Конференции, семинары и стажировки
Одной из восхитительных сторон занятия наукой в СССР были частые конференции, которые проходили в различных замечательных местах. Это давало возможность познакомиться с новыми интересными людьми, завязать знакомство и подружится на многие годы. Конечно, основным их содержанием была всегда очень серьезная научная программа, сопровождавшаяся оживленным, иногда бурным обсуждением. Так можно было обкатать новые идеи и проверить предварительные результаты. Города и республики были самые разные: Минск, Москва, Киев, Ленинград, Рига, Талин, Суздаль, Ростов Великий, Самарканд, Ужгород, Новосибирск. Особенно гостеприимным был Ужгород, где ректором университета был Владимир Иванович Лендьел (венгр по национальности), который сам занимался физикой электрон-атомных столкновений. Нас принимали по-царски, атмосфера была самой дружеской, да и природа Закарпатья изумительна ее холмами и буковыми лесами. Здесь я познакомился с такими замечательными физиками как В.Н. Островский, В.П. Крайнов, М.В. Федоров, С.П. Гореславский. Я встретился и с зарубежными учеными – Анной Люльер, Питером Шором, Гаэтано Ферранте, Полем Коркумом, Говардом Рисом, Чарли Роудсом и др.
Особо хочу сказать о Вале Островском, моем чудесном, слишком рано ушедшим из жизни друге. Валя был очень сильным теоретиком с широким диапазоном интересов в атомной физике и прекрасной техникой аналитических вычислений. Его работы по атомной физике и сейчас служат источником новых идей. А для меня он открылся другой чисто человеческой стороной – очень тонким философским восприятием мира и теплотой отношений.
Еще один уникальный человек – Владимир Павлович Крайнов, ученик академика А.Б. Мигдала. Его отличительная особенность, которая меня всегда восхищала, – веселое очень непосредственное восприятие и жизни и науки. Кажется, он не способен стареть. Широчайший охват физики, позволил В.П. получить прекрасные результаты в целом ряде разделов физики, а также написать очень ясные и полезные книги.
Важной составляющей и обязательной традицией физической науки в СССР было проведение научных семинаров. Вообще, научный семинар предполагает достаточно свободное обсуждение заданной темы всеми участниками после основного доклада. Это требует определенной культуры проведения научной дискуссии. И вот здесь в ряде коллективов возникали серьезные проблемы. Глубокое заблуждение считать, что истина рождается в спорах. В спорах она чаще погибает. Другое дело, что опытный спорщик может заставить оппонента раскрыться и рассказать куда больше, чем он собирался, и тогда истина благополучно меняет своего хозяина. Такое тоже бывает. Истина же рождается в размышлениях и экспериментах.
В моем родном университете ВГУ на кафедре теоретической физики семинары протекали очень бурно. Вначале, по молодости меня это очень заводило, поскольку представления были уникальные. Однако потом, когда новизна приелась, я понял, что там впустую теряется время, а эмоции уходят в свисток.
Довелось мне побывать и на многих других семинарах. Прекрасный семинар был у П.Л. Капицы в институте физических проблем. Обстановка была серьезной, но домашней. Петр Леонидович не изображал из себя всезнайку и по спорным вопросам часто по-простому просил высказаться научных светил, которые сидели в первом ряду вместе с ним. Единственным для меня недостатком было то, что там страшно курили, и все что писалось на доске, плавало в густом табачном дыму.
Интересно и содержательно проходили семинары в Физико-техническом институте им. А.Ф. Иоффе АН СССР в Ленинграде. Я выступил там по приглашению М.Я. Амусьи. Дело в том, что решая задачу о взаимодействии атома с лазерным излучением очень большой интенсивности, я выдвинул идею о возможности возбуждения внешним колеблющемся электроном, движущемся в оптическом поле, внутренних электронов атома за счет кулоновского взаимодействия. Я написал по этому поводу небольшую статью со своим другом еще со школьных и университетских лет А.В. Бердышевым и направил ее в журнал «Письма технической физики» в Ленинграде. Там она попала Мирону Амусье. В это время его сотрудник Миша Кучиев выдвинул совершенно аналогичную идею, красиво назвав эффект «атомной антенной». Мирон, увидев мою статью, настоял, чтобы Миша срочно направил свою работу в «Письма ЖЭТФ» в Москву, а меня пригласил на семинар. Меня выслушали с большим интересом, все было по-честному, открыто, в доброжелательной обстановке. С отличными ребятами Амусьи мы сразу подружились, а сам он и дальше относился ко мне как старший и более опытный товарищ.
Чудесный семинар был в Институте теоретической физики им. Л.Д. Ландау в Черноголовке, где я проходил часть одной из стажировок. Вел его академик И.М. Халатников. Во всем чувствовался очень высокий научный уровень, но обстановка была очень спокойная и доброжелательная. Работы обсуждались по существу без стремления показать себя или унизить докладчика.
Очень не понравился семинар у В.Л. Гинзбурга в ФИАН, так что я после ряда посещений навсегда прекратил туда ходить. А дело было так. На семинаре экспериментаторы из Уральского отделения АН СССР докладывали работу по высокотемпературной сверхпроводимости. К этому времени она уже была открыта, но уральцы получили новые результаты. Виталий Лазаревич был с самого начала доклада очень разражен, прерывал докладчика и, в конце концов, по сути его сорвал. Надо сказать, что до экспериментального открытия ВТС Гинзбург «доказал», что ее не может быть. Так что на лицо проявилась явная научная предвзятость. Но этим дело не ограничилось. Вторым «блюдом» был Г.А. Аскарьян, предсказавший в свое время эффект самофокусировки света и светогидравлический эффект, а также явление аномального поглощения мощного СВЧ-излучения в плазме, что положило начало нелинейной электродинамике плазмы. Физик, безусловно, известный и сотрудник ФИ АН. Он вышел из задних рядов и направился к доске. Одет он был в длинное пальто, вероятно на голое тело, на ногах лыжные ботинки без шнурков, на лице многодневная щетина. Доклад был посвящен «блестящей идее» использовать ускорители для создания нейтрино, с помощью которых просвечивать Землю, чтобы судить о деталях ее строения, регистрируя возникающие при поглощении нейтрино акустические щелчки. Ну, просто чушь чудовищная, видимо на выходе из глухого запоя. А Гинзбург весьма одобрительно отнесся к докладу и докладчику. Никто в большом зале не смеялся и не посмел ничего сказать по поводу абсурдности услышанного, а ведь это был общегородской семинар, на котором присутствовало много крупных ученых, например, прекрасный физик член корр. АН СССР Д.А. Киржниц. Люди, люди… . Позже Г.А. Аскарьян прогремел на всю страну скандальной борьбой за приоритеты в открытиях.
Важным источником информации и прекрасной возможностью для контактов были курсы повышения квалификации и стажировки в МИФИ, ИОФАН, Институте теоретической физики им. Л.Д. Ландау. В МИФИ семинары вел легендарный А.Б. Мигдал. Наряду с большим научным талантом он обладал просто сверхъестественным человеческим обаянием. Мощная спортивная фигура, выразительное лицо, приятный глубокий голос, точная образная речь, знание литературы и искусства – все вызывало восхищение. А еще этот выдающийся человек умел смущаться. Тема семинара была мне не очень близка, и я появился там всего пару раз, но с удовольствием прочитал его замечательные книги по качественным методам квантовой теории и теории конечных ферми систем. Лекции в МИФИ читали И.С. Шапиро, В.П. Силин, Ю.М. Каган и другие потрясающие физики. С грустью я смотрел на «мифических» студентов, большинство которых совершенно не понимало, кто перед ними и как им повезло, что они имеют возможность учиться у таких людей. На лекциях проходило четкое деление на иногородних, которые сидели в первых рядах и ловили каждое слово преподавателя, и остальную массу москвичей, включая заднескамеечников, которые обсуждали, кто и что пил накануне и сколько проиграл в карты. У Шапиро я впервые по-настоящему понял квантовую электродинамику. В его изложении это была прямо-таки довольно простая и красивая наука.
Больше всего времени я проводил в библиотеках, включая ГПНТБ, где можно сказать одно время просто жил. Главное, там были все научные журналы мира, включая Physical Review. Я пусть бегло, но прочитал и просмотрел все за последние пятнадцать лет. По этому поводу не могу не вспомнить вопрос моего коллеги из ВГУ В.Д. Овсянникова – откуда я беру свои задачи. Если знать и понимать что делается в науке в течение достаточно длительного промежутка времени, то вопросы и задачи просто сыплются сами собой. Это касается и физики и других областей знания. Если ты видишь течение реки, то ты поймешь и направление этого течения. Конечно более прямой и быстрый путь к освоению современного состояния науки – это международные конференции и работа с зарубежными коллегами, но в тот период это было для меня невозможно.