Kazakhi_v_Rossii_Istoria_i_sovremennost_tom-1_Omsk_2010

дователь замечал, что многие украинцы и мордва не хуже старослужащих казаков говорили «по-киргизски», что считалось своего рода франтовством или казацким шиком10. «Произношение киргизских слов требует, конечно, многого, чтобы его можно было назвать совершенным, тем не менее, объясняются на киргизском языке довольно бойко.… Сравнить их в этом отношении со старыми природными казаками нельзя: одни – артисты, а другие – исполнители поневоле»,

– писал Г.Е. Катанаев. По-казахски говорили и многие женщины11. Усвоение языков создавало для билингва определенные соци-

альные преимущества. Ведь билингвизм – это не что иное, как «коммуникативный мост» между этносами. Не случайно Г.Е. Катанаев отмечал, что «необходимость знания киргизского языка признается всеми мордвинами»12. С.Б. Броневский отмечал, что беспрерывное обращение казаков по торговым связям с «киргизцами», заставило узнать их язык и обычаи13. Следует заметить, что в данном случае определенную роль в овладении переселенцами как русского, так и казахского языков играло их большое желание слиться с казачьим сословием.

Языковые контакты казахов и сибирского казачества определили значительное взаимодействие и взаимовлияние в фольклоре. Русскоказахские фольклорные взаимосвязи имели обоюдный характер. Но, видимо, по причине того, что билингвизм намного шире был распространен среди казачьего населения, историко-культурные контакты в большей степени нашли отражение в фольклоре сибирских казаков.

Исследователь М.М. Багизбаева отмечает включение в фольклорный текст казахской лексики и реалий: «хан», «халат», «кибитка», «ой-бай-бай-бай» и др. При этом замечает: «Если казак мчится на коне и малахай на его голове, халат развевается – это разве не обратное влияние? И если Василиса Прекрасная выходит из юрты, а ее приданое везут на нескольких верблюдах?» Наблюдается также использование слов двух языков в одной частушке:

«Милый мой, кайда барасың? (куда пойдешь?) Милочка, германцев бить!

Милый мой, онда елесің! (там умрешь (погибнешь)) Милочка, не может быть!»14.

К сожалению, исследователями только лишь отмечается наличие фактов взаимопроникновения русского и казахского языков, но специальных работ, рассматривающих эти явления в фольклорной традиции в ХIХ – начала ХХ вв. до сегодняшнего дня нет. Видимо, это затрудняется неполнотой источников. Так, например, Г.Н. Пота-

231

нин констатируя, что в Ямышевской станице, можно услышать пес-

ню, представляющую смесь киргизского языка с русским, не приводит ее слов15.

Этнокультурные связи, несомненно, должны были получить отражение и в таких жанрах фольклора, как пословицы, поговорки и загадки. Казахи, храня в своей памяти сотни изречений, применяя их в речи постоянно в различных житейских ситуациях, не могли не влиять и на вербальные традиции казаков, проживающих рядом и среди которых могли бытовать пословицы, поговорки локального значения, что могло проявиться также в распространении переводов казахских пословиц и поговорок. К этой группе фольклора можно отнести пословицу, записанную Г.Н. Потаниным у сибирских казаков: «У каждой юрты свой закон»16.

Исследователь Я.Р. Кошелев писал: «Несомненно, что русские, заимствовав у соседей новые для них предметы домашнего обихода…, не могли не усвоить и повествующие о них загадки, не могли не пополнить свой запас местными афористическими выражениями». Но при этом он с сожалением отмечал, что в литературе мало отмечено примеров заимствования пословиц, поговорок и загадок в фольклоре русских и объяснить это можно только пропусками в записях собирателей17.

Как видим, источниковая база фольклора Западносибирского казачества в силу различных причин, является не совсем полной, а языковые связи, отражающиеся в фольклоре соседствующих народов, требуют более детального изучения и не стали еще предметом специального исследования. Этот процесс затрудняется тем, что в основном исследователи фольклора ограничивались указанием на наличие фактов, не приводили конкретных примеров. Тем не менее, имеющийся на сегодняшний день материал позволяет говорить о взаимодействии и взаимовлиянии в языке казачества с коренным населением Степного края.

Говоря об основной массе коренного населения Степного края в этот период, следует отметить, что, являясь абсолютным большинством, оно не испытывало поначалу большой необходимости в усвоении русского языка. Однако, с усилением торгово-экономических контактов с русскими, среди казахов шире распространялось двуязычие, постепенно превращаясь во всеобщее явление. По этому поводу известно замечание В.И. Ленина о том, что «потребности экономического оборота будут толкать разные национальности к изучению

232

языка, наиболее удобного для общих торговых отношений»18. Необходимость общения с русскими властями также требовала овладения казахами русского языка.

Таким образом, с середины ХIХ в. усиливается влияние русского языка, среди казахов шире распространяется двуязычие. Поэтому не случайно в это время отмечалось, что султаны и почтенные баи «пытаются научить детей своих грамоте не только на киргизском, но и на языке русском».

Характеризуя в целом языковую ситуацию на территории Степного края, можно констатировать, что уже в ХIХ в. установились традиции билингвизма сначала среди казачьего населения, а с конца ХIХ в. двуязычие получает активное бытование и среди казахов. Являясь в Казахской степи этническим меньшинством, казаки вынуждены были общаться с местным населением на его языке. Казачество,

всилу специфики их общественных связей, полиэтнического состава

вбольшей степени проявляли склонность к билингвизму, чем представители других сословий, например, крестьянства.

Как видим, роль языка межэтнического общения в повседневной жизни казачества выполнял язык коренного населения края, численность которого являлась доминирующей. Но по мере усиления колонизационных мероприятий Российского правительства, расширения торгово-экономических связей, увеличения численности русского населения в результате переселенческой политики царизма, все большее значение стал приобретать русский язык. В целом, явление билингвизма в среде казачества, а затем коренного населения можно рассматривать как проявление взаимной психологической адаптации этносов друг к другу и к меняющимся социальным условиям Степного края.

Таким образом, в зависимости от культурно-исторических и социально-политических факторов, региональных особенностей языковые отношения между казахами и казаками имели много разновидностей: от неприкрытой враждебности (у казаков Бийской линии) до добродушной иронии (анекдоты о речевом поведении билингвов) и абсолютной языковой толерантности. В целом можно говорить, что для полиэтнического населения Степного края характерна языковая толерантность как со стороны представителей казачьего населения, так и со стороны казахов. Но при этом следует отметить, что наивысшая степень языковой толерантности характерна для общества, где господствует социальное и национальное равенство и взаимное

233

уважение распространяется не только на языки, но и на их носителей, на их культуру и образ жизни. Однако в рассматриваемом хронологическом отрезке времени таких условий не было.

___________________

1Усов Ф.Н. Статистическое описание Сибирского казачьего войска.

СПб., 1879. С. 68.

2Ядринцев Н.М. Ч. Валиханов и культурные взаимосвязи народов // Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений: в 5 т. Алма-Ата, 1985. Т. 5. С. 284.

3Потанин Г. Заметки о сибирском казачьем войске. // Военный сборник. 1861. № 5. С. 22.

4Потанин Г.Н. Сибирские казаки // Живописная Россия. Отечество наше

вего земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом зна-

чении. СПб.; М., 1884. Т. 11. С. 113.

5Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей. Киргизский край. СПб, 1903. Т. 18.

С. 186.

6Потанин Г. Заметки о сибирском казачьем войске. С. 7.

7ГАОО. Ф. 336. Оп. 1. Д. 417. Л. 22, 50.

8ГАОО. Ф. 336. Оп. 1. Д. 417. Л. 52.

9ГАОО. Ф. 336. Оп. 1. Д. 417. Л. 21.

10Примечания Г.Е Катанаева к запискам И.Я. Словцова // Словцов И.Я. Путевые записки, веденные во время поездки в Кокчетавский уезд, Акмолинской области в 1878 г. // ЗЗСО ИРГО. Омск, 1881. Кн. 3. С. 33.

11ГАОО. Ф. 336. Оп. 1. Д. 417. Л. 38.

12Там же. Л. 38.

13Броневский С.Б. О казахах Средней Орды. Павлодар, 2005. С. 19.

14Багизбаева М.М. Русский фольклор Восточного Казахстана. Алма-Ата, 1991. С. 23.

15Потанин Г. Заметки о сибирском казачьем войске. С. 7.

16Кошелев Я.Р. Вопросы русского фольклора Сибири (ХIХ – начало

ХХвв.). Томск, 1963. С. 152.

17Кошелев Я.Р. Русская фольклористика Сибири (ХIХ – начало ХХ вв.).

Томск, 1962. С. 154.

18Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 116.

234

А.Б. Калыш

Казахстан, Алматы, Казахский государственный женский педагогический институт

МОНОЭТНИЧЕСКИЕ БРАКИ В СЕВЕРНОМ КАЗАХСТАНЕ

При изучении семьи как микросреды этнических процессов большой интерес представляют как моноэтнические, так и национальносмешанные браки – их ареалы, частота, брачный возраст, стабильность браков и т. д.

Данные материалов переписей населения 1999 г. показывают, что для всех жителей Северного Казахстана важнейшим ценностным приоритетом является семья, поэтому в данном регионе большинство лиц брачного возраста создают супружеские союзы. Например, среди населения Акмолинской, Костанайской, Павлодарской и Северо-Казах- станской областей в возрасте 15 лет и старше состояли в браке соответственно 61,4–60,4–57,7–61,7 %, а из 2525482 человек населения этого региона – 1528266 (60,5 %). Еще выше эти показатели в сельской местности, где из 1190449 человек состояли в браке 747368 (62,8 %), а в перечисленных областях соответственно – 62,7–63,0–60,8–63,9 %1.

При анализе данного вопроса в этническом аспекте можно заметить, что у многих наиболее крупных этносов региона он примерно идентичен. Например, у казахов в 1999 г. от 58,9 до 61,7 % лиц брачного возраста создали семьи. При сопоставлении с городом аналогичные показатели сельской местности немного выше, колеблясь в пределах 59,1–62,4 %. Если рассмотреть эту проблему в разрезе мужчин и женщин (табл. 1), то здесь показатели первых чуть выше по сравнению со вторыми, что объясняется у последних превалированием значительного количества разведенных и вдов. Однако по сравнению с представителями других этносов, особенно европейскими, у казахов меньше разведенных и вдовых.

У русских наблюдается идентичное положение с незначительными изменениями. Так, в упомянутых четырех северных областях республики всего находились в супружестве от 57,7 до 60,7 % русских, а в сельской среде – от 62 до 63,7 %. Сопоставление состояния в браке мужчин и женщин (табл. 2) этой национальности фиксирует те же тенденции, которые отмечены нами по казахам. Приведенные показатели по двум упомянутым нами выше этносам характерны и

© А.Б. Калыш, 2010

235

для немцев Северного Казахстана. Всего образовавших семью у них в целом 61 %, показатель еще выше в сельской местности – 62,8 %2. Другая, еще более высокая картина наблюдается в отношении украинцев. В целом, в областях региона среди украинцев состояли в браке от 63 до 67,7 %, а в сельской местности – от 65,4 до 68,8 %3.

Собранные материалы также показывают, что в Северном Казахстане заключение брачных союзов большей частью перешло в компетенцию самих молодоженов. Так, по данным нашего этносоциологического исследования, проведенного в 1990 г. в селах с. Кундыколь, Егиндыбулак Баянаульского района и селах Айдаколь, Потанино Аксуского района Павлодарской области на вопрос: «Кто Вас познакомил с будущей супругой (ом)?» от 66,7 до 73,7 % респондентов из числа казахов ответили, что инициатива исходила от них самих и от 16,7 до 15,8 % из них указали на помощь друзей. У русских аналогичный показатель составил в первом случае 77,8–64,7 %, во втором – 11,2–11,3 %. Главным мотивом вступления в брак стали такие факторы, как любовь и общность духовных интересов, на которые указали от 53,3 до 83,8 % опрошенных казахов, от 71,4 до 91,4 % – русских, а потом следуют другие мотивы. Аналогичные данные получены исследователями и в других регионах республики и за ее пределами4.

Как и везде, молодые люди вступают в брак после продолжительного знакомства по совместной учебе, работе или же по месту жительства. Это намного расширило диапазон брачного возраста, а также способствовало выработке новых представлений о браке. Молодежь, как правило, извещает родителей о своих намерениях, спрашивает разрешения на брак, часто добиваясь их согласия. Так, на вопрос «Как относитесь к браку детей?» (табл. 3) от 56 до 75,2 % казахов высказались за необходимость согласия родителей на брак, а у русских – от 37,5 до 48,6 %, что перекликается с идентичными данными по русским в Российской Федерации5.

236

___________________

Составлено по: Итоги переписи населения 1999 года в Республике Казахстан: Статистический сборник. Население Республики Казахстан по состоянию в браке. Алматы, 2000. С. 120.

___________________

Составлено по: Итоги переписи населения 1999 года в Республике Казахстан: Статистический сборник. Население Республики Казахстан по состоянию в браке. Алматы, 2000. С. 122.

Таблица 3

Сведения о браке в Павлодарской области (в % к числу ответивших)

Рассмотрим брачный возраст. Данные, которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что, начиная от села к району, а потом уже в масштабе областей Северного Казахстана прослеживаются заметные колебания возраста вступающих в брак. Материалы похозяйственных книг сельских администраций Баянаульского района Павлодарской области показывают последовательность снижения брачного возраста от поколения к поколению как мужчин, так и женщин. Оно особенно заметно у мужчин, когда сопоставляются два последние поколения. Например, среди представителей молодого поколения женились в возрасте 18 лет и моложе 4,6 %, в 19–22 года – 52,3 %, в 23–26 лет – 43,1 %. Аналогичные показатели старшего поколения соответствуют 2,6–28,2–38,5 %. Среди женщин также наблюдается процесс омоложения браков, за исключением возраста вступления в брак в 18 лет и моложе. Однако темпы этого роста различны. Наиболее высокий возраст вступления в брак остается у тех девушек, которые продолжают свое образование после окончания школы в средних специальных учебных заведениях (колледжах), а затем – и в высших (в институтах и университетах). С другой стороны, на этот процесс непо-

239

средственно влияют также инновации, включая эмансипацию представительниц прекрасного пола.

В моноэтнических районах с преобладанием казахов брачный возраст несколько возрастает. Превалирующим возрастом вступления в брак для мужчин является 23–26 лет (42,8 %), а также 27 лет и старше (39,5 %), а у женщин – 19–22 года (48,4 %), затем 23–26 лет (32,4 %).

Статистические данные по Павлодарской области позволили выявить нам некоторые этнические особенности. Среди сельских девушек в более ранние браки по сравнению с казашками вступают русские и украинки. Например, в возрасте 18–19 лет среди русских и украинок вышли замуж 34,3 и 37,2 %, среди татарок – 29,2 %, а среди казашек только 18,5 %. Наиболее оптимальным возрастом вступления

вбрак да русских и украинок являются 18–21 год (65,4–62,8 %), а для казашек – 19–22 года (53,8 %). Такие же тенденции просматриваются

иу мужчин упомянутых этносов. И здесь высоким брачным возрастом отличаются казахи – 55,7 % которых женились в 21–24 года, а 80,3 % –

в21–29 лет. Среди русских и украинцев в возрасте 20–23 года в бра-

ке состояли 67,3 и 56,8 %. Идентичные процессы отмечены исследователями и в соседней Акмолинской области6.

Определенный интерес представляют изменения в возрастной разнице между супругами. Например, во многих районах различных областей Северного Казахстана у лиц старшего поколения, особенно среди казахов проявляется большое расхождение в возрасте, где муж старше жены не только на 1–5 лет, но и на 6–10 и даже 11 лет и выше. На наш взгляд, на данную тенденцию, как и в других регионах, оказывают прямое и косвенное влияние следующие факторы: а) традиционные установки, по которой мужчины, как будущие главы семьи, имеющие определенный жизненный опыт часто старше жены на несколько лет; б) случаи позднего или повторного браков; в) влияние прошедшей войны в среде пожилого возраста.

Усреднего и молодого поколения, как и в республике в целом, муж старше жены на 1–5 лет (от 55 – до 66,9 %). Обычай, согласно

которому брачный возраст жениха на несколько лет старше, чем невесты, встречается и в других частях республики и за ее пределами7. Среди молодого поколения возрастает число браков, где нет разницы

ввозрасте, который достигает 19,4 %. Эти же тенденции характерны

идля других контактирующих этносов – русских, украинцев, немцев. К тому же у них, в отличие от казахов, особенно у старшего и сред-

240