Kazakhi_v_Rossii_Istoria_i_sovremennost_tom-1_Omsk_2010

Последний из рассматриваемых периодов также характеризуется заметным усилением русского этнического элемента в брачной структуре мужчин казахской национальности. Из 58 женщин, заключивших браки с казахами, 45 (77,6 %) являются русскими. На втором месте находятся казахско-немецкие браки – 9 чел. (15,5 %). Количество браков казахов с женщинами иных национальностей не значительно.

Число союзов казашек, вступивших в межнациональные браки (по сравнению с мужчинами-казахами), было гораздо меньшим. Так, за период 1970–1979 гг. их количество составило лишь 6 брачных пар. Две из них являлись казахско-русскими (33,3 %), одна – казахсконемецкая (16,7 %) и три – казахско-татарскими (50 %). В следующие десятилетие численность мужчин иной национальности, вступивших в брак с казашками, увеличилась до 14 чел. Среди них 10 чел. русские

(71,4 %), 2 украинца (14,3 %) и 2 немца (14,7 %). В период с 1990 по

2002 гг. тенденция увеличения числа браков казашек с иноэтническими представителями сохранялась. На первом месте среди брачных партнеров казашек оставались русские (17 чел. или 65,4 %). Зафиксировано по два брака казашек с украинцами, немцами и татарами. Кроме перечисленных брачных партнеров в это время впервые фиксируются браки с представителями других национальностей.

В целом с 1970 по 2002 гг. зафиксировано 479 браков с участием представителей казахской национальности. Из них однонациональными являются 312 браков (65,1 %). Число смешанных в этническом плане за указанный период составило 167 пар (34,9 %), в том числе с участием казахов – 121 брак (72,5 %), казашек – 46 (27,5 %). Не смотря на отсутствие данных после 2002 г., динамика брачной структуры казахов Михайловского района Алтайского края остается вполне очевидной. Среди ее основных тенденций можно выделить следующие: стабильный рост числа межнациональных браков с участием лиц казахской национальности; основными брачными партнерами для казахов остаются русские, украинцы, немцы, татары; постепенное расширение брачной структуры за счет представителей других национальностей; увеличение межнациональных браков, заключенных казашками с представителями других этносов и этнических групп.

___________________

1Селезнев А.Г., Малхасьян А.В. Татары Салехарда: городская этническая группа на современном этапе // Науч. вестник. Вып. 6: Этносоциология.

Салехард, 2003. С. 39–41.

2Борзых Н.П. Межнациональные браки в СССР в середине 1930-х гг. // Совет. этнография. 1984. № 3. С. 101.

221

Ю.М. Идрисов

Россия, Махачкала, Северо-Кавказский филиал Российской правовой академии

КУМЫКСКО-КАЗАХСКИЕ МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ СВЯЗИ: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ

Кумыки – это тюркский народ Северного Кавказа, живущий на противоположном казахам берегу Каспийского моря. Согласно переписи 2002 г. численность кумыков в Российской Федерации превысила 422500 человек. Язык – кыпчакский со значительными огузскими элементами. Несмотря на древнюю и яркую историю кумыки до сих пор остаются вне поля зрения крупных исследователей. Собственно кумыкскими учёными делаются лишь первые шаги в процессе осмысления историко-культурного наследия их народа. В последнее время всё больший интерес у них вызывает проблема взаимоотношений кумыков с другими тюркскими народами, однако в Казахстане тема кумыкско-казахских межэтнических связей до сих пор не находила своего исследователя.

Кумыкам казахи известны под этнонимом «къазакълар». Известно, что слово «къазакъ» имеет также значения «вольный», или «безюртный человек». В связи с этим не всегда можно провести точную грань между этническими и сословными дефинициями. Любопытно, что и сами кумыки в армянских источниках обозначены как «казахи»1. Прежде для обозначения казахов часто пользовались также этнонимом «кыргыз». В равнинном Дагестане (этнической родине кумыков) также можно встретить микротопонимы, связанные с этнонимами кыргыз и казах. Так, вблизи селения Старый Чиркей располагались курганы, называвшиеся кыргызскими могилами, а их появление в местных преданиях увязывается с нашествием Тамерлана2. С этнонимом казах связаны названия местности Тавказах и области Чудур-казак, разграбленной Тимуром3.

К этому также следует добавить, что по свидетельству карачаевского этнографа М.Дж. Каракетова у карачаевцев, вплоть до XVII в. составлявших единый с кумыками этнос, самых резвых коней называли кыргыз-тарпан.

Не меньший научный интерес на наш взгляд вызывают этнонимические и соционимические параллели кумыков и казахов.

© Ю.М. Идрисов, 2010

222

Вполне вероятно, что упоминаемый в эпосе «Китаб Дадам Коркут» (казах. Коркут-Ата) титул владетеля кыпчаков Аладжа Атлу Шау- кал-и Мелик5 имеет прямое отношение к имени легендарного прародителя казахов Алаш, которое, по мнению казанского учёного Д. Исхакова, восходит к кыпчакскому племенному названию улаш (улашоба)6. Следует обратить внимание на созвучность титула правителей Кумыкии – «шаухал», вышеназванному титулу владетелей кыпчаков и на факт популярности в прошлом у кумыков имени Улаш. Это имя носит и один из героев огузского эпоса, сын Кара-Будага.

С именем другого кыпчакского рода бурдж-оглы этимологичесики взаимосвязаны название казахского рода берш и кумыкский княжеский титул бурчи-бий. О пребывании на Северно-Восточном Кавказе тюркского рода аргун свидетельствует река и город Аргун в предгорной Чечне, в непосредственной близи с кумыкскими поселениями Грозненского и Гудермеского районов Чечни.

Исторические судьбы кумыков и казахов взаимосвязаны и через посредство ногайцев. В частности предки кумыкоязычных ногайцев Бабаюртовского района и посёлка Сулак принадлежали к родам (кубам) алаш, конгурат, уйгур, маджар, найман, уйсун, ас и кипчак7, широко представленным среди казахов. Особо примечательным можно считать присутствие у ногайцев рода алаш – одного из самоназваний казахов, давших название казахской государственности периода гражданской войны Алаш-Орде. Это подтверждает мнение Ч.Ч. Валиханова, что ногайцы в своём движении на запад могли увлечь за собой небольшую часть кочевавших совместно казахов и киргизов8. Единственным исключением в общем списке казахских и ногайских родов можно было бы считать асов, однако тысячу лет назад одним из крупнейших народов на территории Южного Казахстана являлись ясы, из которых происходит мусульманский шейх Ахмет Ясави. Связь ясов с асами требует детального изучения. Это тем важнее, что племена асов сыграли самую значительную роль в этногенезе всех тюрков Северного Кавказа. В частности карачаевобалкарцы осетинам известны под именем ассиагов, среди ногайцев существуют рода дер-гулу-ас, костамгалы-ас, у кумыков первый известный мусульманский деятель носил характерное имя Асэльдер (ум. ок. 1404 г.) (дословно: «асский предводитель»).

Большинство исследователей отождествляют асов с северокавказскими аланами. В связи с этим интересно мнение В.А. Кузнецова о происхождении асов от усуней Семиречья, среди которых

223

крупнейшими родовыми группами считались асиги и гэшу. Название последних в свою очередь обнаруживает очевидную близость с названием киргизских родов ассыг и кучук9. Н. Ходнев считал асов прямыми предками кумыкского рода тюмен10, которые согласно ногайскому родословному преданию XIX в. имели общих предков с уйсунями11.

А.К. Аликберов на основе данных арабских авторов установил, что княжество Тюмен (Туман), занимавшее в XVI в. устье рек Терек и Сулак в Северной Кумыкии, простиралось в VIII в. от местности Ирхан (отождествляется обычно с селением Ирганай в Унцукульском районе Дагестана до города Хумри (Хумаринское городище в Кара- чаево-Черкессии )12. Как известно эти территории в указанный период входили в состав Хазарского каганата, гвардия которого формировалась из асов. Вероятно, под именем Туман арабам была известна одна из главных провинций Хазарии, имевшая своих автономных правителей, отвечавших за оборону Дарьяла. Имя Тюмен (Туман) одно из древнейших у тюрков, так например, звали отца основателя государства Хунну Моде (III в. до н.э.). Показательно, что в последней трети XVI в. в Тюменском владении правили князья Агишевы, сыновья героя казахских сказаний Тел-Агыса (Дели Агыша)13.

Полтора века назад венгерский тюрколог Арминий Вамбери писал об астраханских карагачах: «Кундуры или карагачи (карагаши) имеют смесь кумыков, кара-киргизов, собственно ногайцев»14. Как писал, ссылаясь на кумыкские предания, современник Вамбери Дев- лет-Мурза Шихалиев (Шейх-Али) астраханские карагаши получили своё имя в честь карагачских ногайцев, кочевавших в Северной Кумыкии между трёх лесов под общим названием «Кара агач» («Черный лес»)15. Их появление в устье Волги можно связать с пленением «многих тысяч старого и молодого обоих полов населения» Кумыкии армией Петра I во время Каспийского похода 1722 г. Сподвижник Петра I Генрих Брюс пишет, что пленников увели в Астрахань под охраной 5 тысяч казаков и 15 тысяч калмыков16.

На связи кыпчакской эпохи указывают и топонимические параллели. Как пример можем привести названия селения Манас, ручья Бекенез, хребта Каркар в Центральной Кумыкии. В Восточном Казахстане им соответствуют: зимовка Манас17, река Баканас и гора Каркар. С именем господствовавшего в Северном Приаралье кыпчакского племенного объединения Канглы можно сопоставить название двух хуторов Кангалы, существовавших до 1970-х гг. в Буйнакском районе.

224

Наличие этнонимических и топонимических параллелей естественно при учёте как языковых, так и исторических данных, ведь согласно сведениям Абул-Гази Хивинского многие из кыпчаков скрылись от монголов на Северном Кавказе, в области тюменов18. Касательно наличия в Дагестане топонима Манас, отметим, что одноимённый герой киргизского эпоса по одним преданиям был кипчаком, а по другим ногоем, то есть ногайцем, В этом мы не видим противоречия, ибо этноним ногайцы в эпосах зачастую дублирует и подменяет более древний этноним кипчаки, прямыми потомками которых собственно ногайцы и являются. Московский этнограф А.А. Ярлыкапов, исследовавший ногайскую поэму «Сорок богатырей», пришел к интересным выводам. Сюжет поэмы достаточно отчетливо показывает на ее кыпчакско-половецкие корни, и, по мнению А.А. Ярлыкапова, в ней встречается единственное, известное историкам, совместное упоминание этнонимов кыпчак и куман – «куьман уьлке, кыпшагым» – «страна куманов, мои кыпчаки»19. Остаётся лишь добавить, что по наиболее достоверной версии происхождения этнонима «кумык» («къумукъ»), он образован от общего корня с этнонимом «куман», под которым знали западных кыпчаков их современники. В связи с этим большой интерес вызывает упоминание в диссертации С.А. Аманжолова казахского предания о принадлежности ряда курганов в Уланском районе Восточно-Казахстанской области «народу кумык»20. Все эти факты в дополнительный раз свидетельствуют об общности этногенеза кумыков, ногайцев, казахов и киргизов и опровергают догму советской историографии о происхождении кумыков от «отуреченных лезгин».

Интересны и казахско-кумыкские фольклорные параллели. Батыр Эр-Таргу упоминаемый в фольклоре кумыков имеет братаблизнеца в лице главного героя казахского эпоса «Ер-Таргын»21, Кёсе

– герой нартских сказаний, соответствует казахскому Алдар-Коса22, у кумыков также существует, бытующее и в Средней Азии предание о «къыркъ кыз» (сорока девах). Крупнейший цикл эпических песен у кумыков называется «Канна казак йырлар» («Короткие песни казаков»), причём их герои действуют не только в Дагестане, но и в пространстве между рек Дон и Волга.

Предки кумыков и казахов неоднократно входили в состав единых государств, сначала в Тюркский каганат, в Хазарский каганат, восточная граница которого достигала реки Эмба, затем в Золотую Орду и, в конце концов, в Российскую империю и СССР. Следует отметить, что в Тарковском шаухальстве в конце XIV в. утверди-

225

лась одна из линий потомков сына Джучи Тукай-Тимура, потомком которого являлся и Тохтамыш, чьим родовым улусом являлся полуостров Мангышлак23.

Во второй половине XVI в. бухарский хан Абдулла II (1557– 1598 гг.) из рода Шейбани утвердил в Сибири ханом своего родственника Кучума, заключил клятвенный союз о совместных действиях с казахскими ханами и завоевал Ургенч. Мечтая возродить Улус Джучи, Абдулла вступил в политический альянс крымскими ханами Гереями, к альянсу примкнули и враждовавшие с Москвой и владетели кумыков. Союзники поставили своей целью нанести одновременный удар по владениям Москвы с юга, запада и востока. Однако походу Абдуллы II на Астрахань помешало вторжение с юга армии персидского шаха Абаса. В войне с ним в 1598 г. бухарский хан потерпел поражение, приведшее к гибели его династию24.

В XVII в. кумыки совместно с казахами, ногайцами и крымскими татарами вели борьбу уже против калмыкского вторжения25.

Показательно, что казахи и кумыки одновременно вошли в состав Российской империи. К сожалению, в истории их взаимоотношений данный период полон белых пятен. Омская губерния в период Российской империи была местом ссылки многих кумыков и других кавказцев. Затем в период коллективизации имело место выселение Казахстан огромной массы наиболее трудоспособных крестьян. Автор статьи, общаясь с потомками раскулаченных, неоднократно слышал их благодарные отзывы о тёплом отношении казахов к ссыльным кумыкам, образовавшим два временных населённых пункта. Это отношение, в их понимании, было тем удивительнее и дороже, что на родине и провожали в изгнание и встречали после возвращения с нескрываемой неприязнью26. В 1930-е гг. в ссылке оказался также цвет кумыкской интеллигенции. Звание Героя Социалистического Труда в Казахстане удостоился за свои трудовые подвиги раскулаченный у себя на родине Тажутдин Аджиев. В Карагандинского лагере для инвалидов нашёл своё последнее пристанище создатель Кумыкского музыкально-драматического театра Темир-Булат Бейбулатов, долгие годы в ссылке провели поэты Багаутдин Астемиров и Адиль-Герей Измаилов, драматург Амир Курбанов. В ссылке в Джамбульской области выросли архитектор, полковник общественный деятель Паша Телекавов и публицист Даниял Тулпаров, описавший свои невзгоды детских лет в автобиографической повести «Так было»27.

Говоря о межэтнических связях, мы не можем обойти стороной судьбу одного из создателей казахской государственности, депутата

226

II-й Государственной думы, премьер-министра Кокандской автономии, строителя Турксиба Мухамеджана Тынышпаева, третьей женой которого была дочь генерала Али Шейх-Али, Амина. После ареста мужа она по настоянию Тынышпаева дала их сыну свою девичью фамилию Шейх-Али. Потомки от этого брака ныне проживают и работают в Казахстане, это крупный учёный-нефтехимик Давлет Мухамеджанович Шейх-Али-Тынышпаев и его сын физик-металловед, профессор Казахстанско-Британского технического университета Аскар Шейх-Али28. Стоит отметить, что предок Давлета Шейх-Али- Тынышпаева Девлет-Мурза Шейх-Али (Шихалиев) является одним из основоположников кумыкской этнографии.

Наше исследование является, по сути, предварительным сообщением, главной задачей, которого является привлечение интереса научной общественности к наиболее значимым аспектам вынесенной в заглавие статьи проблемы. Более детальное изучение истории ку- мыкско-казахских межэтнических контактов может представлять интерес для всех тюркологов, изучающих этногенез и фольклор тюркских народов Кавказа и Центральной Азии. К сожалению, острый дефицит в библиотечных фондах Махачкалы трудов казахских авторов, особенно изданных в последние 20 лет, служит серьёзным препятствием для полноценного анализа историко-культурного наследия казахского народа дагестанскими учёными. Существенной проблемой является отсутствие постоянного контакта и обмена мнениями между тюркологами Казахстана и Северного Кавказа, без которого многие важные факты, касающиеся истории наших народов остаются не до конца раскрытыми и осмысленными.

___________________

1Аджиев А.М. У золотых родников. Махачкала, 1991. С. 93.

2Магомедов Р.М. По аулам Дагестана. Махачкала, 1977. С. 25.

3Криштопа А.Е. Дагестан в XIII – начале XV вв. Очерк политической истории. М., 2007. С. 174.

4Аликберов А.К. Эпоха классического ислама на Кавказе. М., 2003.

С. 181.

5Алиев К.М. Шаухалы Тарковские. Страницы кумыкской родословной. Махачкала, 2008. С. 13.

6Исхаков Д. К вопросу о ранних кыпчакских этнонимах среди волгоуральских татар (по материалам топонимов и другим данным) // Древнетюркский мир: история и традиции. Казань, 2002. С. 63.

7Центральный государственный архив республики Дагестан (ЦГА РД)

Ф. 105. Оп. 5. Д. 16. Л. 3 об.

227

8Валиханов Ч.Ч. Киргизское родословие // Собр. соч.: в 5 т. Алма-Ата, 1985. Т. 2. С. 155.

9Аликберов А.К. Указ. соч. С. 181.

10ЦГА РД Ф. 105. Оп. 5. Д. 18. Л. 64.

11Ходнев Н. Кавказской Тюмени и тюменах // Ёлдаш, 27.06.2008.

12Аликберов А.К. Эпоха классического ислама на Кавказе. С. 165.

13Алиев К.М. Таргу-Наме. Махачкала. 2001. С. 184.

14Алиев К.М. Къумукълар // Ёлдаш. 1999. 23 июля.

15Шихалев Д.-М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала, 1993. С. 22.

16Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН Ф. 1. Оп. 1. Д. 58. Л. 36.

17Муканов М.С. Этнический состав и расселение казахов Среднего жу-

за. Алма-Ата, 1974. С. 124–125.

18Кононов А.Н. Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-Гази хана Хи-

винского. М.; Л., 1958. С. 22, 44.

19Ярлыкапов А.А. Куманы и кыпчаки (в эпической поэме «Сорок ногайских богатырей») // Древний мир и средние века. Ростов н/Д, 1993. С. 39, 41.

20Аманжолов С.А. «Вопросы диалектологии и истории казахского языка»: дис. … д-ра филол. наук. Алма-Ата, 1948. С. 98–99, 129.

21Алиев К.М. Таргу-Наме. Махачкала, 2001. С. 267–268.

22Аджиев А.М. Устное народное творчество кумыков. Махачкала, 2005.

С. 33.

23Ханмурзаев И.И., Идрисов Ю.М. Проблема образования средневекового кумыкского государства Шаухальство в контексте политического наследия Улуса Джучи на Северном Кавказе // Золотоордынская цивилизация.

Казань, 2008. Вып. I. С. 127.

24Толипов Ф. Центральная Азия – это пять «станов» // Центральная Азия и Кавказ. Стокгольм. 2006. № 2. С. 24.

25Шмелёв А.С. Русско-дагестанско-калмыцкие политические отношения в XVII в. // Кавказ. Балканы. Передняя Азия. Махачкала, 2004. Вып. 2 (9).

С. 228.

26Полевой материал автора, записано со слов семьи Джамбулатовых (Махачкала).

27Тулпаров Д. Так было. Махачкала, 2000.

28Алиев К.М. Судьба потомков Девлет-Мирзы Шейх-Али // Ёлдаш. 10 мар-

та2006.

228

Г.Т. Каженова

Казахстан, Кокшетау, государственный университет им. Ш.Ш. Уалиханова

ЯЗЫК КАК ОТРАЖЕНИЕ ЭТНОКУЛЬТУРНЫХ КОНТАКТОВ КАЗАХОВ И СИБИРСКИХ КАЗАКОВ СТЕПНОГО КРАЯ (XIX – НАЧАЛО XX ВЕКОВ)

Отражением культуры каждого этноса является язык. История языка тесно связана с историей той социальной общности, которая является ее носителем. Язык не сам по себе образует этническую связь между людьми, а в тесном переплетении с политическими, экономическими, территориальными, психологическими факторами. Следует отметить, что при исследовании языковых явлений нами не рассматривался их структурный аспект, выражающий изменения лексики, фонетики и т. д. Поскольку в работе изучаются этнокультурные контакты народов, то были рассмотрены поведенческие аспекты языкового взаимодействия между казахами и казаками, которые включают в себя языковую компетенцию (знание языка), речевую деятельность (употребление языка) и психологическую предрасположенность (отношение к языку).

Казачье население Степного края находилось в окружении казахских кочевий. В этих условиях огромную роль играли коммуникативные функции, то есть непосредственные контакты, постоянное общение с казахами в различных сферах повседневной жизни. Языковая компетенция, то есть степень владения языком, имела большое значение в адаптационных процессах. Поэтому широкое распространение у казаков получает билингвизм, при котором постоянно используются в обиходе два языка.

О казаках Горькой и Иртышской линий дореволюционные авторы писали, что все они умеют говорить «по-киргизски» и отмечали, что они «употребляли в разговоре весьма часто киргизский язык». По словам Ф.Н. Усова, русское население Иртышской линии употребляло в разговоре между собою едва ли не охотнее киргизский язык, нежели русский и заменило многие русские названия предметов киргизскими1. Н.М. Ядринцев по этому поводу отмечал: «На окраинах войска и по линии казаки почти утратили свой язык и постоянно разговаривают по-киргизски»2.

© Г.Т. Каженова, 2010

229

Г.Н. Потанин также свидетельствовал, что «киргизский язык» не только не пренебрегался, но считался разговорным3. Почти все население Иртышской линии говорит на «киргизском языке», «нередко предпочитая его… родному языку», – отмечал он, – «Для многих это был колыбельный язык, потому что няньками и стряпками здесь бывают киргизки. Не только простые казачки, но и казачки-барышни болтают по-киргизски. Киргизский язык услышишь повсюду: в тихой беседе о сенокосных пайках, которую ведут между собой казаки, сидящие на завалине; в разговоре ямщиков, хлопочущих на станции около экипажа проезжающего чиновника; иногда даже в суде, потому что между здешними казаками встречаются лица, которые обстоятельнее рассказывают дело на киргизском, чем на русском. Рассказывают анекдоты о станичных начальниках, которые в своих рапортах сбиваются с русского языка и оканчивают доклад на киргизском»4.

Влияние казахского языка замечали даже в произношении сибирских казаков. «…Выговор отличается грубостью произношения и однообразием тона; звуки выговариваются нечисто (гортанно), особенного выделения некоторых гласных звуков нет, вероятно, благодаря влиянию киргизского выговора», – писали очевидцы5.

Исключение в Сибирском казачьем войске составлял только один полк, располагавшийся в Алтайских горах. Г.Н. Потанин об этом обстоятельстве сообщал: «Бийская линия, проходящая в Алтае, представляла совершенно противоположный характер сравнительно с Иртышской. Знающих киргизский язык на Бийской линии нет, потому что и киргизов близко нет, торговать с ними бийцам не приходится. Поэтому и киргизская привычка вовсе не привились к бийским казакам. Если иртышские казаки заговорят в избе у Алтайца покиргизски, он погонит их вон из избы»6.

Интересные сведения о языковом поведении казачьего населения Кокчетавского уезда, сформированного в основном из крестьян-пере- селенцев в середине ХIХ в. и представленного украинцами, русскими, мордовцами, татарами, содержатся в путевых заметках Г.Е. Катанаева. Так, например, о жителях Александровки и Дорофеевки – мордвинах, которые «еще в сильной мере сохранили особенности своей народности», автор сообщает, что они начинают учиться и отчасти уже «не дурно говорят по-киргизски»7. А казаки-украинцы станицы Котуркульской «кроме русского языка употребляли и киргизский, но чаще всего вне своего дома»8. Часть более предприимчивых из мордвин станицы Щучинской «научилась говорить по-киргизски»9. А в целом, иссле-

230