100 Тысяч автоматических ружей и 30 тысяч новых пулеметов {11} ).

В течение первых пяти месяцев войны военная промышленность России

производила в

среднем 165 пулеметов в месяц (пик производства был достигнут в декабре 1916 г.

- 1200

пулеметов в месяц). Русские заводы производили лишь треть автоматического

оружия,

запрашиваемого армией, а остальное закупалось во Франции, Британии и Соединенных

Штатах; западные источники предоставили России 32 тысячи пулеметов. К сожалению,

почти

каждый тип пулемета имел свой собственный калибр патрона, что осложняло

снабжение войск.

То же можно сказать о более чем десяти типах винтовок (японские "Арисака",

американские

"Винчестеры", английские "Ли-Энфилд", французские "Грас-Кропачек", старые

русские

"Берданы" использовали разные патроны). Более миллиарда патронов было завезено

от

союзников. Еще хуже было положение с артиллерией. Более тридцати семи миллионов

снарядов - два из каждых трех использованных - были завезены из Японии,

Соединенных

Штатов, Англии и Франции. Чтобы достичь русской пушки, каждый снаряд в среднем

проделывал путь в шесть с половиной тысяч километров, а каждый патрон - в четыре

тысячи

километров. Недостаточная сеть железных дорог делала снабжение исключительно

сложным, и

к 1916 г. напряжение стало весьма ощутимым {12}.

В своих "Воспоминаниях" бывший военный министр Сухомлинов утверждает, что

царь

знал его мнение о слабостях русской армии. Хотя военные реформы 1909-1914 гг. и

сделали

русскую армию более мощной, чем во время войны с Японией, силой, она так никогда

и не

достигла уровня, сопоставимого с уровнем основного противника - с германским.

Россия не

породила военных гениев, ее армия отражала слабости страны в политической,

социальной и

культурной сфере. Никто не отказывал русским в мужестве и упорстве, но никто не

может

отрицать, что огромные людские силы часто использовались военными командирами

бездарно.

Неэффективная организация порождала дефекты снабжения во всем - вооружении,

амуниции,

средствах связи, медицинском оборудовании. В России отсутствовало главное,

необходимое

для войны индустриального века условие - честное и компетентное экономическое

планирование. Бездумно мобилизовывались квалифицированные рабочие. Невоенные

отрасли

промышленности рухнули довольно быстро, озлобляя страдающее население.

Отсутствие

промышленных товаров лишало стимула сельскохозяйственных производителей.

В общем и целом, по мнению британского исследователя России, "ни одна из

участвовавших в войне стран не была хуже подготовлена к войне, чем Россия. После

поражения

в войне с Японией некоторый прогресс был достигнут в реорганизации и техническом

вооружении армии, в создании военно-промышленного потенциала. В последний момент

большой кредит был взят из Франции для железнодорожного строительства в

стратегически

важных западных областях. Но интервал для восстановления сил был слишком

кратким.

Впрочем, даже если бы передышка была продолжительнее, русская система

управления,

исключала возможность надежной подготовки к войне, учитывая, что предполагаемым

противником была в высшей степени технически передовая Германия. Россия так и не

смогла

сражаться на равных со своим главным врагом. Превосходство в людской силе не

могло

компенсировать отставания в производстве вооружений и недостатков военного

руководства"

{13}.

Война в опасной степени замедлила внутреннее реформирование России. Как

пишет

британский историк Х. Сетон-Уотсон, "пока Россия защищала себя от германских

армий, не

виделось возможным осуществлять земельную реформу или вводить автономию, не

говоря уже

о федеральной системе отношений для нерусских. В этом свете кадеты и даже

умеренные

социалисты, настаивавшие на том, чтобы отложить земельный и национальный вопросы

до

созыва конституционной ассамблеи, казались массам саботажниками перемен, которые

пропаганда давно уже обещала народу" {14}.

Стратегия

Стратегическое планирование России и Запада было согласовано в ходе

конференций