Сборник 50 лет АЭ БашГУ

Рис. 1. Профиль западной стенки квадрата Г 4 с отмеченными местами отбора проб

(15 %), Asteraceae (11 %). В целом, спектр пыльцы разнотравья очень разнообразен. В группе древесных растений (22 %) преобладает пыльцы широколиственных пород: вяза (8 %), липы (3 %), дуба (1 %), встречаются пыльцевые зерна березы (6 %), сосны (2 %) и пихты (1 %). В группе споровых растений доминируют споры папоротников (25 %), единично встречаются споры сфагновых и зеленых мхов.

Спорово-пыльцевый спектр 5 (АИ 12, рис. 1) по пыльцевому составу схож со спорово-пыльцевым спектром IV. В палиноспектре V также преобладает пыльца травянистых растений (50 %). Доминирует пыльца видов сем. Rosaceae (16 %). Доля пыльцы видов сем. Chenopodiaceae и Asteraceae снижается до 4 % и 7 % соответственно, а доля пыльцы видов сем. Apiaceae возрастает до 15 %. В группе древесных растений (23 %) возрастает доля пыльцы березы (9 %). Доля пыльцы широколиственных пород в сумме составляет 14 %. Также встречается пыльца сосны (1 %). В группе споровых растений доминируют споры папоротников (27 %).

Спорово-пыльцевый спектр 6 (АИ 13, рис. 1) характеризуется преобладанием пыльцы травянистых растений (45 %). Спектр пыльцы разнотравья разнообразен. Доминирует пыльца видов сем. Asteraceae (16 %),

Rosaceae (10 %), Chenopodiaceae (8 %). В группе древесных растений высокую долю имеет пыльца широколиственных пород: вяза (6 %), липы (3 %), а также березы (4 %) и сосны (3 %). Содержание спор высших споровых растений достигает 39 %, среди которых преобладают споры папоротников сем. Polypodiaceae.

81

Вспорово-пыльцевом спектре 7 отмечено преобладание пыльцы видов сем. Rosaceae (35 %). В образце высока доля синантропных видов растений: конопля (13 %), крапива (7 %), подорожник (4 %). В целом, доля травянистых растений составляет 73 %. Доля древесных видов не превышает 5 %. Встречается пыльца липы (2 %), вяза (1 %), березы (1 %), единично пыльца сосны. В группе споровых растений (22 %) доминируют споры папоротников (17 %). Также высока доля спор зеленых мхов (5 %).

Впалиноспектрах (СПС 1 и 3) характеризующих материковый слой

враскопе, заложенном для исследования устройства вала, доминирует пыльца древесных растений (в среднем 45 %), что характерно для лесных формаций. В остальных палиноспектрах (СПС 4-7) преобладает пыльца разнотравья (в среднем 49 %), среди которой преобладает пыльца семейств, насыщенных синантропными видами, что свидетельствует об освоенности территории.

Литература.

1.Гричук В.П., Заклинская Е.Д. Анализ ископаемых пыльцы и спор и его применение в палеогеографии. М., 1948. С. 127-129.

2.Иванов В.А. Средневековые поселения «Уфимского полуострова».// От древности к Новому времени (проблемы истории и археологии). Сборник научных работ. Выпуск X. Уфа, 2007.

3.Элекстронные ресурсы: сайт Академии наук Республики Башкортостан: Научный совет по истории, археологии и этнографии.

Описание деятельности. http://www.anrb.ru/blog/alias/ns_iae (дата обращения: 14.10.2011).

4.Рудая Н.А. Палинологический анализ: Учеб.-метод. пособие. / Новосиб. гос. ун-т, Ин-т археологии и этногр. СО РАН, Новосибирск, 2010

82

Таблица 1. Содержание пыльцы и спор в образцах из отложений городища Уфа-II (%)

83

Примечание: * - абсолютное количество пыльцы или споры.

© Курманов Р.Г., 2011 © Ишбирдин А.Р., 2011

УДК 902/904

Н.А. Лейбова,

Институт этнологии и антропологии РАН, Москва

ДЕРМАТОГЛИФИКА ИРГИЗО-КАМЕЛИКСКИХ БАШКИР20

В.М. Флоринский, неоднократно посещавший Оренбургский край и Башкирию во второй половине XIX века и оставивший описания физического типа башкир, сравнивал Башкирию с обширной

20 Работа выполнена при поддержке РГНФ (проекты № 01-01-00375а и № 03-01- 00028а)

84

физиологической лабораторией, имея в виду пестрый этнический и антропологический состав населяющих ее народов [Флоринский, 1874. С.

722].

Многочисленные антропологические исследования последующего столетия не только подтвердили справедливость сравнения В.М. Флоринского относительно башкир, но и уточнили характер и направление «реакций», количество и состав «реагентов» на обширном, по преимуществу соматологическом и краниологическом материале, на основе данных дерматоглифики, одонтологии, популяционной генетики. Тем не менее, остается еще много вопросов. В первую очередь они касаются проблем антропологии башкир, проживающих за пределами основного этнического ареала - на территории Пермской, Челябинской, Курганской, Оренбургской, Саратовской и Самарской областей. Между тем, адекватное представление о компонентах, путях и времени формирования антропологического типа целого народа невозможно получить без изучения как можно большего числа составляющих его территориальных групп.

Если не принимать во внимание отдельные наблюдения над физическим обликом башкир Оренбургской и Пермской губерний, проведенные М.К. Уйфальви, С. Сомье, П.С. Назаровым, Д.П. Никольским и А.Н. Абрамовым в конце XIX – начале ХХ века [Юсупов, 1989], то за пределами собственно Башкирии систематически были обследованы лишь аргаяшские башкиры современной Челябинской области. Изучение их осуществлялось С.И. Руденко лично [Руденко, 1916, 1955] и антропологическим отрядом экспедиции Академии наук под его руководством [Баронов, 1929; Асфган, Кузьмина, 1929], М.С. Акимовой [Акимова, 1972, 1973, 1974], Р.М. Юсуповым [Юсупов, 1989]. Говоря об антропологическом изучении башкир за пределами основной территории их расселения, следует упомянуть и экспедицию этнографоантропологического отряда ИИЯЛ УНЦ РАН 1997 года к башкирам Курганской области, в ходе которой были получены и проанализированы отпечатки пальцев рук и ладоней [Суворова, Долинова, Юсупов, 2002].

Как видно, башкиры Самарской области оказались вне поля зрения антропологов. Материалом для данной работы, призванной восполнить этот пробел, послужили отпечатки дистальных фаланг и ладоней, собранные автором в 2000 г. у жителей пяти башкирских деревень (Муратшино, Таш-Кустьяново, Утекаево, Денгизбаево, Иргиз) БольшеГлушицкого и Больше-Черниговского районов Самарской области21.

21 Выражаю глубокую признательность с.н.с. Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН А.Р. Ширгазину и д.и.н. Р.И Якупову

85

Башкиры, проживающие в бассейне рек Большой Иргиз (левый приток Волги), Камелик и Каралык в пределах современных Самарской и Саратовской областей, в исторической и этнографической литературе получили название иргизо-камеликских или самарских башкир. Они представляют компактную, весьма своеобразную в историкоэтнографическом и языковом отношении, территориально изолированную от основного этнического массива группу. По Всесоюзной переписи 1989 года общая численность башкирского населения Самарской области составляла 7495 человек [Надергулов, 1996. С.5].

Материалы и методы

Для сравнения в работе привлекаются следующие группы: 11

дисперсных мужских выборок (танып, герей, канлы, кыргыз, мин, юрматы,

кыпчак, усерган, айле, катай, табын), собранных экспедицией Института и кафедры антропологии МГУ под руководством М.С. Акимовой в 1963-1965 и 1967 гг. в районах, которые соответствуют территории расселения бывших племенных групп [Акимова, 1972, 1973, 1974]; территориальные группы башкир - потомков представителей племен табын, юрматы, кыргыз Архангельского, Илишевского и Стерлибашевского районов Башкортостана, полученные в ходе работы Советско-Финляндской экспедиции 1983 г. и введенные в научный оборот Н.А. Долиновой [Долинова, Юсупов, 1987]. Башкиры, проживающие за пределами основной территории расселения, представлены курганской группой [Суворова, Долинова, Юсупов, 2002]. Кроме перечисленных, в анализ включены территориальные выборки юговосточных башкир (неопубликованные данные автора) Белорецкого и Абзелиловского районов (тамьян-1, тамьян-2), локальные выборки с территории Баймакского (с.Темясово, бурзян) и Аскинского (д.Кашкино,

балыксы) районов.

К сожалению, возможности для сравнения иргизо-камеликских женщин-башкирок на внутриэтническом уровне ограничены слабой изученностью башкирок «материнского» этнического массива. В нашем распоряжении имеются лишь неопубликованные данные автора по 7 локальным выборкам: с. Темясово (Баймакский район, бурзян), дд. Мухаметово и Аскарово (Белорецкий район, тамьян), с. Абзаково, д. Ташбулатово (Абзелиловский район, тамьян), д. Баимово (Абзелиловский район, табын), д. Кашкино (Аскинский район, балыксы). Имеются также данные по территориальной группе башкирок Курганской области [Суворова, Долинова, Юсупов, 2002]. Как видим, материал распределен

за организацию экспедиционного выезда и помощь в сборе дерматоглифического материала

86

Рис. 1. Комбинационные полигоны признаков дерматоглифики в башкирских группах.

МУЖЧИНЫ

ЖЕНЩИНЫ

крайне неравномерно и серии могут дать представление, главным образом, о зауральских башкирках.

Положение иргизо-камеликских башкир среди других групп определялось посредством применения двух независимых методов многомерной статистики: метода межгрупповой шкалы и главных

87

компонент. В рамках метода межгрупповой шкалы, разработанного для системы кожных узоров Г.Л. Хить [Хить, 1983, 1986], вычислялось обобщенное дерматоглифическое (таксономическое) расстояние – ОДР, которое служит мерой тотальной дивергенции популяций, отражает общую изменчивость и вычисляется как средняя из стандартизованных разниц по пяти ключевым признакам.

Второй метод многомерного анализа, примененный в работе – метод главных компонент, описывает направленную изменчивость [Дерябин, 1983, 2001]. Компонентный анализ применен для изучения межгрупповой вариации, т.к. система дерматоглифических признаков отвечает условиям, соблюдение которых допускает его использование на межгрупповом уровне [Дерябин, 1998. С. 34]. Во-первых, на внутригрупповом уровне ключевые признаки дерматоглифики взаимонезависимы, а отмеченные в отдельных случаях корреляции не имеют систематического характера и не повторяются у обоих полов [Хить, 1983; Хить, Долинова, 1996]. Во-вторых, на представительном дерматоглифическом материале было установлено, что при переходе на уровень территориальных групп не наблюдается повторения функциональных связей между признаками. Единственное исключение составляет комбинация t – Ну, которая совпадает периодически по направлению и достоверности (но не по величине) во внутригрупповом, территориальном и межрасовом масштабах [Хить, 1983. С. 19]. Эти особенности системы дерматоглифических признаков позволяют ожидать, что компонентный анализ межгрупповых корреляций выявит закономерности именно межгрупповой изменчивости, которая будет преобладающей и не заглушенной «статистическим шумом» внутригрупповых связей.

Переходим к рассмотрению результатов дерматоглифического изучения иргизо-камеликских башкир.

Мужчины.

Для дерматоглифического комплекса иргизо-камеликских башкир характерны средние значения частот встречаемости проксимального осевого ладонного трирадиуса (t), узорности гипотенара (Ну) и добавочных межпальцевых трирадиусов (ДМТ). От средних отклоняются величины дерматоглифических индексов: дельтовый индекс (Dl10) у самарских башкир демонстрирует тенденцию к понижению, а

Центр полигона соответствует минимальному, конец радиуса – максимальному лимиту евразийской шкалы популяционных средних.

Индекс главных ладонных линий (Iс), напротив, повышается

(табл.1).

88

Рис.2. Европеоидно-монголоидный комплекс у башкир.

Наглядное представление о величине и типе комбинаций дерматоглифических признаков у самарских башкир и еще 16 башкирских групп дают круговые полигоны (рис.1). На рисунке видно, что форма комбинационного поля самарских башкир отличается от большинства полигонов. Чтобы выяснить степень этих различий, проведем межгрупповой статистический анализ.

Иргизо-камеликские башкиры оказались максимально сближены с потомками представителей племен бурзян, кыпчак и юрматы. Величины ОДР между ними (7,8; 9,1; 9,1) относятся к категории «малых» [Хить, 1983.

89

С. 31]. Уровень дивергенции с большинством групп может быть оценен как средний (10,7 – 14,8) и только от айлинцев, катайцев и усерган самарские башкиры существенно удалены (21,0; 23,5; 31,2). Среднее ОДР между рассматриваемой группой и территориальными башкирскими выборками составило 14,4 (средне-большая величина). Этот показатель превышает значение среднего ОДР для башкир в целом (13,3) и для территориальных групп внутри этносов Восточной Европы, Кавказа и Средней Азии, которое составляет 12,7 [Хить, 1983. С. 31]. То есть по дерматоглифическим параметрам иргизо-камеликские башкиры заметно отличаются от башкир в целом и величина этого отличия превышает средний показатель внутриэтнической дифференциации на территории Восточной Европы, Кавказа и Средней Азии.

Причина этого кроется в ослаблении восточных характеристик у самарских башкир по сравнению с остальными башкирскими группами. Выявленная тенденция становится очевидной при анализе такого интегративного показателя как европеоидно-монглоидный комплекс (ЕМК). ЕМК рассчитывается путем усреднения значений пяти ключевых признаков на евразийской шкале с учетом их расовых градиентов. Он связан с содержанием монголоидного компонента в популяции. Башкиры Самарской области характеризуются самой низкой среди изученных на сегодняшний день башкирских групп величиной ЕМК (43,6) и наряду с бурзянцами (44,1),

балыкчинцами (46,8) и тамьянцами Абзелиловского района (45,0)

располагаются на «европеоидном» полюсе шкалы вариаций ЕМК у башкир

(рис.2).

На рис.3 башкирские серии, распределенные, в основном, с учетом принадлежности к той или иной историко-этнографической группе (югозападные мин объединены с северо-западной группой, юго-восточные усерган – с северовосточной), сопоставлены по пяти ключевым признакам.

На оси абсцисс отложены величины признаков суммарной мужской серии, которая, следовательно, служит «нулевым» уровнем. На оси ординат зафиксированы отклонения от суммарной серии в процентах размаха вариаций признаков в башкирских группах. График наглядно демонстрирует отклонение иргизо-камеликских башкир от суммарной группы по всем пяти признакам в сторону усиления европеоидности. Причем отклонение по Ic, одному из наиболее значимых по своим расоразграничительным характеристикам показателю, самое значительное (56,4%) для всех башкирских выборок, в то время как по остальным показателям отклонения не превышают 20%. На графике видно, что схожую конфигурацию имеет кривая бурзян и кыпчаков, отличаясь, тем не менее, величиной отклонений.

90