книги из ГПНТБ / Азатьян, А. А. Основные географические проблемы Средней Азии в их динамике

основные направления исследований, предусмотренные его про­ граммой.

В 1856 г. из г. Верного ученый совершил две экскурсии в рай­ оны Центрального Тянь-Шаня. Маршрут первой экскурсии пересе­ кал перевалы Заилийского Алатау по восточной оконечности озе­ ра Иссык-Куль. Маршрут второй экскурсии проходил через Кастекский перевал в Заилийском Алатау, мимо Токмака и по долине р. Чу, через Боамское ущелье до западной оконечности озера. Об­ ратный путь П. П. Семенов проделал через самые высокие перева­ лы Кунгей и Заилийского Алатау.

Шаня была успешно завершена.

Посетив южное и северное побережья Иссык-Куля и некото­

1857 г. путешественник исследовал некоторые районы Заилийского Алатау, местности Кату в Илийской долине, озеро Алаколь и озера Джунгарского Алатау.

Краткое описание этих маршрутов показывает, что они были проложены в районах, наиболее интересных в географическом от­ ношении. Научные результаты исследований на Тянь-Шане сам путешественник рассматривал как обширную научную рекогносци­ ровку северо-западной окраины Центральной нагорной Азии. Од­ нако реальные итоги исследований оказались гораздо более зна­ чительными.

Положительное значение в работах П. П. Семенова имело ши­ рокое применение комплексной методики полевых исследований и географический подход к познанию природных явлений. Им была заложена основа научно-прикладного изучения природы, которое особенно плодотворно стало развиваться в последней четверти XIX в. и после Октябрьской революции.

Особое внимание путешественник уделил измерению высоты снеговой линии в горах Центрального Тянь-Шаня. Он установил, что снеговая линия поднимается до высоты 3 300—3 400 м (в дей­ ствительности до 4 200—5 500 м), т. е. значительно выше, чем в Альпах, расположенных в условиях более высокой влажности. Ха­ рактеризуя причины этого явления, он указал на то, что сухость климата необыкновенно повышает предел вечного снега. В данном случае П. П. Семенов проявил глубокую географическую проница­ емость и в целом пришел к правильному заключению. В последу­ ющем этот вывод был обоснован капитальными исследованиями, показавшими большую динамичность этого явления, находящегося

30

П. П. Семенову, наука обязана первым опытом орографического описания Северного и Центрального Тянь-Шаня.

Особое место в работах П. П. Семенова занимают его ботани­ ко-географические исследования на Тянь-Шане и, главным обра­ зом, в Заилийском Алатау. В ботанико-географических изысканиях П. П. Семенов проявил себя как географ с широким эколого-гене­ тическим подходом к изучению растительности, рассматривая ее в качестве важнейшего компонента природного комплекса и инди­ катора эколого-географических условий, что дало ему возмож­ ность встать на путь эколого-флористической дифференциации рас­ тительного покрова Заилийского Алатау и обосновать первую для того времени схему высотных растительных поясов исследуемого района, имевшую обобщающий географический характер.

А. Н. Краснов, Р. Д. Аболин, Е. П. Коровин, М. Г. Попов и дру­ гие исследователи в целом подтвердили правильность и плодот­ ворность принципов зонального разграничения Заилийского хреб­ та, примененных П. П. Семеновым. Зональные схемы П. П. Семе­ нова — первый опыт ботанико-географического (и даже ланд­ шафтного) районирования северных цепей Тянь-Шаня, значение которого в должной мере было оценено только в советское время.

Примерно в эти же годы выдающиеся исследователи Средней Азии Н. А. Северцов и И. Г. Борщов начали исследования низовьев Сырдарьи и Приаралья. Результаты исследований были обобщены И. П. Борщовым в «Материалах для ботанической географии Ара­ ло-Каспийского края». В этой работе наиболее убедительно про­ слеживается экологический метод познания природных явлений. Автор сделал попытку очертить естественные границы Арало-Кас­ пийской низменности (трактуемой им более широко, чем пределы Турана в современном понимании). Он считал, что эта территория включает бассейн нижней Волги, Урала и районы Арало-Каспий­ ского водораздела на севере. Южную границу он провел по Гин­ дукушу и Копет-Дагу, восточную — по Джунгарскому Алатау, за­ падную — по туркменскому побережью Каспия и нижней Волги.

Указанную территорию И. П. Борщов рассматривал в качестве самостоятельной географической области с определенным природ­ ным комплексом. Автор ошибался лишь в установлении северных и северо-восточных рубежей Арало-Каспийской низменности, прод­ винув их далеко на северо-запад и северо-восток за счет НижнеВолжского бассейна, Оренбургских степей и северо-восточной ок­ раины Туранского нагорья. В остальном же естественные границы Турана, намеченные исследователем, соответствуют современным представлениям. Основная заслуга И. Г. Борщова — характеристи­ ка экологического режима Турана и первый для того времени опыт палеогеографического анализа территории, который базиро­ вался на весьма скудных материалах.

Арало-Каспийскую низменность он рассматривал как осушен­ ное дно бывшего моря, остаточные бассейны которого представле­ ны Каспием и Аралом, находящимися в состоянии прогрессирую­

32

щего усыхания. Современный облик пустынь Турана он объясняет воздействием аридных условий на осушенное дно морского бассей­ на и считает песчаные образования, солончаки и такыры изменен­ ными вариантами морских осадков. Автор правильно описал неко­ торые климатические особенности территории, подчеркивая резкие температурные контрасты, малое количество осадков, сухость воз­ духа и, как следствие этого, своеобразие почвенного покрова. Та­ кие природные условия придали растительности пустынь Турана «в высшей степени оригинальный характер, который мог развиться только при условиях, во многом совершенно отличных от совре­ менных» 6. И. Г. Борщов отметил пустынный характер форм и край­ нюю скудость растительного покрова. «Растительность с величай­ шим трудом, как бы нехотя, развивалась на почве, содержащей избыток солей, постоянно сжигаемой лучами беспощадного солнца и только изредка освежаемой незначительными дождями. Она раз­ вивалась оазисами, оставляя везде значительные промежутки со­ вершенно обнаженной почвы, а не сплошными насаждениями» 7.

С почвенно-климатическими условиями И. Г. Борщов связывает своеобразие жизненных форм растений, приспособленных сущест­ вовать и размножаться в крайне аридной обстановке. На этой ос­ нове он уловил определенную цикличность в развитии раститель­ ности, выделив весеннюю, летнюю и осеннюю фазы вегетации. Вы­ дающееся значение имел интересный опыт зонального ботанико­ географического членения Туранской низменности, синтезирующий его геоботанические исследования этой страны.

Начиная с севера, ученый выделил и подробно охарактеризо­ вал ландшафтные зоны ковыльных степей, глинистых и солончако­ вых пустынь, область бугристых песков и долину Зарафшана. Согласно его характеристике, первые четыре зоны лежат в преде­ лах полупустынь и пустынь, а долина Зарафшана рассматривает­ ся им как переходная зона от флоры пустынь к флоре предгорий и гор. Работа завершается прекрасным эколого-систематическим описанием известной в то время флоры Арало-Каспийской низмен­ ности. Труд И. Г. Борщова — наиболее полное эколого-ботаниче­ ское и географическое исследование Турана в середине XIX в. Он вызвал широкий положительный отклик современников.

Наряду с изучением низменных территорий Средней Азии рас­ ширялись экспедиционные исследования в пределах горных подня­ тий Тянь-Шаня. В 1867 г. в Заиссыкульский край была направле­ на экспедиция под руководством В. А. Полторацкого. Участник экспедиции Ф. Р. Остен-Сакен собрал интересные сведения по физической географии Центрального Тянь-Шаня, а также богатый гербарий. Он одним из первых указал на остепнение продольных

В 1869 г. районы Центрального Тянь-Шаня посетил исследова­ тель А. В. Каульбарс, собравший много важных сведений топогра­ фического и геоморфологического характера. Не делая глубоких выводов, он представил богатый фактический материал, что для того времени также имело немаловажное значение, особенно в от­ ношении таких слабоизученных районов, как Центральный ТяньШань.

Несколько позже А. В. Каульбарс, участвуя в Урун-Дарьинской экспедиции, изучал дельтовые территории Сырдарьи и Амударьи. В своем отчете, опубликованном в 1881 г., он уже не ограничивается изложением фактического материала, а дает ряд ценных и глубо­ ких научных выводов о происхождении дельт великих среднеазиат­ ских рек.

Значительный интерес представляет выдвигаемая им гипотеза о причинах поворотов Амударьи и Сырдарьи к Аральскому морю. Исследователь полагает, что гигантская энергия этих рек, проте­ кающих через легкоразмываемые породы, придала особое направле­ ние русловым процессам и осадконакоплению, в силу чего накоп­ ленные осадки преграждают реке путь, и она вынуждена изменить течение и пробивать новое русло. Следовательно, в активности этих рек заложены основные причины постоянной динамичности в направлении их течений. Исходя из этого вывода, А. В. Каульбрас высказал несогласие со взглядами А. И. Глуховского о решающей роли искусственных запруд в изменении былого течения Амударьи

иСырдарьи.

В70—80-х гг. XIX в. сфера научных исследований значительно расширилась за счет территорий нагорной части страны и юго-за­ падных районов. Внимание ученых и администрации Туркестана привлекали неисследованные пространства южного горного обрам­ ления страны. Объективные предпосылки для проникновения в эти районы были созданы благодаря активному продвижению царской России в пределы Кокандского ханства и Памиро-Алая.

Первым исследователем указанных территорий был А. П. Федчеко, воспитанник Московского университета, один из основателей Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. С 1869 по 1872 гг. он со своей супругой О. А. Федченко совершил три крупные экспедиции — в долину Зарафшана, к озеру Искандеркуль и в Кокандское ханство, дойдя до северных рубежей Па­ мира. Материалы этих экспедиций послужили источником сведе­

ний как для современников, так и для последующих исследователей Средней Азии.

Первая экспедиция по долине Зарафшана дала возможность выявить основные черты орографического строения, гидрографии, распределения флоры и фауны этой территории. Одновременно ученый уделил значительное внимание изучению биологии опасно­

34

навело А. П. Федченко на мысль о био-географической общности Турана со странами Средиземья. Зарафшанская долина в фаунистическом отношении рассматривалась исследователем как со­ ставная часть Среднеазиатской фаунистической провинции. Эта тео­ рия была подтверждена Б. Ф. Ошаниным на основании изучения им полужесткокрылых Туркестана, затем Н. А. Северцовым и в конце XIX в.— Н. А. Зарудным. В настоящее время эта идея по­ лучила широкое признание.

Вторая экспедиция А. П. Федченко была посвящена изучению верховьев Зарафшана и озера Искандеркуль. В ходе исследований была уточнена гидрографическая схема бассейна Зарафшана, вы­ явлены орографические соотношения между крупнейшими горны­ ми поднятиями Кухистана, которые ученый относил к числу грядо­ вых. Было установлено, что горный узел Матча благодаря своим орографическим особенностям и географическому положению яв­ ляется местом конденсации влаги, приносимой западными воздуш­ ными течениями, что способствует образованию мощных снежни­ ков и ледников.

Горные поднятия, окаймляющие Зарафшанскую долину с севе­ ра, А. П. Федченко назвал Туркестанским хребтом, а с юга — Зарафшанским и Гиссарским (водоразделы между бассейнами Сыр­ дарьи и Амударьи). Ученый склонен был отнести эти горы к систе­ ме Тянь-Шаня. Из высказываний А. П. Федченко видно его отри­ цательное отношение к теории меридиональных поднятий А. Гум­ больдта.

В этом путешествии были пройдены все высотные растительные зоны до предела вечных снегов. При этом исследователь отметил, что для каждой высотной ступени характерна своя фауна, и вы­ сказывал предположение об известной самостоятельности горного фаунистического комплекса Средней Азии, имеющего много общих черт с фауной Гималаев и Тибета. Поэтому Туркестан представ­ лялся ученому как область контакта и смешения фауны сопредель­ ных территорий.

После этой экспедиции А. П. Федченко принял непосредствен­ ное участие в организации Туркестанского отдела Общества люби­ телей естествознания и Музея природы, а также среднеазиатского ученого общества. Весной 1871 г. он совершил путешествие в пу­ стыню Кызылкум, после которого высказал мысль о том, что свое­

ским и, частично, центрально-азиатским фаунистическими ком­ плексами.

Самую крупную экспедицию А. П. Федченко посвятил изучению Ферганской котловины и Алая, наименее изученных в естественно­ географическом отношении (причем он был первым путешествен­ ником, проникшим на территорию Алайской долины и к северным рубежам Памира). Эта экспедиция открыла грандиозное горное

поднятие, названное Заалайским хребтом, и определила его поло­ жение как северного горного обрамления Памира.

Исследователь правильно определил Алайский хребет как водо­ раздел .между бассейнами Сырдарьи и Амударьи и подчеркнул, что он не служит препятствием для миграционных фаунистических и флористических связей. Была также составлена первая достовер­ ная гидрографическая схема верховьев Амударьи. Изучение ланд­ шафтных особенностей Алайской долины побудило А. П. Федченко высказать оригинальную идею об остепнении продольных долин Тянь-Шаня и Алая — важнейшем факторе ландшафтообразоеания

вгорных районах-Средней Азии.

Ворографической структуре Памира ученый решительно отри­

цал наличие меридиональных поднятий и указывал на преимущест­ венное значение хребтов широтного простирания. Орографическая -схема А. П. Федченко, исходящая из неоправданной интеграции горных систем Средней Азии, не получила признания и была от­ вергнута И. В. Мушкетовым, который значительное внимание уде­ лил гляциологическим исследованиям и высказал интересные мыс­ ли о реликтовом характере современного оледенения в Средней Азии и об известной цикличности в динамике исследованных им ледников.

. Таким образом, несмотря на то, что исследования А. П. Фед­ ченко не носили характер комплексного обобщения, в его работах мы находим ряд оригинальных мыслей, созвучных идеям второй половины XIX в. и современным представлениям.

А. П. Федченко прибыл в Среднюю Азию как убежденный эко- лог-эволюционист. Его исследования пронизаны экологическим ме­ тодом, обогащенным в процессе научных исканий в эволюцион­ ном направлении. Этот синтез привел к постепенной кристаллиза­ ции историко-экологической концепции, влияние которой особен­ но сказалось в изучении ландшафтов Кызылкума и Алайской до­ лины. Экологическое направление придало исследованиям А. П. Федченко комплексный характер, сблизив их с методикой ге­ ографических изысканий П. П. Семенова, Н. А. Северцова и дру­ гих исследователей.

Опираясь на историко-экологический и сравнительно-фаунис- тический методы исследования, А. П. Федченко высказал мысль о зоогеографической принадлежности Турана к средиземноморскому фаунистическому комплексу и его контактном биогеографическом положении среди сопредельных территорий. Фауну Кызылкума он рассматривал в одном ряду с животным миром Средиземноморья и придерживался мнения о сравнительной геологической древно­ сти его ландшафтов.

Говоря об остепнении ландшафтов продольных долин Тянь-Ша­ ня и Алая, исследователь усматривал в этом проявление ксерофильного ландшафтообразования. Поэтому фауну Алайской доли­ ны он относил к Туранскому фаунистическому комплексу, но в ка­ честве особого экологического типа горной фауны. Идея самостоя­

36

тельности горного фаунистичесекото комплекса была затем вос­ принята М. А. Мензбиром и через него вошла в современную зо­

огеографию.

Орографические построения А. П. Федченко (в противополож­ ность Н. А. Северцову и А. Н. Краснову) не ассоциировались с общей эколого-географической направленностью исследований, но исходили из геолого-генетических предпосылок, и в этом аспекте представляли собой ценный опыт орографической классификации

горных сооружений Средней Азии.

А. П. Федченко по праву можно назвать зачинателем гляциоло­ гических исследований Средней Азии. Рассматривая ледниковые явления в комплексном географическом аспекте, он наметил не­ которые контуры гляциологии как науки географической. Он пред­ сказал последующие открытия мощных ледниковых образований на Памире, и в его честь В. Ф. Ошанин назвал крупнейший долин­ ный ледник СССР именем А. П. Федченко.

Почти одновременно с А. П. Федченко и даже несколько рань­

года своей жизни. Во имя осуществления своей заветной мечты — проникновения на Тянь-Шань, ученый отказался от преподаватель­ ской деятельности в Москве и Киеве. За эти долгие годы Н. А. Северцов не только обогатил науку открытиями первостепенного зна­ чения, но и оставил богатое научное наследие, в котором предвос­ хитил многие идеи, ставшие достоянием науки новейшего времени.

Во всем многогранном научном творчестве Н. А. Северцова осо­ бое место занимают биогеографические исследования, пронизан­ ные эволюционно-экологическим методом. Уже в ранней работе — магистерской диссертации «Периодические явления в жизни зве­ рей, птиц и гад Воронежской губернии» ярко проявилась эволю­ ционно-экологическая направленность научных интересов Н. А. Се­ верцова. Этот труд — первый в науке того времени опыт эколо­ гического исследования, стоящий у истоков новой естественно-исто­ рической дисциплины — экологии, значительно опередил зоогео­ графию XIX в. и выдвинул такие естественно-исторические проб­ лемы, решение которых стало возможным лишь в текущем сто­ летии.

Оригинальная эволюционно-экологическая концепция прослежи­ вается и в других ранних работах Н. А. Северцова («Обезьяна-крош­ ка», «Горные хищники»). Можно предположить, что еще на заре своей творческой деятельности Н. А. Северцов сформировался как эколог-эволюционист и в Среднюю Азию прибыл с уже сложившей­ ся научной концепцией.

Впервые Среднюю Азию ученый посетил в 1857 г., и по времени начало его исследований почти совпало с экспедициями П. П. Се­ менова на Тянь-Шань. Однако П. П. Семенов начал изучение Сред­

37

Приаралье и низовья Амударьи. Этими двумя экспедициями откры­ вается новая эпоха в истории познания Средней Азии.

Маршруты Н. А. Северцова пролегали почти через всю террито­ рию Туркестана, и его экспедиционная деятельность отличалась исключительной напряженностью. За долгие годы экспедиционных исследований (1857—1879 гг.) ученый посетил самые различные по характеру природных условий районы Средней Азии, что дало ему возможность составить ясное представление об особенностях ее природы. Обладая непревзойденным даром обобщения, ученый ма­ стерски использовал материалы полевых наблюдений для создания

«Путешествие по Туркестанскому краю и исследование горной стра­ ны Тянь-Шаня...» (1873 г.), «О зоологических (преимущественно орнитологических) областях внетропических частей нашего мате­ рика» и другие.

Критический анализ научного наследия Н. А. Северцова по наи­ более важным проблемам физической географии Средней Азии даст нам возможность показать воздействие его идей на последу­ ющее развитие представлений о природе.

Исходя из эволюционно-экологических воззрений и комплексной методики исследования, ученый уделял значительное внимание изу­ чению физико-географических условий, влияющих на развитие ор­ ганического мира. И чем контрастнее и богаче была природа ис­ следуемой территории, тем больше она требовала сил и энергии для своего познания. Поэтому на отдельных этапах научной дея­ тельности Н. А. Северцова физико-географические проблемы зани­ мали важное место. В целом они, как правило, были подчинены основным задачам фаунистических и эколого-географических изыс­ каний, что находилось в полном соответствии с характером и на­ правленностью его научных интересов.

Несмотря на многогранность творческой деятельности, Н. А. Северцов — прежде всего натуралист, зоогеограф, дарвинист и в этом он велик, в этом его немеркнущая сила в истории отечествен­ ной и мировой науки. Географом он стал потому, что был нату- ралистом-экологом по образу мышления и методам исследования. Придав географическим изысканиям экологический характер, уче­ ный и в этой области достиг выдающихся результатов.

Свои геологические и палеогеографические наблюдения он так­ же подчинил историко-фаунистическим исследованиям, осознанию исторической концепции в зоогеографии. Исследуя в течение ряда лет горные сооружения Тянь-Шаня с точки зрения условий жизни горной фауны, Н. А. Северцов значительное внимание уделил воп­ росам его орографии и тектогенеза. В пределах Средней Азии он

38

выделил три горные системы: Алтайскую, Тянь-Шаньскую, Гима­

лайскую.

Отрицая происхождение указанных поднятий в результате ка­ таклизмов, Н. А. Северцов рассматривал его как длительный про­ цесс поднятий и опусканий. Он считал, что все этапы геологиче­ ской эволюции Тянь-Шаня непрерывны и взаимообусловлены. Уче­ ный склоняется к отрицанию современного вулканизма в горных

образованиях Средней Азии.

Рациональное начало в оротектонических построениях Н. А. Северцова заключается в понимании сущности всей геологической проблемы Тянь-Шаня, в которой решающее значение отводится генетической взаимообусловленности различных периодов этой страны. Он считал, что при всей сложности расчленения, террито­ рия Нагорной Средней Азии представляет собой единое целое. Мало того, она соединена с Передней Азией в одну систему.

Орография Тянь-Шаня, по его мнению, отличается обширными горными странами, в которых более или менее короткие перекре­ щивающиеся хребты сочетаются с плоскогорьями. Массив Хан-Тен­ гри рассматривается им как орографический фокус всей ТяньШаньской системы, к востоку от которого простирается собствен­ но Тянь-Шаньское нагорье, а к западу — Туркестанское нагорье.

Таким образом, на основании сравнительного орографического анализа Н. А. Северцов впервые высказал идею региональной диф­ ференциации горных поднятий Средней Азии, указав на специфич­ ность Тянь-Шаня с его сыртами и глубокими котловинами, запол­ ненными кайнозойскими отложениями.

Однако разграничительная линия между горами Туранского и Центральноазиатского типов проведена ученым неточно. Она про­ ходит значительно западнее по так называемому тектоническому разлому (Каратау-— Узунахмат — Таласский Алатау-Ферганский хребет и граница между Восточным Памиром и Бадахшаном).

Значительное внимание Н. А. Северцов уделил проблеме древ­ него оледенения Тянь-Шаня (и Средней Азии в целом), состав­ лявшей важное звено его исторической концепции. Изучая совре­ менные следы древнего оледенения, ученый приходит к выводу, что в эпоху его наибольшего развития ледники занимали огромные площади и спускались до высоты тысячи метров.

Мощное оледенение на Тянь-Шане ставилось им в связь с су­ ществованием обширного средиземного морского бассейна, соеди­ нявшегося с водами Ледовитого океана через территорию Запад­ но-Сибирской низменности. Постепенное отступание моря и после­ дующее развитие ариадных условий в Средней Азии привело к уга­ санию древнего оледенения и сокращению площади ледников до современных размеров.

Взгляды ученого на древнее оледенение Тянь-Шаня не получили признания современников и были отвергнуты И. В. Мушкетовым. Приняв за ледниковые образования обломочный материал и га­ лечники конусов выноса речных долин, Н. А. Северцов пришел к

39