14. Феофан грек в новгороде.

Фрески Феофана в храме Спаса Преображения в Новгороде наглядно иллюстрируют возможность преображения человеческой плоти под влиянием «умного делания». В них изобразил ряд подвижников, приближающихся к завершению процесса обожения. На наших глазах активность белого цвета нарастает от образа к образу.

Новгородцам, которые издавна проявляли много вкуса и понимания в делах искусства и не жалели средств на строительство храмов и на их украшение стенописью, удалось заполучить его к себе, прежде чем он переселился в Москву. В Новгороде им был расписан один из наиболее крупных храмов Торговой стороны — церковь Спаса на Ильиной улице. Однако в 1390-х годах он перебирается в Москву, возможно, благодаря ста­раниям Димитрия Донского, который не жаловал новгородцев за то, что они отстра­нялись от участия в совместном выступлении русских против татар, и обходился с ними довольно круто.

Есть основания утверждать, что Феофан сложился как замечательный мастер, каким мы его знаем по его работам, за время своего пребывания в России и что подъем, на котором находилась тогда страна, оказал благотворное воздействие на его творчество. Было замечено, что некоторые образы Феофана находят себе прото­типы в более ранних новгородских и псковских фресках, с которыми он был, конечно, знаком. При всем том Феофан был и оставался всегда чисто византийским по своему характеру мастером. Недаром даже после многолетнего его пребывания на Руси его продолжали именовать Гречином. Вот почему и расхождения между двумя мастерами нельзя объяснить лишь различием их личных склонностей и влечений. В них сказалось различие между исторически сложившимися чертами византийской и русской культуры.

Худож.особенности ФГ:1.решение проблемы времени.2.индивидуал.хар-р святого,выразительность.3.нервность творчества(динамика линий,ассимеричная композиция,складки на вещах;краски не яркие,но насыщенные;крупные мазки,четкий контур).4.важен свет(связь с исихазмом).5.От малого изобр-го увидеть большое – метод ФГ.

Значение творчества ФГ: работал на Руси более 30 лет,Храм Феодора Стратиате в Новгороде,Х.Успения Богородицы.

15. Феофан грек и исихазм.

Исихасты учили, что неизреченный Логос, Слово Божье, постигается в молчании. Созерцательная молитва, отказ от многословия, постижение Слова в его глубине - вот путь познания Бога, который исповедуют учителя исихазма.

  Большое значение для исихастской практики имело созерцание Фаворского света - того света, что видели апостолы во время преображения Господа Иисуса Христа на горе Фавор. Через этот свет, нетварный по своей сущности, как учили исихасты, подвижник входит в общение с Непостижимым Богом. Исполняясь этим светом, он приобщается божественной жизни, становясь Богом по благодати. Так происходит теозис – обожение человека.

Учение исихазма проповедует путь единения человека с Богом через «очищение сердца» и через сосредоточение душевных и духовных сил на так называемой «умной молитве», сопряженной с психо-физическими функциями человека. Сердце играет особую роль в исихастском «умном делании».

 Нелишне будет отметить, что во многих традициях сердце человека тесно связано с символом Чаши. Так, в египетском иероглифическом письме сердце всегда изображалось в виде чаши, а Чаша Грааля, по мнению французского мистика Рене Генона, есть ничто иное как Сердце Христа.

Именно исихазм вдохновил на творчество самого знаменитого византийского живописца Феофана Грека (около 1340 – после 1405). Согласно данным письменных источников, отправляясь из Византии в Великое княжество Московское, он провел некоторое время в Крыму, расписав здесь несколько храмов. И следы, если не самого Феофана, то его школы, могут быть найдены и сегодня в средневековых церквях Таврики.

 Для исихастов изображение было не исходным образом для дальнейших построений, а конечным пунктом умозрения, реализацией чаемого – света будущего века. Фрески Феофана Грека, рожденные в экстатической молитве, и доходящие местами до гротеска поражают соединением реализма и фантасмагории.

"Экстатическое на фресках Феофана, как и на волотовских, не только предмет, но и способ изображения. Это живопись "бури и натиска", с ее резким субъективизмом, большой обобщенностью, патетическим динамизмом, с ее пламенной геометрией, кажется как бы готическим экспрессионизмом... Повышенный психологизм Феофана говорит не о душевно-человеческом, а как бы о духовно-титаническом. Созданные им образы кажутся персонажами мировой трагедии", - пишут исследователи Милле и Диль.

 Фрески Феофана в храме Спаса Преображения в Новгороде наглядно иллюстрируют возможность преображения человеческой плоти под влиянием «умного делания». В них изобразил ряд подвижников, приближающихся к завершению процесса обожения. На наших глазах активность белого цвета нарастает от образа к образу.

Середина 14 века в Византийской империи ознаменовалось распространением мистического учения и аскетической практики, известной как исихазм. Слово "исихазм" происходит от греческого isihia - молчание, тишина. Исихазм сформировался еще в ранневизантийскую эпоху в египетских и синайских монастырских обителях, однако в 14 веке это учение впервые выходит за пределы монастырей, получает теоретическое обоснование в работах Святого Григория Паламы и становится доступным для мирян.

16. МОСКОВСКИЙ ПЕРИОД ТВОРЧЕСТВА ФЕОФАНА ГРЕКА. Среди возникших в Москве икон XIV века имеется много произведений, которые хотя и не являются созданиями самого Феофана, но несут на себе отпечаток воздействия его яркой личности. К их числу принадлежит икона „Преображение", происходящая из Переславля (Третьяковская галерея), с ее мощной световой лепкой форм, резко положенными бликами и широко написанными складками одежды, с насыщенными дополнительными тонами. Судя по распространенности подобных драматических образов с их почти титанической напря­женностью, творчество замечательного греческого мастера удовлетворяло назревшей в то время на Руси потребности в искусстве страстном, смелом, живом, способном дать выход пробуждавшимся в то время в народе силам.

Среди московских мастеров второй половины XIV века семена, брошенные Фео­фаном, нашли особенно благодатную почву в молодом еще тогда иконописце Андрее Рублеве. Возможно, что уже в те годы он выделялся из числа других московских мастеров своим художественным дарованием. Но известность пришла к нему значи­тельно позднее. Выступая вместе с другими мастерами, он даже в пору творческой зрелости должен был уступать место старшим, хотя и менее одаренным сотоварищам.

Феофан —живой, страстный, подвижный — неизменно испытывал потребность своим искусством убеждать, волновать, доказывать, как искусный ритор, как оратор, как проповедник.

Среди греческих художников, прибывших в XIV веке на Русь в поисках приме­нения своих сил и дарований, выделялся замечательный мастер Феофан. Новгородцам, которые издавна проявляли много вкуса и понимания в делах искусства и не жалели средств на строительство храмов и на их украшение стенописью, удалось заполучить его к себе, прежде чем он переселился в Москву.

Однако в 1390-х годах он перебирается в Москву, возможно, благодаря ста­раниям Димитрия Донского, который не жаловал новгородцев за то, что они отстра­нялись от участия в совместном выступлении русских против татар, и обходился с ними довольно круто. В Москве дарование пришельца развернулось особенно ярко. Ему поручались росписи московских церквей и соборов, а также теремов знатных людей². В числе его покровителей был князь Владимир Андреевич, сподвижник Димитрия на Куликовом поле.