книги / Системный подход в современной науке

самом деле прямо и мощно на любом уровне, включая и социальный. Другое дело, каким образом сверхсложные структуры возникают из более простых элементов.

Непреодолимые препятствия возникают, как оказалось, уже на стадии появления биоклетки с последующим формированием из нее все более сложных организмов на основе единого генетического ко­ да. Это следует прежде всего из неприложимости материалистичес­ ких законов к живой материи, действующей целесообразно даже на уровне бактерий. Все попытки свести законы живой природы к кван­ товой механике оказываются тут бесплодными главным образом изза катастрофической нехватки информации, необходимой для воз­ никновения весьма сложных структур. Тем не менее подобные попыт­ ки упорно продолжаются и поныне со стороны биофизиков и биоло­ гов, полагающих, что феномен жизни может быть сведен в своей ос­ нове к квантовой механике. Идеалистической альтернативой подоб­ ному подходу служит старинная концепция энтилехии как мистичес­ кой жизненной силы, не сводимой к материальным процессам и от­ рицаемой большинством биофизиков.

Критика современных научных, материалистических по существу, представлений будет приведена нами далее с двух сходных в осно­ ве, но существенно различающихся по ряду важных пунктов позиций: философской концепции единства сознания и материи (ЕСМ) и Ве­ дического учения. Динамическая модель бытия на основе ЕСМ про­ тивопоставляет застывшему во времени редукционизму последова­ тельное превращение хаотической материи во все более организо­ ванные и сложные структуры спонтанно и в пределах целого, вклю­ чая живые и разумные существа. При этом любые уровни развития, равно как и свойственные им законы, оказываются равноправными в смысле принятия их за исходные при последующей индукции в це­ лое или дедукции из него. Об этом свидетельствуют такие ключевые примеры развития материи, как эволюция живого от простого к слож­ ному и теории Большого взрыва (ТБВ), который, как полагают космо­ физики, не только положил начало нашему миру 10-20 млрд лет на­ зад, но и привел к постепенному появлению сложнейших материаль­ ных структур, от элементарных частиц до галактик и от живой клет­ ки до высших животных, включая самого Homo sapiens.

Расхожий тезис, что Вселенная якобы бесконечно сложна, а пото­ му «не по зубам» человеческому разумению, оказывается несостоя­ тельным. За спиной этой версии маячит странное и тем не менее рас­

пространенное утверждение, что человек — некий самозванец и чу­ жак в этом мире, противостоящий загадочной и враждебной ему при­ роде. Для науки он источник опасного субъективизма, подлежащего вытравливанию и изгнанию во имя объективной истины. Так считали и считают уже в наше время крупнейшие естествоиспытатели, вклю­ чая М. Планка и А. Эйнштейна — последних могикан классической на­ уки. Однако согласно той же науке человек — естественное порожде­ ние и неотъемлемая часть природы. Это означает, что его сознание, по определению, ни только не может выйти за пределы природы, но и адекватно ее целому на каждом рубеже своего развития.

Абсолюты, столь любимые философами и физиками-теоретика- ми, навеяны, по существу, подспудной идеей Божественного вмеша­ тельства, принципиально не допускающего любые отклонения от ка­ нона, а тем более его двусмысленности как сатанинского соблазна. Сильнее такого предрассудка оказывался долгое время лишь экспе­ римент, сокрушивший благие представления о Земле как подножье самого Господа и вращении планет по Божественному кругу. Посте­ пенно становилось ясно, что природа насквозь нелинейна и столь же далека от абсолютного совершенства (изотопы в таблице Менделее­ ва, шалости и капризы эволюции и проч.), как и ее сознательный авангард и творец — человек.

Принципы неопределенности и дополнительности в квантовой ме­ ханике, теорема К. Гёделя в математике, вероятностная природа ин­ формации в кибернетике и, наконец, нелинейная термодинамика в об­ щей теории систем стали вехами при переходе от абсолютного, читай Боготворного, представления природы к ее реальному, т. е. естествен­ ному познанию и творению, со всеми заблуждениями «слепой эволю­ ции» и нелепыми, если не сказать — гибельными, ошибками людей. Характерен и принцип суммирования возможностей, доведенный до математического совершенства Р. Фейнманом, но использованный еще О. Френелем и Р. Юнгом как основы волновой теории света. На­ лицо парадоксальное стремление реализовать параллельно все воз­ можности, получая в итоге устойчивый, хотя и несколько расплывча­ тый, благодаря интерференции побочных вариантов, результат6. Здесь явно проглядывает несовершенство природы, в частности ее расточительность и избыточность, не подобающие Божеству.

Перенося центр тяжести проблемы развития с Бога на человека, натуралисты избавляются от множества реакционных традиций в ви­ де Божественных абсолютов, сохранившихся в натурфилософии как

наследие средневековой схоластики. Сегодня это дурные бесконеч­ ности и связанные с ними чудовищные цифры теоретиков-шаманов, парализующие мысль как самих натуралистов, так и позитивистов, идущих у них на поводу. В основе подобных упражнений — игнори­ рование того, что человек и есть природа, осознавшая самою себя. Поэтому шансы построения цельной и развивающейся картины ми­ ра, с непременным включением в нее на определенном этапе чело­ века как определяющего звена, существенно растут.

Сознание как идеальная реальность

Сознание как универсальное проявление развивающегося цело­ го служит, если следовать концепции Тейяра де Шардена, определен­ ной ступенью роста психизма, изначально присущего бытию. На эта­ пе преджизни этот рост проявляется в синергетических, как мы те­ перь говорим, эффектах, выражающих единство материи вместе с ее поразительным стремлением к самоусложнению, инициируемым «свободной энергией». На ступени появления жизни синергетичес­ кий скачок от макромолекул к клетке дает старт формированию все более сложных биологических структур, заполняющих морфологиче­ ские ниши в неоднородном и дискретном пространстве— времени. Рост цефапизации в сочетании с появлением единого генетического кода и механизмов самокопирования рождает, с одной стороны, все более сложные формы биоструктур, а с другой — способствует на­ растанию биомассы как особо сложного пласта материи, требующе­ го для поддержки не только все большей «свободной энергии», но и «роста солидарности» в рамках целого. Все это напоминает в итоге контуры одного гигантского организма.

Нарастающая активность живой природы в виде мутаций приво­ дит к масштабному поиску и обретению все новых более сложных и принципиально непредсказуемых морфологических ниш, что вы­ глядит в итоге как прыжки эволюции. Динамический подход к цело­ му отличается, таким образом, от статического так же, как формулы классической механики от операторов квантовой механики, внося­ щих в действие над инертной системой активность и творчество с су­ щественной размытостью результата. Подобную неопределенность можно понимать как неизбежный результат всестороннего «прощу­ пывания», по выражению Тейяра, ситуации в поисках доминанты как

резонанса с целым. В итоге очередной скачок цефализации знаме­ нует появление у высших животных феномена сознания, т. е. способ­ ности выделить свое Я из окружающего не-Я и реализовать ситуа­ цию выбора целенаправленно в невиданных до сих пор масштабах. В результате возникают понятия пространства, времени и другие фундаментальные абстракции, обеспечивающие выбор целей и средств их достижения в тех же рамках целого.

Для внешнего наблюдателя подобный скачок психизма выглядел бы как резкое увеличение сложности и многообразия действий ра­ зумных существ с расширением их сферы и их ускорением. Суммар­ ным результатом феномена оказывается преобразование окружаю­ щей среды с развитием все более сложной Второй природы. Парал­ лельно увеличивается численность сознательных существ и нараста­ ют энергетические затраты цивилизации. С другой стороны, безус­ ловно, бросилась бы в глаза парадоксальная для разумных существ агрессивность людей по отношению к матери-природе и себе подоб­ ным в виде непрерывных кровопролитных войн, сведения лесов, обезвоживания почвы, массового уничтожения животных, словом, гу­ бительное для самих людей нарушение экологического равновесия, сложившегося в течение тысячелетий. Возникает стержневой вопрос. Почему человек, будучи плоть от плоти природы, а потому — гаран­ том целого, откровенно посягает на него, губя вместе с ним самого себя, подобно свинье в басне И. Крылова? Ответ коренится в проти­ воречивой природе человека как самодостаточного существа.

Постулирование иерархии ИО означает, таким образом, изначаль­ ное существование идеальных структур любой степени сложности, разрешаемой законами целого. Гигантская избыточность ИО по срав­ нению с долей их реализации не мешает проявлению целого, учиты­ вая их перекрестную и многократно дублированную связь друг с дру­ гом. Аналогию мы находим в устройстве нашего головного мозга — сложнейшей из известных пока структур. Число реализуемых форм, по мере их усложнения, должно, по-видимому, сокращаться, стре­ мясь в пределе к единице, знаменующей достижение целого7. Это оз­ начает, что общее количество возможных форм во Вселенной конеч­ но, хотя и достаточно обширно для проявления разумным существом присущей ему свободы воли.

Изложенная концепция дает возможность подчеркнуть лишний раз творческую роль воображения, позволяющего зачерпнуть из ре­ альности не вширь, а вглубь. В этом смысле Интернет, будучи в ос­

новном механической суммой знаний, т. е. просто их хранилищем на­ подобие библиотек, явно отягощает воображение обилием информа­ ции. Но именно воображение, включающее также вкус, интуицию, чу­ тье и т. д., позволяет угадать доминанту решения (ключевую идею, гипотезу) и выделить ее из многих сопутствующих факторов как не­ кий резонанс с целым. Известно, что в поединках с компьютероммонстром гений шахмат превосходит машину именно по этому ре­ шающему параметру. И опять Интернет может играть здесь скорее подсобную роль, хотя и она настолько важна практически, что позво­ ляет говорить об очередной революции в информатике.

Цельность идеального и материального

Для нас наибольший интерес представляет здесь философский компромисс, уходящий в древность и допускающий изначальное единство идеального с материальным уже на уровне атома. Концеп­ ция подобного панпсихизма была систематически развита в филосо­ фии Лейбница и Спинозы, а в наше время Тейяром де Шарденом. В. Вернадский усматривал в ноосфере очередную ступень естествен­ ной эволюции природы, когда человек становится у руля развития Вселенной. В физике продолжателем этих идей является Ж. Шарон8. Согласно Бхагавад-гите (Веды), Вселенское сознание представлено в Сверхдуше подобно голограмме, частицами которой служат «про­ стые» души. Это и есть олицетворение мирового целого, где явно про­ сматривается аналогия со старинным тезисом западной философии

оединстве Макрокосма с Микрокосмом, т. е. человеком. Дальнейшим шагом в этом направлении послужило понимание ус­

ловности расчленения целого скальпелем познания по произволу на­ блюдателя, что органически включало познающий субъект в объект познания. «Познать самого себя, взаимодействуя с самим собой». Этот взятый у Махариши и Хейглайна базовый тезис подразумевает, что наблюдатель и наблюдаемое сливаются воедино, равно как и ду­ ша с телом9. Великая тайна познания и творчества состоит в том, как душа, «оседлывая тело», превращается из голограммы в оператор, рождая психизм, т. е. сначала живую систему, а затем и сознание10. Радикальные шаги в этом направлении — открытие двойной спира­ ли ДНК, возможность клонирования живых тварей и успехи в изуче­ нии человеческого мозга.

Давая информацию о себе самом с помощью особых «звуков», имеющих, как показал Хейглайн, аналогию с фундаментальными по­ нятиями квантовой механики, ведическая модель целого зиждется на тождестве устройства идеальных и материальных структур, знаме­ нующем их единство. Включение в картину мироздания наряду с ма­ териальной идеальной реальности вместе с человеком — носителем сознания позволяет преодолеть стену между косным и живым. Целое выглядит тогда не просто суммой отдельных элементов, а монолитом идеального и материального, сознания и материи как двух неразрыв­ ных, но не сводимых друг к другу сущностей. Подобный монолит смо­ трится совсем по-иному, чем у редукционистов. Лишь он абсолютен, тогда как все его части относительны, обретая смысл лишь с пози­ ций целого. При этом каждый фрагмент, отражая целое, равноценен в познании этого целого, т. е. любой из них может быть выделен со­ знанием как исходный и главный, точно так же, как любая точка в рас­ ширяющейся Вселенной может считаться центром ее расширения. Но и тут сложившееся в науке понятие целого сводится к чисто ма­ териальным проявлениям. Тем самым упускается гигантская синте­ зирующая роль идеальной реальности в виде нетленной иерархии ин­ формационных структур.

Оператор квантовой механики11 и есть тогда воплощение единст­ ва сознания и материи, укладывающееся в концепцию Аристотеля: активное сознание (дюнамис) формирует косную материю (потен­ цию). Гамильтониан квантовой механики изменяет состояние систе­ мы, не выходя за рамки целого. Гильбертово пространство (ГП), в ко­ тором он оперирует, бесконечномерно. Отражая цельность бытия, оно представляет собой векторное пространство возможностей. Здесь под действием оператора складываются такие состояния (свойства) системы, которые не совместимы в классической механи­ ке. Само же ГП без оператора абсолютно инертно.

Как природный оператор, гамильтониан занимает в выражении целого привилегированное положение. Будучи нелинейным, он спо­ собен добывать информацию и творить эволюцию от имени природы. Его собственные значения являют собой очаги стабильности с часто­ тами или ритмами, которые совпадают в сознании и материи, всту­ пая в резонанс с целым. Согласно единой теории поля, это «гармо­ ники суперструны», у которой нет массы и есть одни частоты, адек­ ватные элементарным частицам и силам. Пружина бытия сводится в итоге к неустойчивому возбуждению целого с последующим воз­

вратом к равновесию. Нарушение целого в науке временно и относи­ тельно, как верно указывает Махариши. Оператор-творец не просто сопрягает наблюдателя с наблюдаемым, а восстанавливает времен­ но утраченное целое, что и порождает в результате не только знание, но и воображение, ведущее к творчеству. В этом и состоит смысл зна­ менитой сократовой максимы «познай самого себя» и декартова «знаю, что я знаю».

Призыв Сократа видится по началу невыполнимым, напоминая по­ пытку барона Мюнхгаузена вытащить себя из болота за волосы, а максима Декарта — заумной тавтологией. Теперь ясно, что за всем этим скрывается простая мысль: мир целен. Познание обретает в ито­ ге совсем иной смысл. Из выявления и обнажения сущего, скрытого доселе от наблюдателя, оно превращается в своеобразную реконкис­ ту целого. Речь идет о единстве наблюдателя, представляющего це­ лое, с произвольно вырванным наблюдаемым фрагментом, вырас­ тающим до целого в процессе наблюдения.

Перед нами органическое слияние наблюдателя с наблюдаемым, когда целое по собственной воле и спорадически расчленяется на ча­ сти с единственной задачей — раскрыть и подчеркнуть свою цель­ ность во всей ее широте и глубине. Это и есть познание и творчест­ во одновременно, так как подобное раскрытие естественно вылива­ ется во все более сложные структуры. Оно же есть «я знаю, что я знаю», поскольку, отрывая и исследуя по своему хотению кусок, я ни­ когда не забываю о целом и неизменно возвращаюсь к нему. Весь секрет познания состоит в итоге в том, что, сосредоточившись на фрагменте и будучи увлеченным и поглощенным им, наблюдатель, пусть подспудно и скрытно, не отдавая себе отчета, всегда вынужден помнить о целом и стремиться к нему. Тем самым и только так я, со­ гласно Ведам, поднимается до Я, до себя просветленного, все более претендуя на целое. Но тогда и сложность обретает новый смысл как самораскрытие целого, осознавшего само себя.

Синтезирующая роль целого

Сегодняшнее состояние естествознания с его сквозным систем­ ным подходом требует, наконец, слияния субъекта с наблюдаемым объектом или, если угодно, сложения их векторов в едином поле бы­ тия. Добавим попутно, что системный подход в бизнесе и социологии

также основан на многофакторном анализе, учитывающем не толь­ ко экономические факторы (главная ошибка А. Смита), но и психоло­ гию людей, их менталитет, а также ряд других несовместимых, каза­ лось бы, влияний.

До появления кибернетики мысль натуралистов тщетно билась в порочном кругу. Представление, что сознание материально, стано­ вилось все более нелепым. Но какова тогда природа его материаль­ ного воздействия? Откуда, если исключить Бога, потрясающая слож­ ность и целесообразность всего живого? Очевидный человеческий метод действия по плану требовал того же и в живой природе, т. е. опять же Божественного промысла, просто неинтересного натурали­ стам. Допущение наряду с материальной идеальной (информацион­ ной, как оказалось) реальности претило натуралистам-атеистам как «протаскивание Боженьки». К тому же снова было непонятно, как бесплотное, по определению, способно управлять плотским. И, нако­ нец, невозможно было вообразить естественное организующее, ус­ ложняющее воздействие на тело.

Выход из порочного круга стал возможным путем введения в есте­ ствознание нового фундаментального понятия «информация» как универсальной меры сложности систем, по Колмогорову12. Идея сис­ темного подхода, стимулируемая стремлением мысли к общему и це­ лому, достаточно тривиальна. Проблема состояла в аддитивности (возможности суммирования) самых разнородных событий с одновре­ менным определением их весомости (значимости) единой мерой. Зо­ лото как универсальная денежная мера стало первым значительным шагом в этом направлении, охватывая развивающееся мировое хо­ зяйство. Второй фундаментальный шаг был сделан в естествознании, точнее в квантовой механике, где все возможные события имеют ста­ тус и закладываются в оператор в виде вектора, а весомость каждо­ го из них оценивается вероятностью его появления. И, наконец, сле­ дующий фундаментальный шаг ознаменовался появлением киберне­ тики и ее ключевого понятия информации как универсальной меры сложности системы. В итоге появилась реальная возможность систем­ ного анализа путем количественной оценки весомости каждого зна­ чимого фактора с последующим сложением их в единый прогноз. Именно в этом состоит принципиальный рубеж «Века информации», реализуемый с помощью массовой компьютеризации и Интернета.

Характерно сравнение вероятностного подхода квантовой механи­ ки с информационным. Согласно первой, весомость события тем боль­

ше, чем оно вероятнее. С этой точки зрения незначительны такие важ­ нейшие для биологии и техники события, как ультрафиолетовый «хвост» солнечных лучей, вызывающий фотосинтез, а также малове­ роятные радиоактивный распад, туннельный эффект и т. д. Противо­ положная ситуация имеет место при информационном подходе. Чем менее вероятно сообщение, тем больше в нем информации. Любая не­ ожиданность, говоря иначе, чревата выбросом информации. Поэтому чем неожиданнее событие, тем более оно сокрушительно и опасно. Чу­ довищные примеры тому — землетрясения и терроризм. Вот почему хорошие прогнозы столь дороги. Отсюда же и стремление скрыть ин­ формацию, и отчаянная борьба за нее.

Век информации есть буквальная реализация библейского «сна­ чала было слово», если под словом понимать информацию. Главный девиз человека «сперва в голове, а затем на деле» наконец-то стал не только очевидным (вопреки расхожему «чужая голова — потем­ ки») и повсеместным, но приобрел новое обличье в виде «далеко не всякое слово — в дело». Однако обстановка по-прежнему далека от идиллической. Люди под влиянием СМИ и их чумы — рекламы вы­ нуждены все более жить умом компьютера и Интернета. Драма со­ хранения целого состоит, однако, не в ограничении свободы воли, а в избыточности произвольного выбора. В итоге философское поня­ тие «целое» с позиций единства сознания и материи значительно, ес­ ли не в принципе отличается от принятых в физике и биологии.

Напомним, что натуралисты признают суверенность элементов це­ лого, например электронов, протонов и нейтронов в физике или даже клетки в биологии. Такие элементы существуют, по их мнению, авто­ номно и объективно, а не как результат субъективного расчленения целого скальпелем познания. Физический редукционизм как раз

изиждется на подобной возможности сложения целого из указанных «кирпичиков» на основе единых законов, охватывающих в том числе

иживые структуры. Поразительно, что этот взгляд разделяют и мно­ гие биологи, о чем свидетельствует хотя бы современная медицина, упорно лечащая не весь организм, а его отдельные больные органы, используя столь же узко специализированные лекарства.

Итак, иерархия извечна и выражает потенциально или виртуально всю сложность природы. Это означает революцию в самом менталите­ те натуралистов. К единственно возможному, как считалось в науке со времен Ньютона, и примитивному силовому воздействию добавилось информационное, т. е. организующее воздействие на тело, систему,