые 50 кибиток»8. «Выборные же от аульных съездов на первом волостном съезде избирали волостного управителя, который впоследствии, в течение трехлетнего срока своих полномочий, вместе с уездным начальником назначал место и время созыва волостного съезда»9. Волостной управитель был обязан следить за общественным порядком на волостных съездах.

Важно отметить, что на волостных съездах отсутствовал так называемый институт политических фракций. На съездах каждый выбранный имел всего один голос и представлял интересы аула, и голосование, а вместе с ним принятие решения, проводилось простым большинством голосов. Но, несмотря на видимость демократизации порядков, царская администрация не желала терять контроль над местным населением. Об этом говорит хотя бы то, что большинство решений волостного съезда, прежде чем вступить в силу, должно было пройти через рассмотрение их уездным начальником и военным генерал-губернатором10. Таким образом, можно прийти к неутешительному выводу, что в действительности в Казахстане того периода сохранялась лишь видимость существования местного самоуправления. Должностные лица местного самоуправления были лишь ставленниками царской администрации, которые должны были защищать интересы последней.

Необходимо отметить место, которое занимал в системе местного самоуправления особый съезд кочевых казахов, игравший ско-

52

рее роль судебно-совещательного органа на местном уровне. Особый съезд, как правило, собирался в случаях, когда возникали споры, не предусмотренные русским законодательством, например, земельные споры, основанные на национальных особенностях, вопросы, касающиеся религии. На особые съезды выборы также проводили по мажоритарной системе. Каждые 20 кибиток избирали одного выборного, который ездил на съезды.

Главным органом местного самоуправления в колониальном Казахстане и центральных районах Российской империи были волостные и аульные (сельские) сходы (съезды). Необходимо отметить, что существовали некоторые различия между органами местного самоуправления Семиречья11 и остального Казахстана, которые мы будем отмечать в ходе нашего исследования. Это связано с хронологической разницей в присоединении Казахстана к России. Сельский сход состоял из всех домовладельцев, кроме тех, кто состоял под опекой, а в Семиречье еще и тех, кто был лишен голоса сельским сходом сроком на три года. На сельском сходе избирался сельский староста, который должен был следить за правопорядком на съездах, а также созывать сельский сход. Выборные на волостные съезды избирались аульными съездами из расчета один выборщик от 50 хозяев, в тех селениях, где существовал остаток более 25 хозяйств, прибавлялось по одному выборщику. В Семиреченской области волостные съезды состояли из выборщиков, избираемых на сельских сходах сроком на 3 года на тех же условиях, что и на остальной территории Казахстана, а также из пребывавших на посту волостных должностных лиц: волостного управителя, сельского старшины и народного судьи. Выборы председателя на волостном съезде производились на сельских сходах, в которых участвовали все домовладельцы и собственники хозяйств.

Волостной съезд собирался в пределах волости по всей территории Казахстана. Место и время, за редким исключением, зависели от уездного начальника. Для контроля над выборами волостного управителя и в целях предупреждения нарушений на выборах было необходимо присутствие уездного начальника или его заместителя в качестве наблюдателя. Помимо волостных управителей волостной съезд избирал народных судей. В Семиреченской области избирали также волостного муллу.

В зависимости от размеров и экономического состояния волости, до выборов волостного управителя волостной съезд устанавливал

53

ему оклад в размере от 300 до 500 рублей, и сумму в тех же пределах для найма писарей и посыльных. В ходе ревизий и проверок было выяснено, что этих средств не хватало, так как зачастую на них приходилось приобретать канцелярские принадлежности и нести прочие мелкие расходы. На волостных съездах решали вопросы о распределении земель между сельскими общинниками, о разрешении различных земельных споров между ними. В ведении волостных съездов находились вопросы поддержания дорог в должном состоянии, прокладки новых дорог, постройки и ремонта мостов, разработки участков дорог по указу администрации. Проблема дорог была актуальна на всей территории Российской империи. Для проведения трудоемких дорожных работ использовали местное население и реквизировали скот, что не могло не вызывать возмущения и недовольства. Таким образом, волостные съезды решали вопросы хозяйственного и административного самоуправления, выполняли полицейские функции в пределах своей компетенции в конфликтах местного характера. Помимо этого они назначали и распределяли общественные сборы и повинности между поселениями, определяли суммы расходов на общественные нужды всей волости и по селам. В Семиреченской области волостные съезды распределяли между селами Государственную подать, земский сбор, частные повинности, общественные сборы и натуральные повинности12. В их функции входили проверка и учет действий должностных лиц, избираемых волостью13.

По представлению уездного начальника, генерал-губернатор в письменном заключении утверждал лиц, избранных на должность волостного управителя и его кандидата. На каждую должность судьи выбирали двух кандидатов. Утверждение одного из них на должность судьи, а другого ему в кандидаты зависело от губернатора.

Волостной старшина (оседлых земель) нес ответственность за сохранение общего порядка, спокойствия и благополучия. Он следил за сохранением должного порядка в общественных местах (мечети, базары) и на народных сборищах, а также принимал все необходимые, предусмотренные законом, меры для восстановления нарушенного порядка и безопасности. Кроме всего прочего, в обязанности волостного управителя входили задержание бродяг, беглых, дезертиров и всех неизвестных лиц, прибывших в волость без видов на жительство, следить, чтобы не было самовольных отлучек из волости, а лиц, имеющих необходимость в отлучке, снабжать необходимыми документами. Он обязан был докладывать участковому приставу о престу-

54

плениях и беспорядках в волости, о случаях высокой смертности населения, падежах скота, нашествии саранчи и других стихийных бедствиях, и вместе с ним принимать соответствующие меры, оценивать ущерб, нанесенный местному населению. Волостной управитель выполнял различные, при необходимости даже и полицейские функции, например, не допускал без разрешения начальства погребения тел утопших, самоубийц, скоропостижно скончавшихся, приводил в исполнение правительственные распоряжения и судебные решения.

В сфере общественной деятельности волостной старшина в пределах полномочий волостного управления был обязан созывать и распускать волостной съезд и соблюдать на нем должный порядок. Он предлагал на рассмотрение схода все дела, касающиеся нужд и пользы волости, а также приводил в исполнение решения волостных съездов, не подлежащих утверждению начальства. В его обязанности входило наблюдать за исправностью дорог и мостов, за безопасностью переправ и бродов, о неисправностях шоссейных дорог и мостов докладывать участковому приставу.

Таким образом, волостной управитель обладал рядом существенных полномочий, являясь довольно значительной фигурой местного самоуправления, совмещавшей с административными функциями весьма существенные полицейские функции. При этом круг полномочий частных сходов был очень незначителен и четко очерчен законодательством. Обязанности частных сходов исчерпывались избранием уполномоченных лиц для составления проекта общественной раскладки для селения, в ведении частных сходов находилось право на удаление односельчан, поведение которых угрожало спокойствию и безопасности общества. Ко всему прочему на сходах было обязательным присутствие сельского старшины или волостного управителя. Число участников частного схода, необходимое для законности принятых решений, равнялось числу участников, необходимых для законности решений аульных, сельских и волостных съездов, то есть не менее половины членов общества или две третьих выборных. Исключением являлось утверждение проекта общественной раскладки, составленного уполномоченным сельского общества или селения. Созываемый с этой целью сельский частный сход мог утвердить проект даже при наличии менее половины членов сельской общины, если по первому созыву сход не состоялся из-за неявки половины членов. По мнению областных чиновников царской администрации, такое отступление от общего правила, установленное для

55

ускорения производства общественной раскладки и своевременного сбора налогов, могло бы при распространении его на все дела, подлежащие ведению сходов, значительно ускорить их разрешение сельскими аульными съездами.

___________________

1Зиманов С.З. Политический строй Казахстана в конце XVIII века и первой половине XIX века. Алма-Ата, 1960. С. 147.

2Жиренчин. К.А. Политическое развитие Казахстана в XIX – начале

ХХвв. Алматы, 1996. С. 12

3Там же. С. 14.

4Красовский С.И. Материалы для географии и статистики России. Область Сибирских киргизов. СПб., 1868. С. 104.

5Материалы по истории политического строя Казахстана. Алма-Ата, 1960. С. 95.

6Там же. С. 35.

7Там же. С. 247.

8Там же. С. 248.

9Материалы по местному управлению в Казахстане. Оренбург, 1910.

С. 115.

10Там же. С. 120.

11Там же. С. 122.

12Зиманов С.З. Политический строй Казахстана… С. 147.

13Крафт И.И. Сборник узаконений киргизских степных областей. Орен-

бург, 1889. С. 177.

Н.Е. Бекмаханова

Россия, Москва, Институт российской истории РАН

ПОЛИЭТНИЧНОЕ НАСЕЛЕНИЕ КАЗАХСТАНА И КИРГИЗИИ В ЕВРАЗИЙСКИХ МИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ

НА РУБЕЖЕ XIX–ХХ ВЕКОВ

Евразийские миграционные процессы были особенно активны в Казахстане и Киргизии на рубеже XIX–XX вв. Сюда переселилось более 1,3 млн крестьян из Европейской России, Украины и Белоруссии, что способствовало быстрому экономическому и культурному развитию края. В этот период Казахстан и Киргизия становятся основными заселяемыми регионами России, уступая по темпам миграции только Сибири и Дальнему Востоку (туда прибыло около 48,8 % всех переселенцев).

© Н.Е. Бекмаханова, 2010

56

Более половины всех переселенцев в Казахстан и Киргизию, 56,2 %, приняла Акмолинская область. В Тургайской области осело 15,3 % всех новоселов, в Семипалатинской – 10 %, в Семиреченской

– 9,1 %, в Уральской – 6,3 %, в Сырдарьинской – 3,1 %. Из шести областей региона только Уральская и Сырдарьинская области не привлекали в начале ХХ в. большого количества новоселов1.

В целом с 1897 по 1917 гг. все население региона возросло на 54,3 % (с 4932 до 7611,9 тыс. человек), тогда как число жителей империи увеличилось только на 40,2 % (с 125653,2 до 176214,2 тыс. человек). Однако в эпоху империализма роль естественного прироста в общем увеличении числа жителей оказалась несколько большей, чем роль переселений, хотя показатели их почти сравнялись (в 1897– 1916 гг. естественный прирост в регионе составил 1446,1 тыс. человек, а механический – 1301,4 тыс. человек). В целом же уровень естественного прироста в Казахстане и Киргизии оставался низким и уступал среднему росту по империи. В 1897–1906 гг. он равнялся здесь

11,3 %, в империи – 17,9 %, а в 1907–1916 гг. соответственно – 15,3 %

и 15,6 %. Этим Казахстан и Киргизия отличались от Сибири и Северного Кавказа, где имел место высокий естественный прирост населения. По переписи 1897 г., данным полицейского учета (обзоры и отчеты губернаторов) и переписей 1916, 1917 гг.2 возможно изучение изменений в этническом составе населения Казахстана и Киргизии. Как и ранее, важным этническим определителем в этот период признавался родной язык, не всегда совпадавший с этнической принадлежностью. В качестве дополнительного этнического определителя также учитывалось вероисповедание. Для казахов и киргизов учитывалась родоплеменная структура и их географическое размещение. Этническое сознание, по-прежнему, не фиксировалось в источниках. Тем не менее, существовавшая степень погрешности не была особенно велика, что подтверждают итоги переписей 1897, 1916, 1917, 1920, 1926 гг. Учитываемое население вкладывало в понятие родной язык зачастую и свое этническое самосознание. Следует учитывать, что делать акцент только на показателях происхождения, это значит получить менее емкие результаты при определении этнического состава. Необходимо использовать весь комплекс источников по этому вопросу. Важно отметить, что в начале ХХ в. в регионе не зафиксированы стихийные и массовые процессы естественной ассимиляции, процесс усвоения языка другого этноса не получил широкого распространения и не привел к смене этнического самосознания. Из это-

57

го следует вывод о том, что признак родного языка в подавляющем большинстве соответствовал и этническому самосознанию.

Рассмотрим крупные этнические группы населения Казахстана и Киргизии в 1897–1917 гг. В этот период русское население Казахстана увеличилось с 539,7 до 1439,1 тыс. человек, т. е. в 2 раза. Его удельный вес повысился с 10,94 % до 18,91 % всех жителей региона. Таким образом, к 1917 г. почти пятая часть всего населения Казахстана и Киргизии приходилась на долю русских, в то время как в 1897 г. – только одна десятая. В 1897 г. в регионе проживало 0,97 % русского населения империи, в 1917 г. – 1,88 %.

Доля русских возросла повсеместно: в Акмолинской области – с 25,54 % до 27,21 %, в Уральской – с 24,96 % до 41,44 %, в Семиреченской – с 7,79 % до 19,41 %, в Тургайской – с 6,71 % до 15,99 %, в

Семипалатинской – с 9,51 % до 13,68 %, в Сырдарьинской – с 2,55 % до 6,56 %. Однако в 1917 г. русские преобладали абсолютно только в двух уездах – Омском (46,16 %) и Уральском (74,25 %). В 1917 г. было уже 10 уездов, где удельный вес русских превысил 20 % общего народонаселения. Это Петропавловский – 32,65 % (в 1897 г. – 36,72 %),

Кокчетавский – 29,84 % (30,98 %), Лбищенский – 29,64 % (14,80 %),

Усть-Каменогорский – 27,45 % (18,10 %), Лепсинский – 25,35 % (7,9 %), Верненский – 24,5 % (15,06 %), Пишпекский – 23,26 % (4,31 %), Гурьевский –22,9 % (17 %), Актюбинский – 21,7 % (21,9 %), Кустанайский – 21,17 % (20,93 %).

Однако особенно стремительный рост русского и украинского населения Казахстана и Киргизии в сопоставимых административных границах 1917 г. произошел уже в годы советской власти. В 1917 г. русские составляли в Акмолинской области 27,21 % или 423,4 тыс. чел., Семипалатинской – 13,78 % или 123,9 тыс. чел. и Тургайской –

15,99 % или 136,6 тыс. чел., в Уральской – 41,44 % или 359,2 тыс.

чел., Семиреченской – 19,41 % или 258,8 тыс. чел. и Сырдарьинской

– 6,6 % или 137,6 тыс. чел.

Особенно значительным в Казахстане и Киргизии в начале ХХ в. был рост численности украинцев. Если в 1897 г. они составляли всего 1,89 % населения региона, то в 1917 г. – 10,37 %. В 1917 г. удельный вес украинцев составил 35,22 % населения Кокчетавского уезда, существенно опередив по численности другие этнические общности. Они также превысили удельный вес русских в Акмолинской (русские

– 27,21 %, украинцы – 29,50 %) и Тургайской областях (15,99 % и 21,61 %). Украинцы составляли более 20 % всего населения в Кокче-

58

тавском (35,22 %), Кустанайском (33,53 %), Атбасарском (30,94 %), Петропавловском (28,84 %), Омском (29,09 %), Акмолинском (23,98 %), Актюбинском (23,73 %) уездах. В Павлодарском уезде украинцы составили 16,83 % его жителей.

В1917 г. в Казахстане и Киргизии проживало уже почти 800 тыс. украинцев, что составляло 2,54 % их общей численности в империи (31023 тыс. человек), тогда как в 1897 г. их было в регионе всего 93 тыс. чел. или 0,42 %. Даже если рассматривать удельный вес украинцев Казахстана и Киргизии по отношению к их общему числу

вРоссии и Австро-Венгрии (35155,8 тыс. чел.), то и тогда он будет

равен 2,24 %. За короткое время украинское население региона численно догнало Сибирь и Дальний Восток, где их было 900 тыс. чел.3 Благодаря мощному переселенческому движению из европейских губерний России, Украины, доля русских и украинцев в Казахстане и Киргизии во второй половине XIX – начале ХХ вв. быстро увеличилась. В 1870 г. они составляли в регионе 8,25 % общего наро-

донаселения, в 1897 г. – 12,83 %, в 1917 г. – 29,28 %. В 1870 г. русские

иукраинцы, вместе взятые, нигде не преобладали численно над казахами и киргизами. В 1897 г. они составляли большинство только в Омском уезде. К 1917 г. они преобладали в трех уездах Акмолинской области и двух уездах Уральской области. К 1917 г. численность русского населения региона достигла 1439,1 тыс. чел., при росте по империи в целом с 1719 по 1917 гг. с 11122,5 тыс. чел. до 76676,2 тыс. Количество украинцев только за 20 лет, с 1897 по 1917 гг., выросло с 93 тыс. до 790 тыс. чел. (по империи с 22384,4 до 31023 тыс. чел.). Все это свидетельствует о высоких темпах русско-украинского переселенческого движения в Казахстан и Киргизию в период со второй половины XIX в. до 1917 г.

Вначале ХХ в. по данным переписей 1897–1917 гг. уменьшается удельный вес казахов в Российской империи. Еще в 1860–1890-х гг. демографическая ситуация в регионе была сравнительно благоприятной. Доля казахов по отношению к общему народонаселению империи почти не снижалась. В начале ХХ в. положение меняется. С 1897

по 1915 гг. доля казахов упала на 0,33 % – с 3,02 % до 2,69 %. В 1897– 1915 гг. эмиграции казахов за рубеж не было. Поэтому снижение их удельного веса может объясниться только невысоким уровнем естественного прироста. Что касается Казахстана и Средней Азии, то здесь доля казахов снижалась в основном в связи с переселениями сюда из Европейской России и Украины.

59

Втечение 1915–1917 гг. в Казахстане и Средней Азии отмечалось сокращение численности и удельного веса казахов (с 4753,8 тыс. до 4061,3 тыс. чел. и с 2,69 % до 2,3 % соответственно). Большое влияние на это оказало восстание 1916 г. и последующий отток некоторой части казахского населения за пределы империи.

Вотчете семиреченского губернатора за 1916 г. убыль казахов в связи с их отходом за рубеж определяется в 150 тыс. человек4. В результате происшедших перемен и отчасти ассимиляции казахов в Ферганской, Самаркандской и Сырдарьинской областях их количество за 1915–1917 гг. сократилось на 690 тыс. чел. По данным Н.А. Аристова,

вконце XIX в. за рубежом проживало около 100 тыс. казахов5. Эти данные показывают, что уехали в 1916 г. не более 250–300 тыс. казахов. Поэтому можно предположить, что определяющую роль в сокращении численности казахского населения России в 1916–1917 гг. сыграло снижение естественного прироста и возросшая смертность в годы Первой мировой войны в связи с резким снижением жизненного уровня.

Перепись подробно учла киргизское население России. Это облегчает анализ движения киргизов в начале ХХ в. Тем не менее, остается неясным вопрос по недоучету киргизов в Ташкентском уезде Сырдарьинской области. Не понятно, является ли такое положение результатом неточных данных 1897 г. или оно вызвано миграционными процессами. Вероятно, что перепись 1897 г. дала неточные данные. Вследствие этого количество киргизов в том же году было в действительности больше (примерно на 15 тыс. чел.). При этом ареалы их расселения занимали большую территорию.

Между 1897–1917 гг. наблюдалось снижение удельного веса киргизов (на 14 %) как по всей империи, так и в Казахстане, Киргизии и Средней Азии, при общем росте их численности с 634,8 тыс. до 737,2 тыс. чел. Примечательно, что доля киргизов снизилась в целом на 1,64 % во всех уездах этого региона – в Пишпекском, Пржевальском и Аулиеатинском. Однако в 1917 г. зарегистрировано небольшое число киргизов в Ташкентском уезде. В Средней Азии, напротив, отмечается рост удельного веса киргизов на 0,09 %. Причем особенно заметным он был в Ферганской области (на 0,23 %).

По отношению ко всему населению империи доля киргизов снизилась на 0,08 % (с 0,51 % до 0,43 %). Видимо в 1916 г., наряду с оттоком казахов за рубеж, отбыла и некоторая часть киргизов.

Среди районов мордовской миграции следует назвать Казахстан и Киргизию. Здесь мордва селилась в основном в Акмолинской

60