История немецкой литературы. Том 3

Между реакцией и прогрессом

дам на искусство. Они вновь почувствовали, что должны писать о людях и для людей, а это означало в данном случае писать по-новому. Искусство обращалось теперь не к избранному кругу, а к широкой общественности, в том числе к рабочим. Вновь было понято, как писал Дёблин в 1930 году, что «литература принадлежит живому народу и его заботам» 70. Л. Фейхт­ вангер резюмировал новые устремления в области искусства так: «Писатели и читатели ищут не передачи субъективных ощущений, они хотят всмотреться в объективную реальность — в зримую современную жизнь, изображенную в понятной форме» 71.

Подобные высказывания наглядно характеризуют перемены, наступив­ шие после экспрессионизма, и расцвет реализма, ознаменовавшийся круп­ нейшими достижениями буквально во всех литературных жанрах. Да и в кино среди многочисленной коммерческой посредственности появились такие за­

берг), «Трехгрошовая опера» (по пьесе Б. Брехта, 1931; режиссер Г. В. Папст),

А.Дёблин, Б. Брехт, Ф. Вольф и Р. Леонгард.

Ивсе же критическое отношение буржуазных писателей к проблемам современности нашло свое наиболее многообразное выражение в социальном романе.

Новый социальный роман Арнольд Цвейг

Наглядным примером того, какие исторические предпосылки потребовались для становления нового социального романа, явилось творчество Арнольда Цвейга (1887—1968).

Арнольд Цвейг родился в городе Гросс-Глогау в еврейской семье. Его отец был экспедитором и шорником. Арнольд Цвейг был долгие годы «вечным студентом» гуманитарных факультетов. Литературой он поначалу занимался между делом, затем стал писать всерьез. За пьесу «Ритуальное убийство в Венгрии» (1915) Арнольд Цвейг получил премию имени Клейста. В «Новеллах о Клавдии» (1912) он рассказывает о душевных конфликтах людей из кругов буржуазной интеллигенции, пользуясь весьма старомодным высоким слогом.

Война изменила не только стилистику Цвейга. В 1915 году он стал солда­ том нестроевой службы, позднее попал в окопы Вердена, в 1917 году служил писарем в отделе печати при штабе главнокомандующего восточными груп­ пами войск. В 1918 году Арнольд Цвейг становится членом солдатского совета в Вильно. Эти четыре года были пережиты как личная катастрофа, давшая суровый жизненный урок.

Однако их результатом была не только утрата иллюзий, но и приобретение нового жизненного опыта. Именно в чрезвычайных условиях войны Цвейг увидел тех, кто составляет «общество»: рабочих, крестьян, ремесленников, офицеров. Цвейг познакомился с убежденными социал-демократами. В штабквартире Гинденбурга ему довелось заглянуть в высшие военно-политические сферы, укрытые от взгляда простого солдата. В Ковно и Вильно он встре-

99

7*

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

Свою подлинную значимость в качестве социального романа книга А. Цвей­ га обрела благодаря показу людей, которые по разным причинам вступаются за русского солдата. Однако побеждают их противники, сила которых состоит лишь в том, что вопросы нравственные они беззастенчиво подчиняют прин­ ципам классового господства. Генерал Шиффенцан, например, считает: «Юридическая сторона дела должна, бесспорно, определяться военно-поли­ тической стороной. Необходимо воспрепятствовать тому, чтобы стремление русских солдат к миру, приведшее к революции, оказалось заразительным для немецких войск».

Главной целью этого романа является не обвинение, а наглядный социаль­ ный анализ. Арнольд Цвейг рисует широкую человеческую панораму самых разных представителей общества, которое осталось по своей политической и социальной структуре тем же, что и до войны, однако война обнажила его внутренние противоречия. Шиффенцан не просто «плох» сам по себе, он лишь следует логике интересов германских империалистов. Писатель выявляет, однако, и иные процессы — представители буржуазной интеллигенции начи­ нают переосмыслять свои позиции, происходит отказ от прежних иллюзий, в результате которого буржуазные интеллигенты отходят от правящих классов.

Если в романе об унтере Грише эта тема была лишь намечена, то в цикле

100

Между реакцией и прогрессом

романов «Большая война белых людей», главном произведении Арнольда Цвейга, она становится сквозным мотивом. Этот цикл не подробная хроника первой мировой войны. Он возник из насущной потребности запечатлеть тот процесс воспитания и становления личности, который был пережит самим писателем и который обусловливал для выхода из буржуазного круга первоначально оппозицию империалистической системе, а затем и союз­ ничество с рабочим классом.

Мотив становления личности выдвигается на первый план в романе «Мо­ лодая женщина 1914 года» (1931). Роман повествует о женщинах, которые оказались вырваны из тихой буржуазной обеспеченности и столкнулись с самостоятельной практической жизнью. А в романе «Воспитание под Вер­ деном» (1935), написанном в эмиграции, выведен главный герой всего цикла романов писатель Бертин, которому требуется основательная встряска, чтобы отрезвиться от патриотических иллюзий. Осуществить этот мировоз­ зренческий перелом ему помогают революционные рабочие. Герой романа «Возведение на престол короля» (1937) Винфрид осознает авантюризм немецкой восточной политики и уходит из военного аппарата, служащего ин­ тересам германского империализма.

Арнольд Цвейг показывает подобное становление личности (в том числе и в романе «Вандсбекский топор», 1943) во всей его постепенности, слож­ ности, тонком переплетении личных, порою весьма случайных мотивов. Этой задаче соответствует и форма романа с его искусной фабулой, которая позволяет вести неторопливый рассказ о людях и событиях; однако такое

«Воспитание под Верденом» (телевизионный фильм ГДР, 1973)

101

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

повествование перерастает заданную форму, по праву требуя широты эпиче­ ского цикла.

Особый вклад в развитие объемного социального романа, призванного дать не только критическое описание общества, но и вскрыть его внутренний механизм, внес Лион Фейхтвангер.

Лион Фейхтвангер

Свою книгу «Томас Вендт, или Тысяча девятьсот восемнадцатый год» (1920) Лион Фейхтвангер (1884—1958) назвал «драматическим романом», поскольку она представляла собою монтаж отдельных сцен. Симпатизируя левому экспрессионизму, но показывая его уже как бы со стороны, Фейхтван­ гер повествует в своем романе о судьбе поэта, который поначалу становится народным трибуном, однако впоследствии отходит от революционного дви­ жения. Фейхтвангер рассказывает о крушении своих иллюзий в послерево­ люционное время; кроме того, этот роман знаменует собою обращение Фейхт­ вангера к новому для него жанру.

Лион Фейхтвангер начал писать исторические романы, первыми из кото­ рых стали «Безобразная герцогиня» (1923) и «Еврей Зюсс» (1925). Вначале исторический материал интересовал писателя лишь в качестве своего рода «костюма» для придания большей наглядности философским антитезам. В соответствии с ними герои Фейхтвангера совершают путь человека, который переходит «от действия к бездействию, от активности к созерцанию, от евро­ пейского мировоззрения к индусскому» 72. Но одновременно уже в романе «Еврей Зюсс» проявляется тот социологический подход к истории, который придал новый колорит буржуазной литературе 20-х годов. Сама композиция романа построена так, что социологический аспект оказывается в центре внимания.

Тот же подход, но уже на материале современного общества Фейхтвангер использовал в романе «Успех» (1930). При этом главный мотив первых ро­ манов Фейхтвангера оказался как бы перевернутым наоборот, и именно в та­ ком, новом виде он сохранился во всех последующих книгах Фейхтвангера, который, пользуясь историческим или современным материалом, отныне убеждал в необходимости перехода от бездействия к решительному действию.

Роман «Успех» воссоздает «трехлетнюю историю одной провинции» — Баварии — от 1918 года до гитлеровского путча в 1923 году. Подобно Ар­ нольду Цвейгу, Фейхтвангер воспользовался случаем из судебной практики и на его основе выстроил фабулу романа. Директора мюнхенской картинной галереи, известного своими симпатиями к Баварской Советской республике, за ничтожную провинность сажают в тюрьму. Его подруга борется за реаби­ литацию осужденного, но ее усилия остаются тщетными. Из столкновения различных персонажей рождается общая картина Веймарской республики и действующих в ней экономических, социальных и политических сил. Именно в этом и видел писатель свою задачу. «Бавария является подлинным героем моего романа», — писал Фейхтвангер, объясняя, что хотел показать «логику экономических законов» 73, которые определяют как историческую судьбу провинции, так и судьбы отдельных людей.

Понимание исторического детерминизма содействовало появлению круп­

102

Между реакцией и прогрессом

Роман посвящен судьбам еврейской буржуазной семьи, верящей в силу гуманистических традиций. Речь идет о событиях до захвата фашистами власти и после этого. Некоторые из членов семьи становятся жертвами нацистского террора. Писателю Опперману удается бежать за границу. Через некоторое время он возвращается в Германию, где пытается оказать сопротивление нацистам, но попытка заканчивается неудачей. Последняя часть трилогии, роман «Изгнание» (1940), рисует драматические события, происходящие вокруг одной парижской эмигрантской газеты, которые помогли герою романа вновь обрести веру в себя и свои творческие силы.

Фейхтвангер видел разницу между современным и историческим романом лишь в способе изображения, но не в их содержании. Исторический ма­ териал давал эффект «очуждения» для проблем современности. Кроме того, писатель мобилизовал опыт истории для идейной борьбы с фашизмом: «Вос­ поминания о былых победах и поражениях, легенда, исторический роман — я считаю все это оружием, которое мы можем использовать на нынешней стадии извечной борьбы» 74. В позднем творчестве Фейхтвангера истори­ ческий роман преобладает. Мотивы обращения «мыслителя» от созерца­ тельности к деятельной активности, ухода из одиночества к единению с на­ родом, отказа от исторического пессимизма ради веры в прогресс определяют основную тему трилогии об иудейском историке Иосифе Флавии («Иудей­ ская война», 1932; «Сыновья», 1935; «Настанет день», 1943). Наиболее зрелое воплощение эта тема нашла в романе «Оружие для Америки», действие ко­ торого разворачивается накануне Французской революции.

103

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

Альфред Дёблин

Главными действующими лицами в произведениях Лиона Фейхтвангера и Арнольда Цвейга были обычно деятели культуры, представители интел­ лигенции. Однако тот же Арнольд Цвейг выдвинул в центр широкого эпиче­ ского повествования двух «людей из народа» — унтера Гришу и его подругу Бабку, — что, в сущности, соответствовало основной тенденции буржуазного романа в конце 20-х годов.

Эта тенденция ощутима даже в творчестве тех писателей, которые были не очень тесно связаны с жизнью народа. Так, Т. Манн прервал в 1926 году работу над библейско-мифологическим романом «Иосиф и его братья», чтобы написать «политическую» новеллу «Марио и волшебник» (1930).

На вопрос о сопротивлении фашизму дает ответ герой Т. Манна официант Марио, просто «человек из народа», который оказывается единственным из персонажей новеллы, кто стихийно протестует против унижения человече­ ского достоинства и убивает авантюриста Чипполу. Г. Манн, работая над своими «романами из жизни общества» — «Мать Мария» (1927), «Большое дело» (1930) и «Серьезная жизнь» (1932), — хотел, чтобы они стали «современ­ ной литературой для живущих ныне» 75; однако фантастически-гротесковая стилистика этих романов в известной мере ослабляла силу их воздействия. Тем не менее и у Г. Манна, например в его романе «Серьезная жизнь», девушка из бедной крестьянской семьи противостоит в качестве положитель­ ного полюса миру богачей.

Замечательных результатов в изображении выходцев из народа удалось достигнуть Альфреду Дёблину (1878—1957), который всем своим творчеством отстаивал мысль о том, что писатель призван обращаться к самым широким массам.

Дёблин работал врачом при больничной кассе в одном из бедняцких районов Берлина. Однако его ранняя проза редко берет свои темы из этой сферы реальной жизни. По своим тематическим и стилистическим признакам, а также по склонности к экспериментаторству ранняя проза Дёблина тяготеет к экспрессионизму. Фантазия рассказчика расцвечивает исторический материал живыми многокрасочными образами, примером чему могут служить романы «Три прыжка Ван-Луня» (1915) и «Валленштейн» (1920). Умение Дёблина показать народные массы в качестве движущей силы истории и в то же время выявить роль отдельной личности, раскрыть политические интересы в поступках исторических фигур, обнаружить двойственный характер современной техни­ ки — например, в романе «Борьба Вадцека с паровой турбиной» (1918) или в фантастическом романе «Горы, моря и гиганты» (1924) — дало настолько интересные результаты, что им трудно подобрать для сравнения какие-либо иные романы из немецкой литературы этого времени.

Вромане «Берлин—Александерплац» (1929) Дёблин впервые обращается

ктой среде, которую он прекрасно знает по собственному опыту. Он рас­ сказывает о жизни простых берлинцев, причем рассказ идет о самых свежих событиях, а в центре их оказываются «пролетарские» персонажи.

Бывший рабочий Франц Биберкопф выпущен из тюрьмы и хочет начать в Берлине нормальную жизнь «порядочного человека», однако вновь становит­ ся убийцей. Виною тому, по мнению автора, служит «вавилонская блудница» — город, атмосферу которого создает виртуозная техника монтажа. Привычные повествовательные элементы сочетаются в романе с внутренними моноло­ гами, авторским комментарием, мифологическими фрагментами и доку-

104

Между реакцией и прогрессом

ментальными материалами. Дёблин добивается при этом такого функцио­ нального единства романа, который обеспечивает максимальный худо­ жественный эффект. С другой сторо­ ны, писатель объясняет крах своего героя тем, что у того был якобы не­ верный «план жизни». Книга Дёблина обретает черты «романа воспитания» в той мере, в какой Биберкопф поды­ мается на новую ступень осмысления жизни, однако выводы, сопутствую­ щие этому, практически не выходят за пределы наказа постоянно быть начеку. Во всяком случае, художест­ венный эксперимент, по замыслу ко­

роман о заблудшем бюргере «Пощады нет», 1935, и южноамериканская три­

логия «Амазонка», 1935—1948), выделяется трилогия «Ноябрь 1918. Немецкая революция» (1938—1950).

Эта попытка была несколько необычной по своему содержанию, поскольку она связывала осмысление важнейших событий немецкой истории, еще не получивших к тому времени должного освещения, с «романом воспитания», повествующим о судьбе буржуазного интеллигента. Первая часть трилогии, «Народ, который предали», повествует о предательстве социал-демократов в дни революции, вторая часть носит название «Возвращение войск с фронта». Третья часть «Карл и Роза» рассказывает об убийстве К. Либкнехта и Р. Люк­ сембург. С усилением религиозных настроений у Дёблина менялся и замысел романа. Если раньше герой был в рядах революционеров, то впоследствии он приходит к христианскому пониманию социальной ответственности. Это находит свое отражение в последней книге Дёблина «Гамлет, или Конец длинной ночи» (1956).

Роман о «маленьком человеке»

Герой Дёблина Франц Биберкопф был пролетарием лишь по происхожде­ нию, но не по своему сознанию. Фигура политически сознательного, организо­ ванного, борющегося рабочего существовала практически только в произведе­ ниях социалистических писателей. Однако появление «простонародных» персонажей в буржуазном романе этого периода свидетельствовало о стремле­ нии писателей восстановить «функционально-органическую связь между наро­ дом и литературой» 76. О переменах в мироощущении людей из народа писали

105

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

представители не только демократического течения в литературе, но и те, кто, скорее, противостоял им по своим взглядам. Это были писатели «поколения 1902 года», и недаром роман Эрнста Глезера (1902—1963) получил название «Год рождения 1902» (1928). Это были люди, которых война оторвала от привычного уклада буржуазной жизни и которые впоследствии с нескрываемым скепсисом относились к эре реставрации капитализма. Они считали себя — причем не только в Германии — «поколением без родины». В Америке, где привлекли к себе внимание первые рассказы и романы Хемингуэя, их называли «потерянным поколением». Их жизнеощущение характеризовалось холодной трезвостью и отсутствием каких бы то ни было иллюзий, а их «идеология» — враждебностью к идеологическим спекуляциям, подчеркнутым практицизмом, который, впрочем, не был чужд некоторой восторженности по отношению к новому «веку технического прогресса».

Эти писатели ориентировали литературу на злободневные темы и факты, причем хорошее знание реальной жизни выгодно отличало их от буржуазных литераторов довоенных лет, на их биографиях лежала своеобразная печать необычных и разнообразных событий, им не были чужды взгляды и настроения простых людей. Опролетаризированный мелкий буржуа, «маленький чело­ век» — шагнувший в это же время на киноэкраны в незабываемых фильмах Чарли Чаплина — стал главным героем их книг, что и определило собою новый тип романа в литературе критического реализма.

Эрих Мария Ремарк

Эрих Мария Ремарк (1898—1970) ушел на войну в 1916 году добровольцем. Возвратившись с Западного фронта, он закончил учительские курсы для бывших солдат, потом учительствовал в народной школе, продавал надгробные камни, был редактором рекламного издания, спортивным журналистом. Он сочинял тоскливые стихи в духе уже отошедшей литературной эпохи и написал роман о жизни художника «Каморка мечты» (1920). Ремарк обратил на себя внимание как писатель лишь тогда, когда он нашел тему, волновавшую миллионы людей, и нашел свой стиль, захвативший читателей. Роман «На За­ падном фронте без перемен» (1928), вышедший общим тиражом в 8 млн. экземпляров, стал крупнейшим литературным успехом в первой половине

XXвека.

Вэти годы сражения первой мировой войны откликнулись в мировой литературе битвой умонастроений. Как в Германии, так и за ее пределами роман Арнольда Цвейга «Спор об унтере Грише» положил начало новой военной литературе, в которой политические противоречия разграничились, как прежде фронты воюющих сторон. Проблемы войны и мира стали ключевым вопросом не только применительно к прошлому, но и применительно к буду­

Ремарка не является «ни обвинением, ни исповедью». Это была «попытка рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов» 77. Роман Ремарка ориентировался на «новую деловитость», определившую его стиль. Он стал своего рода отчетом, безыскус­ ным изложением реальных событий, достоверным свидетельством для читателя, что именно так все и было. Однако и само свидетельство исходит из определен­ ных взглядов писателя.

106

Между реакцией и прогрессом

В романе рассказывается о группе воодушевленных новобранцев (бывших школьников или рабочих), которых вначале муштруют на казарменном плацу и которые затем переживают ужасы войны (изображенные с суровой правди­ востью), а потом все погибают. Солдат Пауль Боймер умирает в последние дни войны, едва ли уже не довольный тем, что и ему пришел конец.

В романе показан процесс разрушения, охвативший все стороны жизни. С одной стороны, разрушаются нормы довоенной буржуазной жизни, рас­ сеиваются иллюзии «борьбы за великое дело». Но постепенно разрушается и то, что Ремарк считал положительным опытом войны: «прочное и конкретное чувство общности», «которое дало лучшее из того, что может дать война, — подлинное товарищество». Ремарк имел в виду то чувство, которое объединяло людей независимо от их классовой принадлежности и независимо от того, по какую сторону от линии фронта находились их окопы.

На этом романтизированном чувстве солдатского товарищества спекулиро­ вали и фашисты, пропагандируя войну. Однако жестокая правда о войне, пронизывающая книгу Ремарка, не позволяла использовать ее в военно-про­ пагандистских целях, поэтому реакционная печать со всею силою обрушилась на роман Ремарка. Но желание лишь разрушить иллюзии ограничивало дей­ ственность не только ремарковского романа, но и всего художественного направления «новой деловитости», поскольку читатель оставался на ничейной земле один, безо всякой помощи, и ему не оставалось ничего иного, кроме ощущения той «общей судьбы» поколения, о которой Пауль Боймер говорит: «Мы больше не молодежь. Мы уже не собираемся брать жизнь с бою. Мы бежим от самих себя. От своей жизни... Мы отрезаны от разумной деятель­ ности, от человеческих стремлений, от прогресса. Мы больше не верим

вних».

В1931 году Ремарк переехал в Швейцарию, а в 1939 году в США. После книги «Возвращение» (1931), продолжившей роман «На Западном фронте без перемен», Ремарк тяготел в своей работе к сильным эффектам «бестселлеров»,

кострому сюжету. Новый всемирный успех Ремарку принес роман «Три­ умфальная арка» (1946), в центре которого оказывается судьба врача, эмигри­ ровавшего из Германии в Париж, где он, сражаясь с фашизмом в одиночку,

убивает гестаповского чиновника. Хотя антифашистские позиции Ремарка не вызывают никаких сомнений, он не принадлежит к числу писателей, ведших активную борьбу против гитлеризма.

Ганс Фаллада

Сказанное выше относится и к Гансу Фалладе (1893—1947). Столкнове­ ние с действительностью оставило в его душе самые тяжелые впечатления, что бывало редко с буржуазными писателями довоенного времени.

Он был сыном судьи, стал управляющим имением. За мелкое мошенниче­ ство попал в тюрьму. Потом работал репортером провинциальной газеты. После довольно незаметного экспрессионистического дебюта он написал современный реалистический роман, где впервые его литературный дар про­ звучал в полную силу. Для этого романа под названием «Крестьяне, бомбы и бонзы» (1931) Фаллада использовал материал нашумевшего политического процесса, на котором ему удалось побывать самому в качестве корреспондента газеты. В романе описывается, как в маленьком городе, который может служить примером для многих других маленьких, да и больших городов, происходит

107

Литература и литературная борьба в первой половине XX века

поляризация политических сил. К «политическим распрям», «борьбе всех против всех» 78 писатель относится с консервативным предубеждением, изобра­ жает ее, однако, с сочувствием к ее жертвам, то есть к тем, кто оказывается слабее по своему общественному положению.

Эти же люди стали главными героями наиболее известного романа Фаллады «Что же дальше, маленький человек?» (1932). Роман повествует о социальном деклассировании и унижении человека в период экономического кризиса: в начале 30-х годов такая участь выпала миллионам людей.

Молодожены ждут ребенка. Он им сейчас немного некстати, но все же молодая пара полна надежд на будущее. Однако конторский служащий Пиннеберг внезапно теряет работу. Пиннеберг со своей женой Леммхен переезжает в Берлин. Здесь им повезло: Пиннеберг устраивается продавцом в отдел готового платья большого универмага. И все же «рационализация» настигает Пиннеберга и здесь. Между продавцами идет страшная конкуренция, заставляющая их любыми средствами увеличивать торговый оборот. Пиннеберг, «пролетарий с крахмальным воротничком», презрительно относящийся к рабо­ чим профсоюзам, ничего не может противопоставить своему страху перед увольнением. Его единственной опорой остается Леммхен, дочь рабочего.

Пожалуй, среди всех писателей своего времени именно Фалладе удалось создать наиболее выразительный образ «маленького человека». Наивного и добродушного «маленького человека», вынужденного жить и гибнуть среди безжалостных «волков», Фаллада делает критерием для нравственной оценки буржуазного общества. Однако Фаллада видел в «маленьком человеке» и стремление по крайней мере к душевному самоутверждению. Среди удачли­ вых приспособленцев он отличается упрямой порядочностью. У многих жен­ ских персонажей Фаллады — Леммхен, пожалуй, лучший из них — эта черта кажется проявлением классового пролетарского инстинкта. Этот инстинкт никогда не вырастает до уровня классового сознания, герои Фаллады остаются вне политики, как и сам автор, который в 1933 году полагал, что ему не следует уезжать из фашистской Германии.

Тему «маленького человека» Фаллада продолжил в романе «Кто однажды отведал тюремной похлебки» (1934), а также в социальном романе о перио­ де инфляции «Волк среди волков» (1937). Нацисты позволяли критиковать Веймарскую республику. Позднее Фалладе пришлось писать либо развлекатель­ ные, либо автобиографические книги идиллического характера («В ту пору у нас дома», 1941; «Сегодня дома», 1943). Лишь в романе «Каждый умирает в одиночку» (1947), написанном уже после освобождения Германии от фашизма и повествующем о том, как старый рабочий и его жена вели муже­ ственную борьбу с фашизмом, полагаясь лишь на себя, Фаллада вновь оказал­ ся на подлинной высоте своего литературного дарования.

Но не только Фаллада внес свой вклад в развитие такого социального романа на современную тему, который вызвал бы интерес к жизни трудящихся масс и одновременно нашел бы живой отклик у самого широкого читателя. Ирмгард Койн (1910—1982) рассказала в романах «Гилги — одна из нас» (1931) и «Девушка в платье из искусственного шелка» (1932) о радостях и печалях простой городской девушки, работающей машинисткой. Писатель­ ница Викки Баум (1888—1960), автор интересных развлекательных романов, дала в своей книге «Люди в отеле» (1929) меткие зарисовки самых разных представителей современного общества. Оскар Мария Граф, развивавший традиции юмористической деревенской прозы, живо описал в «Календарных историях» и романе «Больвизер» (1931) быт современной баварской деревни

108