10 Октября атаки турок, которыми командовал Фети-паша, на левом сербском фланге, были особенно упорны. Сербская артиллерия вначале не могла успешно действовать, вследствие тумана и дождя.

В то время, как один турецкий корпус производил бешеные атаки на сербском левом фланге и в центре, другой корпус совершал обходное движение правого сербского фланга.

К трем часам дня атака турок на сербском левом фланге ослабела и местами сербы начали переходить в контратаку. Сербы своевременно обнаружили стратегическое движенье турецкого корпуса в обход правого фланга и приняли надлежащие меры, вследствие чего турки должны были отказаться от дальнейшего движения в этом направлении.

К шести часам вечера бой прекратился. Сербы не только удержали свои позиціи, но местами продвинулись вперед.

Небо очистилось совсем от туч, взошел месяц и осветил поле сражения.

Около семи часов вечера турки предприняли ночную атаку против Дунайской дивизии первого призыва, расположенной на левом фланге. В дело была пущена не только пехота, но и артиллерия. Сербы дружно встретили турок ружейным и артиллерийский огнем. Ночной бой продолжался до 11½ часов ночи. Он был очень упорный, турки жестоко напирали, но сербы стойко держались и временами бросались в атаку. Необходимо обратить внимание на очень важный факт — на то, что ночью артиллерия действовала с весьма немалым успехом. Правда, ночь была светлая.

Сербская армия ночью приготовилась, чтобы на следующее утро взять в свои руки инициативу и предпринять общую атаку всею армиею по всему фронту.

Рано утром 11 октября бой возобновился.

Сербские войска проявили в этом сражении высокий героизм, частные начальники —большую инициативу. Особенно отличилась артиллерия. Пехота вела наступление энергично, не прибегая к окапыванию, и лихо, с криком «вперед!», бросалась в штыки.

Уже к 11 часам дня выяснилось, что сражение было выиграно сербами.

В два часа дня по всему фронту было уже тихо.

Турки бежали, бросая по пути орудия, зарядные ящики и даже ружья.

На месте битвы ими были оставлены 112 орудий, да на пути отступления сербы захватили еще 44 орудия, таким образом под Кумановом македонская армия турок потеряла почти всю свою артиллерию. В плен было взято до 100 офицеров и до 2.000 солдат.

Разбитая турецкая армия отступила на Скопле (Ускюбъ).

Как выяснилось на следующий день после кумановскаго боя турки бежали в паническом страхе, оставляя все за собою, лишь-бы куда-нибудь и как нибудь спастись.

Но каким образом вселился этот страх?

Как произошло это массовое сумасшествие?

Пленный турецкий полковник в Скопле, плача, говорил г. Табурно:

— Вы спрашиваете, как создалась паника? Победила сербская артиллерия... Верьте мне, такая артиллерия может всякого довести до панического бегства. Вы себе не можете представить, какой адский огонь сыпали из своих жерл невидимые для нас сербские орудия. Эта «невидимость» имеет свое весьма важное моральное значение. Сербские орудия осыпали таким адским огнем наши батареи, которые мы ставили, по дорого обошедшейся нам немецкой школе, на открытые позиции, что ничего другого не осталось, как бежать. Попадает в пахоту этот огонь, делает опустошения, быть-может, и не столько физические, сколько моральные, хотя у нас потеря от артиллерийского огня была не менее 30% всех потерь,—процент исключительно большой.

Люди под влиянием такого огня прямо с ума сходили. Ужасный треск, свист, падение с неба смертоносных пуль, от которых не скроешься, не убежишь.

Вот главная причина поражения, вот источник паники,— психического расстройства.

— Но разве пехота не играла никакой роли или играла небольшую ?

— Очень даже большую. Ведь все-таки один артиллерийский огонь не мог дело докончить. Он подготовлял моральное поражение, а пехота физическое. Ей гораздо легче было выбивать с позиций людей, уже нервно расстроенных. К тому-же, пехота сербская оказалась великолепною, храброю, сообразительною, руководимою прекрасными офицерами.

— Мы знали,—закончил полковник,—что сербская артиллерия хороша, но мы не могли предполагать, что у сербов такая превосходная пехота. Одного рода оружие стоит другого.

Бой при Куманове окончательно деморализовал, и расстроил турецкую македонскую армию.

Уже 12 октября в Скопле стали циркулировать слухи, что под Кумановым с турецкой армией случилось что-то, как-будто, неладное. Начали появляться и части войск, но без артиллерии, без вооружения, растерзанные, растерянные. Христиане догадались тогда, в чем дело, тем более, что большая часть войск, не останавливаясь и не подчиняясь приказаниям офицеров, шла дальше, направляясь без оружия к своим деревням, так как большинство солдат были местного набора и отказывались от дальнейшей борьбы.

Фети-паша телеграфировал командующему македонской армией в Салоники, что от всей армии пришло и задержалось в Скопле всею около 40 тысяч войск, что он старается привести их в порядок и думает защищать Скопле до последней капли крови.

Между тем город наполнялся беженцами, прибывшими с семьями и со скарбом со всех концов, где наступал неприятель. Таких беженцев в Скопле собралось около 150 тысяч.

Непременное желание Фети-паши дать во что-бы то ни стало сражение у города не могло ни к чему иному привести, как к новому позору. Между тем бомбардировка города могла вы звать массу жертв и принести тяжелые последствия. Ввиду этого нотабли города уговаривали Фети-пашу отказаться от своего плана и отступить дальше.

На следующий день Фети-паша, никому ничего не говоря. покинул город, так как сорганизовать что-либо для сопротивления наступающим сербским войскам ему не удалось.

Представители города обратились к русскому генеральному консулу Калмыкову, прося его заступиться за город,— отправиться в квартиру сербской армии и предложить сербам занять город Скопле.

13 октября консулы: русский, французский, английский и австрийский с представителями города явились к командующему первой сербской армии королевичу Александру и предложили ему скорее занять Скопле и ввести порядок из-за опасения анархии.

Королевич Александр во главе 16-го имени Государя Императора Николая ІІ полка, осыпаемый цветами, при восторженных, кликах христианского населения вошел в тот же день в город. А через несколько дней после того был торжественный въезд короля Петра в древнюю столицу Сербского царства, где сербский царь Душан Сильный в 1349 году обнародовал свой знаменитый «законник».

При встрече короля Петра бывший городской голова города Скопле — турок, приветствуя короля, сказал:

«Пять веков тому назад оттоманы взяли этот край мечом. Ныне военное счастье изменило оттоманскому оружию. То, что мечом взяли, мечу и отдаем. От кого взяли, тому и отдаем».

Итак, после 532 лет турецкого рабства, Скопле вновь возвратился к Сербии.

После взятия Скопле первая сербская армия продолжала свой путь преследования разбитой турецкой македонской армии, отступавшей по долине р. Вардара. В Велесе, несмотря на прекрасные позиции, турки не задержались и продолжали отступление, но не по долине Вардара, а повернув на юго-запад, по направлению к Прилепу. Такое изменение направления уже давало понять, что командующий македонской армией предпримет что-нибудь в Монастыре, где имелась некоторая часть свежих войск, неиспытавших еще поражения и бегства. Путь к Монастырю (Битолии) ведет через г. Прилеп.

Сербские войска первой армии королевича Александра направились к Прилепу двумя путями, а именно: по дороге, проложенной прямо из Велеса до Прилепа, и но дороге, идущей через Криволак; первая дорога короче второй. Из Прилепа в Монастырь имеется одна лишь дорога, долиною р. Церна.

20-го октября первая колонна, идущая по первой дороге, приблизилась к перевалу Бабине-Планина, находящемуся северо-восточнее Прилепа, т.-е. не доходя Прилепа на 12—14 верст. Высота этого перевала около 1,200 метров, а высота долины реки Десна с северо-востока от перевала и всего в 5 верстах от него имеет около 600 метров; из этого видно, что подъем очень тяжел. Точно также долина реки, которая протекает через Прилеп и берет начало у этого перевала, имеет высоту около 600 метров.

К перевалу ведет ущелье, по которому зигзагами проложена дорога, весьма плохо содержимая.

По сторонам перевала возвышаются вершины гор в виде сопок. Некоторые из них достигают 1,560 метров высоты. Положение, весьма похожее на Шипкинский перевал.

Как перевал, так и все боковые сопки были заняты турками. Донесения говорили, что турок здесь около 20 тысяч с несколькими горными орудиями.

Сербам нечего было и думать пользоваться здесь полевой артиллерией; горных-же орудий у них было мало, да и тех негде было поставить, так как со свободных высот не было доступа, до высот, занятых турками. Сербам удалось вывезти лишь два горных орудия, причем они не могли принести существенной пользы.

Нельзя было использовать и численное превосходство сербских сил, почти вдвое превосходивших турецкие, так как не было возможности их развернуть. Такова была местность.

Приходилось действовать одной пехотой, употребляя для атаки высот, занимаемых турками, небольшие сравнительно отряды, в 2—3 роты, не более.

Три дня подряд сербы брали перевал и высоты.

Три дня упорной, героической атаки. Атака следовала за атакой.

На третий день, вечером, все турецкие позиция занимала уже сербская пехота.

От Прилепа турки отступили на Монастырь, где уже шла работа по укреплению.

Турки остановились на перевале Бабине-Планина, главным образом, для того, чтобы задержать на несколько дней сербов и лучше укрепиться в Монастыре.

У Монастыря туркам удалось собрать около 70—80 тысяч войск и около 100 орудий; сила довольно внушительная. Но эта сила не могла противостоять сербам, которые, в сущности, наступали на Монастырь с силою, по численности не большей, чем у турок, но с преимуществом действий артиллерии, которая и здесь, как у Куманова, сыграла главную роль. Потери сербов под Монастырем должны были быть близки к потерям под Кумановым, т.-е. около 7—8 тысяч убитыми и ранеными.

С падением Монастыря западная турецкая армия перестала существовать. В этой последней битве турки потеряли до 50,000 человек пленными и до 17,000 убитыми и ранеными, сербы-же свои потери исчисляли всего в 7,000 человек.

Находившиеся в Монастыре Али-Риза-паша, Кара-Саид-паша и Зекки-паша бежали еще до капитуляции; Джавид-паше и Фети-паше удалось прорваться с остатками своей армии, около 30,000 человек, первому — к Флорине, второму — к Ресне. Сербы преследовали их и 10 ноября заняли с боя Флорину, где встретились с греческими войсками, спешившими к Монастырю, после занятия Салоник. Джавид-паша бежал к Янине и, собрав несколько тысяч беглецов, стал содействовать её обороне. Сербы, между тем, заняли и Ресну, на пути к которой был убит Фети-паша.

С этого времени сербские войска, выполнив трудную Куманово-Монастырскую операцию, занялись лишь оккупацией Албании и очищением её городов и селений от албанских банд.

Задачей сербов стало теперь достижение берегов Адриатического моря и занятие порта Дураццо, что составляло для них почти главную цель войны.

В то время, как совершались описанные выше события, в которых главную роль играла 1-я сербская армия королевича Александра, 4-я армия генерала Живковича еще 9 октября заняла Новый Базар, а третья армия генерала Янковича 13 октября — Приштину. Вслед за тем Янкович начал наступление к Ускюбу, чтобы войти в связь с первой армией, и 14 октября занял с боя город Качаник, где в июле 1912 г. турки произвели варварское избиение христиан. отделив одну дивизию к Монастырю на усиление 1-й армии, генерал Янкович двинулся к Адриатическому побережью одновременно с 1-й армией.

11 октября части 1-й армии заняли без боя Охриду; части-же 3-й армии 15 ноября — Дибру и весь Лимский округ, а 17 ноября — и Эльбасан.

1-я армия генерала Живковича, занявшая Новый Базар, соединилась с черногорскими войсками и также двинулась к морю.

5 ноября сербы, вместе с черногорцами, завяли порть Аллессио, а 15 ноября — и порть Дураццо.

Что касается, наконец, 2-й армии генерала Стефановича, то не понадобившись под Кумановым, она двинулась на поддержку греков к Салоникам, но падение этого города сделало дальнейший её поход в этом направлении излишним, и значительная часть её была направлена к Адрианополю, на усиление болгарских войск, осаждавших эту крепость.

Все стратегические задачи на албано-македонском театре войны сербами были уже выполнены и они могли-бы оказать еще более значительную помощь Болгарии, но в это время Австрия мобилизовала войска и призрак войны с нею из-за Албании не позволил Сербии перебросить свои силы на восток.

Как уже сказано выше, 21 ноября 1912 г. было подписано перемирие с турками, 30 ноября начались мирные переговоры в Лондоне, 21 января 1913 г. переговоры были прерваны и военные действия хотя и возобновились, но в этой второй войне с Турцией сербы, главным образом, ограничились лишь принятием участия в осаде Адрианополя.

После падения этой крепости, о чем мы уже подробно говорили в первой главе нашего очерка, вновь начались мирные переговоры в Лондоне, которые и закончились подписанием мирного договора союзников с Турцией 17 мая 1913 года.

В результате эта победоносная для Сербии война не принесла ей того, чего она так страстно жаждала: выход к Адриатическому морю был для неё заперт образованием, по желанию Австрии и Италии, автономной Албании, из которой Сербия, под давлением Европы, принуждена была удалить свои войска, очистив порты Дураццо и Алессио.

Глава ІІІ. Война Черногории с Турцией

Черногорцы, — слабейшие из противников Турции, — начали войну первыми. Мобилизация их задержать не могла, так как армия Черногории имеет исключительно народный характер. К оборон страны привлекается все население в возрасте от 18 до 60 лет. При мирном составе армии, не превышающем 2,000 человек, черногорцы успели собрать для действий против турок до 50,000 человек (40,000 в действующей армии и до 10,000 вспомогательной).

Открытие военных действий Черногорией ране других союзников имело целью отвлечь часть турецких сил, действовавших против Сербии, а потому еще 21 сентября начались пограничные стычки между черногорскими и турецкими войсками. Главными задачами черногорской армии были: занятие Ново-Базарскаго санджака и взятие Скутари.

26 сентября черногорцы начали наступление, перейдя границу тремя колоннами. Северная колонна генерала Вукотича двинулась на г. Беране, занятый 5,000 турецких регулярных войск. Колонна эта выделила от себя отряды: один против белополья, другой — против Плавы и Гусинья, запятых 4 батальонами турок и 4,000 арнаутов.

На другой-же день бригада черногорцев начала бомбардировку Беране из четырех имевшихся у неё орудий. На помощь туркам явились из Инека 2,000 арнаутов, но они были отбиты. Бомбардировка продолжалась шесть дней. Силы черногорцев были недостаточны для штурма и они ждали подхода Вукотича из Белополья.

Пока происходила бомбардировка Беране, генерал Вукотич произвел штурм крепости Оброво. Под сильным турецким огнем черногорцы вплавь переправились через бурную горную реку Лим и заняли с бою Оброво, а затем и Белополье.

Введя в этом городке черногорское управление, генерал Вукотич поспешил двинуть войска к Беране и утром, 3 октября, взял этот город штурмом.

Затем черногорцами были взяты съ бою Плава и Гусинье. Турки бежали къ Ипеку. Вукотич преследовал их и нанес еще несколько поражений, заняв 10 октября Ругову, и 12 октября в Бредереве соединился с сербскими войсками (4-ая армия Живковича).