§ 4. Право кредитора расторгнуть договор

только в отношении будущих частей исполнения

(перспективное расторжение)

Помимо указанного выше права на пропорциональное расторжение кредитор вправе рассчитывать и на такой сценарий расторжения, при котором он не отказывается от той части исполнения, которую должник просрочил или осуществил ненадлежащим образом, но расторгает договор в отношении тех частей исполнения, которые должны были быть осуществлены в будущем.

В целом такой сценарий расторжения можно обозначить как перспективное расторжение в силу того, что его эффект направлен исключительно в отношении тех частей исполнения, которые должны были осуществляться в будущем и к моменту расторжения еще не созрели.

Представим, что поставщик по рамочному договору отгружает в адрес покупателя партии товара, но покупатель систематически задерживает оплату. В очередной раз не получив оплату, поставщик обращается в суд с иском о взыскании долга за очередную партию. Вправе ли он расторгнуть договор в отношении всех запланированных на будущее поставок, сохранив в силе все ранее осуществленные должником части исполнения, включая свое право на взыскание просроченного платежа за последнюю отгрузку? Безусловно, да.

Возможна и другая вариация данного примера, когда поставщик, регулярно сталкивающийся с просрочками платежа, в очередной раз получает оплату со значительной просрочкой. Вправе ли он принять такое ненадлежащее исполнение и одновременно расторгнуть договор в отношении будущих партий? Конечно же да, если нарушение достаточно существенно, чтобы оправдать прекращение договора.

В обоих случаях кредитор получает право на расторжение договора в отношении будущих частей исполнения, сохраняя договор в силе в отношении тех частей, которыми стороны уже обменялись в прошлом, а также той части исполнения, которая еще не осуществлена должником или осуществлена должником ненадлежащим образом.

При доказывании существенности нарушения для целей оправдания такого сценария расторжения важнейшую роль приобретает фактор утраты доверия к дальнейшему надлежащему исполнению, который мы подробно разбирали выше. Здесь кредитор, столкнувшийся с нарушением в отношении одной из частей исполнения, не желает повторения этого в будущем и в связи с этим расторгает договор. Тем не менее мотивы выбора такого сценария расторжения и факторы, учитываемые при определении существенности нарушения, могут не ограничиваться утратой доверия. Могут приниматься во внимание и значительность ущерба, и частота и размер самих нарушений, и утрата кредитором интереса в исполнении договора, и другие факторы.

В этой связи не совсем удачным представляется подход, избранный разработчиками Венской конвенции 1980 г., которые в п. 2 ст. 73 связали право кредитора, столкнувшегося с нарушением должником своего обязательства в отношении одной из партий товара, расторгнуть договор применительно ко всем будущим поставкам исключительно с условием предвидимости будущего нарушения. Согласно данной норме, если нарушение поставщиком договора применительно к одной из партий дает покупателю достаточные основания предполагать, что в отношении будущих поставок произойдет существенное нарушение договора, покупатель вправе расторгнуть договор на будущее, при условии что он объявил об этом в разумный срок. Как отмечают комментаторы Венской конвенции, данная норма в принципе являет собой частное проявление общего положения о праве расторжения при предвидимом нарушении на случай уже состоявшегося нарушения в отношении одной из партий, но при этом подразумевающее определенную специфику (например, неприменение требования о запросе дополнительных гарантий) <557>.

--------------------------------

<557> Liu C. Avoidance in the Case of an Installment Contract. 2nd ed.: Case annotated update (June 2005) (текст доступен в Интернете: http://www.cisg.law.pace.edu).

Данная норма Венской конвенции, во-первых, излишне сужает права кредитора, лишая его права расторгнуть договор в отношении будущих частей исполнения (партий) в ситуации, когда он не может доказать предвидимость нарушения. Например, представим себе, что в результате просрочки в исполнении одной из частей кредитор теряет интерес и в сохранении договора. Неужели он не может расторгнуть договор в отношении будущих поставок, не доказав предвидимость повторения данного нарушения?

Во-вторых, данная норма создает определенную конкуренцию в отношении ст. 72 ВК, которая устанавливает право кредитора расторгнуть договор при предвидимом нарушении. Если ст. 72 ВК говорит о явности (clear) будущего существенного нарушения, то ст. 73 ВК как будто бы снижает требования к кредитору, указывая на достаточные основания (good reasons). В литературе, посвященной Венской конвенции, отмечалось, что такое "понижение планки" связано с тем, что здесь опасения кредитора строятся уже на состоявшемся нарушении <558>. Тем не менее очевидна некоторая надуманность такой градации степени предвидимости нарушения.

--------------------------------

<558> Honnold J.O. Uniform Law for International Sales under the 1980 United Nations Convention. 3rd ed. The Hague, 1999. P. 443 (текст доступен в Интернете: http://www.cisg.law.pace.edu); Liu C. Avoidance in the Case of an Installment Contract. 2nd ed.: Case annotated update (June 2005) (текст доступен в Интернете: http://www.cisg.law.pace.edu).

Более разумным было бы указание на право кредитора расторгнуть договор в отношении всех запланированных на будущее частей исполнения, если нарушение достаточно существенно, чтобы оправдать такой сценарий расторжения. Данная формулировка позволяет принять во внимание не только утрату доверия к надлежащему исполнению должником своих обязательств в отношении оставшихся частей или иные факторы, свидетельствующие в пользу существенности нарушения, но и факторы, свидетельствующие против существенности и подталкивающие к сохранению договора (например, значительные убытки, которые вызовет расторжение договора на стороне должника, вина кредитора).

Определенной спецификой обладает и применение в отношении данного сценария расторжения механизма Nachfrist. Как мы помним, согласно общему правилу, если кредитор заявляет требование (предложение) об устранении нарушения в разумный срок, то возникает мораторий на расторжение договора, и, соответственно, если должник сможет в данный срок устранить нарушение, то кредитор не вправе расторгнуть договор. Теперь представим, что кредитор предоставил должнику дополнительный срок на устранение нарушения, допущенного в отношении одной из частей исполнения, и должник устранил его. Означает ли это, что кредитор лишается права расторгнуть договор не только в отношении данной части исполнения, но и на будущее в отношении всех оставшихся частей? На самом деле, как не сложно догадаться, устранение нарушения не дезавуирует факт нарушения договора, в результате которого должник мог потерять интерес в сохранении договора. Кредитор, устанавливая разумный срок для устранения нарушения, по сути ограничивает себя в праве расторгнуть договор применительно к данной части исполнения. Но он не лишает себя права заявить о расторжении договора на будущее на основании того факта, что нарушение произошло. Ведь в большинстве случаев устранение нарушения приводит к тому, что в итоге кредитор получает исполнение с просрочкой. Соответственно, даже если должник устранил допущенное в отношении одной из частей исполнения нарушение, кредитор вправе расторгнуть договор в отношении будущих частей исполнения, если данное нарушение носит существенный характер. Так, представим себе договор поставки, по которому поставщик должен был отгрузить покупателю скоропортящийся товар (например, фрукты) тремя партиями в течение двух недель. Поставщик отгрузил первую партию, но не получил оплату. После того как просрочка в оплате составила неделю, поставщик предоставил покупателю дополнительный недельный срок для оплаты. Покупатель в конце данного дополнительного срока все-таки перечислил долг, и поставщик в связи с этим потерял право требовать расторжения договора применительно к уже реализованной партии. Но при этом итоговая просрочка в оплате и неизбежная приостановка поставщиком отгрузки двух оставшихся партий поставили под угрозу свежесть оставшихся на складе поставщика фруктов, в связи с чем он был вынужден, не дожидаясь погашения покупателем долга за первую партию, реализовать остаток по бросовым ценам через рынок. В итоге поставщик утратил интерес в продолжении исполнения данного договора в связи с тем, что у него не осталось товара для отгрузки. Данный пример показывает, что устранение должником нарушения в отношении одной из частей исполнения не исключает того, что нарушение будет квалифицироваться как существенное (например, в связи с утратой интереса или доверия) в отношении оставшихся частей исполнения.

Кроме того, следовало бы уточнить, что сложные правила о разумном сроке на расторжение в данном случае применяются также несколько по-особенному. Правила о разумном сроке на расторжение в случае перспективного расторжения применяются с учетом следующих особенностей.

Во-первых, некоторые правила о расчете разумного срока на расторжение при просрочке здесь неприменимы. Кредитор не теряет право на расторжение в случае, если он не заявил о расторжении в разумный срок после того, как он узнал или должен был узнать о том, что впавший в просрочку должник готовится к исполнению. Не теряет он права на расторжение и в том случае, если не заявил о расторжении в момент принятия просроченного исполнения. В двух указанных случаях незаявление кредитором о расторжении лишает его права отказаться от принятия данного просроченного исполнения, т.е. расторгнуть договор в части данного исполнения. Такой частичный отход от общих правил о разумном сроке на расторжение обусловлен тем, что данные общие правила разработаны на тот случай, когда кредитор намеревается отказаться от той части исполнения, которую должник просрочил. Поэтому мы обязываем кредитора объявлять о расторжении как можно раньше, чтобы должник мог избежать ненужных расходов на осуществление данного исполнения. В ситуации же, когда кредитор не намерен отказываться от принятия исполнения в данной части и желает расторгнуть договор только в отношении будущих частей, такой необходимости защищать должника от ненужных расходов в отношении данного исполнения нет. Но при этом есть необходимость предотвратить ненужные расходы должника и исключить неопределенность в отношении будущих частей исполнения. Поэтому если кредитор не собирается отказываться от того исполнения, которое просрочено, но хочет защитить свои интересы на будущее, расторгнув договор в отношении оставшихся частей исполнения, то он должен заявить о расторжении договора в течение разумного срока после того, как он узнал или должен был узнать об осуществлении должником просроченного исполнения.

Во-вторых, согласно общему правилу, если кредитор, получивший ненадлежащее исполнение, заявляет требование об устранении нарушения, разумный срок на расторжение начинает течь с момента, когда дополнительный срок на устранение нарушения безрезультатно истек или должник прямо отказался его устранять. Но вполне возможно, что должник устранит нарушение в течение данного дополнительного срока. В таком случае кредитор не вправе заявить о расторжении договора в отношении данной нарушенной части исполнения. Но, как мы указали выше, при этом кредитор не лишается права расторгнуть договор в рамках сценария расторжения договора на будущее. Устанавливая разумный срок для устранения нарушения, кредитор ограничивает себя в праве расторгнуть договор применительно к данной части исполнения, но не лишает себя права заявить о расторжении договора на будущее. Поэтому кредитор вправе заявить о расторжении на будущее, даже если должник вовремя устранил нарушение. Но право кредитора заявить о расторжении договора на будущее должно быть ограничено разумным сроком, и этот разумный срок должен рассчитываться с момента устранения дефекта. Таким образом, общее правило о разумном сроке на расторжение при соблюдении кредитором процедуры Nachfrist в случае дефектного исполнения должно быть несколько модифицировано применительно к случаю с расторжением договора в отношении будущих частей исполнения.

Таким образом, в обоих вышеприведенных случаях кредитор теряет право заявить о перспективном расторжении, если не заявит об этом в течение разумного срока после того, как должник устранил нарушение в отношении одной из частей исполнения. Иначе мы допустили бы явную несправедливость, когда кредитор, получив от должника просроченное исполнение в отношении одной из частей, сразу не заявляет о том, что данное нарушение привело к утрате интереса в сохранении договора, и тем самым дает понять должнику, что он готов принимать исполнение и по оставшимся частям. Обнадеженный должник прикладывает все усилия, чтобы следующую часть исполнения осуществить надлежащим образом и не повторить нарушение, неся при этом соответствующие расходы, а по прошествии энного количества времени, когда должник уже предлагает кредитору принять следующую часть исполнения, кредитор неожиданно вспоминает о прошлом нарушении и заявляет о перспективном расторжении договора, отказываясь принимать подготовленную должником часть исполнения. Данное развитие событий является недопустимым. Именно поэтому мы даем кредитору право принять исполнение нарушенной части и при этом расторгнуть договор на будущее, но ограничиваем реализацию права на перспективное расторжение разумным сроком в целях привнесения в отношения сторон определенности и во избежание несправедливого попрания интересов должника и несения им лишних расходов.

В целом стоит заметить, что российское законодательство, в отличие от Венской конвенции, прямо перспективный вариант расторжения не предусматривает, но не потому, что оно не допускает его, а в силу того, что оно вообще крайне поверхностно и недопустимо упрощенно регулирует расторжение договора как способ защиты прав кредитора. Поэтому право кредитора придать расторжению сугубо перспективный эффект должно признаваться, несмотря на отсутствие в законе внятных положений на сей счет. Это право, так же как и в других подобных случаях правового вакуума, может выводиться из аналогии права и принципов разумности, справедливости и добросовестности (ст. 6 ГК).