Siaset-name_Kniga_o_pravlenii_vazira_XI_stoletia_Nizam_al-Mulka__Literaturnye_pamyatniki__-_1949

Глава

сорок

первая

159

До

сего

в

титулах

царей

не

было

слов

„дуниа" — вселенная

и

„дин" — вера.

Повелитель

правоверных ал-Муктади би-амриллах

ввел в титулы султана Малик-шаха, да смилостивится над ним

господь! Муизз ад-дуниа

в-д-дин277

— „укрепляющий

мир

и веру". 13F

А

после

его

смерти это

стало

обычаем: у Баркиарука-Рукн ад-дуниа

ва-д-дин — „столп

мира

и

веры",

у

Махмуда — Насир

ад-дуниа

ва-д-дин—„защитник мира и веры", у

Исмаила — Мухьи ад-дуниа

ва-д-дин—„живящий мир

и

веру",

у

султана

Махмуда—Гияс

ад-дуниа

ва-д-дин — „помощь

миру и вере",2 7 8 женам царей также

пишут этот титул „ад-дуниа ва-д-дин"; этакое украшение и порядок

добавляют

к

титулам

царских

детей,

этот

титул

им

подобает,

потому

что

непосредственно

связывает

их

благо

с

благом „веры

и

мира", как краса царства и державы

слитны с продолжительностью

жизни

государя.

Но

вот удивительно,

что

самый ничтожный слуга

тюрок или какой-нибудь

гулям, плоховернее

которого нет, от кото-

рого вера и царство терпит

тысячи ущербов и изъянов, усвоил

себе титул муин

ад-дин — „помощник

веры",

тадж

ад-дин — „венец

веры". Первый вазир, которому титул ввели „ал-мульк", был Низам

ал-мульк,279 титулом которого

сделали Кавам ал-мульк — „поддержка

царства". Итак, мы и хотим

сказать,

что

титулы „дин", „ислам",

„даулэ"

подходящи

к

четырем

разрядам

людей:

во-первых,—

государю, во-вторых, — вазиру, в-третьих, — улемам,

в-четвертых, —

эмиру, который постоянно занят священной войной, способствует

победе

ислама. Всякого, кроме

этих,

кто вносит

„дин"

и „ислам"

в

свой титул,

пусть

накажут,

чтобы это послужило примером дру-

гим. Смысл

титула

в

том,

чтобы по нему признавали человека.-

Например, в каком-нибудь

собрании или сборище сидит сто человек,

и

в их

числе

находится

десять

человек

с именем

Мухаммед. Кто-

нибудь

закричит:

„Эй, Мухаммед!",

вот

и следует

отозваться всем

десяти

Мухаммедам,

сказав: „Я — здесь";

ведь

каждый

подумает,

что произносят его

имя. Если же

одному

дадут

титул

мухтасс —

„избранник", другому

— муваффак— „помощник", „содействующий",

третьему — камил — „превосходный",

четвертому

садид — „прямой",

пятому — рашид — „идущий

по

правильному

пути"

и

подобные

этому, то позовут его по титулу, он сейчас

же и поймет, что зовут

именно его. З а исключением

вазира,

туграи,

мустауфи, султанского

160

Сиасет-намэ

говорка по этому

случаю: „дом не устраивается двумя хозяйками,

хозяйство

разрушается". Когда

случается,

что вазир

неспособен,

а государь

нерадив, верный признак этого,

чтоодному

амилюпо-

ручают из дивана две должности. Сейчас существуют

лица, совер-

шенно неспособные}

а занимают десять должностей,

если ПОЯВИТСЯ

еще

какое-нибудь

другое дело,

они и его просят

и добиваются.

Не

задумаются, имеет ли этот

человек пригодность к сему или

пользующийся доверием, не имел бы одной

должности,

оставался

обойденным, особенно же те, кто имеет заслуги

при этой

державе,

чьи

достоинства,

мужество, верность — известны.

Удивительнее

же

всего то, что во все времена

приказывали

обязанности

тому,

кто

был

чист

верою,

благородного

происхождения,

воздержан

в жизни,

если

же

он не подчинялся, не

слушался и

не

соглашался,

то

воз-

тились по

пустому,

государь

проводил

время

в душевном

и

телес-

ном спокойствии. Теперь

это

распознавание ушло: если

даже

иудей

живет исполнением

должности

и

хозяйничанием у

тюрков,

то

и

зто

ладно, если

христианин

или

гябр, или кармат — тоже

ладно. У

них

полное равнодушие, нет у них

ни ревности к вере, ни бережливости

к доходам,

ни милосердия

к

народу. Держава

пришла

к

заверше-

нию и сей

раб

боится

плохого

глаза,

он

не

знает,

куда

поведут

эти дела. Во

времена Махмуда, Масуда,281

Тогрула

и

Алп-Арслана

ни один гябр, иудей, христианин

или

рафизит

не

осмеливался

по-

казаться

в

поле

или

пойти к

какому-либо вельможе, и все кадхуда

тюрков

были

знающими мутасаррифами2 8 2

и

честными

дабирами>

а худоверных

слуг

иракских

они к себе

не

подпускали,

никогда

не приказывали

им службы,

заявляя: „Они — единоверцы с

дейлем-

цами и их сторонниками. Как только

они укрепятся,

они

принесут

тюркам

ущерб,

а мусульманам

горести.

Врагов

лучше

в своей

среде

же дело дошло до того,

что двор

и диван

полон ими, у любого

тюрка десять —-двадцать

бегающих

перед ним

и принимающих все

пройти в эти двери и двор, заработать

кусок

хлеба. А султан Тог-

рул

и Алп-Арслан, — да

озарит бог

их могилу! — когда

слышали,

что

какой-нибудь

тюрок

или эмир допускал

к

себе

рафизита, де-

лали ему

выговор.

Рассказ

относительно

этого. Однажды

довели

до слуха

султана,

умершего

в

вере,

Алп-Арслана — боже,

освяти

его

дух\

— этакое*

Глава

сорок

в т

о р а я

1 6 3

Он

сказал

Ардуму

во

время приема: „Ты— мой враг и противник

царства". Услыхав это, Ардум упал

на землю, спросил: „О, госпо-

дин!

что

это за

слова? Я — нижайший

раб. Какой проступок я со-

вершил

против

господина в

служении

и

приверженности?" Султан

сказал: „Если ты не враг мне, зачем тебе

брать

на службу моего

врага?" Ардум спросил: „Кого это?" Султан ответил: „Дих-худа

из Абэ,285 дабира". Сказал:

„Кто бы

он ни был, пойдите и приве-

дите этого человека". Привели сейчас же. Султан спросил: „Эй,

человечишко! Ты

утверждаешь,

что

багдадский

халиф

не законен,

ты — рафизит?"288 Человечишко сказал: „Я — шиит". Султан сказал:

„Эй,

ты! муж

блудницы, шиитская

вера хороша для того, чтобы

прикрыть

веру

батинитов. Эта — плоха,

а

та — еще хуже". Прика-

зал

чаушам,287

чтобы

они

побили

его

и

полумертвым

выбросили

из дворца;288 затем обратился к

тюркам, сказал: „У этого челове-

чишка нет греха; грех на Ардуме за

то, что он взял на свою службу

неверного. А я несколько раз говорил, что

мы—-противники этого.

Свое владение

мы

добыли

силой, мы

все — чистые

мусульмане,

эти

же

иракцы — плоховеры,

приверженцы

Дейлема.

В настоящее

время всевышний возлюбил

тюрок,

потому что они чистые мусуль-

мане, не знают

блажи и вредных новшеств". Затем приказал, чтобы

принесли конского

волоса, дал

один волосок Ардуму, сказав: „Ра-

зорви". Ардум взял и разорвал. Потом дал десять волосков, он

разорвал,

затем

ссучил

много

волос

и

сказал:

„Разорви".

Не

смог разорвать.

Тогда

ci/лтан

сказал: „Враги—таковы же, их

можно разбить

по одному,

по двое, но когда они во

множестве,

их

нельзя

разбить.

Это —ответ

тебе

на

слова:

„Какое значение

имеет этот человечишко и

что

он

может сделать

державе?" Когда

ты заодно

с врагом,

происходит измена,

которую ты

готовишься

совершить по отношению самого себя, и по отношению к государю.

Если для

тебя

допустимо

делать с

собой

все, что ты хочешь, то

государю нельзя не принимать мер бдительности и предосторож-

ности,

предоставлять

жизнь

изменникам. Я должен

хранить

вас,

а вы — меня, так как бог, преславный и превеликий, поставил

меня иг

саларом над вами, не вас надо мною. Знайте, кто дружит с врагом

государя,

тем

самым

враг

государя.

Всякого,

ведь, кто якшается

с ворами и смутьянами, также считают

за такового". В то

время

11*

Мушаттаб и кази-имам Абу-Бекр.289

Султан

обратился

к ним и

спросил: „Что вы скажете относительно

моих

слов?"

Они сказали:

„Ты говоришь то, что говорят бог и пророки",

Предание. Затем

Мушаттаб

сказал: „Абдаллах

сын

Аббаса290

говорит: однажды пророк — над ним благословение

и мир! — сказал

Али, — будь доволен

им бог!:

„если ты

встретишь

людей, которых

называют рафизитами

за то^

что они

отказались

от

ислама, убей

их, ибо они безбожники".

Предание. Казн Абу-Бекр

сказал:

„рассказывает

Абу-Умамэ929]

что пророк, — благословение

и

мир

над ним!— сказал:

«в конце

верными».293 Он говорил: «В силу

этого стиха? кто в отношении

друзей пророка — да благословит

его бог! — совершит оскорби-

относительно

Абу-Бекраш — да

будет

доволен

им господь!: «Он

был второй

из двух, когда

они

были

вдвоем

в пещере». Пророк

да сказал тогда: «Не печалься,

так как

бог с нами». Кази Абу-Бекр

Предание, Джабир

сын Абдаллаха — 2 9 6

да будет

доволен им

господь! — передает:

„посланнику принесли

гроб с

покойником,

а он не совершил намаза, Ему сказали: «О,

посланник божий! мы

Г л а в а

с о р о к

в т о р а я

165

Предание. Кази Абу-Бекр сказал: „передает Абу-д-Дарда,298—-

божья милость

над ним!— что посланник—мир над ним!— сказал,

обращаясь к

Али, — божья

милость

над

ним!: «Хариджиты

для

тебя, как псы геены огненной»."

Предание. Мушаттаб сказал: „передает

Абдаллах сын Аббаса

мир над

ним!— сказал: «Кадариты299 и рафизиты

не являются

участниками ислама»".

Предание. Кази Абу-Бекр сказал: „передает Исмаил сын Саада —

милость

божия над ним!— о пророке: пророк —мир

над ним! —

сказал-

ссКадариты — маги моего

народа.

Когда

они заболевают,

не ходите их навещать,

умрут — не ходите к их гробу». Все рафи-

зиты принадлежат к кадаритскому

толку".

Предание. Мушаттаб

сказал:

.„Ум Сальмэ300 передает о послан-

нике,

благословение божье над

ним и

мир!:

«однажды послан-

ник

— мир и довольство

божье на

нем! — был у

меня. К нему по-

дошли Фатима и Али, — да будет

доволен

ими

господь! — чтобы

спросить

о чем-то.

Посланник— мир

над

ним!— поднял

голову ш

и сказал: «О, Али,

ты и семья

твоя будете в раю, но после тебя

появится народ, его

назовут

рафизиты; если встретишь их — убивай,

так

как

они — неверные».

Али

спросил: «О*

посланник

божий!

какой у

них признак?»

Посланник сказал: «Они не будут

присут-

ствовать

на пятничном

намазе,

не

будут делать

общей молитвы,

станут порицать предшественников»".

Многочисленны

относительно

этого

предания

и айаты. Если

166

Сиасет*намэ

кого-нибудь, пусть

придет, чтобы нам поглядеть

на''него". Сказал:

„Он не может притти в мечеть". Повелитель

правоверных Омар

сын Хаттаба — да

будет доволен им господь! — спросил: „Почему?

Омар так

сильно

ударил

по бедру кулаком Абу-Муса, что тот

сказал: „Полагаю,

бедро

мое сломано". Омар

сказал:

„Разве ты

не читал слов и приказа

великого господа, который

повелевает:

«Верующие!

в друзья себе не берите ни иудеев, ни назарян: они

друзья один другому».302 „Я его сместил сейчас

же,—рассказывает

Абу-Муса, — дал расчет".

пока Ардум его не

отпустил и вельможи не вступились

за Ардума

во время одного

пиршества.

Тогда он снова начал

благоволить

к Ардуму, предал этот

случай

забвению.

Теперь вернемся к

нашему разговору. Всякий раз

как прика-

зывает десять должностей одному человеку,

а десяти людям не

приказывает и

одной

должности;

в таком

государстве

будет

так много лиц обойденных и бездеятельных,

что нельзя и пред-

ставить.

Рассказ. Это вот на что похоже: если кто

стремится к разрухе

в государстве,

а все

время внешне

проявляет бережливость

в рас-

ходах и уверяет

владыку, что мир — спокоен, что нигде нет врагов

и противников,

которые могли бы оказать сопротивление, что вот

Глава

с о р о к вт о р а я

167

около четырехсот тысяч всадников состоят на

содержании, тогда

как было бы достаточно и семидесяти тысяч,

а во всякое время

при важных обстоятельствах

можно назначить и

других; кормление

хранилище станет

полным.

Когда эту

мысль

султан выскажет,

я буду знать, чьи

это слова,

и кто желает

смуты

в царстве! Ведь,

если содержат четыреста тысяч людей,

то

у господина будут вне

всяком случае

еще триста тридцать тысяч человек к тому же числу

прибавится, дабы быть живу.304

Когда

они

потеряют надежду

на

эту державу

и будут сброшены со счета,

они добудут „владыку

кулаха",305 сделают кого-либо

саларом

над

собой,

повсюду будут

совершать набеги, столько доставлять

хлопот, что

из-за того

дела

опустошатся

наследственные казнохранилища. Государством можно

любому лицу, обладающему

снаряжением, войском и казнохранили-

щем, восстают

против государя;

государство

приходит в смятение;

Так-то они поступили во времена Фахр ад-даулэ.

Рассказ. В

городе

Рее, во времена Фахр

ад-даулэ,308 вазиром

которого был Сахиб-Аббад, жил один богатый

гябр, которого звали

Бузурджумид. Он построил для себя на горе

Табарек309

сутудан,

который и сейчас стоит на том

месте, теперь

его называют Дидэ-

и-сипах-салар — „дозор

воевод";

он

находится выше

гробницы

Фахр ад-даулз.

Много труда

и золота

из казнохранилищ истратил

кричал намаз. Сутудан

стал недействительным (?). После этого тот

сутудан и назвали Дидэ-и-сипах-салар. И случилось так: под конец

146 правления Фахр ад^даулэ

фискалы донесли ему: „каждый день сорок

человек отправляются

к

этому

Дидэ-и-сипах-салар; остаются там

до захода солнца, затем спускаются

вниз и рассеиваются по городу.

Если кто у них спрашивает: „За каким делом каждый день вы туда

ходите?" Отвечают: „Для развлечения". Фахр ад-даулэ приказал:

„Приведите их ко

мне и принесите

все, что увидите у них". Люди

из придворных пошли, отправились

на ту гору, но не смогли войти

в то место. Они закричали снизу, те услышали, поглядели вниз,

увидели хаджиба

Фахр ад-даулэ

с людьми свиты. Спустили лест-

ницу. Когда хаджиб и

другие поднялись, они увидали расставлен-

ные шахматы, раложенные нард, чернильницу, калем, бумагу, ска-

терть с пищей, кувшин

с

водой,

глиняный кувшин и.. .3 l 2 Хаджиб