1 Т. Е. При Кромвеле, который носил титул протектора.

Вторым случаем, когда выгодно подвергать некоторому обложению иностранную промышленность в целях поощрения отечественной, яв­ляется тот, когда продукт последней внутри страны облагается налогом. В таком случае представляется целесообразным, чтобы таких цТе размеров налог взимался с аналогичного продукта промышленности иностранной. Это не создаст монополии внутреннего рынка для отечественной промыш­ленности и не направит в эту отрасль большую долю капитала и труда, чем это было бы при обычных условиях. Это только предотвратит отлив от нее благодаря налогу части естественно предназначенного для нее ка­питала и труда и сохранит после установлепия налога по возможности прежние условия конкуренции между иностранной и отечественной про­мышленностью. В Великобритании принято за правило в тех случаях, когда устанавливается какой-либо подобный налог на продукт отечест­венной промышленности, одновременно с этим вводить еще более тяже­лую пошлину на ввоз всех иностранных товаров такого же рода, чтобы прекратить громкие жалобы наших купцов и фабрикантов на непосиль-пую конкуренцию.

Это второе ограничение свободы торговли, по мнению некоторых, доллшо быть в ряде случаев распространено гораздо дальше, а именно не только на те иностранные товары, которые могут вступить в конку­ренцию с товарами, облагаемыми внутри страны. Они полагают, что при обложепии внутри страны предметов продовольствия надлежит облагать пе только эти же предметы продовольствия, ввозимые из других стран, но и все другие иностранные товары, которые могут конкурировать с любым продуктом отечественной промышленности. Предметы пи­тания, говорят они, неизбежно становятся дороже в результате таких па-логов, а цена труда всегда должна повышаться вместе с возрастанием цены средств существования рабочего. Ввиду этого всякий товар, произ­веденный отечественной промышленностью, хотя непосредственно и не облагается, становится все же дороже в результате таких налогов, потому что становится дороже труд, который производит его. Подобные налоги ввиду этого, по их словам, фактически равносильны налогу на все то­вары, производимые внутри страны. Поэтому для обеспечения отече­ственной промышленности равных условий с иностранной необходимо обложить все иностранные товары некоторым налогом, соответствую­щим удорожанию отечественных товаров, с которыми они конкури­руют.

В дальнейшем, при рассмотрении вопроса о налогах, я выясню, по­вышают ли налоги на предметы потребления, как, например, суще­ствующие в Великобритании налоги на мыло, соль, кожу, свечи и т. п., цену труда, а следовательно, и всех других товаров. Если мы временно допустим такое их действие — а они, без сомнения, оказывают его, — это общее удорожание цепы всех товаров в результате повышения цены труда представляет собою случай, в двух следующих отношениях отличающийся от того, когда цена какого-нибудь отдельного товара повы­шается благодаря налогу, налагаемому непосредственно на него.

Во-первых, всегда можно с большой точностью установить, насколько цена того товара может повыситься благодаря подобному налогу, тогда как никогда нельзя определить хотя бы с некоторой точностью, в каких размерах общее повышение цены труда может отразиться на цепе каж­дого отдельного товара, на изготовление которого был потрачен этот труд. Поэтому окажется невозможным хотя бы с некоторой точностью сообра­зовать пошлину на каждый заграничный товар с этим повышением цены соответствующего товара внутреннего производства.

Во-вторых, налоги на предметы первой необходимости почти так же отражаются на условиях жизни народа, как и дурная почва и плохой климат. Благодаря им средства питания становятся дороже, как если бы требовался добавочный труд и издержки для их производства. Если было бы нелепо при естественной скудости, обусловленной почвой и климатом, указывать людям, как им затрачивать свой капитал и промышленный труд, то столь же нелепо делать это при искусственной скудости, порож­даемой такими налогами. В обоих случаях, очевидно, выгоднее всего для них, если им самим будет предоставлено приспособить, насколько они могут, свой промышленный труд к данному положению и найти такие за­нятия, которые, несмотря на неблагоприятные условия, могут дать им некоторые преимущества на внутреннем или внешнем рынке. Облагать их новым налогом, потому что они уже переобременены ими, и при­нуждать их платить слишком дорого за большую часть других товаров, потому что они уже платят слишком дорого за предметы первой не­обходимости, было бы, без сомнения, самым нелепым способом поправить их положение.

Такие налоги, когда они достигают известной высоты, являются бед­ствием, не уступающим бесплодию земли и немилосердию небес, а между тем чаще всего они устанавливаются в наиболее богатых и наиболее промышленных странах. Ни одна другая страна не могла бы выдержать такого серьезного расстройства. Подобно тому как только самые сильные организмы могут жить и пользоваться здоровьем при нездоровом режиме, так и при таких налогах могут существовать и процветать только те на­роды, которые во всех отраслях промышленности обладают наибольшими естественными и приобретенными преимуществами. Голландия представ­ляет собой ту страну в Европе, в которой больше всего существует по­добных налогов и которая в силу особых обстоятельств продолжает про­цветать, но не благодаря им, как зто нелепым образом предполагали, а несмотря на зти налоги.

Если в двух случаях вообще выгодно подвергать некоторому обло­жению иностранную промышленность в целях поощрения отечественной, то могут иметь место и такие два случая, когда понадобится взвесить следующие вопросы: во-первых, насколько целесообразно продолжать допущение свободного ввоза определенных иностранных товаров и, во-вторых, в какой степени и каким образом может оказаться полезным вос­становить свободный ввоз после того, как он на некоторое время был приостановлен.

Подвергнуть обсуждению вопрос о целесообразности.coxpj|Hej|Hjr сво-бодного ввоза определенных иностранных товаров приходится в том слу­чае, когда какое-нибудь иностранное государство ограничивает высокими пошлинами или запрещает ввоз некоторых наших мануфактурных изде­лий в свою страну. "Чувство мести, естественно, диктует в таком случае возмездие — обложение такими же пошлинами или объявление запреще­ния ввоза в нашу страну некоторых или всех ее мануфактурных изделий. И действительно, нации обычно отвечают подобным возмездием. Фран­цузы особенно энергично поощряли свои мануфактуры посредством стес­нения ввоза таких иностранных товаров, которые могли конкурировать с ними. В этом состояло главное основание политики Кольбера, на кото­рого, при всех его больших способностях, повлияли, по-видимому, в этом случае доводы купцов и владельцев мануфактур, всегда требующих моно­полии в ущерб своим соотечественникам. В настоящее время наиболее просвещенные люди во Франции сходятся в том, что эти его мероприя­тия не были полезны для страны. Этот министр тарифом 1667 г. обложил весьма высокими пошлинами большое количество иностранных ману­фактурных изделий. Вследствие отказа его понизить их в пользу гол­ландцев последние в 1671 г. запретили ввоз вина, водок и мануфак­турных изделий Франции. Война 1672 г. была, по-видимому, вызвана отчасти этим торговым столкновением. Нимвегенский мир в 1678 г. поло­жил ей конец, понизив некоторые из этих пошлин в интересах голланд­цев, которые вследствие этого отменили свое запрещение ввоза. Прибли­зительно в это же время французы и англичане начали взаимно стеснять промышленность друг друга установлением подобных же пошлин и за­прещений, причем, впрочем, первый пример, по-видимому, подали фран­цузы. Вражда, существовавшая с тех пор между этими двумя нациями, препятствовала до настоящего времени смягчению этих мер той или дру­гой стороной. В 1697 г. англичане запретили ввоз плетеных кружев, этого продукта мануфактур Фландрии. Правительство этой страны, в то время находившейся под владычеством Испании, воспретило в ответ на это ввоз английских сукон. В 1700 г. запрещение ввоза кружев в Англию было отменено на том условии, что ввоз английских сукон во Фландрию будет допущен на прежних основаниях.

Такого рода репрессивные меры могут быть призна^нь^_пр^ил]ьнр_й политикой, когда имеется вероятность, что они приведут к отмене высо­ких пошлин или запрещений. Приобретение вновь обширного иностран­ного рынка обычно возместит с избытком временную невыгоду, заключаю­щуюся в необходимости платить дороже за некоторые товары в течение непродолжительного времени. Мнение о том, насколько подобные ре­прессивные меры смогут оказать такое действие, относится, пожалуй, не столько к науке законодателя, который в своих суждениях должен руко; водствоваться общими принципами, всегда неизменными, сколько к искус­ству того коварного и хитрого создания, в просторечии называемого го­сударственным деятелем или политиком, решения которого определяются изменчивыми и преходящими моментами. Когда достижение такой отмены не представляется вероятным, такие репрессивные меры следует призпатгг плохим_ методом^ для _ возмещения ущёрбаГ^причиненного некоторым классам нашего народа, если мы сами будем ^причинять новый ущерб не" толыкр_эт_иМд_ но и всем JbJ^hi^^mcc^m. Когда соседи запрещают ввоз какого-нибудь нашего мануфактурного изделия, мы обычно запрещаем ввоз не только этого же их изделия (ибо одно это редко чувствительно их заденет), но и какого-нибудь другого. Это, без сомнения, может дать поощрение какому-нибудь отдельному классу наших работников и, устра­нив некоторых из их соперников, обеспечить им возможность повысить свою цену на внутреннем рынке. Но те работники, которым нанесен ущерб запретительной мерой наших соседей, ничего не выиграют от на­шей меры. Напротив, как они, так и почти все другие классы наших граждан будут благодаря этому вынуждены платить дороже, чем до сих пор, за ряд товаров. Следовательно, каждый такой закон облагает факти­ческим налогом всю страну не в пользу того класса работников, который пострадал благодаря установленному нашими соседями запрещению, а какого-нибудь другою.

Подвергать обсуждению вопрос о том, насколько и каким образом целесообразно восстановить свободный _ввоз иностранных товаров после того, "как в течение некоторого времени он был приостановлен, придется в том'случае, когда определенные отрасли"^

ких пошлин или запрещения ввоза всех иностранных товаров, могущих конкурировать "с ними, настолько разрослись, что' занимают большее ко_: личество рабочих рук. Чувство человечности может в подобных случаях требовать, чтобы свобода торговли была восстановлена лишь постепенно и с большой осторожностью и предусмотрительностью. При отмене сразу всех этих высоких пошлин и запрещений более дешевые иностранные товары этой отрасли промышленности могут нахлынуть в таком количе­стве на внутренний рынок, что лишат сразу многие тысячи нашего населения обычной работы и средств к существованию. Расстройство, которое будет этим вызвано, может, без сомнения, оказаться очень зна­чительным. Однако, по всей вероятности, оно будет гораздо меньше, чем это обычно полагают, и в силу следующих двух причин:

1. Все те отрасли мануфактур, часть изделий которых обычно выво­зится в другие европейские страны без премии, могут быть весьма мало задеты даже самым свободным ввозом иностранных товаров. Эти ману­фактурные Изделия должны продаваться за границей не дороже, чем иностранные товары такого же рода и качества, и потому на отечествен­ном рынке должны продаваться дешевле. Поэтому они сохранят за собою внутренний рынок, и хотя привередливый модник может иногда пред­почесть заграничные товары только потому, что они заграничные, более дешевым и лучшим по качеству товарам того я?е рода, изготовленным внутри страны, такая причуда по самой природе вещей может быть свойственна столь немногим, что это не окажет сколько-нибудь замет­ного влияния на количество занятых рабочих. Но значительная часть продуктов различных отраслей нашей шерстяной промышленности, наши выделанные кожи и металлические изделия из года в год без всякой про­мин вывозятся в другие европейские страны, а эти отрасли мануфактур как раз дают работу наибольшему количеству рабочих. Шелковая про­мышленность, пожалуй, больше всего пострадает от такой свободы тор­говли, а после нее — производство полотна, хотя последнее гораздо меньше первой.

2. Хотя такое восстановление свободы торговли сразу лишит боль­шое количество рабочих обычного их занятия и привычных условий су­ществования, это отнюдь не означает, что благодаря этому они вообще окажутся без работы или без средств к существованию. В результате сокращения армии и флота по окончании последней войны больше 100 тыс. солдат и матросов — количество, не уступающее числу рабочих, занятых в крупнейших отраслях мануфактурной промышленности, — были сразу лишены своего обычного занятия; тем не менее, хотя они, без сомнения, испытали некоторые неудобства, это отнюдь не лишило их вся­кого занятия и средств к существованию. Большая часть матросов, ве­роятно, постепенно обратилась к торговому судоходству, поскольку они могли найти в нем работу; вообще же как они, так и солдаты раствори­лись в общей массе народа и стали заниматься всеми разнообразными видами труда. Не только серьезного потрясения, но и сколько-нибудь за­метного расстройства не получилось от столь крупной перемены в поло­жении более 100 тыс. человек, которые все привыкли к употреблению оруяшя, а многие — к грабежу и насилиям. Количество бродяг едва ли сколько-нибудь заметно возросло в результате этого, даже заработная плата рабочих не понизилась ни в одной профессии, насколько я мог установить, исключая оплаты матросов в торговом судоходстве. Но если мы сравним привычки солдата и рабочего любой отрасли мануфактурной промышленности, то увидим, что привычки последнего не в такой сте­пени делают его непригодным к работе по другой специальности, как привычки солдата. Мануфактурный рабочий приучен всегда рассчиты­вать на средства к жизни только от своего труда, солдат же рассчитывает на свое жалованье. Старательность и трудолюбие привычны первому, для второго обычны праздность и разгульная жизнь. Очевидно, что гораздо легче направить приложение промышленного труда от одного занятия к другому, чем направить к труду праздность и разгульную жизнь. Кроме того, как уже указывалось, в большей части мануфактурной промышлен­ности существует столько родственных и сходных по своему характеру производств, что рабочий легко может переходить от одного из них к другому. К тому же значительная часть таких рабочих находит времен­ное занятие в сельском хозяйстве. Капитал, дававший им раньше работу в какой-либо специальной отрасли мануфактурной промышленности, оста­нется все же в стране и будет давать работу такому же количеству рабо­чих в какой-либо иной отрасли. Поскольку капитал страны останется неизменным, не изменится или почти не изменится и спрос на труд, хотя он может быть затрачиваем в других местах и для других целей. Будучи отпущены с королевской службы, солдаты и матросы могут свободно вы­брать любую профессию в любом городе или местности Великобритании и Ирландии. Восстановите так же, как для солдат и матросов, эту естественную свободу заниматься по своему усмотрению любой профес­сией для всех подданных его величества, т. е. уничтожьте исключитель­ные привиле1ии корпораций и отмените устав об ученичестве, ибо они представляют собой действительное ограничение естественной свободы, и прибавьте к этому отмену закона об оседлости, чтобы бедный работник, лишившийся работы в одной отрасли промышленности или в одном месте, мог искать ее в другой промышленности или в другом месте, не опасаясь преследования или выселения, и тогда ни общество в целом, ни отдель­ные лица не будут страдать от увольнения того или иного разряда ману­фактурных рабочих больше, чем от увольнения солдат. Наши мануфак­турные рабочие, без сомнения, имеют большие заслуги перед своей ро­диной, но они не могут быть больше заслуг тех, кто защищает ее своей кровью, и не дают права на более бережное обращение.

Конечно, ожидать восстановления когда-нибудь полностью свободы торговли в Великобритании так же нелепо, как ожидать осуществления в ней «Океании» или «Утопии» Этому непреодолимо препятствуют не только предубеждения общества, но и частные интересы многих отдель­ных лиц, которые еще труднее одолеть. Если бы офицеры армии восста­вали с таким же усердием и единодушием против всякого сокращения численности армии, с какими владельцы мануфактур противятся всякому закону, могущему привести к увеличению числа их конкурентов на внут­реннем рынке; если бы они подстрекали своих солдат, как владельцы мануфактур подстрекают своих рабочих, нападать с оскорблениями и ру­гательствами на людей, предлагающих подобные меры, то попытка со­кратить армию была бы столь же опасна, как сделалось в настоящее время опасным пытаться уменьшить в каком-либо отношении монополию, захваченную нашими владельцами мануфактур. Эта монополия привела к такому сильному увеличению численности некоторых групп нашего про­мышленного населения, что подобно разросшейся постоянной армии оно стало внушительной силой в глазах' правительства и во многих случаях запугивает законодателей. Член парламента, поддерживающий любое предложение в целях усиления этой монополии, может быть уверен, что приобретает не только репутацию знатока промышленности, но и боль­шую популярность и влияние среди класса, которому его численность и богатство придают большой вес. Напротив того, если он высказывается против таких мер и если он пользуется достаточным авторитетом, чтобы иметь возможность помешать им, то ни его общепризнанная честность, ни самое высокое общественное положение,' ни величайшие обществен­ные заслуги не смогут оградить его от самых гнусных обвинений и кле­веты, от личных оскорблений, а иногда даже от опасностей, грозящих со стороны взбешенных и разочарованных монополистов.