Ванин Ю.В. История Кореи. Избранные cтатьи - 2016

Не оспаривая приведенных выше объяснений, следует сказать, что главная причина новых пограничных разногласий не сводилась только к увеличению цинского гнета в Кандо. Необходимо помнить, что конец XIX в. – время активизации общественной жизни в Корее, быстрого роста патриотических, национально-освободительных сил. Важным направлением их деятельности была борьба против зависимости от Китая во всех сферах, особенно усилившаяся после поражения Китая в японо-китайской войне. Естественно, что эта борьба не могла не затронуть области пограничных отношений Кореи с Китаем.

Выше уже отмечалось, что хотя, видимо, Китай и вынудил Корею признать в середине 1880-х годов границу по нижнему и среднему течению Тумангана, но оформление этого участка границы не было завершено. Что касается верховьев Тумангана, то Корея отказалась тогда принять выдвинутые Китаем условия разграничения, и вопрос остался открытым. Все сказанное позволяло корейцам попрежнему считать Кандо своей землей. В условиях общего подъема национатьного самосознания они все решительнее оспаривали права на него цинского Китая.

Мысли и чувства корейцев хорошо уловил Н. ГаринМихайловский во время путешествия в 1898 г. Вот как он описывает одну из своих бесед с корейцами на левом берегу Тумангана:

«Десяток, другой корейцев, ободренные нашим присутствием, не спешат на свой берег.

–Оставайтесь всегда здесь, – наивно предлагают они нам.

–Но ведь это не ваш берег.

–Нет, наш, – еще на 150 ли наш, но мы не успели сделать пограничных знаков, и хунхузы захватили нашу лучшую пашню себе.

Они говорят, вероятно, о нейтральной 50-верстной полосе, которую бесцеремонно захватим себе китайцы»496.

Из дневников И. Гарина-Михайловского видно, что происходившие тогда споры из-за корейско-китайской границы подчас приобретали драматический характер. «Между прочим, – писал он, –

на Пэктусане китайцы высекли тогда497 брата нашего проводника из Мусана. За что?

496Гарин Н. Указ. соч. С. 155.

497Имеется в виду конец XIX в.

201

Брат настаивал, что Пэктусан принадлежит Корее, они рассердились и высекли его»498.

Таким образом, на наш взгляд, главной причиной новой вспышки пограничных споров между Кореей и Китаем было то, что корейцы не признавали Кандо китайским и, следовательно, не хотели мириться с границей по Тумангану.

В 1897 г. губернатор провинции Северная Хамгён Чо Джонсик получил задание систематизировать и сообщить правительству имевшиеся в то время сведения о спорном участке границы (в том числе материалы двух совместных обследований). Характеризуя рельеф местности, где располагались пограничный камень и остатки старых пограничных сооружений, он вновь напомнил в своем докладе о Тхомунгане: «К северу от пограничного камня стены двух горных круч простираются па несколько десятков ли наподобие ворот и потому называются Тхомун (Зеляные ворота – авт.). От

пограничного камня на восток тянутся кучи камня на десятки ли и кучи земли на 50 ли»499.

Касаясь вопроса о принадлежности территории, из-за которой с новой силой разгоралась борьба, Чо Джонсик утверждал: «...Тхомунган течет на восток на протяжении 300 с лишним ли и впадает в Сонхваган (Сунгари). То, что к востоку от Тхомуна и к югу от Чынсана500 наша земля, это действительно не вызывает сомнений»501. Он возражал против признания Тумангана пограничной рекой, поскольку его истоки находятся на расстоянии 90 ли от того места, где установлен пограничный камень.

Один из разделов доклада Чо Джонсика освещал положение корейских переселенцев: «На противоположной стороне от Мусана (в районе) длиной от 100 ли и более до нескольких десятков ли, шириной от 30 до 50–60 ли, и на северо-восточной границе вплоть до пределов Онсона 600 ли земли заселили корейцы. Их количество уже превысило несколько десятков тысяч дворов. Всех их угнетают

498Там же, с. 172.

499Чынбо мунхон бито... Т. 1. С. 477.

500Чынсан – корейское название одного из горных хребтов севернее Тумангана.

501Там же.

202

цинские люди. Цинские люди (здесь) не составляют и одного процента от (числа) корейцев»502.

Поступавшие из Кандо жалобы на притеснения местных властей, оскорбление национального достоинства корейцев, безусловно, усиливали решимость Кореи не отдавать этот район Китаю. В 1898 г. О Самгап и еще несколько жителей Кандо обратились к корейскому императору503 с петицией, в которой просили «обследовать и установить границу, чтобы защитить территорию и население»504. В следующем году новый губернатор провинции Северная Хамгён Ли Джунгван и начальник уезда Кёнвон Пак Ильхон получили приказ еще раз обследовать границу. Они взошли на Пэктусан и осмотрели местность, где стоял пограничный камень505. Как сообщает Н.В. Кюнер, в представленном ими докладе утверждалось, что Туманган не является границей между Кореей и Китаем506.

Корейское правительство рассчитывало добиться решения

всвою пользу спорных проблем при заключении нового торгового договора с Китаем. В начале 1899 г. одна из сеульских газет, сообщая о прибытии в Китай корейской делегации, писала, что, помимо чисто торговых вопросов, предполагается также поставить такие, как граница в пределах гор Чанбэксан и по Тумангану, участь пе-

решедших границу людей. Выдвигая эти вопросы, подчеркивала газета, надеялись защитить права Кореи507.

Надеждам корейского правительства не суждено было сбыться. Судя по тому, что пограничные проблемы не нашли отражения

втексте договора 1899 г., Китай и на этот раз не пошел на уступки. Что же касается переселенцев, то он, напротив, добился уступок от Кореи. В договор была включена статья, направленная главным образом против корейской эмиграции в Кандо: «Подданные одного из Государств, уже поселившиеся на приграничной территории другого, могут там оставаться и будут охраняемы как в личном, так и

502Там же, с. 478.

503В 1897 г. корейский король (ван) принял титул императора.

504Там же, с. 477.

505Там же.

506Кюнер Н.В. Указ. соч. С. 19.

507История эпохи Коджона... Сеул, 1970. Т. 4. С. 777–778.

203

вимущественном отношениях. Но впредь, во избежание могущих

произойти затруднений, приграничные жители не могут поселяться по ту сторону границы»508.

Визвестной мере укреплению позиций Кореи в Кандо способствовало восстание ихэтуаней в Китае (1899–1901). Оно отвлекло внимание цинского правительства от далекой северо-восточной окраины и дало возможность корейцам на время почувствовать себя там хозяевами. Русские исследователи, описывая состояние корейскокитайской границы того времени, отмечали: «...Неопределенность этнографической границы в верховьях рек сделала, по недоступности страны, то, что фактической границы здесь вовсе не существует...

Факт принадлежности к тому или другому государству выражается, внешним образом, в расстановке соответствующих караулов кое-где по берегу... и в ношении, соответственно, белого платья и волос

ввиде шишки (корейцы), или синего костюма и косы (китайцы).

Впрочем, после беспорядков 1900 г. караулы сняты, а с ними, вероятно, во многих местах скинута и синяя одежда с косой»509.

Еще более благоприятные условия для Кореи сложились после того, как в 1900 г. русские войска временно заняли Маньчжурию. Их командование в основном не препятствовало усилившимся связям Кореи с Кандо. И.В. Кюнер, ссылаясь на китайский источ-

ник, сообщал, что в 1902 г. был даже составлен проект соглашения о переходе Кандо пол совместное управление России и Кореи510.

Указанное выше стечение обстоятельств позволило Корее более активно заняться делами Кандо. В 1902 г. решение всех вопро-

сов, связанных с этим районом, возложили на управляющего канцелярией корейского МИД Хван Уёна511. В том же году, в связи с новыми жалобами корейцев – жителей Кандо, туда направили из Кореи крупного чиновника Министерства внутренних дел Ли Бомюна, который впоследствии прославился как один из организаторов вооруженной борьбы с японскими колонизаторами.

508Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока. 1895–1905 гг. СПб, 1906. С. 378.

509Корф Н.А., Звегинцев А.И. Указ. соч. С. 40–41.

510Кюнер Н.В. Указ. соч. С. 19.

511Чынбо мунхон биго... Т. 1. С. 477.

204

Корейское Министерство иностранных дел вскоре обратилось к цинскому послу в Сеуле с нотой, в которой протестовало против того, что китайские власти чинили препятствия инспекционной поездке Ли Бомюна. Кроме того, оно требовало отменить унизительное правило о бритье голов корейцам, переселявшимся в Кандо. В ответной ноте цинский посол Сюй Тайшэнь объяснял действия китайских властей тем, что не было со стороны корейского МИД предварительного уведомления о командировании Ли Бомюна. Что касается бритья голов, он выставлял это как добровольное дело тех, кто переходил в китайское подданство, и потому отвергал требование отменить указанное правило512.

Одним из результатов поездки Ли Бомюна в Кандо было составление списков проживавших там корейцев. Как и прежде, корейские чиновники начали собирать с них те же налоги, что и

снаселения самой Кореи. После 1900 г участились случаи, когда отдельные солдаты и даже небольшие подразделения пограничных корейских гарнизонов уходили в Кандо, расправляясь там

спритеснителями корейцев, отнимая у китайцев скот и имущество. Нередко доходило до вооруженных стычек с китайскими отрядами. В свою очередь, продолжались набеги хунхузов на северные корейские уезды, заканчивавшиеся грабежами и кровавыми расправами с населением.

Вусловиях растущего давления со стороны Кореи цинское правительство не уступало в борьбе из-за Кандо. Стремясь еще более упрочить здесь свое господство, оно создало в 1902 г. новый округ – Яньцзи, в ведение которого перешли и спорные земли. Поскольку корейско-китайский договор 1899 г. почти никак не повлиял на переселенческое движение, цинские власти продолжали обращаться к Корее с требованиями запретить уход населения в Кандо.

В1903 г. в одной из китайских нот выражался протест против того, что число переселяющихся постоянно растет и что в верховьях Тумангана корейцы самовольно построили мост, которым пользуются без всяких ограничений. Считая это нарушением договора, цинский посол Сюй Тайшэнь потребовал от корейского правитель-

512 История эпохи Коджона... Сеул, 1971. Т. 5. С. 600.

205

ства снести мост и принять меры к недопущению в дальнейшем перехода границы корейскими солдатами и мирными жителями. Вначале глава корейского МИД обещал снести мост. Затем, когда провели соответствующее расследование, в ответной ноте цинскому послу разъяснили, что это всего лишь небольшой деревенский мост, которым пользуются крестьяне, живущие на корейской стороне, и каждый день отправляющиеся через Туманган обрабатывать свои поля. Разрушить мост, говорилось в этой ноте, – только нанести ущерб занятиям жителей513.

В связи с непрекращающимися притеснениями со стороны цинских властей в начале 1903 г. группа корейцев из Кандо обратилась к МВД Кореи с просьбой назначить Ли Бомюна правителем Кандо. В августе их прошение рассматривало корейское правительство.

Для бытовавших в Корее того времени взглядов весьма характерны соображения, высказанные докладывавшим это прошение исполняющим обязанности министра внутренних дел Ким Гюхыном. Он подчеркивал, что в течение сотен лет территория Кандо пустовала и приоритет ее заселения принадлежит жителям северных районов Кореи. В настоящее время, утверждал Ким Гюхын, район южнее Тхомунгана принадлежит Корее, которая владеет там землей и собирает налоги. Он предлагал усилить дипломатическую борьбу против жестокости цинских чиновников в Кандо и, кроме того, назначить туда управителя от Кореи, дав ему солдат.

Учитывая просьбу жителей Кандо, корейское правительство назначило Ли Бомюна камни (правителем) этой области. Ему вменялось в обязанность ведать всеми делами корейского населения, охранять его жизнь и имущество514. Затем еще один чиновник – Со Санъму был послан в качестве управляющего корейскими переселенцами, осевшими в четырех уездах западнее Амноккана, – Тунхуа, Хуаньжень, Цзиань и Куаньдянь515.

Вскоре после назначения Ли Бомюна на должность камни МИД Кореи направил ноту с уведомлением об этом цинскому послу

513Там же, с. 867–868.

514Там же, с. 823–824.

515Там же, с. 889.

206

в Сеуле. 7 сентября была получена ответная нота, в которой направление корейского правителя в Кандо квалифицировалось как нарушение договора 1899 г. Потребовав немедленно отозвать Ли Бомюна. цинский посол заявлял, что корейский представитель может быть допущен в Кандо лишь после заключения Кореей и Китаем специального соглашения516. В декабре 1903 г. цинский посол прислал еще одну ноту, настаивая в ней на наказании Со Санъму за то, что тот перешел границу и в одном из названных выше уездов пытался организовать свою канцелярию. В ноте повторялся протест против присвоения Ли Бомюну титула камни и высказывалась угроза, что корейских чиновников, которые во главе солдат перейдут пограничные реки, впредь будут рассматривать как разбойников517.

Под растущим нажимом цинского правительства корейские чиновники, назначенные охранять интересы переселенцев, были отозваны. Сделав отчаянную попытку любыми средствами отстоять Кандо, Ли Бомюн с отрядом солдат в конце 1903 г. атаковал центр вновь созданного китайского округа – город Яньцзи на берегу реки Буэрхатунхэ, но был отбит.

Сговор за спиной Кореи

Русско-японская война открыла новую главу в истории пограничных споров между Кореей и Китаем. Поражение в этой войне России означало устранение важного для Кореи фактора, в известной мере сдерживавшего несколько лет активность цинского Китая

вборьбе за Кандо. С другой стороны, война привела к фактической оккупации Кореи Японией, что, как известно, имело далеко идущие последствия для судеб Кореи. В частности, с начала русскояпонской войны резко возросла роль Японии в корейско-китайских разногласиях из-за границы.

Вмае 1904 г., когда возник вопрос о принадлежности одного из островов на Амноккане, японский посол в Сеуле, выразив сомнение

втом, что Корея и Китай сами могут решить проблемы Кандо,

516Там же, с. 836.

517Там же, с. 889.

207

впервые предложил использовать в качестве третейского судьи правительство Японии518. Через неделю он повторил это предложение корейскому МИД, утверждая, что оно целесообразно в условиях надвигавшихся военных действий519. Инициатива посла была спешно одобрена японским правительством, направившим соответствующую директиву своему послу в Китае520.

Ослабление позиций России позволило Китаю усилить нажим на Корею в вопросе о Кандо. В 1904 г., во время русско-японской войны, в Харбине состоялись переговоры между китайскими и корейскими пограничными чиновниками. Их участники опасались вмешательства Японии, поэтому переговоры носили конфиденциальный характер. На них был подписан секретный «Договор о новых пограничных размежеваниях и охране границы». В нем стороны подтвердили разграничение 1712 г., упомянув поставленный тогда пограничный камень. Но ничего не говорилось о Пэктусане и разграничении у истоков пограничных рек, из чего можно заключить, что вопросы о них остались открытыми.

С корейской стороны были высказаны извинения за действия Ли Бомюна в Кандо и обязательство впредь не допускать ничего подобного. Китайские власти разрешили беспрепятственный переход корейцами границы в верховьях и среднем течении Тумангана, оставили им право арендовать в Кандо землю и т.д. Охрану границы по Тумангану предписывалось нести дислоцированным на ее берегах пограничным войскам обоих государств. Конкретное размежевание на самой реке не проводилось. Таким образом, договор 1904 г. ограничил в пользу Китая притязания Кореи на Кандо, но не затронул спорных вопросов о прохождении корейско-китайской границы в районе, прилегающем к Пэктусану521.

Победа в войне позволила Японии повести решительное наступление на суверенитет Кореи. В ноябре 1905 г. она навязала корей-

518История эпохи Коджона... Сеул, 1972. Т. 6. С. 57.

519Там же, с. 64.

520Там же, с. 90.

521Забровская Л.В. Китайский миропорядок в Восточной Азии и формирование межгосударственных границ (на примере китайско-корейских отношений в XVII–XX вв.). Владивосток, 2000. С. 60–61.

208

скому правительству договор, передавший японскому генеральному резиденту внешние сношения Кореи и означавший установление протектората Японии над этой страной. В такой обстановке Японию уже не удовлетворяла роль третейского судьи. В Кандо она видела важную стратегическую базу у русской границы, плацдарм для экспансии в Северо-Восточном Китае. Поэтому японское правительство приняло курс па овладение этой территорией, спекулируя на давних притязаниях Кореи.

Японские власти в Корее теперь заявляли, что граница между Кореей и Китаем идет от Пэктусана к верховьям Хайланьхэ, затем по Буэрхлтунхэ и только потом по Тумангану. Тем самым подчеркивалась принадлежность Кандо Корее. И доказательство утверждали, что якобы на Ханлапьхэ обнаружены старинные китайские пограничные полбы. В ответ на призывы кандоских корейцев о помощи правительство Кореи в ноябре 1906 г. обратилось за поддержкой к японскому генеральному резиденту, прося его взять на себя защиту от хунхузов жителей Кандо. Не исключено, что это обращение было инспирировано самим генеральным резидентом. Осенью 1906 г. инспекционную поездку в Кандо совершил генерал Хасэгава, командовавший японскими войсками в Корее.

В рассматриваемый период в корейско-китайских пограничных отношениях возник еще один новый элемент спора по поводу речных островов. Начались они из-за островов бассейна Амноккана, который, как уже отмечалось, по традиции целиком считался принадлежностью Кореи. По-видимому, завладев в последней четверти XIX в. правым берегом Амноккана, Китай со временем перестал признавать абсолютное право Кореи на эту реку.

Весной 1904 г. объектом разногласий стал остров Синдо (Синьдао), лежащий в устье Амноккана и относившийся к уезду Ёнчхон корейской провинции Северная Пхёнан. Прибрежное китайское население считало остров собственностью Китая, в течение ряда лет косило там камыш, не спрашивая разрешения местных корейских властей и не платя им соответствующей подати. Вопрос о Синдо в 1904 г. явился предметом переговоров министра иностранных дел Кореи с цинским послом. Стороны договорились, что корейское правительство направит на остров своего представителя,

209

который совместно с китайскими пограничными чиновниками расследует на месте обстоятельства этого дела522.

Вероятно, тенденция распространить права Китая на всю пограничную реку проявлялась и в отношении Тумангана. Косвенными ее свидетельствами можно считать упоминавшиеся выше разрешение переправляться через реку только на китайских лодках, запрет корейцам строить мосты и т.д.

Неизбежным следствием такой тенденции были также споры из-за островов. В 1906 г., например, встал вопрос о принадлежности одного из небольших островов в нижнем течении Тумангана, примерно на линии между Кёнвоном и Хуньчунем. В докладе японскому генеральному резиденту один из чиновников провинции Северная Хамгён, занимавшийся изучением этого вопроса, утверждал, что остров является корейской территорией523.

Между тем конфликт из-за Кандо, в котором все более активную роль играли японские колонизаторы, продолжал разрастаться. В августе 1907 г. японское правительство обратилось к Китаю с предложением окончательно решить вопрос о принадлежности Кандо. Министерство иностранных дел Китая категорически отказалось даже вести переговоры на эту тему. Тогда японские власти предприняли новые шаги для подчинения себе Кандо. Под предлогом защиты корейского населения от хунхузов в Кандо отправили отряд из 60 японских жандармов. В конце августа в Лунцзине было открыто Кандоское отделение японского Генерального резидентства в Корее, которое первым делом опубликовало заявление о том, что рассматривает Кандо корейской территорией524.

Китайское правительство неоднократно протестовало против японского проникновения в Кандо. Одновременно оно принимало меры к дальнейшему упрочению там своих позиций. Вновь были изданы указы об обложении корейского населения налогами в пользу китайской казны, всех жителей обязали подчиняться распоряжениям уездной управы в Яньцзи. Уездный центр связали

522История эпохи Коджона... Т. 6. С. 57.

523Там же, с. 787.

524Авдощенков А.Я. Указ. соч. С. 94.

210