книги из ГПНТБ / Гвелесиани, С. И. Жизнь в науке штрихи к портретам

швили, изучаются вопросы социально-экономической ис­ тории средневекового Востока, развитие городов и го­ родской жизни на Ближнем Востоке и в восточном За­ кавказье в эпоху феодализма, проблемы культурно-ис­ торических взаимоотношений между странами Ближне­ го Востока и Грузией.

В шести отделах изучаются языки и литература. Д а­ же простого перечисления достаточно, чтобы понять: объем работы — обширен, предмет исследования — в высшей степени важен. Вот они: отдел языков древне­ го Востока (руководитель член-корреспондент Акаде­ мии наук Грузии Тамаз Валерианович Гамкрелидве), отдел индо-иранских языков (Джимшер Шалвович Ги-

тологии, которым руководит профессор Константин Григорьевич Церетели. Именно в этом отделе, исследу­ ющем структуру и историю семитских языков и литера­ турные памятники на этих языках, директор института, направляющий и организующий всю его работу, Геор­ гий Васильевич Церетели, составитель первого арабско-

ного говорит такая цифра: к лету 1969 года было распи­ сано более 200.000 карточекСловарь будет документи­ рованным. Разработка делается по литературным па­ мятникам. Читатель, конечно, распознает «почерк» на-

«1

умного руководителя. В институте рассчитывают создать словарь, удовлетворяющий требованиям не только уча­

тем, кроме арабско-грузинского, здесь составлены «Сло­ варь-симфония урартского языка» (доктор наук Важа Алексеевич Гвахария), словарь хурритского языка (кан­ дидат наук Нана Акакиевна Нозадзе). В стадии завер­

тем более, что выступления их уже опубликованы. Вице-президент АН Украинской ССР И. К. Белодед:

«Я должен отдать должное докладу академика Церете­ ли и принести ему чувство восхищения столь широко развернутым изучением восточных языков в Грузинском институте. К сожалению, ничего подобного я не могу сказать об Украине».

Член-корреспондеит АН СССР П. Н. Берков: «Док­ лад академика Церетели меня восхитил. Я не представ­ лял себе возможным такое сосредоточенное, разносто­ роннее, глубокое и в высшей степени продуктивное изу­ чение».

Академик В. М. Жирмунский: «Академик Церетели развернул нам такую картину работы по востоковеде­ нию что просто завидно стано:вится».

В чем же секрет этого успеха? Поверим мудрому

62

Лихтенбергу: «Если бы только каждый делал то, чго может, разрабатывал бы ту часть своих знаний, в ко­ торой он силен и видит острей, чем тысячи других. В этом все дело».

В заключение будет приведено еще одно высказы­ вание, почти цитата, но без ссылки на источник. Упрек доброжелателя, вполне осведомленного об обязанностях Г. В. Церетели, справляться с которыми, ввиду их мно­ гочисленности, он может благодаря еще в молодые го­ ды выработанной привычке к организованности, собран­ ности, четкому распределению своего времени.

Вернемся, однако, к обещанной выше цитате.

«Дома у него, знаете, лежат замечательные рабо­ ты. Он их не публикует. Выступит с докладом, напе­ чатает, в лучшем случае, тезисы, по которым, кстати, за­ щищена не одна диссертация. Почему не публикует? Исключительная щепетильность. — В голосе моего со­ беседника глубокое уважение. — Не торопится. Об­ думывает еще и еще раз. Иногда это длится десяти­

летия».

Но, быть может, и так достигаются результаты, ко­ торые из предмета собственной гордости ученого ста­ новятся гордостью общества в целом? Видимо, нередко подлинное мужество ученого заключается в том, чтобы не поспешить с выводами, выждать, в том, чтобы снова оставить себе время — для анализа, для проверки. И, если так велит внутренний голос (привычный его сино­ ним — научная добросовестность), отложить — на де­ сятилетия — труд, который все считают завершенным,-- все, кроме автора. И сделать это в момент, когда идеи высказаны, вошли в научный оборот, подхватываются другими. Кому же снимать урожай, если не тебе?

63

ПОИСК МАТЕМАТИКА

Третий Всесоюзный симпозиум математиков, посвя­ щенный дифракции волн, завершил работу 30 сентября 1964 года. И вслед за этим, в заранее определенный День и час, в аудитории номер тридцать восемь второго корпуса Тбилисского университета возобновил работу математический семинар для молодых научных работ­ ников, руководимый академиком Академии наук Гру­ зинской ССР Виктором Дмитриевичем Купрадзе. Эти два события не случайно последовали одно за другим. Руководитель семинара был председателем оргкомите­ та симпозиума. И — что самое важное — докладчиком по тому вопросу, который стоял сейчас в повестке дня семинара.

Научные работники, большей частью аспиранты Куп­ радзе, занявшие сейчас места за столами холодной и малоуютной аудитории, старательно посещали заседа­ ния. И. хотя уже на первых минутах занятия Купра­ дзе напомнил присутствующим слова украинского фило­ софа Григория Сковороды о том, что господь бог все нужное людям сделал простым, а ненужное — слож­ ным. и хотя они ни на йоту не сомневались в том, что

65

5 С. Гвелесиани

посчастливилось найти один из методов, которому в наш вычислительный век суждено, несомненно, внести существенные изменения в решение многих важных проблем математической физики.

Попробуем переступить резко очерченный круг доб­ ровольного незнания и пойдем рядом с ученым вдоль многоступенчатой лестницы вычерченных им знаков, не страшась тех химер, чертей, ведьм, которые, обратив­ шись в составные части формул, будут пугать нас, как пугали они в своем натуральном виде бедного гоголев­ ского бурсака, философа Хому Брута, читавшего псал­ тырь за упокой души красавицы-ведьмы.

Пусть путь крут и, следовательно, нелегок. Цель внушает бодрость и малоопытным ходокам. Итак, в путь...

Слово «дифракция», издавна существуя в языке, повидимому, находится в начале того пути, который вы­ ведет его из ряда чисто научных терминов в слова повсе­ дневного обихода — так, как это произошло с «ато­ мом», «космосом», «ракетой». И все же оно становится известным все большему кругу людей, не связанных с наукой непосредственно. В одном из словарей оно объ­ ясняется как «искажение», генеалогия же его ведется от латинского diffractio (разламывание, огибание).

Дифракция волн... Искажение волн... Что это такое, волны? Почему они искажаются? И как, по каким за­ конам? Разъяснить это далеко не просто. Многие об­ ласти современной математической физики и просто физики призваны отвечать на эти вопросы. Конечно, на­ уке уже многое известно. Но правильнее, пожалуй, ска­ зать, что науке еще многое, многое неизвестно.

Вернемся, однако, к волнам. Есть волны гидродина­ мические (их можно наблюдать невооруженным глазом, -—бросив, к примеру, камень в воду). Есть волны аку­

67

стические, упругие и другие (мы «производим» их, раз­ говаривая, смеясь, плача, ударяя кулаком по столу или играя на музыкальном инструменте, — это колебания частиц воздуха или упругого тела и т. д.). Есть волны электромагнитные (к их числу относятся и радиовол­ ны), которые интересуют нас сейчас, ибо математиче­ ское их изучение и привело Купрадзе к фундаменталь­ ным исследованиям в области дифракции.

Электричество, свет, который даруют нам солнце и другие звезды, — все это есть электромагнитные волны, распространяющиеся со скоростью 300.000 километров в секунду; в воздухе, в твердых телах, в воде, в плазме, которая, как известно, может быть «холодной» и «горя­ чей», с температурой до сотен миллионов градусов. Те­ перь уже всем ведомо, что электромагнитные волны до­ носят к нам вести из космоса, а в космос несут — от­ ветные приветы Земли, хотя, конечно, это не единствен­ ное их назначение.

Но мир, в том числе и космическое пространство, на­ селен довольно густо, и мельчайшими частицами, и ог­ ромными телами, и еще множеством тел практически любых размеров и объемов.

Для идущей к нам волны все эти тела — препятст­ вия, которые ей надо преодолеть. Вот волны и огибают, обходят их, преломляются, искажаются, отражаются. Все это, в конечном счете, и есть явление дифракции.

Кстати, недавно американские биологи провели на рыбах опыты, которые позволили им сделать вывод, что способность воспринимать электромагнитные волны и есть именно то «шестое чувство», в поисках которого так долго находятся ученые и беллетристы... А человек? Обладает ли он этим чувством?.. Нужно уже остере­ гаться говорить «нет». Приборы, с помощью которых он их «воспринимает», созданы.

6R

Волна, «прикоснувшаяся» к тому или иному объекту, многое рассказывает о нем человеку, который научился ее «ловить», о нем и о себе, — о породившем ее источ­ нике, о пути, который она прошла, о встречах в пути. Одна из таких установок для улавливания электрома­ гнитных волн есть радар, на экране которого ученые читают сведения о приближающемся предмете несрав­ ненно раньше того, чем его можно обнаружить какимилибо другими средствами.

Все это сказано для того, чтобы стала ясней обшир­ ность, пожалуй, даже всеобщность сферы применения действия теории распространения волн в нашем, зем­ ном, и ином мире, под которым мы разумеем не по­ следнее пристанище наших праотцов, а ту великую Все­ ленную, микроскопической частицей которой является наша планета.

** *

Очевидно, не так уж нескоро настанет время, когда люди будут улыбаться ограниченности сегодняшних на­ ших знаний о мире с той же снисходительностью, с ка­ кой ныне мы улыбаемся тому, что еще лет сто назад люди и не подозревали о возможности существования радио и телевидения и в массе своей не очень верили в будущий рывок человека в космическое пространство; что самой большой скоростью движения, которую могли наблюдать наши далекие предки, была скорость мча­ щегося животного. Да, с позиций нынешнего времени наука не только дедов, но и отцов представляется чу­ довищно неполной. Что же... Человечество, сколько оно существует, познает мир, и удивление, которым оно встречает полузабытые догмы предков, стимулирует поиски сегодняшнего дня.

69

Предлагая слушателям семинара свою концепцию, свой метод решения задач дифракции воли, Купрадзе тем самым предоставляет им прекрасную возможность узнать мир чуть шире и многообразнее.

Всю сложность, самобытность и многообразие зем­ ного мира, или, если воспользоваться цитатой из лекции Купрадзе, — он говорил поэтичнее, — того прекрасного мира, в котором мы с вами живем, математики стремятся уложить в свод формул, довольно, впрочем, предусмотрительно не указывая его объем. Такой «свод» — это мир, одновременно расшифрованный и зашифрованный наукой, — должен объяснять все — беспорядок, порядок, мощь, бессилие, уродство и красо­

ту природы.

Язык природы, говорит Купрадзе, чаще всего можно записать только на языке тех или иных функциональных, интегральных либо дифференциальных уравнений. И это

— задача сравнительно простая. Но извлечь из этой за­ писи скрытый в ней сокровенный смысл тайн природы, то есть интегрировать или решать их — это уже задача,

вообще говоря, очень трудная, часто просто неразреши­ мая.

Легко сказать — решать. А как?

До тех пор, пока мы ничего не узнали о мире, он представляется нам прозрачным и ясным, как музыка Моцарта. Получены первые знания — мир воспринима­ ется как хаос, в котором мысль с трудом улавливает детали и не может заметить ни границ его, ни законо­ мерностей. Поистине, «вначале был хаос». Нас обдает

холодной волной страха. Потом разум начинает при­ способляться к зрелищу мира — бесконечно много­ образного и прекрасного — так, как приспосабливает­ ся к холоду горной реки человеческое тело, и, наконец, начинает улавливать в хаосе — законы. Мысль стано­

70