—Часть I —

(3)Суверены поступают на основе принципа международной вежливости таким образом, чтобы права, приобретенные в пределах власти одного правительства, сохраняли свою силу везде при условии, что они не наносят ущерб полномочиям или правам такого правительства или подвластным ему лицам»187.

Данные рассуждения голландских юристов открыли дорогу для последующих многочисленных теорий, предлагающих рассматривать принципы международного публичного права в качестве основы решения коллизионной проблемы. Они также подготовили основу для формулирования разнонаправленного подхода, поскольку критерии применения иностранного права в изложении данных голландских авторов стали обосновываться не отличительными характеристиками тех или иных материально правовых норм, а абстрактными правилами (принципом международной вежливости и идеей о существовании приобретенных прав).

4.1.3.Критика теории статутов

В XIX в. теория статутов была подвергнута критике в трудах немецкого ученого Вехтера и других авторов. Была убедительно продемонстрирована теоретическая несостоятельность попыток априорного разделения всех материально правовых норм на определенные группы, каждой из которых свойственен свой принцип действия в пространстве и по кругу лиц. В обобщенном виде критика теории статутов представлена в работе А.А. Рубанова: «Предложенную постглоссаторами теорию прикрепленности следует расценивать исходя из того, что ее авторы были юристами, средневековыми по своему мировоззрению. Сама идея о прикрепленности правовых норм к предметам материального мира была вполне в духе того времени. В феодальном обществе человек был прикреплен разветвленной сетью связей – к земле, сеньору, общине, цеху, гильдии, церковному приходу и т.п. Постглоссаторы добавили к этому еще и прикрепленность людей и вещей к нормам права. При этом они совершили

187. См. принципы У. Губера в английском переводе Лоренцена в след. работе: Kay H. A Defense of Currie’s Governmental Interest Analysis // Recueil des Cours / Collected Courses of the Hague Academy of International Law. Vol. 215. 1989 III. P. 23–24. Об основных идеях теории У. Губера см. также: Yntema H. The Historic Bases of Private International Law. P. 307. К. Липштайн приходит к выводу о том,

что У. Губер полностью отказывается от техники теории статутов, поскольку он не признает универсальных правил о действии материальных норм в простран- стве и по кругу лиц, однако в его работах отсутствует конкретная коллизион- ная методика, которая была бы способна заменить теорию статутов (Lipstein K. Principles of the Conflict of Laws, National and International. Р. 14–16).

— 82—

— Глава 4 —

теоретическую ошибку. Нормы права не являются категорией, стоящей в принципе рядом с предметами материального мира, будь то вещи или люди. Так как правовые нормы принадлежат к сфере политико юридической надстройки, им не присуща прикрепленность к предметам. Этой прикрепленности не создает, в частности, воздействие правовой нормы. Действие права состоит в регулировании социальных отношений»188.

Основываясь на проведенном выше анализе коллизионных теорий средневекового периода, можно сделать следующие выводы. Уже в трудах первых коллизионистов (итальянских постглоссаторов XIII–XIV вв.) находят выражение истоки как однонаправленного, так и разнонаправленного подходов. Именно в этот период стихийным образом при решении конкретных практических казусов средневековыми юристами были подмечены связи между различными видами имущественных и личных неимущественных отношений, регулируемых частным правом, с одной стороны, и применимостью различных правопорядков, с другой стороны, которые в последующем были положены в основу двусторонних коллизионных норм, являющихся проявлением разнонаправленного подхода.

Однако в последующем (в трудах французских и голландских юристов XV–XVII вв.) исторические условия данного периода и общий уровень правовой мысли привели к практически полному преобладанию одной из разновидностей однонаправленного подхода – теории статутов. Данная теория была основана на классификации всех материально правовых норм на несколько (две или три) групп, каждой из которых приписывалась определенная пространственно персональная сфера действия. Разделение материально правовых норм на группы производилось преимущественно на основе определения объекта действия нормы (лица или вещи), т.е. с использованием идеи о прикрепленности материально правовых норм к объектам физического мира (лицам или вещам). Невозможность построения коллизионной теории на такой достаточно примитивной теоретической базе привела к разрушительной критике теории статутов в первой половине XIX в., в результате которой теория статутов была практически полностью вытеснена учением Савиньи о разнонаправленном подходе. Вместе с тем некоторые идеи статутариев (в частности, идея о возможности определения пространственно персональной сферы действия материально правовых норм исходя из анализа явно выраженной или подразумеваемой цели издания

188. Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия на- циональных правовых систем. С. 137.

— 83—

— Часть I —

норм и намерений соответствующего законодателя) были положены в основу более поздних разновидностей однонаправленного подхода189.

4.2.Разновидности однонаправленного подхода

вколлизионной доктрине

второй половины XIX – первой половины XX в.

4.2.1. Разновидности однонаправленного подхода, основанные на использовании понятия «суверенитет» и других категорий международного публичного права

Следующим удобным историческим моментом, когда однонаправленный подход мог снова перехватить инициативу у сформулированного Савиньи разнонаправленного подхода, был рубеж XIX и XX вв. Этот период связан с победой партикуляристов в рамках развития разнонаправленного подхода, которые полагали, что исторические, культурные

исоциально экономические особенности предопределяют появление не совпадающих между собой коллизионных норм в разных странах мира. Несмотря на то, что идеи партикуляристов более адекватно отражали практические реалии, они значительно ослабляли теоретическую привлекательность разнонаправленного подхода, поскольку серьезно усложняли механизм применения коллизионных норм, а также делали недостижимой основную задачу, поставленную перед международным частным правом Савиньи, – цель международного единообразия решений. Образовавшаяся антиномия (противоречие) между трансграничными по своему характеру целями международного частного права

ипреимущественно национальными способами их достижения ставила под удар теоретическую обоснованность разнонаправленного подхода.

Неслучайно, что именно с данным периодом связано появление нескольких теорий, являющихся разновидностями однонаправленного подхода. Большая часть этих теорий рассматривала международное частное право в качество арены столкновения суверенитетов различных стран. Выдвигался тезис о том, что принятие отдельно взя-

189. К. Липштайн делает интересное замечание о том, что присущее всем стра- нам деление вопросов на относящиеся к процессуальному праву (где практиче- ски безоговорочно доминирует применение lex fori) и материальному праву (где широко применяется иностранное право) также имеет в своей основе классифи- кацию правовых норм, осуществляемую с помощью подхода, присущего средне-

вековой теории статутов (Lipstein K. Principles of the Conflict of Laws, National and International. P. 7).

— 84—

— Глава 4 —

тым государством двусторонних коллизионных норм, определяющих пределы применения как собственного, так и иностранного права, является вторжением в сферу суверенитета других государств, поскольку каждое государство имеет присущее ему право самому определять сферу действия своих правовых норм. Данный тезис объяснялся немецким коллизионистом конца XIX в. К. фон Баром следующим образом: «Признание компетентным права государства, которое само не желает принять такой результат, является неравным отношением к последнему. Получается, что государство по месту нахождения суда заявляет о своем преимуществе и налагает некое «суперправо». При этом суд этой страны действует в качестве верховного суда, который заставляет нижестоящий суд, отказавшийся от признания своей компетенции, рассмотреть спор по существу. Все государства равны и заслуживают уважения друг к другу. Не может иметь места принудительная компетенция (или, иными словами, ситуация, когда одно государство решает за другое, в каких случаях применимы материально правовые нормы такого другого государства. – А.А.)»190.

Описанные идеи, обосновывающие необходимость обращения на стадии решения коллизионной проблемы к иностранному праву в целях определения его применимости, развивались в работах таких немецких коллизионистов конца XIX в., как Шнелл (Schnell) и Ниднер (Niedner). Указывая на то, что коллизионные нормы являются национальными­ по своей природе (т.е. используя постулаты партикуляристов, сформулированные ими в рамках разнонаправленного под-

190. Vischer Fr. General Course on Private International Law. P. 38. Дореволю-

ционный российский ученый А. Пиленко, чья теория, разработанная в рус- ле однонаправленного подхода, получила большую известность на Запа- де, следующим образом красочно критикует разнонаправленный подход, который он олицетворяет понятием «Школа»: «…доколе мы будем выдавать за международное конфликтное право нормы квази международные, яс- ного мышления в области нашей науки не получится. Нам придется посто- янно бороться с бесформенными чудовищами, непонятными и неуловимы- ми, – доколе мы не оздоровим своей мысли. Если человек болен и у него на лице вскакивают прыщи, то обязанность доктора заключается в том, что- бы сказать: избавьте этот организм от указываемой мной болезни, – и пры- щи, которые вы тщетно засыпаете пудрой, уничтожатся сами собой. Поня- тия публичного порядка, отсылки, comitas и Näherberechtigung суть прыщи на лице науки частного международного права. Школа ходит вокруг них с паллиативами, заклеивая их мушками и засыпая пудрой. Между тем сто- ит оздоровить самое существо нашей науки для того, чтобы все … «ирраци- ональные величины» пропали сами собой» (Пиленко А. Очерки по система- тике частного международного права. 2 е изд. Петроград, 1915. С. 414–415).

— 85—

— Часть I —

хода), они приходили к выводу, что такие нормы могут определять пределы действия только собственного права, в то время как определять сферы действия различных правопорядков могут только нормы международного публичного права191. Для определения возможности применения иностранного права нужно руководствоваться не собственными коллизионными нормами, а обращаться к коллизионным нормам соответствующего иностранного государства. Таким образом, в представлении данных ученых национальное коллизионное право каждого государства должно было представлять собой систему односторонних (определяющих случаи применения только собственного материального права) коллизионных норм. Суд, имеющий дело с трансграничным отношением, должен был обратиться к коллизионному законодательству всех затронутых правопорядков для того, чтобы определить, материальные нормы какой страны распространяют свою сферу действия на данное отношение. Аналогичные идеи развивались французским ученым Нибуайе (Niboyet) и американским юристом Зоном (Sohn).

Указанные теории получили определенное распространение не только в доктрине, но и оказали влияние на законодательство. Ярким историческим примером является история разработки и принятия Вводного закона к ГГУ 1896 г. Несмотря на то, что в проекте соответствующие коллизионные нормы были сформулированы в качестве двусторонних, в итоговом тексте законодательного акта они были редуцированы до односторонних коллизионных норм, определяющих пределы применения только немецкого материального права192. Решающим при этом были именно соображения немецкого министерства иностранных дел (Auswärtiges Amt), которое полагало, что двусторонние коллизионные нормы могут быть расценены другими государствами в качестве посягательства на их суверенитет193.

Здесь мы встречаемся с важной особенностью, разделяющей исходные представления сторонников разнонаправленного и однонаправленного подходов в отношении природы международного частного права. Голландский ученый А. Страйкен обращает внимание на наличие двух коренным образом различных подходов к международному частному праву: «Мы

191. См. изложение основных идей Шнелла и Ниднера в след. работе: de Nova R. Historical and Comparative Introduction to Conflict of Laws. P. 572–573.

192. Следует также отметить, что с формальной точки зрения односторонние коллизионные нормы содержались и в Французском Гражданском Кодексе 1804 г.

193. Формальная замена односторонних коллизионных норм на двусторонние произошла в Германии только при принятии новой редакции Вводного закона к ГГУ в 1986 г. См.: von Hoffmann B., Thorn K. A.a.O. S. 41, 178.

— 86—

— Глава 4 —

можем рассматривать международное частное право преимущественно

вкачестве области права, имеющей в качестве своего предмета отношения между государствами, включая разграничение законодательных полномочий в частноправовой сфере, связанной с регулированием трансграничных частноправовых отношений, а также полномочий на осуществление правосудия касательно таких частноправовых отношений … Мы также можем рассматривать международное частное право преимущественно

вкачестве области права, имеющей в качестве своего предмета частноправовые отношения, которые с точки зрения страны суда не являются чисто внутренними, поскольку существует имеющее значение связь с по крайней мере одной иностранной правовой системой. При таком подходе определение применимого права является не разрешением вопросов международного публичного права или иностранных политик, а отражением наших представлений о необходимости обращения к иностранному праву, применение которого не расценивается в качестве щедрой уступки или даже привилегии противоборствующему иностранному государству…»194

Использование однонаправленного подхода, предполагающего определение сферы действия иностранных материально правовых норм исходя из предписаний издавшего их иностранного законодателя неизбежно приводит к акцентированию публично правовых интересов соответствующих государств. Именно данные интересы превращаются в наиболее важные нормообразующие факторы, которые для целей настоящего исследования можно назвать «публичными факторами». Это коренным образом отличает однонаправленный подход от разнонаправленного подхода, который оценивает международное частное право через призму частных интересов и, по общему правилу, рассматривает различные правопорядки в качестве равноценных и взаимозаменяемых, делая акцент на нейтральных по своей природе коллизионных нормообразующих факторах.

Неслучайно, различные теории, развиваемые в рамках однонаправленного подхода, в немецкой доктрине принято относить к так называемой политической школе (politische Schule)195.

Ксередине XX в. в связи с невозможностью обоснования наличия каких либо международных обязательств в части использования тех или

194.  Struycken A. Op.cit. P. 194–195.

195. См., например: von Bar Chr., Mankowski P. A.a.O. S. 525. Указанные корен-

ные различия разнонаправленного и однонаправленного подходов в понимании природы, задач и функций международного частного права также четко указы-

ваются Г. Рюль (Handwörterbuch des Europäischen Privatrechts. Bd. 2. S. 1551–1552 (автор статьи “Unilateralismus” – G. Rühl).

— 87—