СЭГ традиции и современность

зований, избегать крайностей, не отказываться, несмотря на все трудно сти переходного этапа, от уже начатых или планируемых преобразований.

Урок третий. Проводя бюджетные реформы, ни в коем случае нельзя подвергать риску достигнутый уровень предыдущих платформ, включая сбалансированность бюджетов и общую бюджетную дисциплину. Без это го условия любые бюджетные реформы теряют смысл и даже ухудшают исходную ситуацию. Поэтому бюджетные реформы должны иницииро вать и проводить, главным образом и прежде всего, финансовые органы, что, в свою очередь, требует их внутреннего реформирования и переори ентации на принципиально новые формы и инструменты.

Несмотря на относительно короткий срок реализации системных бюд жетных реформ, Россия уже внесла определенный вклад в накопление позитивного опыта модернизации общественных финансов.

К позитивным урокам российского опыта, в частности, могут быть отнесены:

1)необходимость принятия и последовательной реализации методо логически увязанных друг с другом правительственных программ струк турных реформ в данной сфере (Концепция реформирования межбюд жетных отношений в Российской Федерации в 1999—2001 гг., Программа развития бюджетного федерализма в Российской Федерации на период до 2005 г., Принципы реструктуризации бюджетного сектора, одобрен ные Правительством Российской Федерации в 2003 года, Концепция ре формирования бюджетного процесса в Российской Федерации в 2004— 2006 гг., Концепция повышения эффективности межбюджетных отношений и качества управления государственными и муниципальны ми финансами в Российской Федерации в 2006—2008 гг.);

2)использование при их подготовке и реализации метода «платформ»

вкачестве инструмента, позволяющего обеспечить последовательность проведения реформ и достичь сбалансированного и устойчивого прогрес са на каждом из их этапов;

3)финансовая и методологическая поддержка на конкурсной основе бюд жетных реформ, проводимых в инициативном порядке на региональном, местном или ведомственном уровне (фонды реформирования региональ ных /муниципальных финансов, эксперимент по внедрению методов бюд жетного планирования, ориентированного на результаты, на федераль ном уровне).

вышли в свет «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород», «Ревизор», принесшие писателю славу. Гоголь выезжал за рубеж уже широко извест! ным писателем.

За границей Гоголь не прекращал писательский труд. Мало того, оп! равдываясь перед друзьями, упрекавшими, его в стремлении уехать из России, Гоголь уверял их (и самого себя) в необходимости отдалиться от России, чтобы лучше ее увидеть и понять. Писатель сам чувствовал пара! доксальность ситуации: «Мне даже смешно, как подумаю, что пишу «Мер! твых душ» в Париже» [12]. За рубежом написаны «Выбранные места из переписки с друзьями», «Авторская исповедь», «Размышления о боже! ственной литургии». В Риме завершена первая часть «Мертвых душ».

В то же время, кроме Рима ни один европейский город не стал у Гого! ля местом литературного действия. Жил и писал в Риме, Неаполе, Пари! же, Франкфурте, Бадене, Остенде и других городах, но мыслями был в России, видел ее города, посещал вместе с Чичиковым помещичьи усадь! бы, ездил по бесконечным российским дорогам. Когда Гоголя начали пре! следовать болезни, он стал посещать курорты Баден!Баден, Остенде, Кар! лсбад, Мариенбад и другие, некоторые неоднократно.

Особое место занимает путешествие в Святую землю (начало 1848 г.), где писатель надеялся испытать нравственное преображение, «очищение души», которое считал обязательным условием успешного завершения вто! рого тома «Мертвых душ».

Для Гоголя — странника по натуре — путешествия и поездки сдела! лись образом жизни. Он любил движение в дороге, чувствовал себя луч! ше. Пишет С. Т. Аксакову: «О, если бы я имел возможность всякое лето сделать какую!нибудь дальнюю, дальнюю дорогу! Дорога удивительна, спасительна для меня» [18]. Также из Рима М. П. Погодину: «С какой бы радостью я сделался бы фельдъегерем, курьером даже на русскую пере! кладную и отважился бы даже в Камчатку, чем дальше, тем лучше. Кля! нусь, я бы был здоров» [15].

И своих героев Гоголь отправляет в путешествия, одних — в реальные, других — в сказочные. Неутомим в поездках собиратель мертвых душ Чичиков. Хлестаков застревает в «прескверном городишке» на пути из Петербурга в Саратовскую губернию. Колдун из «Страшной мести» ле! тит над Украиной. Кузнец Вакула совершает полет на чёрте в Петербург, чтобы доставить капризной красавице Оксане черевички от самой цари! цы. Майор Ковалёв мечется по Петербургу, стремясь вернуть на место сбежавший с его лица Нос.

Движение захватывает Гоголя, становится его стихией и девизом. На самом верху титульного листа «Мертвых душ» исполненном самим писа! телем изображена летящая тройка. «Куда несешься ты, Русь?» — вопро! шает автор.

Нет ответа. Вихрь движения завораживает. Взрывом эмоций и красно! речия, образом птицы!тройки, финальным крещендо, по выражению Набокова, завершается первый том книги.

Очень географические лирические отступления используются Гого! лем для акцента в нужном месте, для того, чтобы поразить воображение красочными картинами Днепра в «Страшной мести», южнорусской сте! пи в «Тарасе Бульбе», украинской ночи в «Майской ночи». Здесь Гоголь дает волю своему гиперболизму, который В. Я. Брюсов считал сущнос! тью гоголевской души: «Для Гоголя нет ничего среднего. Он знает только безмерное и бесконечное. Если он рисует картину природы, то не может не утверждать, что перед нами что!то исключительное, божественное» [1]. В самом деле, действительно ли «редкая птица долетит до середины Днеп! ра»? В лирических отступлениях писатель весь во власти душевного по! рыва, который он не может и не хочет сдерживать, испытывает безгра! ничный восторг и передает его читателю.

Иохота к перемене мест и замечательные картины природы сближа! ют Гоголя с географией. Однако любовь к путешествиям свойственна большинству писателей. И Гоголю вряд ли принадлежит здесь пальма первенства, Немало поездивший по Европе Н. М. Карамзин «Письмами русского путешественника» положил начало в отечественной литературе жанру путешественных записок. И. А. Гончаров совершил кругосветное плавание и описал его в книге «Фрегат «Паллада»». Среди гоголевских произведений ничего подобного нет. Хотя извлечения из писем, которые он посылал своим адресатам из посещенных им городов, вполне могли составить путевые заметки.

Иотрывками из произведений многих писателей наполнены геогра! фические хрестоматии.

Гоголя выделяет, и очень сильно, другое. Во!первых, он писал о гео! графии, как таковой, как области человеческого знания, науке, учебном предмете. Он оценил ее значение, важную роль в познании мира, в обра! зовании и воспитании молодежи, в жизни людей вообще. Во!вторых, до обретения громкого литературного имени помышлял о создании трудов по географии России. Что же из этого могло получиться, уверенно ска!

зать трудно, но намерения были серьезными и не оставляли писателя до последних лет жизни. В!третьих, размышления Гоголя о географии, из! ложенные в специально посвященной ей статье, а также в других произ! ведениях, письмах и заметках, составили достаточно стройную систему воззрений — географическое кредо Гоголя, которое и сейчас не потеряло значения для географии и ее преподавания.

А. Взгляды Гоголя на географию. Гоголь рано проникся пониманием зна! чения географии, ее важности для образования и практической деятель! ности. Вскоре после окончания Нежинского лицея (июнь 1828 г.) и приез! да в Петербург (декабрь 1828 г.) он опубликовал статью «Мысли о препода! вании детям географии» («Литературная газета», 1831, № 1). Еще не напи! саны «Ревизор», «Мертвые души», даже «Вечера на хуторе близ Дикань! ки». Гоголю не исполнилось 22!х лет. Он еще не выбрал род деятельности. Пытается поступить в театр, учится в Академии художеств, занимается преподаванием, пробует служить в департаментах.

Поразительно! Провинциал со школьной скамьи, не набравший еще жизненного опыта, высказывает зрелые мысли о географии, ее сущности, задачах, методах преподавания. Один из парадоксов Гоголя! Доработанная статья под названием «Мысли о географии» вошла в сборник «Арабески», изданный в 1836 г. В небольшой (неполных восемь страниц), очень емкой статье, начинающейся словами «Велика и поразительна область географии», география представляется необходимым учебным предметом: «Где найдут! ся предметы, сильнее говорящие юному воображению! Какая другая наука может быть прекраснее для детей, может быстрее возвысить поэзию мла! денческой души их!» [4].

География, говорит Гоголь, раскрывает «величественный, роскошный, грозный, пленительный» мир в его удивительном разнообразии. Писа! тель, несомненно, принял бы девиз нашего времени: «Учиться должно быть интересно». Вскользь замечает: «Да, впрочем, что не интересно в географии?» и утверждает: «Данность и непонятливость воспитанников обращаются в вину педагога и суть только вывески его собственного не! радения, он не умел, он не хотел овладеть вниманием своих юных слуша! телей; он заставил их с отвращением принимать горькие свои пилюли» [4].

Гоголь убежден, что география должна быть интересна и полезна для всех, а не только для молодежи: «Она такое глубокое море..., что даже для взрослого предоставляет философически!увлекательный предмет» [4]. Гоголь признает и познавательную и мировоззренческую функции гео! графии.

губернский или уездный город, старайтесь узнать его достопримечатель! ности. Они не в архитектурных строениях и древностях, но в людях. Кля! нусь, человек стоит того, чтобы рассматривать его с большим любопыт! ством, нежели фабрику или развалину… Познакомьтесь прежде всего с теми из них, которые составляют соль каждого города или округа; таких бывает человека два!три в каждом городе. Они вам в немногих чертах очертят весь город» [7].

В свое время Н. Н. Баранский увидел трагедию географии в том, что человек в ней «провалился» между природой и хозяйством и укоряюще воскликнул «Человека забыли!». В географии по Гоголю человек — на первом плане.

2.Особая роль карты в обучении географии. Задолго до рождения афо! ризма Н. Н. Баранского «карта — второй язык географии», Гоголь высо! ко оценивал карту, призванную развивать воображение и помогать в зак! реплении знаний. Карте Гоголь отдавал предпочтение перед книгой: «Вос! питанник не должен иметь вовсе у себя книги. Она, какая бы ни была, будет сжимать его и умерщвлять воображение: перед ним должна быть одна только карта» [5]. Тогда, считает он, маленькая точка на карте как бы раздвигается перед учеником и вмещает в себя все, что он узнал из рассказа преподавателя.

3.Упор на своеобразие. Преподаватель обязан отбирать из обширного материала все, что отличает изучаемый объект, например, данный город, от множества других. Непреложное требование: «Все общее городам дол! жно быть исключено в определении отдельно каждого города» [5]. Не нужно повторять, как это делалось «во многих наших географиях», что есть в губернском городе гимназия, соборная церковь, а в уездном — уез! дное училище. Достаточно сказать сначала, что гимназии и церкви есть во всех губернских городах, «но Кремля, Ватикана, Пале!Рояля, Фальконе! това Петра, Киево!Печерской лавры, Кинг!Бенча нет других в мире» [5].

Гоголь без сомнения согласился бы с современным девизом: «Что есть везде, в географии не должно быть нигде».

4.Тесная связь географии и истории по Гоголю обязательна. Причем география — вовсе не подсобная дисциплина, имеющая задачей лишь дать привязку исторических событий к определенному месту. Роль ее намного существеннее: «География должна разгадать многое, без нее неизъяснимое в истории» [8]. Гоголь тяготел к исторической географии. Часть его произведений посвящена историческим и историко!геогра!

фическим сюжетам среди них «О движении народов в конце V в.», «О средних веках», «Жизнь», «Взгляд на составление Малороссии».

В очерке «Взгляд на составление Малороссии» описываются события XIII—XIV вв. на территории Киевской Руси, которая после татаро!мон! гольского нашествия оказалась в составе Литвы. Говорится о заселении разоренных нашествием земель выходцами из Польши, Литвы, России. Выразительно характеризуется пространство, ставшее в результате разо! рения Диким полем: «…беззащитная, открытая земля эта была землей опустошений и набегов, местами, где сшибались три враждующих на! ции, унавожена костями, утучнена кровью… Это была земля страха, и потому в ней мог образоваться только народ воинственный, сильный сво! им соединением, народ отчаянный, которого вся жизнь была бы повита и взлелеяна войной» [3]. Здесь сложилось «пестрое сборище самых отча! янных людей, не боявшихся рисковать, отважных и предприимчивых».

5.Решающая роль географического положения. Характеристикой гео! графического положения нужно начинать изучение исторических про! цессов на территории. При рассмотрении исторической судьбы Южной России («получившей после название Украины») «…прежде всего нужно бросить взгляд на географическое положение этой страны, что непре! менно должно предшествовать всему, ибо от вида земли зависит образ жизни и даже характер народа. Много в истории разрешает география» [3].

Вполне в соответствии с современными воззрениями Гоголь воспри! нимает географическое положение как историческую категорию, пока! зывает на примере Венеции изменение положения этого блистательного города, в результате Великих географических открытий.

6.Широкое использование сравнений. Гоголь часто прибегал к столь распространенным в географии сравнениям. Сравнивая города или стра! ны, он, как правило, их противопоставляет. Сравнения окрашены его личными симпатиями или антипатиями. Хмурому Петербургу, в котором Гоголь страдал от плохого климата, противопоставляется теплая и при! ветливая Малороссия с ее поэтической природой, народными преданья! ми, веселящимися озорными дивчинами и парубками.

Очень контрастно сравнение Италии и Германии. Об Италии писал восторженно и с любовью: «Если бы вы знали, с какой радостью я бросил Швейцарию и полетел в мою душеньку, мою красавицу Италию! Она моя! Никто в мире ее не отнимет от меня. Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр — все это мне приснилось.