Сборник 50 лет АЭ БашГУ

султана. Само здание было сложено из квадратного обожженного кирпича размерами 25х25х5 см и 26х26х6 см. Белые стены снизу «одеты» голубой и изразцовой панелью с синими изразцовыми угловыми полуколоннами. В качестве вяжущего материала использован алебастровый раствор.

Помимо мавзолея он включает в себя, хилвет, где жил великий святой, мавзолей внучки Тимура Рабии - Султан Бегим, подземный дом для размышлений Кумшик-ата, средневековая баня, переоборудованная в музей, Шильдехана – комната для освящения новорожденных, Кудукхана (колодезная). Это помещение получило своё название от колодца (кудук), который здесь находится. По одной версии предполагается, что колодец был вырыт во время строительства комплекса, чтобы обеспечить строителей водой. Воду из этого колодца считали священной, ее раздавали паломникам в дни мусульманских праздников. За главным залом «Казанлык» находится усыпальница самого Ходжи Ахмеда, надгробие которого сложено из глиняных плит светло-зеленого нефрита без орнамента и надписей. В усыпальнице стоят бронзовые подсвечники, подаренные Тимуром датируемые XIV веком. Помимо него священными вещами в мавзолее также считаются копье хромого Тимура и изображение корана на стене [Материалы…; Кожа, 2011].

Популярность мавзолея Ходжа Ахмеда Яссауи принесла Туркестану большую известность. Город Ясы (Туркестан) считался крупнейшим центром религиозной жизни всей империи Хромого Тимура и стал не только центром паломничества верующих, но и торговым центром. Впоследствии мавзолей сохранил свое влияние и после распада государства Тамерлана.

Вмавзолее помимо самого Ходжа Ахмеда похоронены видные казахские ханы, бии и батыры. Мавзолей стал культовым хранилищем для последнего приюта великих людей Казахского Ханства.

Вконце 90-х гг. прошлого века казахстанским археологом Е. Смагуловым были проведены раскопки некрополя находящегося внутри мавзолея. Он отмечает здесь ранние погребения, впущенные в материк. Участок этого некрополя удалось исследовать при раскопках центрального зала «Казанлык» внутри комплекса-ханаки Яссауи. Время начала застройки данной территории он датирует XIV в. [Смагулов, 2011. С. 110-115].

Ученые долго искали место, откуда брали глину для строительства мавзолея. По их мнению, это урочище Сауран, в 35 километрах от Туркестана. Для глазурей был взят песок Котырбулакского и глина Туетасского карьеров. Еще М.Е. Массой писал: «По преданию, кирпичи и изразцы для усыпальницы изготовлялись в Сауране, откуда вереницей стоящих людей передавались в Ясы на постройку». Химический анализ туркестанских карьеров подтвердил достоверность этой легенды. Работая с сауранской глиной, реставраторам удалось получить кирпичи и изразцы,

11

идентичные оригиналу. Это повысило качество современных восстановительных работ в мавзолее, а в Туркестанской реставрационной мастерской теперь освоена древняя технология производства кирпича, глазури и керамики. Современники по достоинству оценили памятник архитектуры. «Мавзолей Ахмеда Яссауи, – писал историк 16 в. Рузбехан, – одна из самых монументальных построек во всем мире, в архитектуре мавзолея проявлено человеческое искусство до поразительности и восхищения» [Пискунова, 2008, с.4].

Мавзолей Ходжа Ахмеда Яссауи хранит много загадок. Одна из самых важных на наш взгляд была связана с установлением точного количества людей захороненных в нем и идентификацией погребенных. Весной 1994 года, во время реставрационных работ в мавзолее был сдвинут надгробный камень с могилы известного казахстанского хана Абылая. В июне 1999 года останки более трехсот выдающихся исторических личностей, захороненных на территории мавзолея, были перезахоронены в мавзолее, а скелет Абылай хана был передан в Академию наук РК для идентификации с теми фрагментами документальных описаний, которые сохранились, и легендами. Для идентификации скелета была создана комиссия, в состав которой были включены также специалисты Московского института археологии и антропологии, Российской Академии наук. После многочисленных археологических и антропологических исследований и экспертиз было подтверждено, что под данным камнем был действительно погребен сам Абылай хан. Известному казахстанскому антропологу и археологу О. Исмагулову также удалось доказать принадлежность костей Абылай хану. Было установлено, то, что Абылай хан страдал парадонтозом и у него был перелом левой бедренной кости ноги, что потом удалось подтвердить при помощи исторических документов и народных предании [Доброта, 2000; Материалы сайта общественного фонда….].

В настоящее время в мавзолее периодически продолжаются археологические работы по раскопке погребений и установке личностей захороненых в нем лиц.

После посещения мавзолеев делегация вернулась в Астану. Основная цель экспедиции знакомство с казахстанскими архитектуными памятниками и их описание была достигнута. Но мавзолеи хранят еше много таин которые привлекают и будут привлекать к себе интерес исследователей.

Литература.

1. Доброта Л. Останки Абылай хана предали земле, душе вернули покой.// Электронные ресурсы: сайт газеты «Казахстанская Правда». http://www.kazpravda.kz/c/1006031881 от 18.03.2000

12

2.Кожа М. Мавзолей Арыстанбаба. Шымкент, 2009

3.Кожа М. Мавзолей Ходжа Ахмеда Яссауи. Путеводитель. Шымкент, 2011

4.Электронные ресурсы: материалы официального туристского портала Казахстана. http://visitkazakhstan.kz/ru/guide/information/14/79/

5.Мустафина Р.М. Ислам и реликты доисламских мировоззрений у казахов. Учебное пособие для высших учебных заведений. Астана, 2010

6.Пискунова Ю. Мавзолей Ходжи Ахмеда Яссауи.// Электронные ресурсы: сайт газеты Северный Казахстан http://www.nklibrary.kz/elib/collect/otchizna/mavzoleihay.html. 2008.21 января

7.Сейдембеков А. Поющие купола. Этюды о красоте.// Пер. с каз. Кажибекова Е. Алма-ата, 1985

8.Смагулов Е. Основные этапы историко-топографического развития города Ясы-Туркестан.// Маргулановские чтения – 2011. Материалы международной археологической конференции. Астана, 20-22 апреля 2011 г. Астана, 2011

9.Материалы сайта общественного фонда «Адам Әлемі» http://adamalemy.org/rus/problems.html

©Аканов К.Г., 2011 г.

УДК 902/904

Д.И. Акбулатова,

БирГСПА, Бирск

ПРОБЛЕМА ПРОИСХОЖДЕНИЯ СКИФОВ В СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

История скифов на протяжении всего существования отечественной исторической науки служила и служит объектом самых интенсивных и тщательных исследований, по существу с самого зарождения в России исторической науки. «Практически каждый из исследователей, в той или иной степени соприкасавшийся с историей и археологией скифов, высказывал свои соображения относительно этногенеза последних, – отмечает известный украинский археолог В.Ю. Мурзин. – И это вполне понятно, так как, не определив своего отношения к этой проблеме, нельзя успешно заниматься изучением ни одного пусть даже частного вопроса скифской археологии и истории» [Мурзин, 1990. С. 4].

Многообразие точек зрения, отличающихся не только деталями, но и подходом к поставленной проблеме, делает крайне сложным подробное их изложение. В целом, по вопросу о генезисе скифской культуры ученые

13

разделяются на сторонников ее «автохтонного» и азиатского происхождения. При этом имеется в виду, что даже при азиатских истоках эта культура подверглась также и определенному местному влиянию, а скифский этнос является результатом смешения как местного, причерноморского населения, так и пришельцев с востока [Гуляев, 2005. С.

67].

Первая гипотеза – так называемая «автохтонная», наиболее подробно была обоснована Б.Н. Граковым. Он считал, что прямыми предками скифов являлись племена срубной культуры эпохи бронзы, проникшие в Северное Причерноморье из Поволжья. Проникновение это было очень медленным и длительным (с середины II тыс. до н.э.), а упомянутая Геродотом миграция скифов «из Азии» (а «Азия» начиналась для античных географов сразу за Доном-Танаисом) – лишь одна из его волн, скорее всего, последняя. Мигранты-«срубники» встретились в степях Причерноморья с более ранними переселенцами из тех же областей, и на основе слияния этих родственных друг другу групп сложилось этнически однородное население скифского времени, говорившее на одном из диалектов североиранского языка. Именно культура срубных племен, испытавшая значительные изменения в ходе перехода от эпохи бронзы к железному веку и от полуоседлого образа жизни к подлинному номадизму, легла, по мысли Б.Н. Гракова, в основу собственно скифской культуры. Правда, искусство скифов (звериный стиль) и некоторые формы их оружия он считал привнесенными откуда-то извне [Граков, 1971. С. 43].

К граковской гипотезе примыкает переднеазиатская версия известного ленинградского археолога М.И. Артамонова. Согласно его точке зрения, срубная культура эпохи бронзы непосредственно предшествовала скифской в Северном Причерноморье и во многом предопределила ее основные черты [Артамонов, 1974. С. 13]. Однако возникновение собственно скифской культуры в VII в, до н.э. и, особенно, такой ее яркой черты, как звериный стиль М.И. Артамонов связывал с влиянием более развитых цивилизаций Передней Азии [Артамонов, 1974. С. 39].

Скифологи Отдела скифо-сарматской археологии ИА РАН также придерживались «автохтонной» гипотезы. Антропологи (Г.Ф. Дебец, Т.С. Кондукторова, С.Г. Ефимова, Л.Т. Яблонский) поддерживали именно эту версию, считая, что черепа причерноморских скифов по всем показателям не отличаются от черепов носителей срубной культуры и в то же время не имеют никакого сходства с черепами среднеазиатских саков [Мошкова, Яблонский. Электронный ресурс].

Центральноазиатская гипотеза. Эта теория, в соответствии с данными Геродота, связывает появление скифских племен на территории европейской части России с продвижением последних из глубинных

14

районов Азии. Археологическое проявление данного процесса сторонники этой теории видели во внезапном появлении в VII в. до н.э. на указанной территории элементов скифской культуры, не имеющих прототипов в местной предскифской культуре типа Черногоровки – Новочеркасского клада. М.И. Ростовцев, А.А. Иессен, А.И. Тереножкин, А.П. Смирнов и другие выводили скифов из глубин Азии, связывая с их азиатским происхождением такие характерные явления культуры скифов-кочевников, как скифская триада (характерный тип вооружения, конская сбруя и художественный звериный стиль), особенности одежды, общественной структуры, религии и языка.

А.П. Смирнов не без оснований отвергал возможность автохтонного происхождения скифов в степях Северного Причерноморья. Он считал, что скифы были пришельцами из Средней Азии, где они жили в окружении таких скифоидных племен, как население Алтая, саки и массагеты; скифская культура, по его мнению, не имеет прототипов в Северном Причерноморье, наоборот, он весьма доказательно проследил связь скифов со Средней Азией (звериный стиль, типы стрел, ножей, кинжалов, кельтов, бронзовых котлов и удил, типы захоронений [Смирнов, 1966. С. 43].

Отразившаяся, на страницах журнала «Народы Азии и Африки», дискуссия по проблемам отечественной скифологии [Дискуссионные проблемы ..,1980. С. 102] показала, что гипотеза о происхождении скифов на основе срубной культуры имела еще многих приверженцев. Однако гипотеза азиатского происхождения находила все более аргументированную поддержку. Ее сторонники отмечали, что после исследований, проведенных М.П. Грязновым на Алтае и в Туве, А.Н. Бернштамом и Б.А. Литвинским на Памире, после исследований М.А. Итиной и С.П. Толстовым курганов Тагискена, О.А. Вишневской — курганов Уйгарака в низовьях Сырдарьи, после археологического изучения культуры савроматов (сарматов) от Дона до Поволжья и Зауралья (К.Ф. Смирнов и др.), культур скифского времени в Минусинской котловине, Ордосе и Монголии, стало невозможно рассматривать Северное Причерноморье, как единственный центр формирования и развития скифской культуры. Как отмечал Л.А. Ельницкий, археология (в частности, размещение так называемых царских курганов) внесла в настоящее время существенные коррективы в представление о географии Скифии классического периода (VII—III вв. до н. э.)» [Нейхардт, 1982. С. 32].

Важную роль в решении проблемы происхождения скифов сыграло открытие кургана Аржан в Туве (IX-VIII вв. до н.э.). «В этом погребальном памятнике, датируемом временем существования в Северном Причерноморье древностей Черногоровки – Новочеркасского клада, были обнаружены вполне развитые образцы материальной культуры скифского

15

типа, а также изделия, выполненные по канонам скифского звериного стиля [Грязнов, 1980]. Эти находки вполне укладывались в схему А.И. Тереножкина, согласно которой сложение собственно скифской культуры происходило в глубинных районах Азии несколько ранее VII в. до н.э. Ввод в научный оборот материалов этого уникального памятника потребовал от сторонников незыблемости «автохтонной» теории новых усилий по ее «модификации». В результате возникла теория «полицентризма», в основе которой лежит идея, высказанная М.П. Грязновым о независимом и самостоятельном развитии, имеющем местные корни, целого круга культур скифского типа на территории Евразии. В скифской археологии она была активно поддержана И.В. Яценко и Д.С. Раевским [Мурзин, 1990. С. 7].

Представлениям о приходе скифов в степные районы европейской части России в начале VII в. до н.э. противоречат некоторые лингвистические изыскания. Известный языковед В.И. Абаев, выступая в ходе дискуссии по основным проблемам скифоведения, отмечал, что тезис об автохтонности ираноязычного скифского элемента в Северном Причерноморье полностью подтверждается данными лингвистики. Гипотеза о восточно-европейском происхождении иранцев находила все больше подтверждений: «поэтому необходимо говорить не о приходе скифов, отколовшихся от остальных иранцев, из Азии, а, напротив, о том, что остальные, иранские племена продвинулись из Юго-восточной Европы далее на восток» [Абаев, 1965. С.123].

Однако при рассмотрении указанных положений нельзя не отметить, что, высказываясь в пользу исконности скифов на юге Восточной Европы, В.И. Абаев понимал под термином «скифы» не конкретный исторический народ, а группу северо-иранских племен, которые «мы условно называем скифами и которые в то время составляли уже самостоятельную ветвь иранского этноязыкового мира» [Абаев, 1965.

С.129].

Обратимся к работам антропологов. Среди немногих публикаций на эту тему следует назвать статью Г.Ф. Дебеца [1971. С. 3], в которой он отмечал, что краниологические материалы из скифских могильников Северного Причерноморья практически не отличаются по характеристикам от аналогичных материалов срубного времени. Из этого не следует, что скифы – потомки срубников, но также и маловероятно, что значительная масса скифов пришла с Востока. В этом случае можно было бы предполагать в антропологическом облике скифов наличие некоторой примеси монголоидного элемента. Кроме того, в Средней Азии не выявлено черепов, сходных со скифскими.

В.П. Алексеев также отметил сходство причерноморских скифов по свои антропологическим признакам с местным населением эпохи бронзы.

16

Однако очевидно и значительное биологическое сходство скифов со многими одновременными им популяциями Средней Азии, Казахстана и Южной Сибири [Мурзин, 1990. С. 12].

Еще в конце 50-х гг. XX в. было выдвинуто предположение, что единой скифской культуры на юге России не существовало. Культуры Северного Причерноморья отчетливо делятся на 2 больших группы – степную и лесостепную, из которых в каждой намечается еще несколько локальных вариантов [Мелюкова, 1958. С. 5]. Эту же гипотезу поддерживает А.Ю. Алексеев, по мнению которого существовала не одна скифская культура, а две – архаическая, распространенная в лесостепи (а также на Северном Кавказе), и классическая, сосредоточенная в степи, причем между ними существовал довольно резкий разрыв [Алексеев, 1993].

С.Г. Ефимова, отстаивающая, как и Л.Т. Яблонский, теорию автохтонности и антропологической консолидированности скифов, тем не менее убедительно продемонстрировала, что степные скифы заметно отличаются от лесостепных. По ее мнению, эти различия не противоречат местному происхождению скифов и объясняются антропологической разнородностью носителей срубной культуры, которых С.Г. Ефимова и Л.Т. Яблонский считали предками всех скифов, а также микроэволюционными процессами, протекавшими в основном в степи. Согласно другой точке зрения, различия обусловлены преимущественно родственными связями степных скифов с населением более восточных регионов Евразии – саками, савроматами, ранними сарматами и жителями Центральной Азии [Козинцев, 2007. С. 143].

Антрополог А.Г. Козинцев [Козинцев, 2007.], проанализировав краниологические серии скифских групп (в т.ч. степные, лесостепные и локальные скифские группы) с территории Северной Евразии, приходит к выводу, что «нет ни малейших антропологических указаний на то, что единственными или хотя бы главными предками степных скифов были носители срубной культуры». Далее, основываясь на данных своего исследования, А.Г. Козинцев отмечал, что скифы Северного Причерноморья были весьма неоднородны в антропологическом отношении. Наиболее отчетливы различия между степными и лесостепными группами. По всей видимости, эти группы имели разное происхождение. Антропологические данные косвенно подтверждают автохтонность лесостепных скифов, однако, связи степных скифов иные. На первом месте – исключительное сходство с окуневцами из Тувы, которое проявляется на всех уровнях и находит соответствие в археологических фактах, свидетельствующих о центральноазиатском происхождении скифской культуры. Обнаруживается тяготение и к иным тувинским группам. Антропологические связи с “ближним” кочевническим миром (савроматским, сакским) немногочисленны и по

17

своему значению несопоставимы с “дальними” (центрально-азиатскими) параллелями. Обратная миграция их потомков в степи Северного Причерноморья в раннем железном веке, видимо, и была главным фактором в формировании степных скифов [Козинцев, 2007. С.155].

Таким образом, в многолетнем споре между сторонниками

автохтонной и централъноазиатской версий происхождения скифов и их культуры чаша весов все больше склоняется в пользу «азиатчиков». Следовательно, в скифах можно видеть пришельцев из Азии (в чем солидарны и археологические данные и свидетельства античных авторов). Скорее всего, прародина скифов находилась где-то в пределах довольно обширной азиатской территории: между Тувой, Северной Монголией, Алтаем, Средней Азией и Казахстаном. Там они жили в окружении родственных им по культуре и языку племен; саков, массагетов, «пазырыкцев» (жителей Алтая). Материалы комплекса Аржан-2, исследованного с 2000 по 2004 гг. Центрально-Азиатской экспедицией Государственного Эрмитажа, неожиданно подтвердили верность предположений Геродота [Чугунов, 2009. С. 48]. Находки в «Долине царей», объединяющей несколько курганов, датируются рубежом VIII – VII веков до нашей эры, то есть временем, когда скифов в Причерноморье, по археологическим данным, не было.

Литература.

1.Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. – М., 1965

2.Алексеев А.Ю. Великая Скифия или две Скифии?// Скифия и Боспор: Мат-лы конф. памяти М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1993

3.Алексеев А.Ю. Хронография Европейской Скифии. СПб, 2003

4.Артамонов М.И. Киммерийцы и скифы (от появления на исторической арене до конца IV в. до н.э.) Л., 1974

5.Граков Б.Н. Скифы. М., 1971

6.Грязнов М.П. Аржан: Царский курган раннескифского времени.

Л.,1980

7.Гуляев В.И. Скифы: расцвет и падение великого царства. М.,

2005

8.Дебец Г.Ф. О физических типах людей скифского времени.// Материалы и исследования по археологии СССР.1971, №177

9.Дискуссионные проблемы отечественной скифологии.// Народы Азии и Африки. М., 1980, №5

10.Козинцев А.Г. Скифы Северного Причерноморья: межгрупповые

различия, внешние связи, происхождение.// Археология, этнография и антропология Евразии. М., 2007, №4 (32)

18

11. Мелюкова А.И. Памятники скифского времени лесостепного среднего Поднестровья.// Памятники скифо-сарматского времени в Северном Причерноморье. М., 1958

12.Мошкова М.Г., Яблонский Л.Т. Отдел скифо-сарматской археологии. Электронный ресурс: сайт Института Археологии РАН. http://www.archaeolog.ru/index.php?id=39, 2007

13.Мурзин В.Ю. Происхождение скифов: Основные этапы формирования скифского этноса. – К., 1990

14.Нейхардт А.А. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. – Л., 1982

15.Смирнов А.П. Скифы. – М., 1966

16.Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время.// Археология СССР. – М., 1989

17.Чугунов К.В. Аржан – источник.// Аржан. Источник в долине царей. Археологические открытия в Туве. Издание по материалам выставки

вГос.Эрмитаже. СПб, 2004

18. Чугунов K.B. Аржан-1 и Аржан-2: сравнительный анализ.// Наследие народов Центральной Азии и сопредельных территорий: изучение, сохранение и использование. Часть I. Кызыл, 2009

Список сокращений:

ИА РАН – Институт археологии Российской академии наук

© Акбулатова Д.И., 2011 г.

УДК 902/904

О.В. Аникеева,

ГосНИИР, Москва

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАМЕННЫХ БУС ИЗ КУРГАНОВ РАННИХ КОЧЕВНИКОВ ЮЖНОГО УРАЛА И ВОЗМОЖНОСТИ ОТНОСИТЕЛЬНОГО ДАТИРОВАНИЯ ЭТИХ КУРГАНОВ ПО НАБОРАМ КАМЕННЫХ БУС

В работе проведен минералого-технологический анализ каменных бус из курганов ранних кочевников Южного Урала, датируемых второй половиной 5 –2 вв. до н.э. Выделенным по технологии обработки группам каменных бус были найдены аналогии по литературным данным в близлежащих регионах Древнего Ирана, Индии, Месопотамии, Ассирии, Кавказа, Средней Азии и Северного Причерноморья. Использование в типологии каменных бус технологических признаков и минералогических характеристик камня помимо общепринятых признаков (формы, материала)

19

позволило наметить возможные ремесленные центры их производства

[Аникеева, 2011. С. 12-13].

В этой работе я проанализировала появление, распространение и исчезновение выделенных групп бус в курганах второй половины 5 – 4 вв. и конца 4 – 2 вв. до н.э. Для анализа использовались каменные бусы из девятнадцати курганных групп и могильников1. Три из них (Кичигино, Прохоровка, Филипповка 1) раскопаны за последние 10-15 лет полностью. Полученный из них материал дает представление о количественном распространении различных групп каменных бус.

Минералогическое определение каменного материала показало, что широко распространены бусы из сердолика, агата, сердоликового оникса, сардера, белого камня (известняка, мрамора, мергеля, опоки), янтаря, гагата. Встречаются бусы из аметиста, горного хрусталя, коралла, халцедона и яшмы, хризолита, пирита, касситерита, красного железняка. Также установлены каменные глазчатые бусы, сделанные из двух контрастных камней для основы и глазков.

Для разнообразных по минералогическим характеристикам сердоликов и агатов удалось установить какие разновидности откуда поступали. Оранжевый сердолик с молочным налетом, полупрозрачный или просвечивающий, поступал из Монголии и Афганистана. С Аравийского полуострова поступали прозрачный оранжево-желтый, розовый просвечивающий сердолики и желто-коричнево-белые тонкослоистые и бело-коричнево-черные зонные агаты. Из Индии поступали искусственноокрашенные агаты, сердолики, халцедоны, красно-коричневые прозрачные сардеры, аметист, горный хрусталь. Яркий интенсивный цвет индийских самоцветов получался при искусственном термическом окрашивании камней [Chaterjee, Basu 1961. Р. 150-158]. Присутствие искусственно окрашенных разностей в изделиях камнерезных мастерских Древнего Ирана, Месопотамии, Сирии, Средней Азии и Кавказа позволяет предположить, что в это время Индия наряду с готовыми бусами активно торговала каменным сырьем и заготовками каменных бус.

Сердоликовый оникс добывался в Восточном Иране – Афганистане, розоватый, непрозрачный сердолик и желто-коричневый сердолик происходят с Кавказа, красно-коричневый непрозрачный сердолик и пирит – из Средней Азии [Литвинский, 1972. С. 76; Трудновская, 1979 С. 109]. Белый камень поступал из Месопотамии, стран античного мира, не

1 Автор выражает глубокую благодарность С.В. Заседателевой, А.Х. Пшеничнюку, С. В. Сиротину, А.Д. Таирову, Л.Т. Яблонскому за организацию работы с археологическими коллекциями

20