Siaset-name_Kniga_o_pravlenii_vazira_XI_stoletia_Nizam_al-Mulka__Literaturnye_pamyatniki__-_1949

не отмечен историческими хрониками. Табари называет вазиром Бахрам Гура Михр-Нарсэ,3 Фирдауси — Хурмузда.4

25(28—36). Рассказ о Хосрове Нуширване Справедливом, бедной старухе и наместнике Азербайджана, захватившем земельный участок старухи, в сильно сокращенном виде находится у Ауфи.5 Как и рассказ о-Бахрам Гуре (19)—исторически недостоверен.

26(36—37). Рассказ о цепи справедливости и осле-челобитчике находится также в составе рассказов Ауфи.6

29 (38—40). Рассказ об обычае царей Аджама совершать публич-

и „Скасет-намэ"5 рассказ о гибели Иездегерда Грешника (399—420);9

чении этого имущества, находится как в составе рассказов „Насаих

12 М у х. Н и а.- а д - д и н, VIII, 80.

состоянии,— первый из серии газнезидских рассказов „Сиасет-намэ"* Оба упомянутые в „Сиасет-намэ" ИШ и ТШ полководца выступают в мемуарах Бейхаки, как действующие исторические лица: Али Нуштегин—Ахмед б. Али Нуштегин; он известен как командующий газневидскими войсками в Кермане и усмиритель тусского восстания;1 Мухаммед Араби—Мухаммед А "араби; упоминается у Бейхаки

зов „Насаих ал-мулук" Газали.3 Абу-Али ад-Даккак, суфий, старший современник известного мейхенейского старца Абу-Саида ум. в 405 (=1015) г. Абу-Али Мухаммед б. Ильяс принадлежал к боковой ветви саманидекой династии и в течение некоторого

телем Хорасана — единственный случай среди известных мне источников о керманской династии ильясидов, история которой до настоя-

1 Б е й х а к и ТИ, III, 437—439; см. также Б. Н. 3 а х о д е р. Хорасан и образование Сельджукского государства.

2 Б е й х а к и ТИ, 360.

3ИШ, фр. пер., 66, п. 2.

4И бн Мискавейх, II—V, 252-53.

В ее дение в изучение па мят ни к а 281

щего времени не была темой сколько-нибудь полного научного обследования.

37 (44). Рассказ о беседе султана Махмуда с вазиром Ахмед-и- Хасан Мейменди оканчивается замечанием: ,^о него (Махмуда) не было наименования султан. Махмуд был первым лицом, который во времена ислама назвал себя султаном, а уж после него это стало обычаем". Как уже было указано В. В. Бартольдом, титулом султана до Махмуда именовали себя багдадские халифы.1 Панегирические стихотворения, посвященные Махмуду, также большей частью именуют этого государя эмиром, а не султаном. Повидимому, указание следует трактовать в духе сообщения „Табакат-и- Насири": „султан-воитель Махмуд был великим государем, первым из государей, кого именовали из столицы халифата титулом султан".2

41 (45—54). Рассказ о Мутасиме, портном-муэдзине,эмире-должни- ке и обиженном кредиторе находится в сочинении Танухи, откуда он, повидимому, и был заимствован Ауфи.3 В упомянутых сочинениях халифом назван не Мутасим, а Мутазид биллахи (279—289 = 892— 902). Одно из старейших упоминаний о труде Низам ал-мулька, находящееся в „Таджариб-ас-салаф" Хиндушаха, связано с этим рассказом; Хиндушах, ссылаясь на сочинение Низам ал-мулька, также называет халифом Мутазида.4 Этот рассказ „Сиасет-намэ" включает весьма интересное в историко-литературном отношении место. Укоряя эмира-насильника, халиф говорит: „Я ли не* тот, кто из-за мусульман попал пленником в Рум, снова выступил из Багдада, разбил румское войско, обратил в бегство кесаря, шесть лет разорял Рум, пока не разрушил и не сжег Константинополя, я до тех пор не вернулся, пока не основал мечети и не вывел тысячу людей из плена".5 Иная версия этих слов Мутасима находится в рук. ПБ,

стантинополя, построил соборную мечеть, а ту девушку вывел из плена кесаря". Слова, приписываемые „Сиасет-намэ" Мутасиму, исторически могут быть оправданы известными событиями, ознаменовавшими войну Мутасима с византийским императором Феофилом, окончившуюся взятием арабскими войсками византийского города Амории,1 называемой арабскими историками крайним или малым

ад-дином, в „Сиасет-намэ" скомпанованы вместе два сюжета: а) сношения султана Махмуда с Абу-Али-и-Ильясом по поводу захвата первым Рея, б) поход на куджей и белуджей у Ауфи во главе газиевидских войск стоит не „некий эмир", а сынсултана Махмуда — эмир Масуд.

События, описанные в письме на имя Абу-Али-и-Ильяса исвязанные с захватом султаном Махмудом Рея,находят подтверждение

3ИШ, фр. пер.,88, п. I.

4„Тарих-и-гозидэ"? 399.

5ИШ, фр. пер.? 98, п. I.

с Мух. Н и з . а д - д и н , VIII, 83—81.

Ирана, означал конец правления этого слабого и весьма преданного

как союзника султана Махмуда в походе на куджей и белуджей. „Сиасет-намэ" во всех вариантах (ТИ, ПБ и ИШ) соединяет

сохранили примитивное родоплеменное устройство, отличаясь по языку от жителей соседнего Кермана.4 Ибн - Миска'вейх сообщает, что решительная борьба против куджей и белуджей была предпринята не Махмудом, а- бувейхидом Азуд ад-даулэ. В сражении 1 Раби II 361 (=8/1 972) г.-куджи-и белуджи потерпели катастрофическое поражение, был захвачен в плен и казнен их вождь Иби Абн-р- Раджал Балусй; побежденные были выведены с принадлежащей им территории; на их место поселено земледельческое население.5 Замирение этого труднодоступного района, правда, вряд ли могло

1 О т б и перс, 382—386.

2См. 36 (43).

3„Худуд ал-алем"? 2об.

грабежах. Награбленное хранилось в крепости Бардсир.3 В повествовании „Сиасет-намэ" о хитрости, примененной газие-

видскими войсками вовремя похода на куджей и белуджей, нельзя не отметить ясновыраженный сказовый характер. Из известных мне высказываний по поводу рассматриваемого вопроса особенно привлекает внимание замечание издателя „Тарих-и-Систан", в котором издатель утверждает, что усиление султана Махмуда оказалось роковым для куджей, к сожалению, неприводя при данном утверждении какой-либо ссылки на источник.4 Между тем, рассказ о хитрости, примененной Махмудом, неможет ненапомнить о ряде подобных рассказов, кроме упомянутых в „Сиасет-намэ", и „Тарнх-и-Систан", как-то: рассказ Абу-Шуджа о хитрости, примененной в войне с куджами бовейхида Азуд ад-даулэ,5 рассказ о хитрости по отношению к куджам сельджукида Кавурда6 и т. д. Все это позволяет сделать вывод, что тема военной хитрости по отношению к куджам была весьма распространена в арабо-персидской литературе того времени, причем, как обычно в таких случаях, имена действующих лиц произвольно изменялись.

58 (67). Рассказ о Парвизе и Бахраме Чубине находится у Ауфи.7 На очевидные ошибки этого рассказа (Парвиз — царь Рума (?)f Бахрам Чубин — вазир Парвиза (?)) было указано еще Т. Нёльдеке.8

4 „Тарих-и-Систан", 86, прим. I. 5 А б у - Ш у д ж а , III—IV, 58.

Введение в изучение памятника 2 8 5

название Парвиза царем Рума еще может найти какое-то объясне-

имеем, очевидно, образец тех дидактических рассказов, которые весьма часто прикреплялись к именам некоторых сасанидских царей (Ардашир, Ануширван, Парвиз) и где интересы, диктуемые целями поучения, вытесняли историческую достоверность.2 Имеющееся в рассказе Сиасет-намэ сопоставление двух мечей, которые нельзя вложить

присвоившем золото воителя за веру, в сокращенной и несколько видоизмененной редакции встречается у Ауфи.4 Многочисленные рассказы-легенды, связанные с именем бувейхида Азуд ад-даулэ

династии, полное имя которого было по Маджмэ ал-Фусаха: Шамс

.ал-мульк Насир ал-Хакк Абу-л-Хасан Наср б. Ибрахим б. Наср

1„Тарих-и-Сиетан", 23—24 и 25—26.

2О поучительной литературе, связанной с именем Парвиза, см. Gast. R i c h t e r .

Studien zur Geschichte der älteren arabischen Fürstenspieg-el (Leipzig, 1932)

286 Введение в изучение памятника

(Илекхан) б. Али (Арслан-хан), по Тарих-и-Бухара: Шамс ал-мулък Наср б. Ибрахим б. Тамгач-хан правил с 460 (=1067) по 472 (=1079) гг. Датировка факта, о котором идет речь в рассказе, затруднительна; обмен посольством между Алп-Арсланом и Шамс ал-мулъком мог иметь место незадолго до последнего похода Алп-Арслана в Среднюю Азию в 465 (=1072) г.

83 (95—108). Отрывок „Сиасет-намэ", озаглавленный „Распоря-

саманидов, имеющее ряд параллелей в арабоязычных хрониках.3 В. В. Бартольд в „Энциклопедии ислама" впервые отметил, что

все повествование „Сиасет-намэ" о восстании Алптегина почерпнуто из позднейших гавневидских хроник. Нам представляется возможным значительно уточнить это предварительное и общее замечание на основании приведения параллельного текста из мемуаров Бейхаки.

Рассказ Бейхаки о справедливости эмира Масуда во время гургенского похода 426 (=1034/35) г.:

„Мавлана-задэ захватил у одного человека барана. Обиженный пришел к эмиру и пожаловался. Эмир остановил коня и сказал накибам: «требую сейчас же доставить этого Мавлана-задэ». Они поскакали и благодаря наступившей судьбе и пришедшему смертному часу привели Мавлана-задэ. А он получал бистагани. Эмир сказал ему: «Ты-.получаешь бистагани?» Сказал: «такое-то и столько-то». Эмир сказал: «зачем ты взял у этого (человека) барана и огорчил

1„Табакат-и-Насири*, 7.

2„Турк. в эпоху мояг. наш.*, 236.

3 И б н М и с к а в е й х , II—V, 191—192; И б н а л - А с и р ? VIII, 104.

покупал на серебро, — ведь ты получаешь бистагани и не являешься

и вооружение отдать хозяину барана и объявить во всеуслышание: всякий, кто совершит по отношению к народу этой области несправедливость, получит такое же возмездие".1

Не менее близким к повествованию Бейхаки является часть повествования „Сиасет-намэ", касающаяся приобретения Алптегином гуляма Себуктегина, отца будущего султана Махмуда.2

Имея в виду эти два параллельных отрывка, нельзя не прийти к заключению об общности источников как мемуаров Бейхаки, так „Сиасет-намэ". Таким образом, оригинал, откуда почерпнут дидактический рассказ „Сиасет-намэ", вряд ли может быть более позднего

Базида (Барбеда) за опального вельможу имеется в собрании рассказов Ауфи.4 Рассказ замечателен в том отношении, что точно указан источник, откуда почерпнут рассказ,— Абу-л-Касим Обейдаллах б. Ахмед б. Хордадбех, упомянутый в ИШ, как Хордадбех.

104 (118). Рассказ о старике, получившем вознаграждение от Нуширвана Справедливого за посадку дерева грецкого ореха, имеется в собрании рассказов Ауфи в двух вариантах, в одном

султана по материнской линии, несправедливо обвинившем старца