18 Октября

С рассветом 18-го октября болгары начали атаку турецкой главной позиции.

Движение начала 5-я дивизия. Шефкет-паша в это время тоже с началом боя перешел в наступление. Когда все полки 5-й дивизии, развернувшись, быстро рванулись вперед, они понесли, как и 16-го, большие потери от огня. 5-й полк, зарвавшийся вперед потерял своего командира, пришел в замешательство и начал отходить, другие полки 5-й дивизии тоже осадили назад. [177]

Этот момент отмечен в донесении Назим-паши как победа над болгарами{14}.

Начальник 5 дивизии, генерал Христов, лично задержал отступающие полки и, воодушевив их своей беззаветной храбростью, стремился преградить путь туркам к Бунар-Гиссару.

* * *

Резервная бригада, наступавшая севернее дороги Лозенград — Бунар-Гиссар в обход правого фланга турок, при натиске их удержалась и дала возможность устроиться полкам 5-й дивизии на холмах восточнее речки Иенно-дере.

Здесь 5-я дивизия окопалась.

4-я дивизия (ген. Бояджиева) до полудня очистила от турок пространство между Иенно и Карагачем.

1-я дивизия развернулась в порядке, но когда левофланговый полк, составленный из румын северной Болгарии, попал под огонь турок, то не выдержал и отошел назад.

Соседний 8-й полк 4-й дивизии благодаря этому замялся и некоторые роты отошли к полковому резерву. Командир 8-го полка, Киселов, бросившись к отходящим ротам, зычным голосом ободрил своих солдат{15}: «Мой храбрый полк, мои славные юнаки, не вам брать пример с мамалыжников (румын, ), вперед на врага».

Отходящие роты остановились, пришли в порядок и Киселов с ними снова перешел в наступление.

Соседний 35-й полк удержался благодаря доблести своего командира, полковника Васильева, который, взяв знамя в руки, личным примером ободрил полк, ринувшись с ним снова на врага.

Ген. Дмитриев наблюдал бой у дер. Кулиба и, увидя отступление, отправился на артиллерийские позиции, [178] затем проскакал по фронту 1-й и 4-й дивизий, одним своим появлением влив в свои войска спокойствие и силу духа вновь идти вперед.

Против трех дивизий (с резервной бригадой) III-й армии дрались уже 6 дивизий Шефкета-паши и I корпуса. Фронт до Люле-Бургаса растянуть было опасно, а оттуда каждую минуту II-й турецкий корпус мог ударить на фланг. Положение III-й армии около полудня было отчаянное.

Ген. Дмитриев послал ординарца навстречу шедшим от 1-й армии (Кутинчева) войскам просить поддержать.

Почему турки не перешли в наступление II корпусом от Люле-Бургаса?

Бартлет, военный корреспондент{16}, бывший в штабе Абдуллаха-паши, пишет: «Корпуса действовали вразброд, без всякой связи. Абдуллах-паша наблюдал за сражением с холма, где расположено мусульманское кладбище. Он не мог видеть своих войск, разбросанных по холмистой местности, да и не мог отдавать приказаний, даже если бы хотел: к его услугам не было адъютантов и ординарцев и никто не посылал к нему офицеров за распоряжениями».

Назим-паша распоряжался, не ориентируя Абдуллаха-пашу; корпусные командиры тоже не находили этого нужным.

Положение III болгарской армии вечером 18 октября

Вечером 18-го ген. Христов донес командующему III-й армией о тяжелом положении своей 5-й дивизии; потери были велики — например, во втором полку осталось два офицера и 50 % ниж. чинов. Ген. Дмитриев через офицера Генерального штаба ответил ему: «Вы можете умереть у Бунар-Гиссара, сложить кости ваших всех солдат до последнего человека, но отступать — [179] никогда. Ни на одну пядь земли дальше. Держитесь стойко, и я вам окажу поддержку переходом в наступление своим центром».

Вечером прибыла 9-я дивизия из I-й армии ген. Кутинчева. Начальник этой дивизии, когда ординарец передал ему просьбу о поддержке, не ожидая распоряжений ген. Кутинчева, форсированным маршем пришел к Люле-Бургасу.

Ген. Дмитриев донес по телеграфу в главную квартиру о положении дел и своем намерении продолжать энергичные атаки на следующий день. В ответ получил приказание объединить командование над всеми войсками, подходящими к Люле-Бургасу и южнее (I-й армии).

Ночная атака

В ночь на 19-е октября 9-я дивизия, пришедшая из I-й армии и сделавшая за день 40 верст, стремительной ночной атакой взяла Люле-Бургас. II-й корпус был разбит.

Паника турок здесь была так велика, что некоторые турецкие офицеры искали спасения в бегстве по железной дороге, переодевшись в женское платье; дела штаба II-го корпуса достались болгарам и облегчили их разведку, дав точное представление о силах Восточной армии и их распределении.

Взятие Люле-Бургаса изменило совсем обстановку. Кризис III-й армии миновал.

Все внимание Назима-паши было обращено на правый фланг турецкой армии, и в ночь с 18-го на 19-е, когда болгары брали Люле-Бургас, Назим-паша стягивал резервы к правому флангу.

19 октября

19-го октября правый фланг турецкой армии (XVI корпус и азиатские редифы) перешел снова в наступление. III-я болгарская армия 5-й дивизией задерживала эти атаки, а три дивизии повели хотя и медленный, но [180] наступательный бой. 5-й дивизии при поддержке артиллерии удалось удержаться на позиции, 4-я дивизия (Бояджиева) днем взяла дер. Карагач и 24 орудия, а с наступлением вечера перешла и ручей Карагач-дере для атаки главной позиции турок. В ночь на 20-е правофланговые корпуса турок произвели безрезультатную ночную атаку на 5-ю дивизию Христова. Дивизия удержалась.

20 октября

Обстановка к утру 20-го октября совершенно изменилась. Правый фланг (Бунар-Гиссар) турецкой армии совершенно расстроен атаками и неспособен к наступлению, центр (Карагач) прорван, левый фланг потерпел неудачу в ночь на 19-е. 20-го с утра ген. Дмитриев приказал всем дивизиям двигаться вперед, подкрепив ген. Христова прибывающей к 10 ч. утра свежей частью из Лозенграда.

Дневное наступление прежде всего успех получило в центре. Прорыв его увеличился и грозил II-му корпусу быть отрезанным. С запада обнаруживалось появление новой колонны болгар из II-й армии.

В 10 ч. утра 5-я дивизия, когда ген. Христов влил в ее центр новую часть, прибывшую из Лозенграда, энергично двинулась вперед и турки здесь начали тоже отступать, задержавшись в дер. Соуджак. В ночь на 21-е Христов штыковой атакой выбивает турок из Соуджака и они уже в беспорядке бегут к чаталджинским позициям. Сражение было проиграно турками окончательно.

Болгары взяли 42 орудия и 2800 пленных.

Свои потери болгары официально объявили — 15 тыс. чел. убитых и раненых. Турки потеряли, по их сведениям, 33 тыс. чел. и 37 орудий.

Назим-паша все свое внимание обращал на действие правого фланга и потерял левый. Присутствие на левом Абдуллаха-паши не спасло положение дел. Абдуллах-паша [181] проявил полную несостоятельность управлять армией, да и между командующим и главнокомандующим происходили такие трения, что о стройном управлении войсками не могло быть речи.

Резервы все шли на правый фланг, III корпус у Визы так и не был использован. На левый — из Чорлу послан был полк 6-й дивизии низама, но его Абдуллах-паша возвращал обратно два раза. Со стороны болгар к 20-му участвовало 4 дивизии (еще одна дивизия I армии, видимо, не успела уже принять участие в сражении), т.е. самое большее 80 тыс. человек против 120–130 тыс. турок. Численное превосходство было на стороне турок, но главная масса их притянута была у Бунар-Гиссара 5-й дивизией ген. Христова, и три остальные дивизии в состоянии были нанести решительный удар в центре и на правом фланге, при успехе угрожая отрезать правую половину армии Назима-паши от столицы. После этого сражения турецкая армия уже была заперта в узком 25-верстном перешейке между Черным и Мраморным морями и не могла бы маневрировать в этом узком коридоре.

Моральное последствие этой победы было еще больше: стало всем ясно, что с 20-го октября турецкое владычество во Фракии кончилось и турецкое правительство только и могло думать о пассивной обороне столицы.

Приведенная было в порядок армия, при новом отступлении от Бунар-Гиссара — Люле-Бургаса повторила картины отступления от Лозенграда. Корреспондент Петербургского телеграфного агентства, выехав 21-го октября из Чорлу поездом, присутствовал при беспорядочном отступлении.

«В маленьком Чорлу, — рассказывает он, — спешно покидаемом жителями, собираются три корпуса. Приходит известие, что на ближайшей станции Сайдлер, занятой уже болгарами, ожидается бой. Солдаты с криками отчаяния, не слушая начальников, ломятся в поезд. [182]

Поезд двигался среди отступавших, солдаты смешались с массой турецкого населения Фракии, бегущего вместе с войсками к столице. Раненые брошены на произвол судьбы. Приказы командиров противоречат друг другу и ставят отдельные части в безвыходное положение. Стройных частей не стало».

В частях много дезертиров. Ими наполнена столица. Их так много, что комендант Константинополя издал особое постановление, предлагая дезертирам в 48-часовой срок вернуться к частям под страхом, при неисполнении, предания полевому суду.

Абдуллах-паша смещается с командования.

В таком состоянии была Восточная армия в Чаталдже.

На линии Чорлу — Сарай турецкая армия не могла остановить болгар. Из Визы к Сараю отошел III корпус, сохранившийся от боя, но еще не оправившийся после Лозенграда, в Чорлу были свежие полки 6-й дивизии низама, но не было уже ни целесообразного управления сверху, ни желания драться снизу. Все неудержимо не отступало, а бежало на спасительную линию укреплений Чаталджи.

После боя ген. Дмитриев не мог довершить погром преследованием конницей. Из слабых частей дивизионной конницы лишь небольшой отряд преследовал турок вдоль линии железной дороги. Около станции Сайдлер он настиг хвост колонны турок. Те, бросая снаряжение и оружие, думали лишь о спасении бегством, а не о сопротивлении. Один батальон был настигнут и изрублен. Участник этого боя говорил военному корреспонденту: «Будь у нас больше конницы — турецкая армия не ушла бы за Чаталджи».

От Люле-Бургаса до Чаталджи

21-го октября III-я болгарская армия после боя находилась к востоку от линии Люле-Бургас — Бунар-Гиссар. Турки беспорядочно отступали к Чаталдже. Арьергарды [184] Восточной турецкой армии могли оказать некоторое сопротивление у Сарай (III-й корп.) и Чорлу (6-я див. низ.). До линии арьергардов от III-й болгарской армии один переход, до Чаталджи — три.

После молниеносных ударов III-й армии, заканчивавшихся громкими победами, естественно ожидали наступления по пятам турок и занятия Чаталджи, последнего оплота Царьграда.

Вот одна из телеграмм{17}, иллюстрирующая настроение: «Адрианополь сейчас отрезан. Восточная турецкая армия разбита. Наверное, остановится в укрепленной Чаталдже. Здесь желают истинно скобелевских переходов, гоня перед собою растерянного неприятеля».

Но III-я армия имела с фланга Явер-пашу, некоторое количество турецких войск у Галлиполи, а полевые дивизии I-й армии из-под Адрианополя еще не подошли. Части III-й армии 16–20-го понесли большие потери, и ряды были сильно поредевшие. Для устройства частей требовался хотя некоторый отдых. Подвоз к III-й армии с тыла шел в обход Адрианополя на Лозенград (жел. дор.) — Ямболи. На участке Ямболи — Лозенград спешно прокладывалась полевая железная дорога.

23-го октября III армия (1, 4 и 5-я дивизии) с 9-й дивизией I-й могли продолжать наступление по растворившимся{18} от дождей дорогам к Чаталдже и придвинуться к ней 26-го.

Болгарская главная квартира, видимо, считала опасным немедленное наступление на Чаталджу до прибытия подкреплений и устройства тыла.

Болгарская главная квартира решила этот вопрос иначе — 25-го октября решена была атака западного фронта Адрианополя. [185]

По соглашению с сербской главной квартирой, освободившиеся после Кумановского сражения две сербские дивизии из II-й армии Стефановича были перевезены по жел. дор. на Софию под Адрианополь к 25 октября.

Тогда I-я армия Кутинчева могла быть двинута к Чаталдже (две дивизии и кавалерия).

Штурм 25 октября на западном фронте Адрианополя направлен на укрепления Картал-тепе и Папас-тепе.

В 3 часа дня 25-го пал Картал-тепе. В 9 часов вечера, после семичасовой бомбардировки, взят Папас-тепе.

Взятие их приблизило осадную артиллерию к ядру крепости, но не освобождало полевую армию для операций на юге. После прибытия сербов освобождались 2–3 дивизии, которые могли быть двинуты в направлении на Дарданеллы или к армии ген. Дмитриева.

Около 25-го филиппопольский отряд ген. Ковачева дошел до жел. дор. Демотика — Салоники и, заняв ст. Драма, через д. Кавалы вошел в связь с греческим десантом, высадившимся у Дедеагача.

Около этого времени (после дел у Люле-Бургаса, Куманова и Салоник) внимание союзников привлекают Дарданеллы, и мы пока не знаем, имела ли болгарская главная квартира намерение нанести немедленный удар на Чаталдже всеми свободными от осады Адрианополя силами или методически действовать в двух направлениях на Царьград и Галлиполи. Вернее первое предположение, оправдываемое назначением I-й армии двигаться из-под Адрианополя к Чаталдже.

Меры турок

Назим-паша прежде всего начал водворять дисциплину и порядок в армии. К 24 октября, по сведениям газет, у Чаталджи расстреляно 52 офицера. Младотурок, противников войны, приказано арестовывать и предавать полевому суду. [186]

Чтобы пополнить офицерский состав армии, в Константинополе отдано приказание явиться на службу 750 отставным офицерам в 48-часовой срок, под страхом смертной казни.

Совет министров вечером 24-го постановил продолжать войну, и в армию для подъема духа отправился наследный принц с влиятельными сенаторами и духовными лицами.

Прибывающие две дивизии низама и одна редифа IX корпуса (38 батальонов) усиливали ее значительно. Через Сен-Стефано их подвезли в Хадемкиой. III корпус сохранился от последнего сражения, и эти два более свежих корпуса могли еще оказать сильное сопротивление. Их и выдвинули в первую линию, устраивая за ними расстроенные корпуса.

Позиция на протяжении 25 верст представляла ряд командующих высот с хорошим обзором и труднодоступных. Подступы идут по горным глухим тропам, дорог мало, движение без дорог по скалам и крутым скатам очень трудно. Обстрел хороший для артиллерии. Для пехоты обстрел стеснен дубовым кустарником, которым покрыты склоны гор.

27 фортов и редутов рассчитаны каждый на 1–2 роты. На некоторых поставлена артиллерия, у других вынесена на отдельные батареи. Есть бетонные форты новой постройки. Укрепления земляные. Флоту приказано поддержать сухопутную армию на флангах, и к левому флангу подведены два броненосца, миноносец и 3 транспорта эскадры Дарданелл. На правом должна была действовать Черноморская эскадра, блокировавшая берега Болгарии.

Три европейских корреспондента посетили позицию в первый день появления болгар перед нею. Первая линия была занята слабо — у д. Бахческиой корреспонденты нашли один 2-й батальон 35-го полка без поддержек.

В г. Хадемкиой сосредоточены резервы. В это время в армии распространилась сильная эпидемия холеры, занесенная прибывшими из Эрзиджана войсками. [187]

Скопление войск при плохом состоянии санитарной и интендантской части давало ей возможность сотнями уносить жертвы и еще более ослаблять армию.

Тем не менее армия более или менее пришла в порядок и стала способна, если не к ведению наступательного боя, то по крайней мере отсиживаться за окопами.

4 и 5 ноября

I-я и III-я армия развернулись на линии Арнауткиой — ст. Чаталджа — Уклади — Еникиой — оз. Деркос перед Чаталджинскими позициями турок в расстоянии 4–7 верст от них к 3-му ноября.

Ген. Дмитриев, с 18-го октября объединивший командование всеми войсками на юге, в 3 часа дня 3-го ноября отдал приказ для атаки Чаталджинской позиции с 4 часов утра 4-го ноября, начав с артиллерийской подготовки и, в зависимости от ее результатов, переходя в наступление пехотой. I-я армия (две дивизии) атаковала левый фланг турок и центр. III-я (две дивизии) правый фланг к югу от оз. Деркос. Дивизия стала в резерве.

Кавалерия, при условиях наступившей позиционной войны, отошла в резерв.

Сводная кавалерийская дивизия в случае удачи предназначалась для преследования{19}.

4-го с утра началось артиллерийское состязание. Центр, не дожидаясь результата артиллерийской борьбы, перешел в наступление и в долине ручья Карасу нес большие потери от огня турок. 3-й пехотный полк дошел, однако, к 2 часам дня на 1000 шагов к фортам Махмудие и Каракол-кота и окопался. К ночи подвинулся еще шагов на 500. Дальше центральная дивизия [188] не продвинулась против 9-й дивизии низама и редифной дивизии.

Левофланговая дивизия I-й армии медленно наступала и несла меньшие потери. С флангов наступление не велось большими частями из боязни потерь от артиллерии турецкого флота, который открыл стрельбу по долине Карасу. В общем, болгарская пехота поодиночке и звеньями накапливалась перед линией турецких фортов.

Действия I-й армии фон Дрейер описывает так:

«Правофланговая дивизия продолжала занимать свое полувыжидательное полуобсервационное положение, не предпринимая бесполезных попыток лезть в воду оз. Буюк-Чекмедже или под анфиладный огонь флота и ближний артиллерийский — в долину реки Карасу.

Войска, бывшие перед фортами Гамидие, немного прошли вперед; те же, что уцепились у подошвы ската перед фортами Махмудие и Кара-кол-кокта, продолжали целый день и всю ночь на 6-е сидеть за вырытыми окопами, неся чувствительные потери в офицерах и нижних чинах.

Поддержать третий полк, добравшийся героически, с потерей командира, до этих фортов, командующий армией генерал Кутинчев не мог — для этого прежде всего нужны были пушки более солидного калибра, а затем и свежие войска.

Состав армии генерала Кутинчева не позволял выделить ни гаубиц, ни послать свежие войска из своего очень скромного армейского резерва.

И вот в центре, против ключа всей чаталджинской позиции, где успех болгарского оружия рельефнее всего был подчеркнут, создалось странное положение: порыв передних потух; задние — ближайшие резервы — не были достаточно сильны, чтобы подтолкнуть их вперед; направить в центр наименьшего сопротивления свежие превосходные [190] силы с артиллерией главнокомандующий под Чаталджой Радко-Димитриев не счел возможным.

В результате доблесть войска оказалась ненужной и приобретенное ценою крови пространство в три версты утром 6-го было добровольно отдано противнику.

Другая центральная дивизия, действовавшая от д. Чинакче на восток и взявшая одним из своих полков к полуночи 4-го редут № 7, в бою 5-го ноября далее вперед не продвинулась также. Целый день здесь шел артиллерийский и ружейный бой с крепко засевшими за соседними укреплениями и окопами турками — бой, не приведший к решительным результатам».

По турецким сведениям, атака здесь отбита 9-й дивизией низама и IX корпусом.

О действиях III-й армии фон Дрейер говорит:

«На левом фланге, против редутов №№ 1 и 2, где к ночи первого дня боя сосредоточились передовые части одной из центральных и левофланговой дивизий, произошло следующее.

Ночной штыковой атакой одного из полков центральной (левой) дивизии был взят редут № 2, причем весь гарнизон его переколот штыками. Горжа редута была приспособлена против контратаки противника и здесь же установлены два пулемета.

До полудня держались здесь болгары. Но введенные в обман близко подошедшими в тумане турками, кинувшимися на редут с криками «свои», были выбиты.

Командир полка полковник Кирьяков бросился к отступавшим и, остановив нескольких человек ударами сабли, повернул свои дружины снова на редут и отобрал его. [191]

Владеть редутом № 2 полку полковника Кирьякова, к сожалению, долго не пришлось.

Турки громадными силами перешли в контратаку, окончательно выбили из этого укрепления болгар, защищавшихся с большим упорством, и заставили последних отойти с потерей пулемета.

Потеря пулемета, расстрелявшего все свои патроны, лишившегося всех своих людей, отнюдь не должна рассматриваться как акт, умаляющий доблесть воинской части.

И тот, который нанес вред неприятелю и, облегчая трудное положение пехоты, с последним патроном пожертвует собой, тот пулемет честно выполнил свой долг. Гораздо чувствительнее потеря сказалась для полка в том, что командир его, доблестный полковник Кирьяков, водивший лично свои дружины в контратаку, был тяжело ранен и выбыл из строя.

Наконец на крайнем левом фланге около 6 часов утра полк, стоявший против редута № 1, получил приказание скрытно двинуться вперед и захватить этот редут.

Командир полка (ни номера полка, ни фамилии командира называть не разрешено) задачу выполнил превосходно. Три дружины он назначил в боевую часть, одну — оставил в резерве и в таком порядке почти без выстрела подошел к укреплению шагов на 400. Открытый турками огонь вследствие тумана, дождя и не наступившего еще полного рассвета, не оказал должного воздействия на наступавшие бегом передовые части полка, и редут с налета был захвачен болгарами. Турки отступали.

Но не долго укрепление № 1 оставалось в руках наступающего.

Уже к 7 часам утра перед редутом появились значительные пехотные части турок, открывшие по нему при поддержке своей артиллерии сзади [192] с флангов самый действительный ружейный и шрапнельный огонь.

Командир полка послал своему непосредственному начальнику донесение о положении дел, указал на ту выгоду, которая получилась от занятия флангового (крайнего) турецкого укрепления, и просил настоятельно его поддержать. Начальник дивизии поддержку обещал, и полк, изнемогая в неравной борьбе, продолжал держаться, расходуя постепенно все свои резервы.

Около 8 1/2 часов утра положение болгар в районе охваченного редута № 1 сделалось критическим. Уже позже стало известно, что сам Махмуд-Мухтар, командир III-го корпуса под Лозенградом, лично повел в направлении этого редута бешеную контратаку тремя полками.

Отбивая, насколько возможно, огнем наступление с фронта и флангов и не получая поддержки ни от своей пехоты, ни от своей артиллерии, бессильной вести в тумане действительную пристрелку, полк к 9 часам начал отходить.

В это время был тяжело ранен и унесен с поля командир полка.

Часть, потерявшая почти всех своих офицеров с командиром во главе и громадный процент нижних чинов, конечно не способна вести планомерный бой без риска быть уничтоженной до последнего человека.

Итак, части полка, владевшего фланговым укреплением № 1, к 9 часам принуждены были отойти силою обстоятельств.

Овладев этим редутом, турки повели, почти не останавливаясь, наступление на соседний № 2, которым и овладели после полудня, как описано выше».

Переход Мухтара-паши в контратаку сходится с турецким описанием контратаки 8-й дивизии низама. [193]

Назим-паша доносил об этом как о победе. Из его донесений видно, что Мухтар-паша с 8-й дивизией переходил в контратаку, реабилитируя свой корпус за Лозенград; левее у Махмудие-Каракалкота (Курука-вак), дралась 9-я дивизия низама его же корпуса. Одна редифная дивизия была двинута из резерва в 1-ю линию, а также и X корпус, еще не бывший в бою, из Сен-Стефано перешел в центр и попал в бой. Резерв еще весь не был израсходован. №№ 1 и 7 остались в руках болгар.

6-го ген. Дмитриев прекратил наступление.

* * *

В общем бой 4–5 ноября, по своему характеру, должен быть рассматриваем как усиленная разведка болгарской армией Чаталджинской позиции, а не решительное сражение.

Наступившие затем переговоры о перемирии прервали наступательные операции у Чаталджи.

В шестом часу утра 10 ноября турки сделали 7-ю батальонами попытку атаковать часть болгарской позиции, окончившуюся безрезультатно и принесшую только большие потери.

После нее на Чаталдже обе стороны не предпринимали ничего серьезного.

Действия под Адрианополем

После попытки в конце октября овладеть Адрианополем открытой силой (25–31 октября атака западного фронта) болгары перешли к медленной, но требующей меньших потерь людьми осаде крепости. Дезертиры из крепости (преимущественно христиане) сообщали о недостатке продовольствия в гарнизоне. То же чувствовалось среди населения города. Бомбардировка и метание бомбочек с аэропланов вызывали пожары. Тем не менее Адрианополь держался и султан дал коменданту его Шукри-паше титул «Гази» (непобедимый), который за [194] войну 1877 г. был дан Осману-паше за Плевну и Мухтару-паше за действия на Малоазиатском театре.

Сдача Явер-паши

Кирджалийский отряд Явер-паши, составленный из двух редифных дивизии и остававшейся в район Демотика — Гюмюрджина для охраны железной дороги части 12-й дивизии низама, должен был послужить ядром группы войск, предназначенных оказать давление на болгарский тыл и действовать в направлении на Филиппополь, где он мог прервать сообщение болгарской армии с Софией.

Переход болгарами в наступление 5 октября застал кирджалийский отряд не готовым к серьезным операциям — части неукомплектованы до полного штата, артиллерии очень мало, почти нет совсем кавалерии. Явер-паша поэтому очень скоро потерял связь с Адрианополем и Восточной армией, и все действия его корпуса приняли характер совершенно обособленных от них. Он не помешал обложению Адрианополя и не пытался содействовать Восточной армии, исполнять же основную задачу — давления на тыл болгар — не мог по своей слабости.

Филиппопольская дивизия (Родопский отряд) ген. Ковачева в октябре вытеснила из пограничной полосы в долину Арды на линию Пашмаклы — Кирджали части корпуса Явера-паши. Затем главные силы дивизии вытесняют турок из гор. Кирджале. Явер-паша занимает перевалы Родопов, ведущие из долины Арды к Эгейскому морю у Мастала и Козлуджа, частью сил занимая ст. Гюмюрджина (полк 12-й дивизии низама).

Ген. Ковачев после занятия г. Кирджали начал наступление тремя колоннами: правой на Козлуджа — Гюмюрджина, средней на Мастанли — Дедеагач, левой из сборной кавалерийской бригады, батальона и македонских дружин к р. Марице с целью занять переправы в [196] тылу турок. Река разлилась от дождей и броды исчезли, поэтому переправы приобрели большое значение.

6-го ноября у Мастанли средняя колонна атаковала турок и отбросила их в сторону Марицы и Дарданелл. 8-го ноября средняя колонна заняла Дедеагач. Правая 9 ноября заняла ст. Гюмюрджина. Таким образом Явер-паша оказался между Филиппопольской дивизией и нижней Марицей. Явер-паша спешил выйти к ст. Фереджик с мостом через Марицу, чтобы отступить к Галлиполи на соединение с Тургут-Шевкет-пашой. Но 10-го ноября переправа уже оказалась занятой болгарской конницей левой колонны. Явер-паша тогда спускается по правому берегу Марицы ближе к морю и занимает позицию у дер. Мерхамли{20}.

13-го ноября болгары начинают теснить турок. Бригада ген. Генева с запада, с юга из-за Марицы полк. Сулабашева, а с севера левая колонна полковника Танева. 14-го ноября Явер-паша сдается в плен со всем своим корпусом. Болгары взяли в плен, кроме Явер-паши, двух начальников дивизий, 252 офицера, 8900 ниж. чин., 8 горн, пушек, два пулемета, 1000 лошадей Следствием этой операции явилась полная безопасность тыла осаждающей Адрианополь армии, безопасность сообщений первой и третьей армий и непосредственная угроза Дарданеллам появлением перед ними этой болгарской дивизии.

Группа против Дарданелл

Филиппопольская болгарская дивизия скоро была усилена резервной бригадой Рыльской дивизии, перевезенной 14–15 ноября морем из Салоник в Дедеагач на транспортных судах греческого флота (13 тыс. чел. с 300 лошадей). [197]

Таким образом против Дарданелл вместе с частью греческой армии образовалась внушительная группа союзников.

Эта группировка очень озаботила турецкую главную квартиру. У Дарданелл турецкие войска были объединены под начальством Тургут-Шефкет-паши, и у Галлиполи в узком перешейке между Мраморным морем и Саросским заливом спешно готовилась позиция, долженствующая прикрыть Дарданеллы.

Перемирие застало в таком положении здешние войска.

Сравнивая позиции у Галлиполи с позицией у Чаталджи, мы не можем упустить из вида, что Эгейское море в руках греческого флота{21} и позиция Галлиполи не была обеспечена от десантных операций в тыл и на левый фланг, а турецкий флот вряд ли мог помочь ей.

Поэтому большие действия наступательного характера были очень вероятны здесь. Союзники, остановившись перед Чаталджой искали другие двери к Царьграду через Дарданеллы.

Дарданеллы стали сильно озабочивать турок после поражения под Люле-Бургасом. Назим-паша командировал Тургут-Шевкет-пашу для командования войсками у Дарданелл, и прибывающие из Малой Азии подкрепления из района VIII (Сирийского) корпуса направлены сюда. В общем, к заключению перемирия здесь собралось до 50 тыс. человек, преимущественно редифов.

При дальнейшем продолжении войны здесь должны были бы произойти важные события.

Переговоры о мире застали войска воюющих сторон в периоде сосредоточения здесь. [198]