Современная зап социология

В результате этого возникший «одномерный человек» из «инертной и спящей массы» (рабочий класс), интегрированный в это общество, не способен ни выработать, ни воспринять ре- волюционно-преобразующее сознание как непременное условие и предпосылку социальной революции. Рабочие в случае серьезного кризиса рискуют потерять больше, чем только свои цели. Поэтому они во всех высокоразвитых странах представляют главную силу консерватизма и оплота существующего порядка.

Историческая необходимость тотального отрицания «единого индустриального общества» актуализировала перед представителями Франкфуртской школы вопрос о поиске тех сил, которые в состоянии сформировать «субъекта революционного (исторического) процесса». Несправедливые отношения господства и подчинения можно устранить с помощью радикальной критики, путем морального осуждения эксплуатации и угнетения и их идеологии. Эта так называемая «революция в сознании» должна освободить людей от угнетающих их ложных представлений, от одномерного сознания. В результате данной «интеллектуальной революции» должен произойти индивидуальный бунт каждого, «великий отказ» участвовать в игре «потребительского общества». Поэтому носителем революционной идеологии и исполнителем революции (субъект революции) являются те, кто обладает «двумерным» мышлением, способным критически оценивать действительность, противостоять манипулированию сознанием и не стать рабом одномерного сознания. Это прежде всего новый класс — интеллигенция и служащие, обладающие интеллектуальным и культурным потенциалом. Ведущая роль принадлежит гуманитарной интеллигенции, и она является реальной силой, способной осуществить революционное изменение общества. К интеллигенции примыкают студенчество и городские слои населения, которым также свойственно критическое мышление. Кроме них революционной силой являются также нищие массы третьего мира (люмпенизированные), ущемленные национальные и религиозные меньшинства (непролетарский протест).

ЧАСТЬ 3

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

3.1. Феноменологическая концепция А. Шюца

Когда в 60—70-е гг. появилась новая феноменологическая социология — социология повседневного поведения — как контрпарадигма функционалистской и позитивистской социологии, она опиралась на творчество Альфреда Шюца. Альфред Шюц (1899—1959) занимался в Вене юриспруденцией и наукой. Он учился у Ганса Кельсена и Людвига фон Мизеса, а Эдмунд Гуссерль предложил ему должность ассистента во Фрейбурге. В 1939 г. он эмигрировал в США, где с 1943 г. по 1959 г. читал лекции в Новой школе социальных исследований в Гарварде. Его важнейшее произведение «Смысловое строение социального мира. Введение в понимающую социологию» появилось в1932 г. в Вене. В США Шюц сохранил верность феноменологическому обоснованию в социальных науках, но не имел большого влияния, поскольку в США в это время наблюдался расцвет позитивизма. Его концепция приобрела известность лишь благодаря работам его учеников.

3.11. Гуссерлианские предпосылки феноменологии Шюца

Фундаментальной предпосылкой феноменологии является то, что, с одной стороны, любая предметность, любое положение дел является или может явиться в сознании в качестве определенной смысловой конфигурации, а с другой стороны, само сознание являет себя в своей интенциональнои сущности в себе самом, обнаруживает себя как феномен.

Сознание по сути интенционально, оно представляет собой особого рода отношение между субъектом и объектом, и понятие интенциональности призвано описать это отношение. Признание интенционального характера сознания предполагает рассмотрение сознания как сферы «совершенной свободы», что диаметрально противоположно детерминизму, который стремится истолковать сознание как определенный, фиксированный объект. Интенциональность оказывается, таким образом, сущностей характеристикой сознания, выражающей тот фундаментальный факт, что сознание всегда является сознанием чего-то, что объект сознания всегда есть «подразумеваемый», всегда

72

«значимый» для сознания объект. Интенциональность, таким образом, предполагает наличие значения. По Гуссерлю, «всякий интенциональный опыт — и это важнейшая черта интенциональности — имеет свой «интенциональный объект», то есть свое объективное значение. Или, другими словами, иметь значение, мыслить «о чем-то» — кардинальное свойство всякого сознания. Для обозначения взаимодополняющих аспектов интенциональности Гуссерль использует термины «ноэзис» и «ноэма»: особенный модус интенционального сознания («я мыслю», «я воспринимаю») именуется «ноэзис», а его объективный коррелят («то, что я мыслю или воспринимаю») — «ноэма». Исследование объектов сознания, его содержания имеет, таким образом, большое значение для феноменологии, ибо модусы мышления, восприятия, припоминания и т. д. могут быть описаны лишь путем исследования того, что переживается в каждом из данных модусов. Интенциональность, стало быть, конституирует сознание, наделяя его содержание значением; «я» ориентируется в мире благодаря интенциональности сознания.

Выделение взаимодополнительных аспектов интенциональности — ноэзиса и ноэмы — важно также с точки зрения методологических задач феноменологии, ибо они служат описанию объектов сознания (ноэма) и описанию процесса их построения или конституирования (ноэзис).

Мир, на который направлено интенциональное сознание, Гуссерль называет «жизненным миром». К жизненному миру принадлежим все мы в нашей донаучной естественной установке. Он является основой всех значений для всех наук, а также для феноменологии. Таким образом, жизненный мир—это наша непосредственная «интуитивная среда», где, по словам Шюца, «мы, как человеческие существа среди себе подобных, переживаем культуру и общество, определенным образом относимся к окружающим нас объектам, воздействуем на них и сами находимся под их воздействием». Кроме того, жизненный мир рассматривается Гуссерлем как «интерсубъективный» мир, и именно в понятии интерсубъективности кристаллизуются возможности более тесного союза между феноменологией и социологией. Хотя сам Гуссерль несколько неопределенно высказывался о роли понятий жизненного мира и интерсубъективности в своем творчестве, придавая им главное значение лишь в поздних своих работах, в трудах Альфреда Шюца они, несомненно, занимают центральное место. Именно Шюц показал значение феноменологии для социологии. Понятие интерсубъективности раздвину-

73

ло границы феноменологической критики и обеспечило основу для ее применения ко всем наукам о человеке.

Понятие «интерсубъективный» используется для описания некоторых аспектов взаимной связи людей как существ жизненного мира. Интерсубъективность указывает на внутренне присущую сознанию социальность и на то, что мир переживается человеком как общий для него и других. Анализ интерсубъективности у Шюца проясняет ее отношение к социологии, ибо исследование различных измерений интерсубъективности приводит к выявлению некоторых фундаментальных черт социальности. Основная форма интерсубъективности квалифицируется Шюцем при помощи утверждения о «взаимности перспектив», предполагающего наличие двух идеализации. Эти идеализации представляют собой принимаемые как нечто само собой разумеющееся «правила» социальной жизни. Первое из них — правило «взаимозаменяемости точек зрения», следуя которому каждый из нас принимает на веру следующий факт: «Я и любой другой человек будем одинаково воспринимать наш общий мир, если мы поменяемся местами так, чтобы мое «Здесь» превратилось в его, а его «Здесь» — которое для меня сейчас «Там», — в мое». Мы полагаем, что в случае подобной трансформации мест наши способы переживания мира окажутся идентичными. Второй идеализацией является правило «совпадения систем релевантностей». Я и любой другой человек принимаем на веру тот факт, что, несмотря на уникальность наших биографических ситуаций, различие используемых нами систем критериев значимости «несущественно с точки зрения наличных целей». Мы оба считаем, по словам Шюца, что «Я и он, то есть «мы», интерпретируем актуально или потенциально общие нам объекты, факты и события «эмпирически тождественным», то есть практически достаточно одинаковым образом». Еще одно измерение интерсубъективности описывается «общим тезисом об alter ego», который, по мнению Шюца, сам по себе составляет «достаточное концептуальное основание... социальных наук». Тезис об alter ego описывает некоторые аспекты восприятия одним индивидом «другого» в его «живом настоящем». Одновременность нашего восприятия друг друга в живом настоящем означает, что я в некотором смысле знаю о другом в данный момент больше, чем он знает о себе самом: поскольку каждый из нас переживает мысли и действия другого в живом настоящем, тогда как собственные действия и мысли он схватывает лишь как прошлое посредством рефлексии, постольку я знаю больше о другом и

7Л

он знает больше обо мне, чем каждый из нас знает о своем собственном потоке сознания.

Акцентирование Шюцем временного аспекта человеческого опыта служит иллюстрацией того, какое важное значение придается в феноменологии проблеме времени и его отношению к сознанию. Шюц анализирует и другие аспекты интерсубъективной природы обыденного знания, в частности, вопрос о его социальном происхождении и социальном характере распределения, о его укорененности в типичных конструкциях языка. Последний аспект является ныне предметом особого интереса этнометодологов.

3.12. Естественная феноменологическая установка

Естественная установка—это «наивысшая» точка зрения находящегося в конкретной ситуации «я». Для нее характерно обыденное практическое мышление, в рамках которого миры—при- родный и социальный — несомненны, просто «есть», приняты на веру. Хотя гуссерлевские описания и определения «естественной установки» оказались лишь необходимыми замечаниями, предваряющими исследование трансцендентальной сферы «чистого» сознания, ими был проложен путь, на котором встречаются ныне феноменология и науки о человеке. Цели феноменологической философии предполагают воздержание от естественной установки, «заключение ее в скобки». Феноменологическая философия стремится к обнаружению внеситуационного, «чистого я». Шюц, прояснив возможность связей между социологией и феноменологией, показал, как изучение естественной установки прямо ведет к социологическим проблемам. Социологию интересует не трансцендентальное, а сфера мирового опыта — интересубъективныи мир повседневной жизни. В то время как феноменология, следуя своим целям, «заключает в скобки» естественную установку, задача социологии состоит в описании и выявлении процесс-самоконституирования обыденного социального мира.

Концептуальная приверженность Шюца к гносеологии Гуссерля и социологии действия Вебера была направлена на эпистемологическую модификацию методологической позиции школы предельной полезности, взгляды которой он разделял. Шюц придерживается принципа априоризма понятий, но считает неверным, что учение о предельной полезности не включает теорию интерсубъективности. Веберовское понимание социального поведения с точки зрения идеальных типов Шюц с помощью

75

феноменологической теории познания освободил от чрезмерной зависимости от истории и обобщил. Он попытался также сделать понимание общей научной методологией. Шюц считает понимающую социологию кумулятивной непозитивистской фундаментальной наукой для всех социальных наук.

3.13. Социальная сущность сознания

Шюц пытался сочетать научные требования объективности с субъективными чертами феноменологического метода. Его работа «Феноменология социального мира» представляла собой попытку развить веберовский «метод понимания» при помощи понятий феноменологии. Прежде всего он углубил анализ тех смысловых критериев, которые мы, люди, используем при интерпретации и создании мнений об окружающем мире, что получило название социального конструирования действительности. Исходным феноменологическим вкладом в развитие «метопонимания» было рассмотрение того, как выглядит соотношение между научным знанием и нашим здравым смыслом. Шюц утверждал, что здравый смысл представляет собой адекватное средство для лишения понимания тотальной субъективности. Поскольку обыденный здравый смысл несет в себе черты коллективно разделяемого опыта, у части людей создается понимание общества и той действительности, в которой мы живем, посредством общих категорий культуры. Поэтому такое понимание не только является принадлежащим отдельному индивиду, но и свидетельствует о компетентном понимании у этого индивида как участника определенного культурного круга.

Шюц развивает далее и понятие Гуссерля «жизненный мир». Благодаря этой разработке, жизненный мир стал одним из тех понятий, которые теперь полностью вошли в язык науки об обществе. Оно встречается, например, у Хабермаса в его теории коммуникативного действия, где он сравнивает его с тем, что он называет миром системы. У Шюца жизненный мир состоит из будничных действий и институтов и социально принятых условностей, которые конституируются и реконструируются в обыденном, неотраженном в сознании людей поведении. Шюц называет это знанием первого порядка. Знание второго порядка составляется, напротив, научным пониманием специалистов, при помощи чего обществовед интерпретирует и понимает осознанные здравым смыслом структуры жизненного мира.

76

3.14. Принципы феноменологической редукции

Метод, посредством которого феноменология исследует реальный опыт сознания, является одной из ее важнейших характерных черт. Понимание этого метода позволяет существенно прояснить отношения между социальными науками и феноменологией. Для его определения использовалось много терминов: редукция, эпохи, выключение мира из игры, воздержание от веры в существование мира, заключение мира в скобки. В нашем обсуждении используется термин «редукция». Этот метод основывается на гуссерлевском различении (1) естественной установки, характерной как для обыденного мышления повседневной жизни, так и для наивной позиции естественных наук и наук о культуре (во всех этих случаях мир, который предполагается исследовать, несомненно, «есть»), и (2) установки «радикального сомнения», ведущей к воздержанию от веры в существование мира, достигнутой при посредстве феноменологической редукции. В процессе редукции я элиминирую принимаемые мною на веру, свойственные естественной установке и удовлетворяющие меня с точки зрения моих практических целей представления о характерных чертах других субъектов и объектов окружающего мира и остаюсь с интенциональными объектами моего собственного чистого сознания. Все, что мы в нем обнаруживаем, — «истинно», или «объективно», по определению, ибо несомненно для меня как объект нашего сознания. Остаток, который остается мне в результате редукции, заключает в себе данное нашего интуитивного опыта; именно его и стремится описать феноменология.

Нужно отметить, что понимание собственного переживания— нечто принципиально иное, чем понимание чужого субъективного смысла. Понимание речевых выражений может означать:

1)интерпретацию внешних и акустических впечатлений на основании собственного переживания;

2)интерпретация слова как знака также включает лишь акт самовыражения;

3)только когда наблюдатель интерпретирует ценностное значение как знак процессов в сознании говорящего, происходит подлинное понимание чужого.

Концептуально субъективная смысловая связь истолкования чужих поступков предполагает план цели действия как цели собственного действия, на основании чего мы представляем себе ход действий. Мы реконструируем действие в нашем сознании. Истолкование, интерпретация чужого переживания, понимание

77

чужого предполагает обратное соотнесение конституированной предметности с чужим сознанием и преодолевает прагматическое понимание повседневного социального мира. Оно требует осмысления переживания во внутреннем временном сознании посредством «феноменологического анализа структуры». Следовательно, сами схемы опыта толкователя становятся одновременно его схемой толкования. «Объективный смысл» может быть конституирован путем включения переживания в общую систему опыта толкователя. Иначе говоря, понимание поведения других осуществляется с помощью усвоенного образца интерпретации.

Принципиальное понимание чужого Шюц дифференцирует по «отношениям», которые существуют между действующим Я и истолковывающим, в «окружающем мире», «современном поколении», «прошедших временах» (история), «последующих временах» (будущее). Понимание как познание в сфере социальных наук относится к современным и предшествующим поколениям и потому требует не понимания «Так-бытия», воплощаемого «Ты», а понимаемого идеально-типически «Как-бы- тия», основой которого являются уже типизированные отношения. Задачу социальных наук Шюц видит в объективировании субъективных смысловых связей, причем объективация должна быть адекватна как каузально, так и по смыслу: иная формулировка веберовой связи каузального объяснения и смыслового толкования.

3.15. Феноменологические структуры жизненного мира

«Жизненный мир» охватывает все, что для человека является, несомненно, реальным и естественным. Жизненный мир с самого начала интерсубъективен, ибо существование других людей и их мышления и действий является одной из его естественных данностей. Жизненный мир я делю с другими людьми, он дня нас общий. И он охватывает знание о взаимоотношениях и характере социального опыта. Это знание включает также предположение, что социальный мир, включая меня самого, познается другими людьми тем же образом, как познаю его я.

Естественная установка исходит из того, что повседневная действительность — нечто само собой разумеющееся, но включает и прагматический мотив: она ориентирована на изменение жизненного мира посредством нашего действия. Жизненный мир

— это действительность, которую мы модифицируем своими действиями и которая, с другой стороны, модифицирует наши

78

действия. Но это означает так же, что я должен истолковывать, интерпретировать эту мою действительность в целях своих действий. Эта интерпретация основывается на запасе прежнего опыта, который я приобрел сам, который был передан мне моими ближними и т.д. Этот запас знаний служит схемой моей интерпретации; весь мой опыт я оцениваю, опираясь на это знание, он для меня является типовым, но не упорядочен систематически. Запас знаний жизненно важного мышления — это совокупность само собой разумеющихся действий, меняющихся в зависимости от ситуации, с «горизонтом», за которым начинается неопределенность. Запас знаний состоит из решений проблем, которые в определенной ситуации воспринимаются как бесспорные, но в прошлом были конституированы интерпретациями «горизонта». Интерпретации «горизонта» определяются прагматическими мотивами, то есть, если действительность не поддается нашим действиям, совершаемым на основе имеющегося знания, и становится проблематичной, «горизонт» нашего знания должен быть интерпретирован заново, но лишь в той степени, в какой этого требует наша проблема; затем интерпретация прекращается. Таким образом, наше знание и его типизация представляют собой наслоение прошлых, ситуативно обусловленных проблем.

Но в то же самое время как знание повседневности ориентировано прагматически, не систематично, а его целью является несомненность, теоретическое знание отличается тем, что интерпретация выходит за рамки прагматических проблем, стремится к систематизации, и сомнение может быть сделано принципом приобретения знаний. Таким образом, жизненный мир повседневности — это не единственная реальность, но ей мы отдаем предпочтение из-за большого интереса к встрече с этой реальностью. В то же время это мир повседневных действий. Его структура характеризуется пространственными, временными и социальными напластованиями. Жизненный мир в первую очередь ориентирован на «здесь и сейчас», на зону досягаемости моего действия во времени и пространстве, причем существенную роль играет понятие внутренней продолжительности потока сознания, которое было введено Бергсоном: опыт во временном отношении переживается в нашем сознании не как законченный элемент или единство, а как длительность и связь. Актуальный опыт, прошлый опыт и предвосхищенный опыт объединяются в смысловой связи ситуативного переживания и обосновывают «субъективное время».

79

Понимание как процедура познания с учетом социального мира является основным принципом естественной установки, то есть интерпретации поведения других с помощью моего запаса знаний, который включает также знание обоюдности этой интерпретации. Исходя из практических цепей предполагается, что точки зрения действующих взаимозаменимы и существует согласование релевантных систем (индивидуальные отличия считаются несущественными). Все вместе образует основной тезис взаимных перспектив, то есть предполагается, что принимаемый мною как данность жизненный мир принимается и другим как такая же данность. Взаимные перспективы являются предпосылкой того, что мы можем приспособиться к жизненному миру в его речевом выражении.

Существуют социальные отношения, одни из которых представляют собой непосредственные живые Мы-отношения, другие же не обязательно являются конкретными Мы-отношения- ми: властитель—подданный, начальник—подчиненный и т.д. Из этого формируется Вы-установка как тип. Типизация может содержать также элементы воспоминаний о живущих ближних; тогда они именуются «персональными типами». Если рассматривать их исходя из определенных типичных функций, то можно назвать их «типами поведения». Если затем привлечь сюда личности, то появившиеся таким образом типы можно назвать «типами функционеров». Они характеризуются высокой степенью анонимности. Вы-отношение различается по отношению предков и потомков, истории, будущего, поколений.

При этом субъективный запас знаний обусловлен обществом. Поэтому он в основном не приобретен непосредственно самим человеком, а изучен. Историческая социальная структура предопределена уже самым ранним опытом. Общественная обусловленность субъективного знания о жизненном мире заключается в том, что субъективно значимые структуры, с одной стороны, зависят от их социальной данности, а с другой стороны, общество наложило отпечаток на биографию каждого. Социализация субъективно значимых структур обусловливает определенное истолкование ситуаций и других людей, которые взаимодействуют с нами в этой ситуации. Релевантные структуры были получены в различных ситуациях большей или меньшей непосредственности и анонимности. При этом Мы-отношения самой ранней социализации действуют как фильтр, обусловливающий определенный выбор.

«Жизненный мир как область практики» означает, что жизненный мир понимается как основа и исходный пункт действий.

80