книги из ГПНТБ / Азатьян, А. А. Основные географические проблемы Средней Азии в их динамике

сти Средней Азии10. Указанные закономерности ботанико-географи­ ческих соотношений проходят красной нитью через всю историю растительности Средней Азии и проявляются в современных осо­ бенностях ее развития и распространения. Обоснование этой идеи— значительный шаг вперед в решении проблемы генезиса пустынной растительности Средней Азии.

Восстановление дальнейшей ботанико-географической летописи Средней Азии оказалось необычайно сложным. В неогене началось постепенное поднятие северных районов этой страны, вызвавшее отступание средиземного моря и установление более тесной связи между олигоценовыми материками.

Площадное увеличение суши к концу неогена сопровождалось нарастанием континентальности климата, усилением контрастности температурного режима, что решающим образом сказалось на со­ стоянии растительного покрова. Е. П. Коровин полагает, что в ми­ оцене растительность Средней Азии еще не подвергалась экологи­ ческой дифференциации на горную и равнинную, но поднятие гор­ ных хребтов способствовало проникновению новых элементов фло­ ры, что усложнило и без того сложную ботанико-географическую картину.

В эпоху плиоцена растительность Средней Азии обогатилась представителями мезофильной лесной флоры, составляющими ны­ не основу древесно-кустарниковых насаждений Тянь-Шаня. Следо­ вательно, горно-лесная растительность Средней Азии возникла за счет различных генетических и географических источников, и хро­ нологически ее истоки можно отнести к концу третичного и, веро­ ятно, к началу четвертичного периода. Основную причину активно­ го новообразования в ксерофильной растительности Средней Азии Е. П. Коровин видит в особенностях нового субстрата, формиро­ вавшегося на молодых поверхностях морских отложений, которые заселялись выходцами из первичных центров палеогеновой флоры и представителями специализированной солевыносливой флор'ы сублиторалей. В согласии с М. М. Ильиным, автор подчеркивает вы­ дающуюся роль литоралей в формировании ксерофитной флоры Средней Азии (наиболее убедительно это прослеживается в об­ ширном семействе маревых), указывая вместе с тем на ряд других путей ее развития. Дальнейшие судьбы пустынной растительности Е. П. Коровин связывает с усилением аридизации экологического режима равнин Средней Азии.

Установление пустыннного режима в Средней Азии ученый (в со­ гласии с Б. А. Федоровичем) относит к периоду проявления первых фаз горообразования (не позже плиоцена), причем считает, что се­ верные и южные пустыни характеризовались различными путями формирования своих ладшафтов, что привело в конечном итоге к региональной дифференциации растительности всей пустынной зоны Средней Азии.

10 М. Г. П о п о в . Основные черты истории развития флоры Средней Азии, Ташкент, Бюллетень САГУ, 15, 1927.

100

Лесная растительность, занимавшая обширные пространства Центрального Казахстана, в связи с аридизацией погибла, не оста­ вив потомков. Освободившееся от лесной растительности простран­ ство Киргизии оказалось под воздействием миграции из других, бо­ лее древних ксерофильных центров, к которым Е. П. Коровин пред­ положительно относит территории среднеазиатской гамады и пу­ стынь Центральной Азии. Однако основным источником пополне­ ния растительности северных пустынь явились солончаковые фор­ мации морских сублиторалей. В составе современной псаммофильной растительности Средней Азии ученый называет целый ряд на^ следников палеогеновой флоры как важный аргумент в пользу кон­ цепции преемственного развития флоры.

В последующем развитие первичных псамморфильных группи­ ровок прогрессировало в связи с образованием песчаного субстрата и солончаков, ставших благоприятной ареной как для расселения аутохтонных сублиторалей, так и для мигрантов из других ксеро­ фильных центров.

Важным моментом в истории растительности Средней Азии бы­ ла эпоха оледенения, которая, по мнению Е. П. Коровина, по вре­ мени синхронна с великим оледенением евразийского материка. От­ сутствие палеоботанических данных о составе и характере расти­ тельности этого периода побудило исследователя обратиться к со­ временным аналогиям и ограничиться лишь общим наброском. Од­ нако не подлежит сомнению, что горное оледенение оттеснило леса в более низкие зоны, а часть из них нашла убежище в южных цепях Тянь-Шаня, что, однако, не привело к заметному обеднению их ви­ дового состава. В ледниковый период в высокогорных районах Сре­ дней Азии зародилась ксерофильная флора, сформировавшаяся как за счет местных форм, так и аркто-альпийских мигрантов.

Данная эпоха рассматривается Е. П. Коровиным как время ши­ роких миграций арктической флоры в Среднюю Азию по АлтайТяньшаньской трассе (в пределах гляциального пояса) под влия­ нием мощного покровного оледенения Сибири, сместившего аркти­ ческую флору в более южные широты — к границам Алтая и се­ верных поднятий Тянь-Шаня. Последнее обстоятельство, по его мнению, заслоняет аутохтонный процесс и выдвигает на первый план миграции, что подтверждается анализом отношений между видами современной флоры.

В ближайшую после оледенения эпоху в Средней Азии прогрес­ сивно развиваются растительные формации мезофильного типа, по­ томки которых сохранились в современных бореальных лесах ТяньШаня. В дальнейшем послеледниковый период развития раститель­ ности Средней Азии проходит под знаком вторичной ксерофилиза-

ции.

Наряду с общей аридизацией климата на территории Средней Азии более четко, нежели в палеогоне,, дифференцируются две ландшафтные провинции, отличающиеся характером гидротерми­ ческого режима — более равномерным в северной провинции и рез­

ки

ко контрастным, заслушливым в южной. Бурное таяние горных лед­ ников и снежников способствовало выносу на равнины огромного количества продуктов разрушения горных пород, а продолжавши­ еся тектонические движения поддерживали сток на высоком уров­ не активности. По мнению ряда исследователей, эти процессы сы­ грали решающую роль в формировании песчаных пустынь, площа­ ди которых значительно расширились и стали дополнительной аре­ ной развития псаммофильной растительности. К середине четвер­ тичного периода песчаная пустыня, прогрессивно развиваясь, оформилась как растительный ландшафт.

Концепция молодости бурных процессов сложения растительно­ го покрова песчаных пустынь, развиваемая Е. П. Коровиным, раз­ деляется рядом современных авторов (Б. Л. Личков, М. В. Культиасов). Однако флористическая основа псаммофильной растительно­ сти Средней Азии была заложена значительно раньше и прослежи­ вается в доолигоценовое время.

Важнейший этап истории четвертичного периода среднеазиат­ ской растительности — накопление мощных отложений лёсса, на которых сформировались сухие разнотравные степи с экологически своеобразными формами эфемеров. Лёссовые отложения, в силу большой влагоемкости и быстрой отдачей влаги на испарение, со­ здали совершенно новую экологическую среду для формообразова­ ния и естественного отбора существовавших видов растений. Под воздействием указанных факторов на периферии горных поднятий формировались сухие разнотравные степи или полусаванны, в со­ ставе которых на лёссовом субстрате выработались своеобразные формы с укороченным циклом развития, образовавшие особый тип эфемерной растительности, насчитывающей более шестисот видов.

Наряду с этим процессом, в хребтах Северного и Центрального Тянь-Шаня под воздействием усиливающегося процесса ксерофилизации (распространившегося на территорию Туркестана из пу­ стынь Центральной Азии) началось образование дерновидных сте­ пей. Новые виды ксерофильной растительности проникали в Сред­ нюю Азию через Северные и Центральные хребты Тянь-Шаня и вдоль Казахской складчатой страны. Остепнение поначалу захва­ тило территорию Северного Тянь-Шаня, а затем переместилось на его южные хребты.

В настоящее время этот процесс на Тянь-Шане проходит на­ столько активно, что под его натиском отступают не только мезофильные формации, но даже ксерофильные формы фриганы. По­ следнее обстоятельство объясняет ограниченное, локальное распро­ странение горно-лесной растительности, приуроченной в основном к более северным поднятиям Тянь-Шаня. Если же к этому присовоку­ пить вековое влияние климата, горного стока и производственной деятельности человека, то станет понятным современное реликто­ вое состояние и глубоко экологическое расслоение состава лесных формаций, в результате каторого сформировались группы ксерофилизированных форм древесно-кустарниковой растительности (мин­

102

даль, боярышник, крушина и другие) и формации, требующие оп­ тимально влажных условий существования.

Легко адаптировались в условиях ксерофильного режима толь­ ко арчевники. Прогрессивное остепнение климата в течение четвер­ тичного периода даже способствовало биологическому прогрессу арчи. Доказательством этого служит высокая степень экологичес­ кой дифференциации и пластичности всех ее видов.

Современный исторический период характеризуется прогрессив­ ным развитием горно-степной растительности и различных ксерофильных формаций, вытесняющих сообщества горных лесов. Данная тенденция в ландшафгообразовании горных районов Средней Азии представляется ведущей на современном этапе ее геологического развития.

Историко-экологические воззрения Е. П. Коровина, основанные на анализе сопряженного развития флоры и внешней среды пред­ ставляют собой, таким образом, отправной базис для познания со­ временных особенностей растительности Средней Азии. В этом и заключается большая методическая убедительность историко-эко­ логического направления в биогеографии и то глубокое географи­ ческое содержание, которое в ней заложено. Все это позволило Е. П. Коровину высказать идею о решающей роли новейших геоло­ гических эпох в формировании современного природного облика Средней Азии. Эта идея подтверждается грандиозным характером формообразовательных процессов в песчаных пустынях Турана, где все молодо и свежо, где нет эндемов реликтового происхождения, а своеобразные условия существования породили необычайно ори­ гинальные формы растений.

В той же мере многочисленные факты вторичной ксерофилизации растительности Средней Азии, вызвавшей бурное развитие ксерофильных формаций в четвертичный период, свидетельствуют о выдающемся значении этих событий в истории формирования туранских пустынь.

Указанные идеи легли в основу эколого-генетической классифи­ кации пустынь Средней Азии, предложенной Е. П. Коровиным в по­ следние годы. Более того, историко-экологический анализ расти­ тельности Турана дал возможность сформулировать концепцию его флористического родства со странами Средиземья, получившую широкое признание в современной науке и практике растениевод­ ства. В настоящее время эта теория распространяется на весь при­ родный комплекс Турана, что имеет важное теоретическое и народ­ нохозяйственное значение.

Таким образом, М. Г. Попову и Е. П. Коровину с блеском уда­ лось решить важнейшую проблему оригинального использования исторического метода исследования для познания современных осо­ бенностей ландшафтообразования Средней Азии. Это открыло пу­ ти рациональному развитию ландшафтообразования и природного районирования данной территории.

Историческая концепция нашла широкое применение в зоогео­

103

графических исследованиях Средней Азии, что подтверждается ана­ лизом некоторых обобщающих работ В. Г. Гептнера, Г. П. Дементь­ ева и А. И. Формозова. Так, В. Г. Гептнер в статье о «Зоогеографических особенностях фауны пустынь Туркестана и ее происхожде­ нии» (1933 г.) пишет, что'проблема генезиса равнинной фауны Средней Азии еще далеко не решена и что последнее во многом за­ висит от правильного использования эколого-генетического крите­ рия.

В. Г. Гептнер указывает, что авторы, занимавшиеся проблемой происхождения пустынной фауны, не уделили должного внимания самой арене жизни — пустыням Турана. Опираясь на метод комп­ лексного эколого-генетического анализа, он выделяет два исходных центра генезиса млекопитающих пустынь Средней Ази — сахар­ ский и центрально-азиатский. Этот вывод подтверждается сравни­ тельными материалами фаунистической статистики, из которых видно преимущественное значение центрально-азиатских элемен­ тов в сложении пустынной фауны млекопитающих.

Для пустынь Средней Азии характерен высокий удельный вес эндемиков, представленных типичными псаммофилами. Видимо, на равнинах Турана сформировался особый очаг пустынного фор­ мообразования, играющий решающую роль в развитии ксерофильной фауны Азиатского материка. Основную причину фаунистических различий северных и южных пустынь Средней Азии ученый ви­ дит в характере ландшафтов указанных территорий.

Миграционные связи животного мира Турана и сопредельных стран В. Г. Гептнер объясняет наличием сходных экологических условий. Отсюда проистекает определенное сходство фауны песча­ ных пустынь Турана с фауной Кашгарских пустынь и монгольской фауны с казахстанской. Таким образом, туранский центр формооб­ разования связан генетически и по линии миграций с рядом сопре­ дельных стран (в том числе с Передней Азией и Северной Афри­ кой), причем эти связи восходят к третичному и началу четвертич­ ного периодов.

Воснове исторических взглядов А. Н. Формозова также лежит эколого-генетический критерий. Рассматривая фауну Средней Азии как весьма древнее образование, истоки которого восходят к третичному времени, ученый связывает ее эволюцию не с воздейст­ вием ледникового периода и морскими трансгрессиями, а с энер­ гичным горообразованием в пределах южных и восточных перифе­ рийных областей страны, угасанием Тетиса и нарастанием аридных условий.

Втакой экологической обстановке происходил процесс эволюци­ онной перестройки растительности, а вслед за ней и фауны. Усиле­ ние аридности климата способствовало бурному развитию и формо­ образованию ксерофильных элементов, из которых сформировался экологический тип псаммофитов, давший множество эндемиков пре­ имущественно аутохтонного происхождения.

Указанный путь эволюционного развития фауны Средней Азии

104

был обусловлен особыми экологическими обстоятельствами формо­ образования, сложившимися в эпоху третично-четвертичной геоло­ гической летописи страны'. К этому выводу, независимо друг от друга, давно пришли ботаники и зоологи, отметившие большую ви­ дообразовательную силу песчаных пустынь Турана.

В процессе энергичного орогенеза углубилась Экологическая дифференциация горной фауны, растительности и всего ландшафт­ ного комплекса гор Средней Азии. Следовательно, и здесь прояви­ лась глубокая и многосторонняя сопряженность истории развития органического мира и экологических условий, в которой и заклю­ чается сущность историко-экологического метода, лежащего в ос­ нове исторических воззрений отечественной экологической школы в биогеографии. На основании этого метода были намечены пути биогеографического расчленения Средней Азии и подготовлены ус­ ловия для перехода к комплексному физико-географическому рай­ онированию страны.

ПРОБЛЕМЫ ПРИРОДНОГО РА ЙО Н И РО В АН И Я СРЕДНЕЙ АЗИИ (ДЛЯ Ц ЕЛЕЙ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА)

Успешное развитие отраслевых исследований и осознание основ­ ных закономерностей природы Средней Азии позволило подойти к решению проблемы отраслевого и комплексного природного рай­

онирования ее территории.

Один из первых опытов эколого-географического районирова­ ния Средней Азии принадлежит Р. И. Аболину. В 30-х годах Р. И. Аболин в работе «Основы естественно-исторического райони­ рования Средней Азии» выдвинул идею о зонах жизни (которая, видимо, возникла в связи с учением Д. Н. Кашкарова об арене жизни). Автор в своем опыте зонального членения гор Семиречья исходит из комплексного экологического критерия, т. е. из всей суммы признаков, составляющих понятие географического ланд­

шафта.

Учитывая климатические, растительные и почвенные пояса, ав­ тор выделяет зоны жизни, характеризующие географические ланд­ шафты и конкретные условия для развития сельского хозяйства; полынно-степную, злаково-степную, разнотравно-степную, лесную или луговую и высокогорную, расчленяемую также на пояса.

Несколько позже Р. И. Аболин придал своей схеме более обоб­ щающий характер и устранил внутреннее поясное деление, рассмат­ ривая понятия зона и пояс как идентичные. Географическое пони­ мание поясной закономерности побудило автора обратиться к исг пользованию климатического критерия, в частности гидротермиче­ ского режима, для выявления объективной картины пространствен­ ного распределения природных явлений в горных поднятиях Сред­

ней Азии.

Исходя из анализа температурного режима трех летних меся­ цев, автор выделяет в пределах Семиречья следующие вегитацион;

но-температурные пояса: особо жаркий, жаркий, умеренно жаркий, особо теплый, тепло-умеренный, холодно-умеренный и особо холод­ ный. Выделенные пояса характеризуются Р. И. Аболиным в кли­ матическом и почвенно-ботаническом аспекте, показавшем, что вы­ сотная дифференциация растительности Средней Азии далеко не всегда укладывается в традиционные зональные представления.

В пределах каждого пояса исследователь установил пеструю мозаику в распределении растительности под влиянием географи­ ческого положения территории и соответствующего характера гид­ рорежима (т. е. факторов регионального порядка). Последнее бы­ ло использовано для разделения Средней Азии на региональные единицы районирования — округа.

Стремление Р. И. Аболина построить универсальные для всей Средней Азии пояса не дало желаемых результатов, и его концеп­ ция поясного «универсализма» была подвергнута справедливой критике в работах Е. П. Коровина и В. М. Четыркина.

В последующем проблема высотной зональности горных подня­ тий Средней Азии привлекала внимание многих исследователей и стала одной из важнейших в природном районировании и ландшафто.ведении горных стран. Этому вопросу были посвящены спе­ циальные исследования Б. А. Быкова «О вертикальной поясности в связи с общим законом зональности» и К- В. Станюкевича «Основ­ ные типы поясности в горах СССР», согласно которым проявле­ ние высотной зональности находится под контролем широтного по­ ложения горной страны и характера континентальное™ климати­ ческого режима. К воздействию этих факторов присоединяется про­ стирание поднятий и орография, экспозиция и крутизна склонов, а также горные инверсии.

Следовательно, зональное распределение природных явлений находится под воздействием сложной и взаимосвязанной системы факторов, проявление которых отличается многобразием я зависит от региональных условий. 'Отсюда недопустимость механических аналогий и перенесение на территорию Средней Азии .европейскоальпийского трафарета. Исходя из этих принципиальных сообра­ жений, М. Г. Попов, П. Н. Овчинников, Е. И. Коровин и другие авторы рассматривают проявление поясной закономерности в свя­ зи с характером физико-географических условий. Е. П. Коровин, в частности, особое внимание уделяет степени геоморфологической дифференциации горных сооружений, создающей сложную моза­ ичность экологических условий.

Реальная картина ступенчатости строения горных частей Сред­ ней Азии создает общую картину высотной макродифференциации природных ландшафтов. Последние формируются прежде всего под контролем высотного фактора, который регулирует динамику гидротермического режима.

Высотный температурный градиент обусловливает своеобраз­ ное распределение температуры по высотному профилю, под конт­ ролем которого находится также энергия солнечной радиации и

106

световой режим территории. Наконец, орография и ориентация под­ нятий к движению воздушных масс регулируют динамику атмос­ ферного увлажнения. Поэтому некоторые горные районы Средней Азии отличаются сухостью и континентальностью климата, а не­ которые получают значительное количество осадков (Западный Тянь-Шань).

Указанные факторы в своей совокупности создают сложную картину в распределении горных ландшафтов. Структура поясно­ сти, в свою очередь, формируется под воздействием региональных условий, что вызывает необходимость выделения типов поясности, которые обобщенно можно представить как туранский (Северный и Западный Тянь-Шань, горное обрамление Ферганской котловины, хребты Таджикистана) и центрально-азиатский (Центральный Тянь-Шань и собственно Памир).

В более дифференцированном виде типы поясности охаракте­ ризованы Е. П. Коровиным (памирский холодный, центрально-тянь- шаньский, сухой, северо-тяньшаньский влажный, кухистанский су­ хой, гиссаро-дарвазский, западно-тяньшаньский, чаткальский под­ тип влажный, иранский) и К- В. Станюкевичем: (памирский, сухой тяньшаньский, влажный урало-тяньшаньский, туркестано-западно- тяньшаньский, гиссаро-дарвазский, фергано-восточно-кавказский). Это выделение основано главным образом на экологическом рас­ пределении растительности, но по своему содержанию типы пояс­ ности отражают характер высотного распределения ландшафтов.

Проблема поясной закономерности рассматривается и в иссле­ дованиях М. Г. Попова, который подчеркивает зависимость гид­ ротермического режима от высотного фактора, что, в свою очередь, регулирует высотное распределение растительности, находящейся также под контролем региональных условий. Поэтому структура поясов в северных и южных горах Средней Азии отличается боль­ шой пестротой.

В свете оказанного Е. П. Коровин и А. Н. Розанов выделяют на территории Средней Азии аридный, субаридный и гумидный по­ яса, расчленяемые затем на региональные природно-хозяйственные единицы. В таком же аспекте анализируются в работах В. М. Четыркина закономерности проявления высотной зональности в гор­ ных поднятиях Средней Азии. Интересный опыт высотно-зонально­ го членения Средней Азии принадлежит К. 3. Закирову. Он исхо­ дит в своих построениях из ландшафтного представления о высот­ ной зональности.

Критерий доминантности того или иного природного компо­ нента при выделении зон им отвергается, поскольку все элемен­ ты природы настолько взаимосвязаны, что каждая зона представ­ ляет целостную ландшафтную категорию. Поэтому К. 3. Закиров приходит к выводу о необходимости установления высотных зон на основе ландшафтно-географического критерия.

Исходя из приведенных соображений и самобытных представ­ лений народов Средней Азии, он предлагает выделить в качестве

ландшафтных ступеней Средней Азии: чуль — территории пустынь и полупустынь, адыр — предгорные территории, тау — соответст­ вующие горному поясу других авторов, яйлау — соответствующие субальпийскому и альпийскому поясам. Каждая из этих ландшафт­ ных ступеней в зависимости от конкретных условий подразделяет­ ся на высотные ярусы. Эта система в настоящее время принимает­ ся рядом исследователей Средней Азии.

В последние годы в связи с теоретической и практической ак­ туальностью проблема высотной зональности привлекает внима­ ние все большего числа ландшафтоведов. Об этом, в частности, сви­ детельствуют итоги VI Всесоюзного совещания по вопросам ландшафтоведения (1964 г.) в Алма-Ате. В докладах А. Г. Исаченко, И. А. Гвоздецкого, К. И. Геренчука, Э. М. Мурзаева, И. П. Гера­ симова, В. М. Чупахина, посвященных общим проблемам ландшафтоведения горных стран, было показано, что высотная ландшафт­ ная зональность — самая характерная закономерность дифферен­ циации природных явлений в горах. Это по существу исходный ба­ зис при изучении ландшафтов горных стран, поскольку в нем вы­ ражены более общие закономерности широтной зональности и долготных секторов.

Структура высотных ландшафтных зон горных стран должна рассматриваться на фоне и в связи с соответствующей широтной ландшафтной зоной, долготно-климатическим сектором и провин­ цией. Вьгсотная ландшафтная зона понимается как закономерное сочетание изменяющихся по высоте всех компонентов природного комплекса. Было также установлено наличие ярусности горных ландшафтов (низкие, средние и высокие горы), отражающее этапы развития горной системы во всей ее сложности. Ярусное деление гор взаимосвязано с высотной ландшафтной зональностью.

Следовательно, характер этой зональности зависит от гипсо­ метрического положения гор, их широтного и долготного положе­ ния. Указанные выводы обогатили теорию высотной зональности, придав ей большую практическую направленность.

ОТРАСЛ ЕВОЕ И Р Е Г И О Н А Л Ь Н О Е РА Й О Н И РО В АН И Е С РЕД Н ЕЙ АЗИИ

Физико-географическое районирование должно способствовать наиболее полному и экономически рациональному использованию природных ресурсов. Имеющиеся опыты и схемы физико-геогра­ фического районирования Средней Азии, как правило, исходят из этой принципиальной позиции. Но пока еще нет согласованной и общепринятой схемы комплексного географического районирова­ ния Средней Азии, отвечающей в достаточной мере растущим за­ просам практики.

Прежде чем перейти к оценке современного состояния этой проб­ лемы, следует коротко остановиться на обзоре существующих опы­ тов отраслевой дифференциации территории Средней Азии.

108

Климатическое и агроклиматическое районирование

Впервые климатическое районирование Средней Азии было предпринято в 1922—1924 гг. сотрудниками Экономического сове­ та Туркреспублики А. А. Молчановым и Р. Р. Циммерманом. В их схеме, опубликованной в 1924 и 1926 гг., делалась попытка расчле­ нения территории Средней Азии и Южного Казахстана по харак­ теру естественного увлажнения. Были выделены районы пустынь, степей, предгорий, гор и высокогорной пустыни. Горные территории Памира и Центрального Тянь-Шаня не вошли в эту схему из-за отсутствия соответствующих материалов.

Авторы «Климатического районирования Средней Азии» рас­ сматривали его как первый опыт, направленный на удовлетворе­ ние текущих практических запросов в общей климатологии Сред­ ней Азии. Несмотря на свое несовершенство, он сыграл положи­ тельную роль, поскольку впервые систематизировал разрознен­ ные климатические материалы.

Спустя двадцать лет «Климатическое районирование Средней Азии» было подвергнуто суровой критике В. М. Четыркиным, кото­ рый упрекнул авторов в универсализме, в отходе от региональной трактовки климатов. В. М. Четыркин, видимо, не учел того, что этот первый опыт был проведен на основании показаний только 58 метеорологических станций, расположенных главным образом в пределах равнинных территорий.

Между тем в «Климатическом районировании», несмотря на крайнюю скудность материалов, были показаны некоторые важ ­ ные региональные черты климата Средней Азии, в частности, вы­ делены климаты северных пустынь, отличающиеся сравнительно равномерным распределением осадков. Был также показан северовосточный степной район предгорий и гор, характерный иным распределением осадков, нежели южные пустыни Средней Азии.

Указанные различия, отмеченные Л. А. Молчановым и Р. Р. Циммерманом, были подтверждены и получили новое освещение в ходе последующих исследований. Если подходить к оценке перво­ го опыта климатического районирования Средней Азии с позиций современных климатологических представлений, то следовало бы упрекнуть авторов в отсутствии показателей по степени благопри­ ятности климатов различных регионов. Однако необходимо учесть, что для этого еще не было необходимых наблюдений, поскольку исследования по данному вопросу только начинались. В целом опи­ санный опыт сыграл положительную историческую роль и до 40-х годов был по существу единственным климатическим справочни­ ком по Средней Азии.

В 1940 г. были проведены интересные исследования группой долгосрочных прогнозов погоды Ташкентского управления гидрометслужбы под руководством К. А. Каретниковой, а в 1942— 1944 гг.— по климатическому районированию Средней Азии и Уз-

109