III корп. Занимал укрепленную позицию впереди Лозенграда; I корп., осадив к Иенндже на шоссе Лозенград — Адрианополь, занимал сильную позицию к югу от Петра.

Ночь с 9-го на 10-е противники провели спокойно. Штаб III-й болгарской армии ночевал в дер. Карамза. Утром 10-го колонны этой армии начали продвигаться вперед, под дождем. Отброшенные от Селиоли — Черченли турки отошли к Петра и Иенидже. Здесь им [166] удалось удержаться до наступления темноты. Против Лозенграда 5-я дивизия одной бригадой медленно наступала, ведя артиллерийский и ружейный бой. Некоторый перевес в огне был на стороне болгар. Дождь к вечеру усилился. С наступлением темноты бой на фронте затих.

С турецкой стороны замечалось отсутствие управления боем. Никто ничего не знал и ни в чем не был ориентирован. Состояние духа войск было подавленное.

Вечером 10-го Махмуд-Мухтар-паща вызвал к себе в штаб, помещавшийся в здании военного клуба, высших начальствующих лиц и приступил к обсуждению положения и мер обороны, видимо, еще не ожидая скоро решительной атаки болгар.

Ночная атака

Между тем левая бригада 5-й болгарской дивизии, направленная на дер. Койва, вышла на дорогу Сизополь — Лозенград, второй двигаясь восточнее. Первая бригада вышла в тыл правофланговой (Карагисарской редифной) дивизии. Первый встреченный болгарами табор (батальон) не выдержал натиска. Части турок, бывшие на позиции, услышав в тылу шум и открыв появление болгар, пришли в смятение. Паника быстро распространилась по линии, передавшись в резервы, где беспорядок разрушил дисциплину и организацию. Бросив два форта укрепленной позиции, турки из первой линии бежали в город и, перемешавшись с частями тыла, устремились на юг к Бунар-Гиссару и Люле-Бургасу, по пути увлекая и расстраивая части I-го и II-го корпусов.

Бросали пушки, оружие, снаряжение.

Большинство офицеров и не пробовало восстановить порядок, а толпой устремилось на вокзал железной дороги. Сам командир корпуса, узнав о появлении болгар и панике, тоже бежал на вокзал, забыв свою [167] саблю, часы и бумаги в клубе. И поезд увез испуган-ную толпу потерявшегося начальства в Баба-Ески.

Между тем XVI-й корпус, двигаясь по дороге из Бунар-Гиссара в Лозенград, столкнулся в темноте с толпой беглецов. Взаимно приняв друг друга за болгар, обе массы столкнулись в темноте и в панике устремились на юг к Бунар-Гиссару.

11-го командующий III-й болгарской армией отдал приказ: после короткого отдыха продолжать преследование 4-й дивизией и конницей.

11-го турки продолжали свое беспорядочное отступление, никем не управляемое. Преследование производилось по всем дорогам. 35-й полк на правом фланге армии ночной атакой с 11-го на 12-е выбил турецкие части II-го корпуса из дер. Каваклы. На дорогу Бунар-Гиссар выслано полтора эскадрона{9} конницы, произведшие здесь панику одним появлением.

Конный турецкий отряд, бывший у Хапса (40 эскадронов), по инициативе своего начальника не нашел ничего лучшего, как отойти к Адрианополю.

Полевая армия лишилась своей конницы в самый критический момент.

Аэропланы (2), привезенные немецким инструктором из Германии, были захвачены болгарами в Лозенграде.

Тайная разведка не организована, и армия, лишившаяся последнего средства разведки, как и прежде пребывала в неведении относительно сил и направления движений противника.

Махмуд-Мухтар-паша прибыл в Визу и с утра 12-го начал приводить части в порядок. Он предал полевому суду виновников ночной паники, и до полутораста человек было расстреляно; в числе расстрелянных и египетский принц Азис-Гасан. Дисциплина крайне пала: утром 12-го октября один из таборов только что прибывшей из [168] Малой Азии дивизии отказывался подчиниться приказанию идти вперед.

12-го октября Абдуллах-паша телеграфировал Махмуду-Мухтару-паше, прося его по телеграфу убедить совет министров уладить вопрос с союзниками дипломатическим путем.

Подполковник фон Дрейер приводит в своей корреспонденции текст телеграммы Мухтара-паши{10} своему отцу, великому визирю.

Кому — председателю совета министров.

12-го октября 1912 г. 1 час дня.

«Великому визирю.

Так как у меня нет достаточного времени телеграфировать Вам подробно обо всем, сообщаю лишь, что заставил присягнуть телеграфистов, дабы передать теперь нижеследующую копию с полученной телеграммы из Восточной армии:

«Вы сами видели состояние тех войск. Здешние — в таком же положении. С подобными войсками невозможно продолжать войну и защитить отечество. Чтобы не очутиться в еще худшем положении, прошу содействия вашего перед советом министров, к которому принадлежите, дабы уладить вопрос дипломатическим путем.

Командующий Восточной армией Абдуллах. 12 октября».

Эти слова Абдуллах-паши чистейшая правда. Если бы у меня была возможность телеграфировать вам обо всем вчера, то сообщил бы, что войска наши должны обязательно (!) отступить до [169] Чаталджи. Но наши телеграфные чиновники Бунар-Гиссара при первых же слухах о появлении неприятельской конницы бежали, и поэтому только теперь сообщаю вам следующее:

Причины наших неудач можно искать в плохом устройстве наших войск и в беспорядке наших запасных.

При всем этом... дождь, который, продолжаясь целую неделю, совершенно убил дух войск и в течение двух-трех дней превратил дороги в состояние невозможное для движения войск, обозов и артиллерии...

Вследствие плохой погоды и размягшей почвы третий и шестнадцатый корпуса почти все оставили по дороге. Не знаю точно положения других корпусов, но, вероятно, и они в таких же условиях. Невозможно описать состояние духа войсковых начальников из тех, что находятся возле меня, свидетелей всего происходящего».

Как видно из телеграммы Абдуллаха-паши, состояние корпусов его армии ближе к железной дороге было не лучше.

Корреспондент газеты «Матэн» попал на линию железной дороги при отступлении и описывает так свои впечатления.

«Было три часа пополудни, — пишет он, — когда мы услышали о взятии Кирк-Килиссе. Нельзя представить себе, какая сумятица и беспорядок начались по линии железной дороги, по которой производилась эвакуация войск.

Один молодой турецкий офицер сказал мне по-французски: «Происходит нечто такое, чего до сих пор наша история не знала: наши войска не разбиты, но охвачены безумной паникой».

Прикомандированный к корреспондентам майор Васи-бей с судорогами на лице читал сбивчивые [170] бессвязные телеграммы, сообщающие, что болгарская кавалерия вступила в Кирк-Килиссе. Он не верил, он был убежден, что болгарская кавалерия не могла так близко подойти к нам.

Немая паника солдат в беспорядочно отступавших колоннах была еще ужаснее негодования и возмущения офицеров.

Я был свидетелем того, как поезд, направлявшийся из Демстики в Чорлу, потерпел крушение возле Люле-Бургаса на станции Саидлер. Казалось бы, что каждый должен был приняться за работу по очистке железнодорожного пути. Ничуть не бывало. Через час станция, где скопилось несколько поездов, задержанных крушением, была окончательно загромождена и движение прервалось на четыре часа. Только на следующее утро, в воскресенье, мы были в состоянии отправиться в Чорлу.

Пленных захватили болгары — около 1200 чел.

Часть артиллерии осталась в добычу (27 ор.)».

Поражение армии произвело глубокое впечатление на турецкое правительство. На заседании совета министров под председательством султана великий визирь Гази-Мухтар называл положение отчаянным. Однако Турция решила продолжать войну.

Великим визирем был назначен Киамиль-паша, сторонник дальнейшего сопротивления.

Лозенградская победа болгар у них вызвала большой подъем духа в армии и стране и установила на весь последующий период войны моральное превосходство болгар над своим противником.

Отходя по линии Бунар-Гиссар — Люле-Бургас, Восточная турецкая армия отделялась от Адрианополя. Ближайшим следствием было занятие болгарами 14-го октября ст. Баба-Ески и перерыв сообщений по железной дороге Адрианополь — Люле-Бургас.

Сообщение с Адрианополем оставалось лишь по беспроволочному телеграфу. [171]

Обложение Адрианополя

II-я болгарская армия генерала Иванова с 11-го октября начала обложение Адрианополя и устанавливала осадные батареи между Тунджей и Марицей. К 15-му октября правый фланг армии уже упирался в Арду и наблюдательные части распространились южнее ее. Занятие I-й армией Баба-Ески отрезало Адрианополь от полевой турецкой армии и позволило I-й болгарской армии произвести обложение крепости и с юга.

После попытки, вернее, усиленной рекогносцировки 11-го октября болгарская главная квартира решила вести постепенную атаку крепости, отказавшись от мысли штурма открытой силой, требующего больших потерь{11}. В армию генерала Иванова привлечены были 14 аэропланов для целей разведки и бросания бомб в Адрианополь. На службу было принято несколько русских летчиков-волонтеров.

Сражение на линии Люле-Бургас — Бунар-Гиссар

Турецкая армия устроилась за ручьем Карагач-дере на линии Люле-Бургас — Бунар-Гиссар, в двух переходах от места боя 9–11-го октября.

Болгарская главная квартира получила от тайной разведки сведения о прибытии свежих войск в Восточную турецкую армию. Силы турок считались слишком большими, чтобы можно было, по мнению главной квартиры, рисковать немедленным боем; командующий [172] III-й армией получил соответствующее указание замедлить наступление.

Ожидался подход резервных бригад к I-й армии и смена полевых дивизий, полевые же дивизии предполагалось двинуть вперед.

Около 16-го октября генерал Кутинчев мог со своей армией (полевыми дивизиями) идти на помощь III-й армии. Третья армия подтянула свою неучаствующую в Лозенградском сражении колонну, охранявшую побережье (резервную бригаду).

* * *

К 16-му октября Абдуллах-паша принял чрезвычайные меры против отступательной тактики турок. Он предписал приказом в каждой роте, сзади солдат, ставить офицера с револьвером и расстреливать отступающих. Никакая часть не должна отступать без письменного приказа корпусного командира, а корпусный командир должен предварительно испросить личное разрешение командующего армией.

Позицией турецкой армии служил горный гребень, тянувшийся на Соуджак (восточнее Бунар-Гиссара) к Люле-Бургасу, прикрывающий собой пути к столице. Болотистый ручей, с открытой для обстрела долиной, протекал перед фронтом. Турки нарыли укреплений на вершинах гребня, вынеся вперед передовые окопы для обстреливания долины.

На правом фланге был XVI корпус у Бунар-Гиссара, левее I-й и у Люле-Бургаса II-й. 6-я дивизия низама (Смирнская, Второго корпуса) в армейском резерве у Чорлу. За правым флангом три дивизии, только что прибывшие в Мидию с кавказской границы (Эрзиджанского округа). Турки успели укрепить позицию и подвести патроны. Ощущался недостаток в пулеметах и скорострельной артиллерии. В общем, силы Восточной армии, надо полагать, были 120–130 тыс. (по венским сведениям, силы были больше). У Чаталджи приказано собираться вновь прибывающим из Малой Азии войскам. Эти последние находились в распоряжении самого [174] главнокомандующего, Назима-паши (по венским сведениям, ожидалось до 90 тыс. чел.).

К 16-му III-я армия растянулась от железной дороги до гор Странджа, восточнее дороги Бунар-Гиссар — Виза-Сарай, 4-мя дивизиями по фронту на 50 верст.

Демотика занята отрядом кавалерийской бригады из второй армии генерала Иванова. Дивизии (полторы) второй армии 16-го октября двигались в направлении на Люле-Бургас.

План генерала Дмитриева состоял в том, чтобы одной дивизией удерживать правый фланг турок у Бунар-Гиссара, остальными бить центр и левый фланг, при поддержке ожидавшихся дивизий генерала Иванова.

16 октября

16-го октября авангарды колонн начали наступление и оттеснили турецкие сторожевые части за ручей.

На 16-е октября командующий III-й армией приказал начать наступление:

4-й дивизии на фронт Карагач-Кулиба, 5-й дивизии на Бунар-Гиссар, имея резервную бригаду севернее дороги на Бунар-Гиссар.

1-я дивизия в резерве за правым флангом.

Сведения о расположении турок не были такими точными, как были перед Лозенградом. Турецкий правый фланг предполагался у дер. Венно, левый у деревни Карагач.

Передовые части 4-й и 5-й дивизии оттеснили сторожевые и разведывательные части турок.

Обе дивизии развернули боевой порядок и повели энергичное наступление. Турки встретили сильным артиллерийским и ружейным огнем наступление болгарской пехоты, двигавшейся густыми цепями вперед. Большие потери явились следствием быстрого и довольно открытого движения под огнем. В особенности турецкие части, укрывшиеся в окопах и складках местности [175] восточнее дер. Венно, наносили сильные потери второму и пятому полкам 5-й дивизии, двигавшимся на Бунар-Гиссар{12}.

Наступление к ночи приостановилось.

К вечеру 16-го 1-я дивизия выдвинута из резерва в 1-ю линию и развернулась на фронте Люле-Бургас — Турк-бей.

Таким образом, результатом первого дня сражения было оттеснение передовых частей турок и определение их левого фланга южнее Карагача.

Правый фланг турок очистил за ночь окопы у Иенно и самый город Бунар-Гиссар, отойдя на главные позиции у дер. Соуджак за ручьем Карагач-дере. Левофланговый II-й корпус у Люле-Бургас бездействовал.

Не имея армейской конницы, турки не произвели разведки на флангах III-й болгарской армии, развернувшейся на фронте в 25 верст, меньшем, чем расположение Восточной турецкой армии.

На 17-е число для турецкой главной квартиры обстановка была не ясна, активных действий не проявлялось, за исключением того, что 16-го октября Адрианопольский{13} гарнизон сделал вылазку двумя дивизиями в направлении от Арнаут к Каписе. Вылазка была отбита, и возможность отделить от осадных армий части в поддержку III-й армии для болгар еще более подтверждалась.

17 октября

С утра 17-го октября 1-я и 4-я дивизии начали продвигать вперед. [176]

5-я дивизия устраивалась на приобретенной за 16-е местности, закрепляя ее линией окопов и ограничиваясь ружейной перестрелкой с турками.

1-я и 4-я дивизии за 17-е оттеснили турок окончательно за ручей Карагач-дере на их главную позицию.

К концу дня 17-го октября для Назим-паши выяснилось, что против Восточной турецкой армии находятся не такие большие силы, и явилась мысль удерживаясь у Карагач — Люле-Бургас, на правом фланге перейти в наступление подтянувшимися от Мидии только что прибывшими тремя дивизиями Х-го корпуса Эрзиджанской инспекции и XVI-м корпусом, всего до 40 тыс. под командой Тургут-Шефкет-паши; в резерве за ними у Визы был III-й корпус. Направление перехода в наступление правым флангом избрано было, по-видимому, случайно — за правыми флангами скопились части, только что прибывшие из Азии, но оно отвечало и стратегической обстановке, потому что путь Бунар-Гиссар — Лозенград — Ямболь являлся сообщением с тылом для III-й болгарской армии в обход Адрианополя. В случае удачи удар ставил III-ю армию в опасное положение и освобождал Адрианополь.

Командующий III-й армией на 18-е октября решил переход в наступление по всему фронту.