1 Чалдроп — мера, употребляемая при измерении каменного угля и составляю­щая 36 бушелей.

Если такие суровые кары налагались за вывоз мертвых орудий про­изводства, трудно было ожидать, чтобы был допущен свободный отъезд из страны живого орудия производства, работника. И действительно, закон, изданный в 5-й год правления Георга I, гл. 27, устанавливал, что всякий, кто будет уличен в том, что подговаривал какого-либо мастера с какой-либо мануфактуры в Великобритании уехать за границу, чтобы зани­маться там своим ремеслом или обучать ему, подлежит в первый раз штрафу не свыше 100 ф. и трехмесячному заключению в тюрьме до уплаты штрафа, а второй раз — штрафу по усмотрению суда и годичному заключению в тюрьме до уплаты штрафа. Законом 23-го года правления Георга II, гл. 13, зто наказание усилено: в первый раз штраф установлен в размере 500 ф. за каждого рабочего, склоненного к отъезду, а заключе­ние продлено до одного года и до уплаты штрафа, а во второй раз штраф доведен до 1 тыс. ф., а заключение в тюрьме — до двух лет и вплоть до уплаты штрафа.

На основании первого из этих двух законов, если было доказано, что кто-либо склонял какого-нибудь ремесленника или какой-нибудь ремеслен­ник обещал или подрядился отправиться за границу для вышесказанной цели, то такой ремесленник мог быть обязан представить обеспечение по усмотрению суда, что он не отправится за океан, и мог быть заключен в тюрьму до представления такого поручительства.

Если какой-либо ремесленник отправится за океан и станет зани­маться там своим ремеслом или обучать ему в каком-либо иностранном государстве и если после предостережения, данного ему одним из послов или консулов его величества за границей или одним из государственных секретарей его величества, он не вернется в течение шести месяцев после этого предупреждения в королевство и не станет после того постоянно проживать в его пределах, он объявляется неправомочным получать на­следство, завещанное ему в пределах королевства, или быть душеприказ­чиком или опекуном кого бы то ни было, или владеть землей по наслед­ству, по завещанию или посредством покупки. Равным образом у него конфискуются в пользу короля все принадлежащие ему земли, товары и скот, он объявляется во всех отношениях иностранцем и лишается покровительства короля.

Излишне, думается мне, указывать, насколько противоречат эти пра­вила хваленой свободе личности, которою мы как будто так дорожим, но которая в данном случае явно приносится в жертву мелочным интересам наших купцов и владельцев мануфактур.

Похвальной целью всех подобных правил является расширение наших собственных мануфактур не в результате их улучшения, но при помощи затруднений, причиняемых мануфактурам всех наших соседей, и посред­ством прекращения насколько возможно отяготительной конкуренции столь ненавистных и неприятных соперников. Наши владельцы мануфак­тур считают разумным и справедливым, чтобы им принадлежала монопо­лия на искусство и способности всех их сограждан. Хотя посредством ограничения в некоторых профессиях числа учеников, которое можно держать одновременно, и необходимости продолжительного обучения во всех профессиях, они все без исключения стараются возможно больше ограничить число людей, обученных соответствующим профессиям, они тем не менее не хотят, чтобы хотя некоторая часть из этого небольшого числа уезжала за границу и обучала там иностранцев.

Потребление является единственной целью всякого производства, и интересы производителя заслуживают внимания лишь постольку, по­скольку они могут служить интересам потребителя. Положение это на­столько самоочевидно, что было бы нелепо даже пытаться доказывать его Между тем при господстве меркантилистической системы интересы по­требителя почти постоянно приносятся в жертву интересам производи­теля, и эта система, по-видимому, признает не потребление, а производ­ство главной и к'онечной целью всякой промышленной деятельности и торговли *.

При установлении ограничений ввоза всех тех иностранных товаров, которые могут оказаться конкурирующими с нашими сельскохозяй­ственными или мануфактурными продуктами, интересы отечественного потребителя явно принесены в жертву интересам производителя. Именно в пользу последнего первый оказывается вынужденным оплачивать то повышение цены, которое почти всегда вызывает эта мо­нополия.

Именно в пользу производителя устанавливаются премии при вывозе некоторых продуктов его производства. Отечественный потребитель вы­нуждается платить, во-первых, налог, необходимый для выдачи премий,

и, во-вторых, еще больший налог в виде повышения цены товара на вну­треннем рынке.

Прославленный торговый договор с Португалией посредством высоких пошлин лишает потребителя возможности покушать в соседней стране то­вар, которого мы не можем сами производить благодаря нашему климату, а заставляет покупать его в более отдаленной стране, хотя признано, что в этой последней он худшего качества, чем в стране соседней. Отечествен­ный потребитель вынужден испытывать неудобство для того, чтобы производитель мог ввозить в эту более отдаленную страну некоторые свои продукты на более выгодных условиях, чем это было бы при других усло­виях. Потребителю равным образом приходится оплачивать то повышение цены этих продуктов, которое может вызвать на внутреннем рынке подоб­ный форсированный вывоз.

Но в общей системе законов, установленных для управления нашими американскими и вест-индскими колониями, интересы отечественного по­требителя были принесены в жертву интересам производителя еще в го­раздо больших размерах, чем во всем остальном нашем торговом законо­дательстве. Была организована огромная область с единственной целью создать нацию потребителей, обязанных покупать из магазинов различных наших производителей все товары, которыми они могут снабжать их. Ради того небольшого повышения цены, которое эта монополия могла дать нашим производителям, на отечественных потребителей был взвален весь расход по содержанию и защите этой области. Для этой и только этой цели на две последние войны было израсходовано более 200 млн. и был заключен новый государственный долг, превышающий 170 млн., в добавление ко всем издержкам на ту же цель в предыдущих войнах. .Одни проценты по этому долгу превышают не только всю ту добавочную прибыль, которую когда-либо могла даватв монополия колониальной тор­говли, но и всю стоимость оборотов этой торговли или всю стоимость то­варов, которые в среднем вывозились ежегодно в колонии.

Не может составить большого труда установить, кто был вдохновите­лем всей этой меркантилистической системы: то не были, мы можем быть уверены в этом, потребители, интересы которых были оставлены совер­шенно без внимания; то были производители, об интересах которых так старательно позаботились; и среди этих последних главными действую­щими лицами явились наши купцы и владельцы мануфактур. В мерканти­листических постановлениях, отмеченных в этой главе, больше всего были приняты во внимание интересы наших мануфактуристов, а принесены были в жертву им интересы не столько потребителей, сколько некоторых других групп производителей.

О ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИХ СИСТЕМАХ ИЛИ О ТЕХ СИСТЕМАХ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ, КОТОРЫЕ ПРИЗНАЮТ ПРОДУКТ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ ЕДИНСТВЕННЫМ ИЛИ ГЛАВНЫМ ИСТОЧНИКОМ ДОХОДА И БОГАТСТВА КАЖДОЙ СТРАНЫ

Земледельческие системы политической экономии не потребуют та­кого подробного выяснения, которое я счел необходимым уделить меркан­тилистической, или коммерческой, системе.

Теория, признающая продукт земледелия единственным источником дохода и богатства каждой страны, насколько мне известно, никогда не была воспринята ни одной нацией и в настоящее время выдвигается только в рассуждениях немногочисленной группы ученых и талант­ливых людей во Франции. Вне всякого сомнения, не стоит труда подробно выяснять ошибки теории, которая никогда не причиняла и, ве-роятно, никогда не причинит ни малейшего вреда ни в одной части зем­ного шара. Все же я попытаюсь изложить так отчетливо, как могу, основ­ные мысли этой весьма остроумной, теории.

Кольбер, знаменитый министр Людовика XIV, был человеком чест­ным, трудолюбивым и обладавшим знанием житейской практики, чело­веком большой опытности и сведущим в государственных финан­сах, отличавшимся, одним словом, способностями, во всех отношениях подходящими для установления метода и надлежащего порядка при собирании и расходовании государственных доходов. Этот министр, к несчастью, воспринял все предрассудки меркантилистической системы, являющейся по своей природе и сущности системой ограничений и стес­нений; она не могла не быть по душе столь трудолюбивому и старатель­ному деловому человеку, привыкшему заведовать различными отраслями государственного управления и устанавливать необходимые ограничения и контроль, чтобы удерживать каждую из них в предоставленной ей сфере. Промышленность и торговлю великой страны он пытался регули­ровать по тому же образцу, как и деятельность различных отраслей госу­дарственного управления, и, вместо того чтобы предоставить каждому че­ловеку преследовать свои интересы по своему собственному разумению, при соблюдении равенства, свободы и справедливости, он наделял одни отрасли промышленности чрезвычайными привилегиями, тогда как дру­гие подвергал чрезвычайным стеснениям. Он не только был склонен, как и другие европейские министры, поощрять больше промышленность городов, чем промышленность деревни, но и обнаруживал здесь стремле­ние ради поддержки первой стеснять и задерживать развитие последней. Для того чтобы сделать дешевыми для жителей городов предметы продо­вольствия и этим поощрять .мануфактурную промышленность и внешнюю торговлю, он запретил вывоз хлеба и таким образом отнял внешний ры­нок у самого главного продукта труда жителей деревни. Это запрещение в соединении со стеснениями, установленными старинными провинциаль­ными законами Франции при перевозке хлеба из одной провинции з другую, и с произвольными и невыносимыми налогами, взимаемыми с крестьян почти во всех провинциях, задерживало развитие земледелия этой страны и удерживало его на гораздо более низком уровне, чем оно, естественно, достигло бы при столь плодородной почве и столь благоприят­ном климате. Этот упадок и замедленное развитие земледелия ощуща­лись более или менее во всех частях страны и вызвали многочисленные обследования причин этого. Одною из этих причин оказалось предпоч­тение, оказывавшееся мероприятиями Кольбера промышленности горо­дов в ущерб хозяйственной деятельности деревни.

Если палка слишком перегнута в одну сторону, говорит пословица, для выпрямления ее следует настолько же перегнуть в другую сторону. Французские философы, предложившие систему, которая представляет земледелие единственным источником дохода и богатства каждой страны, усвоили, по-видимому, мудрость этой пословицы. Если в плане Кольбера промышленность городов была, несомненно, переоценена в сравнении с земледелием, то в их системе она столь же, несомненно, недооценивается.

Они подразделяют на три класса все те различные группы населения, которые когда-либо считались участвующими в том или ином отношении в создании годового продукта земли и труда страны. Первый класс — это собственники земли; второй класс составляют земледельцы, фермеры и сельскохозяйственные рабочие, которых они отличают специальным на­именованием производительного класса; третий класс состоит из ре­месленников, мануфактуристов и купцов который они стараются при­низить, прилагая к нему название бесплодного, или непроизводительного, класса.

Класс земельных собственников участвует в годовом продукте из­держками, производимыми для улучшения земли, сооружения построек, осушительных работ, устройства ограждений и для других улучшений, которые они могут делать или поддерживать и благодаря которьгм земле­дельцы получают возможность при том же капитале собирать больший продукт, а следовательно, платить более высокую ренту. Эту повышенную ренту можно рассматривать как процент или прибыль, причитающуюся землевладельцу за издержки, или капитал, который он таким образом затрачивает на улучшение своей земли. Такие издержки эта теория на­зывает поземельными издержками (depenses foncieres).

Земледельцы или фермеры участвуют в годовом продукте тем, что зта теория называет первоначальными и ежегодными издержками (depenses primitives et depenses annuelles), которые они производят для обработки земли. Первоначальные издержки состоят в сельскохозяйственных ору­диях, в скоте, семенах и в содержании семьи самого фермера, рабочих и скота в течение по крайней мере большей части первого года ведения им хозяйства или пока он сможет получить что-нибудь с земли. Ежегодные издержки состоят в семенах, в снашивании орудий и в содержании в те­чение года рабочих фермера и его скота, а также и его семьи, поскольку

* ¹ У Смита термин manufacturers здесь и в дальнейшем охватывает как промыш­ленных рабочих, так и предпринимателей.

некоторую часть членов ее можно считать рабочими, занятыми возделы­ванием земли. Та часть продукта земли, которая остается ему после уплаты ренты, должна быть достаточна, во-первых, для возмещения ему в непродолжительный срок, по крайней мере в течение срока его аренды, всей суммы его первоначальных издержек вместе с обычной прибылью на капитал, а во-вторых, для возмещения ему ежегодно всей суммы его еже­годных расходов, точно так же вместе с обычной ^прибылью на капитал. Эти две различные группы издержек представляют собою два капитала, затрачиваемых фермером при обработке земли, и если они не будут ре­гулярно возмещаться ему вместе с умеренной прибылью на капитал, он не сможет вести свой промысел на одном уровне с другими промыслами; в своих собственных интересах он должен будет оставить его как можно скорее и поискать себе другое занятие. Та часть продукта земли, кото­рая, таким образом, необходима для того, чтобы фермер мог продолжать свой промысел, должна почитаться неприкосновенным фондом земледе­лия; если землевладелец посягнет на него, он неизбежно уменьшит про­дукт с своей собственной земли и по прошествии немногих лет сделает для фермера невозможным уплачивать не только такую вздутую, но и умеренную ренту, которую в противном случае он мог бы получать с своей земли. Рента, которая собственно принадлежит землевладельцу, не превышает чистого продукта, остающегося после оплаты сполна всех необходимых издержек, которые должны быть предварительно произве­дены, чтобы получить валовой или весь продукт. И на том основании, что чистый продукт этого рода, остающийся сверх полной оплаты всех этих необходимых издержек, составляет именно труд землевладельцев, эта теория особо отличает этот класс людей под почетным наименованием производительного класса. По той же причине эта теория называет их первоначальные и ежегодные издержки производительными издерж­ками, потому что помимо возмещения своей собственной стоимости они обусловливают ежегодно воспроизводство указанного чистого про­дукта.

Так Называемые поземельные издержки, или затраты, производимые землевладельцем для улучшения его земли, тоже обозначаются зтой тео­рией как производительные издержки. До тех^ пор пока вся сумма этих издержек вместе с обычной прибылью на капитал не оплачена землевла­дельцу сполна повышенной рентой, получаемой им с своей земли, эта рента дблжна признаваться священной и неприкосновенной для церкви и короля и из нее не должно производиться вычетов на десятину или налоги. В противном случае, отбивая охоту к улучшению земли, церковь делает невозможным возрастание в будущем своей десятины, а король — получаемых им налогов. Так как, таким образом, при нормальном по­рядке зти поземельные издержки помимо полного возмещения своей соб­ственной стоимости обусловливают также по истечении определенного промежутка времени воспроизводство чистого продукта, эта теория при­знает их производительными издержками.

Однако эта теория признает производительными только три вида из­держек — поземельные издержки землевладельца, первоначальные и еже­годные издержки фермера. Все другие издержки и все другие классы на­селения, даже те, которые в обычных представлениях людей считаются самыми производительными, в этой характеристике общего положения вещей признаются бесплодными и непроизводительными.

Ремесленники, и мануфактуристы в особенности, труд которых со­гласно общераспространенному представлению так значительно увеличи­вает стоимость сырого продукта земли, этой теорией изображаются как класс вообще бесплодный и непроизводительный. Их труд, говорит она,

только возмещает вместе с обычной прибылью тот капитал, который занимает их. Капитал этот состоит из материалов, орудий труда и заработной платы, авансированной им их предпринимателями, и пред­ставляет собою фонд, предназначенный для занятия их и содержания. Прибыль, приносимая их трудом, составляет фонд, предназначенный для содержания их предпринимателя. Их предприниматель, авансирующий капитал в виде сырья, орудий труда и заработной платы, необходимых для их работы, вместе с тем авансирует самому себе то, что необходимо для его собственного содержания; последнее он обычно соразмеряет с прибылью, какую ожидает получить с цены их изделий. Если эта цена не оплачивает ему содержания, которое он авансирует самому себе, а также сырье, орудие труда и заработную плату, которые он авансирует своим рабочим, она, очевидно, не оплачивает ему всех произведенных им издер­жек. Прибыль на промышленный капитал не представляет собой поэтому, подобно ренте с земли, чистый продукт, остающийся после полной оплаты всех издержек, необходимых для получения ее. Капитал фермера прино­сит ему прибыль так же, как и капитал промышленного предпринимателя, но вместе с тем он приносит также ренту другому лицу, чего не делает капитал последнего. Таким образом, издержки, производимые для заня­тия и содержания ремесленников и мануфактуристов, только продолжают, так сказать, существование своей собственной стоимости и не производят никакой новой стоимости. Они являются поэтому бесплодными и непроиз­водительными издержками. Напротив того, издержки, производимые для занятия фермеров и сельскохозяйственных рабочих, помимо воспроизве­дения своей собственной стоимости производят новую стоимость — ренту землевладельца. Они поэтому представляют собою производительные издержки.

Торговый капитал так же бесплоден и непроизводителен, как и ка­питал промышленный. Он только воспроизводит свою собственную стои­мость, не производя никакой новой стоимости. Его прибыль представ­ляет собою лишь оплату содержания, которое он авансирует себе на то время, в продолжение которого занимает этот капитал или пока получит доход от него. Она является лишь оплатой части издержек, которые не­обходимо произвести при употреблении этого капитала.

Труд ремесленников и мануфактуристов решительно ничего не до­бавляет к стоимости всего годового сырого продукта земли. Он, правда, значительно увеличивает стоимость некоторых отдельных частей его, но потребление других частей, которое он в это же время вызывает, в точ­ности равняется стоимости, какую он добавляет к этим частям сырого продукта; в результате этого стоимость всей массы сырого продукта ни на один момент не увеличивается им ни в малейшей степени. Лицо, из-, готовляющее кружева для пары тонких манжет, например, иногда может повысить до 30 ф. ст. стоимость мотка льняных ниток ценою в 1 пенни. Но хотя с первого взгляда кажется, что это лицо увеличило таким обра­зом стоимость части сырого продукта в 7200 раз, на самом деле оно ни­чего не добавляет к стоимости всей массы годового сырого продукта. Ра­бота над этим кружевом, может быть, стоит ему двух лет труда. 30 ф., получаемые им по окончании этой работы, представляют собою це что иное, как возмещение тех средств существования, которые оно аванси­рует самому себе в течение двух лет, затраченных на работу. Стоимость, которую оно добавляет к стоимости льна за каждый день, месяц, год своего труда, только возмещает стоимость его собственного потребления за этот день, месяц или год. Таким образом, ни в какой момент оно ничего не добавляет к стоимости всей массы годового сырого продукта земли,.

поскольку доля продукта, непрерывно им потребляемого, всегда равна той стоимости, которую это лицо непрерывно производит. Крайняя бед­ность большей части лиц, занятых в этой дорогой, хотя и процветающей мануфактурной промышленности, служит доказательством для нас, что цена их труда по общему правилу не превышает стоимости их средств существования. Иначе обстоит дело с трудом фермеров и сельскохозяй­ственных рабочих. Рента землевладельца представляет собою стоимость, которую этот труд нормально производит сверх полного возмещения всего потребления, всех издержек, сделанных для содержания и занятия как рабочих, так и их предпринимателя.

Ремесленники, мануфактуристы и купцы могут увеличивать доход и богатство общества, членами которого они состоят, только посредством бережливости или, как выражаются авторы этой теории, посредством воз­держания, т. е. отказываясь от части фондов, предназначенных для их содержания. Они воспроизводят ежегодно только эти фонды'и ничего больше. Поэтому, если они не сберегают ежегодно некоторую часть их, если они не воздерживаются от потребления некоторой части этих средств существования, доход и богатство общества не могут ни в малейшей сте­пени увеличиться в результате их труда. Фермеры и сельскохозяйствен­ные рабочие, напротив, могут целиком потреблять фонды, предназначен­ные для их существования, и увеличивать в то же время доход и богат­ство общества. Сверх того, что необходимо для существования, их труд ежегодно доставляет чистый продукт, увеличение которого необходимо увеличивает доход и богатство общества. Ввиду этого нации, которые, подобно Франции или Англии, состоят в значительной мере из земле­владельцев и земледельцев, могут обогащаться трудом и потреблением. Напротив, страны или города, которые, подобно Голландии и Гам­бургу, состоят преимущественно из купцов, ремесленников и мануфакту­ристов, могут богатеть только посредством бережливости и воздержания. Как различны интересы столь различных наций, так и различен общий характер их народов. У наций первого рода естественными чертами ха­рактера бывают щедрость, откровенность и веселость, тогда как вторые отличаются скупостью, мелочностью и эгоизмом и не любят никаких об­щественных развлечений и удовольствий.

Непроизводительный класс, класс купцов, ремесленников и мануфак­туристов, содержится и получает занятие за счет двух других классов: класса землевладельцев и класса земледельцев. Последние оба снабжают его материалами своего труда и средствами существования, хлебом и ско­том, которые он потребляет в то время, когда занят своим трудом. Земле­владельцы и земледельцы в конечном счете оплачивают как заработ­ную плату всех рабочих непроизводительного класса, так и прибыли всех их предпринимателей. Эти рабочие и их предприниматели являются, соб­ственно, слугами землевладельцев и крестьян с тем отличием, что они работают на стороне, тогда как прислуга работает в самом хозяйстве. Но те и другие одинаково содержатся за счет одних и тех же хозяев. Труд тех и других одинаково непроизводителен. Он ничего не прибавляет к стоимости общей суммы сырого продукта земли. Вместо того, чтобы уве­личивать стоимость этой общей суммы, он представляет собою издержки, которые должны оплачиваться за ее счет.

Тем не менее непроизводительный класс не только полезен, Hfj и необходим для других двух классов. Благодаря труду купцов, ремес­ленников и мануфактуристов землевладельцы и земледельцы могут по­купать нужные им заграничные товары и мануфактурные изделия своей собственной страны в обмен на продукт гораздо меньшего количества своего труда, чем то, которое они вынуждены были бы затрачивать, если бы пытались, неловко и неумело, сами ввозить первые или сами выделы­вать вторые для своего потребления. Непроизводительному классу земле­дельцы обязаны избавлением от многих работ, которые отвлекли бы их внимание от возделывания земли. Увеличенное количество продукта, ко­торое они в состоянии получать со своей земли в результате такого сосре­доточения своего внимания, вполне достаточно для оплаты всех издер­жек, которые вызывает содержание и занятие непроизводительного класса для землевладельцев или для самих земледельцев. Таким образом, хотя труд купцов, ремесленников и мануфактуристов по природе своей и непроизводителен, он все же косвенно содействует увеличению продукта с земли. Он увеличивает производительность производительного труда, обеспечивая ему возможность сосредоточиться на своем основном занятии — возделывании земли, и плуг нередко ходит легче и лучше, во­димый рукой человека, специальность которого ничего общего с изготов­лением плуга не имеет.

Ограничение или стеснение в каком-либо отношении 'труда купцов, ремесленников и мануфактуристов никогда не может быть в интересах землевладельцев и земледельцев. Чем больше свобода, какой пользуется этот непроизводительный класс, тем больше будет конкуренция во всех различных промыслах, которыми он занимается, и тем дешевле будут оба другие класса получать иностранные товары и мануфактурные изде­лия своей собственной страны.

Непроизводительный класс никогда не может быть заинтересован в угнетении двух других классов. Содержание и занятие ему обеспечивает избыточный продукт земли или то, что остается за вычетом содержания, во-первых, земледельцев и, во-вторых, землевладельцев. Чем больше этот излишек, тем больше должно идти на содержание и занятие этого класса. Установление совершенного правосудия, совершенной свободы и пол­ного равенства — вот тот совсем простой секрет, который наиболее действительным образом обеспечивает наибольшее преуспеяние всех трех классов.

Купцы, ремесленники и мануфактуристы тех торговых государств, которые, подобно Голландии и Гамбургу, состоят главным образом из этого непроизводительного класса, точно так же получают содержание и занятие за счет землевладельцев и земледельцев. Единственное отличие состоит в том, что эти землевладельцы и земледельцы в большинстве своем живут на очень отдаленном расстоянии от тех купцов, ремесленни­ков и мануфактуристов, которых они снабжают материалами для их ра­боты и средствами существования, а именно являются жителями других стран и подданными других правительств.

Все же эти торговые государства не только полезны, но и необхо­димы для жителей этих других стран. Они заполняют в известной мере весьма важный пробел и заменяют тех купцов, ремесленников и мануфак­туристов, которых жители этих последних стран должны были бы иметь у себя дома, но которых ввиду ошибочности своей политики они у себя дома не имеют.

Интересы этих земледельческих стран, если можно так назвать "их, никогда не могут требовать стеснения или расстройства промышленности таких торговых государств посредством обложения высокими пошлинами их торговли или товаров, которые они доставляют. Подобные пошлины, удорожая эти товары, могут вести только к понижению действительной стоимости избыточного продукта их собственной земли, на который или, что тб же самое, на цену которого, приобретаются эти товары. Подоб­ные пошлины могут только задерживать увеличение этого избыточ­ного продукта, а следовательно, препятствовать улучшению и возделыва­нию их собственной земли. Напротив, наиболее^ действительным сред­ством повысить стоимость этого избыточного продукта, поощрить его уве­личение, а следовательно, улучшение и возделывание их земли, будет допущение наиболее полной свободы торговли всех таких торговых наций.

Такая полная свобода торговли явится даже наиболее действитель­ным средством для того, чтобы они обзавелись по прошествии известного времени всеми ремесленниками, мануфактуристами и купцами, которых у них не было в стране, чтобы заполнился самым подходящим и наиболее выгодным образом тот весьма важный пробел, который они до сих пор чувствовали.

Непрерывное увеличение избыточного продукта с их земли должно, по прошествии известного времени, образовать больший капитал, чем мо­жет быть употреблен с обычной нормой прибыли для улучшения и возде­лывания земли; излишек его, естественно, будет обращен на использова­ние труда ремесленников и мануфактуристов внутри страны. И эти ре­месленники и мануфактуристы, находя у себя в стране как материалы для своей работы, так и средства для существования, смогут сразу же, даже при меньшем умении и искусстве, работать так же дешево, как и такие же ремесленники и мануфактуристы упомянутых торговых госу­дарств, которым приходится привозить то и другое издалека. Если даже ввиду недостаточного умения и искусства они некоторое время не будут в состоянии работать так же дешево, все же они смогут, имея рынок у себя в стране, продавать на нем продукты своего труда не дороже изде­лий ремесленников и мануфактуристов торговых государств, которые могут быть доставлены на этот рынок только издалека. А когда их уме­ние и искусство возрастут, они скоро смогут продавать свои изделия де­шевле. Ремесленники и мануфактуристы таких торговых государств по­этому встретят соперников на рынке этих земледельческих наций, а вскоре затем будут побиваться ими и окажутся вообще вытесненными с этого рынка. Дешевизна мануфактурных изделий этих земледельческих наций, вследствие постепенного увеличения их умения и искусства, через некоторое время распространит их продажу за пределы внутреннего рынка и даст им доступ на многие иностранные рынки, из которых они точно так же постепенно вытеснят многие мануфактурные изделия тор­говых наций.

Такое непрерывное увеличение сырого продукта и мануфактурных изделий этих земледельческих стран через некоторое время создаст боль­ший капитал, чем может быть употреблен с обычной нормой прибыли в земледелии или в мануфактурах. Излишек этого капитала, естественно, направится во внешнюю торговлю и будет употреблен на вывоз в другие страны той части сырого продукта и мануфактурных изделий его соб­ственной страны, которая превышает спрос внутреннего рынка. При вывозе продукта своей страны купцы земледельческой нации будут обла­дать тем же преимуществом перед купцами торговых наций, каким обла­дают ее ремесленники и мануфактуристы перед ремесленниками и ману­фактуристами последних, — преимуществом находить у себя дома те грузы, запасы и предметы продовольствия, которые последним прихо­дится добывать издалека. Поэтому, даже будучи менее опытны и умелы в мореплавании, они будут в состоянии продавать на иностранных рын­ках перевозимые ими товары столь же дешево, как и купцы торговых на­ций, а при одинаковой опытности и умелости они смогут продавать их дешевле. Поэтому они скоро смогут успешно соперничать с этими торго­выми нациями в этой отрасли внешней торговли, а через некоторое время и совсем вытеснить их из нее.

Таким образом, согласно этой либеральной и великодушной теории самым выгодным способом, каким земледельческая нация может создать у себя своих ремесленников, мануфактуристов и купцов, является предо­ставление самой полной свободы торговли ремесленникам, мануфактури­стам и купцам всех других наций. Эта нация таким путем повышает стоимость избыточного продукта своей собственной земли, непрерывное увеличение которого постепенно создает фонд, вызывающий по проше­ствии некоторого времени появление нужных ей ремесленников, мануфак­туристов и купцов.

Если же земледельческая нация, напротив того, стесняет высокими пошлинами или запрещениями ввоза торговлю иностранных наций, она неизбежно причиняет ущерб своим собственным интересам, и притом двумя различными путями: во-первых, повышая цену всех иностранных товаров и всякого рода мануфактурных изделий, она неизбежно понижает действительную стоимость избыточного продукта своей земли, на который или, что то же самое, на цепу которого она покупает эти иностранные товары и мануфактурные изделия; во-вторых, давая своего рода моно­полию внутреннего рынка своим собственным купцам, ремесленникам и мануфактуристам, она повышает норму торговой и промышленной при­были по сравнению с нормой земледельческой прибыли, а следовательно, или отвлекает от земледелия часть капитала, до того вкладывавшегося в него, или противодействует притоку к нему той части капитала, ко­торая в противном случае притекала бы к нему. Такая политика по­этому задерживает развитие земледелия двояким образом: понижением действительной стоимости его продукта, а следовательно, и понижением нормы его прибыли, и, во-вторых, повышением нормы прибыли, во всех остальных занятиях. Земледелие делается менее выгодным, а торговля и мануфактурная промышленность более выгодными, чем это было бы в противном случае, и интересы всех решительно людей побуждают их отвлекать, по возможности, свой капитал и свой труд от первого к по­следнему.

Хотя при помощи такой притеснительной политики земледельческая нация ркажется в состоянии создать у себя своих ремесленников, ману­фактуристов и купцов несколько скорее, чем могла бы сделать это при свободе торговли (это, впрочем, подлежит немалому сомнению), все же она создаст их, так сказать, преждевременно и до того, как вполне со­зреет для них. Вызывая к жизни слишком поспешно один вид труда, она помешает развитию другого, более ценного вида труда. Вызывая слишком поспешно отрасль труда, которая только возмещает капитал, затрачивае­мый на нее, вместе с обычной прибылью, она задержит развитие отрасли труда, которая, помимо возмещения этого капитала вместе с соответ­ственной прибылью, дает также чистый продукт, ренту для землевла­дельца. Она будет сокращать производительцый труд, слишком по­спешно поощряя тот труд, который совершенно бесплоден и непроизво­дителен.

Каким образом, согласно этой теории, вся сумма годового продукта земли распределяется между тремя вышеназванными классами и каким образом труд непроизводительного класса только возмещает стоимость своего собственного потребления, ни в малейшей степени не увеличивая стоимости этой общей суммы, — это изображает Кенэ_г очень талантливый и глубокий творец этой теории, в нескольких^ арифметических таблицах. Первая из этих таблиц, которую ввиду ее важности, он специально вы­деляет, назвав ее «Экономической таблицей», изображает, как, по его предположению, происходит это распределение в состоянии наиболее полной свободы, а потому и наивысшего благосостояния, когда годовой продукт достигает таких размеров, что дает наибольший возможный чи­стый продукт, и когда каждый класс получает причитающуюся ему долю из всего годового продукта. Дальнейшие таблицы изображают, как, по его мнению,-это распределение происходит при существовании ограниче­ний и стеснений, когда класс землевладельцев, или бесплодный и непроиз­водительный класс, пользуется большим покровительством, чем класс земледельцев, и когда тот или другой из них посягает на большую или меньшую часть доли, которая должна была бы принадлежать этому произ­водительному классу. Каждое такое посягательство, каждое нарушение этого естественного распределения, устанавливаемого при наиболее пол­ной свободе, неизбежно должно, согласно этой теории, понижать в боль­шей или меньшей степени из года в год стоимость и общие размеры го­дового продукта и неизбежно вести к постепенному уменьшению дей­ствительного богатства и дохода общества — к уменьшению, которое должно происходить быстрее или медленнее в зависимости от того, на­сколько резко нарушено то естественное распределение, которое уста­навливает наиболее полная свобода. Различные степени уменьшения соответствуют, согласно этой теории, различным степеням нарушения этого естественного распределения.

Некоторые врачи-доктринеры воображали, по-видимому, что здо­ровье тела может быть сохранено только при соблюдении определенного точного режима диеты и упражнений, причем всякое малейшее наруше­ние его должно вести к какому-либо заболеванию или расстройству, при­чем серьезность их соответствует серьезности этого нарушения. Однако опыт, как кажется, свидетельствует, что человеческое тело часто остается, по крайней мере по видимости, в самом отличном состоянии здоровья при самых разнообразных режимах, даже при таких, которые обычно считаются далеко не здоровыми. Но в здоровом состояпии чело­веческий организм, по-видимому, таит в себе самом пеизвестное начало самосохранения, способное в некоторых отношениях предотвращать или исправлять скверные последствия даже очень неправильных ре­жимов. Кенэ, который сам был врачом, и притом врачом-теоретиком, держался, по-видимому, такого же взгляда и относительно политиче­ского организма и воображал, что он может благоденствовать и про­цветать только при соблюдении определенного режима, режима полной свободы и совершенного правосудия. Он, очевидно, не принял во внима­ние, что в политическом организме естественные усилия, постоянно де­лаемые каждым отдельным человеком для улучшения своего положения, представляют собою начало самосохранения, способное во многих отно­шениях предупреждать и исправлять дурные последствия пристрастной и притеснительной политической экономии. Хотя такая политическая эко­номия, без сомнения, более или менее замедляет естественный прогресс нации в сторону богатства и процветания, она не всегда может совсем остановить его и еще меньше — заменить его попятным движением. Если бы нация не могла преуспевать, не пользуясь полной свободой и совер­шенным правосудием, на всем свете не нашлось бы нации, которая ко­гда-либо могла бы процветать. Но мудрая природа, к счастью, позаботи­лась о том, чтобы заложить в политическом организме достаточно средств для исправления многих вредных последствий безумия и несправедливо­сти человека, совсем так, как она сделала это с физическим организмом человека для исправления последствий его неосторожности и невыдер­жанности.

Однако главная ошибка этой теории состоит, как кажется, в* изобра­жении класса ремесленников, мануфактуристов и купцов как совершенно бесплодного и непроизводительного. Нижеследующие замечания должны показать неправильность такого изображения.

I. Этот класс, как это признается, воспроизводит ежегодно стоимость своего собственного годового потребления и сохраняет по меньщей мере тот запас или капитал, который содержит его и дает ему занятие. Уже в силу одного этого название бесплодного и непроизводительного совер­шенно неправильно применено к нему. Мы ведь не назовем брак бесплод­ным или непроизводительным, хотя бы он принес только сына и дочь, заменяющих отца и мать, и хотя бы он не увеличивал число особей чело­веческого рода, а только поддерживал его на прежнем уровне. Правда, фермеры и сельскохозяйственные рабочие сверх капитала, который со­держит их и дает им занятие, воспроизводят ежегодно чистый продукт, ренту землевладельца. Подобно тому как брак, приносящий трех детей, несомненно производительнее брака, приносящего только двух, так и труд фермеров и сельскохозяйственных рабочих несомненно производи­тельнее труда купцов, ремесленников и мануфактуристов. Более значи­тельная производительность одного класса не делает, однако, другой класс бесплодным и непроизводительным.

П. Ввиду этого представляется вообще неправильным рассматри­вать ремесленников, мануфактуристов и купцов в таком же свете, как и домашнюю прислугу. Труд домашней прислуги не продолжает существо­вания фонда, который содержит ее и дает ей занятие. Она содержится и получает занятие исключительно за счет своих хозяев, и работа, которую она выполняет, не такого рода, чтобы возместить издержки. Работа эта состоит в услугах, следы которых исчезают в самый момент выполнения их; она не овеществляется или не реализуется в каком-либо могущем быть продацным товаре, который мог бы возместить стоимость ее зара­ботной платы и содержания. Напротив того, труд ремесленников, ману­фактуристов и купцов, естественно, овеществляется или реализуется в каком-нибудь таком товаре, который может быть продан. По этой именно причине в главе, в которой я говорю о производительном труде я отнес ремесленников, мануфактуристов и купцов к производительным работникам, а домашнюю прислугу — к бесплодному и непроизводитель­ному классу.