Пучинский, Безбах - ГППЗС

решения можно использовать в любом другом гражданском деле для подтверждения указанных фактов. И они должны считаться существующими, поскольку заинтересованное лицо не докажет обратного. Иначе говоря, создана точно такая же презумпция, которая есть в ст. 11 закона в отношении приговоров уголовных судов. Аналогичны в значительной мере и вопросы, касающиеся толкования обеих норм.

Особое место занимает ст. 13 статута 1968 г., которая определяет значение приговора для гражданских исков о клевете. Раньше, при неограниченном господстве нормы прецедента по делу Холлингтона (1943 г.), авторы устных и письменных заявлений, указывающих на совершение преступления лицом, уже осужденным за него в уголовном порядке, находились под угрозой предъявления к ним иска о диффамации. Причем защищаться они могли только путем автономного (без ссылки на приговор) доказывания совершенных истцом преступных действий.

Буржуазная уголовная юстиция далека от совершенства и справедливости, для нее не чуждо даже умышленное искажение истины, особенно если речь идет о подавлении классовых противников угодного господствующей верхушке режима. Немало ошибок рождается из-за антидемократических принципов, методов, форм процедуры. Не исключено осуждение человека при недостаточном количестве доказательственных материалов, их недоброкачественности или фальсификации. И все же, коль скоро обвинительный приговор вынесен, нелогично заставлять тех, кто назвал осужденного преступником, снова доказывать факт преступления. Это тем более несправедливо, если с момента завершения уголовного дела прошло много лет, исчезли или стали трудно доступными документы, умерли либо неизвестно где живут важные свидетели, забыты давние эпизоды и т.п. При таких обстоятельствах даже мощная машина обвинительной государственной власти могла бы оказаться бессильной. Возможности же частных лиц неизмеримо скромнее.

Английские юристы оперируют чаще всего двумя наиболее одиозными, с их точки зрения, делами, убедительно показавшими необходимость реформирования старой практики.

Хиндса с четырьмя другими лицами осудили за участие в хищении драгоценностей и денег на сумму более 38 000 фунтов стерлингов в 1953 г. (преступление, известное как Mapples robbery). Полицейский чиновник Спаркс, приложивший большие усилия для изобличения Хиндса, после ухода в отставку опубликовал в газете статью об уголовном деле, назвав Хиндса преступником. Последний, еще отбывая тюремное заключение, в 1964 г. предъявил к Спарксу иск о компенсации за клевету. Ответчику пришлось, не упоминая приговора, доказывать свое утверждение, жюри не удовлетворили его материалы и в пользу истца было взыскано 1300 фунтов стерлингов. Ответчик, боясь увеличения судебных издержек, апеллировать не рискнул.

Другой аналогичный по характеру иск был связан с "величайшим преступлением столетия" - ограблением почтового вагона поезда ("Great Train Robbery"). Лицо, приговоренное за участие в налете к 30 годам тюремного заключения, предъявило иск о возмещении убытков за клевету, якобы содержавшуюся в газетной статье, рассказывавшей о его действиях. Ответчик не стал доказывать правильности своих утверждений, признал диффамацию, но просил уменьшить размер взыскания, так как репутация истца вследствие его осуждения на длительный срок, отклонения апелляции, участия также и в других преступлениях котировалась очень низко, а значит, он не потерпел существенного ущерба. Жюри учло эти аргументы, с ответчика взыскали лишь символическую компенсацию*(151).

Закон 1968 г. резко изменил положение. Согласно ст. 13 для гражданских дел о письменной или устной клевете, где спорным является вопрос о том, совершило или не совершило какое-либо лицо преступление, осуждение лица за данное преступление будет неопровержимым доказательством того, что оно это преступление совершило. Такую силу имеют приговоры уголовных судов на территории Великобритании и английских военных судов. Итак, в отличие от ст. 11 и 12 здесь установлена неопровержимая презумпция.

Закон 1968 г. не изменил роли приговоров оправдательных, они не имеют никакой доказательственной ценности для гражданского судопроизводства. Признание уголовным судом

человека невиновным в совершении преступления является для него бесполезным, если предъявлен иск, основанный на фактах, которые отвергнуты приговором.

§5. Относимость и допустимость доказательств

1.Понятия относимости (relevance) и допустимости (admissibility) широко используются в нормативных актах, практике и юридической теории Англии. "Больше всего, - писал Н.Н. Полянский, - придает своеобразие английскому доказательственному праву очень сложная, разрабатывавшаяся судами приблизительно в течение двух столетий система правил об относимости и допустимости доказательств"*(152). Право сохраняет много черт теории формальных доказательств, а движение вперед по пути их разрушения осуществляется очень медленно*(153).

Категории относимости и допустимости расцениваются как главные устои института судебных доказательств. Их традиционно анализируют параллельно в теоретических исследованиях. Но изучение трудов различных авторов приводит читателя к убеждению, что трактовка и конкретное содержание этих категорий неодинаковы. Причем речь идет о расхождениях не по второстепенным, а по весьма значительным вопросам, например по вопросу о существе данных понятий, их составных элементах, соотношении между ними т.п.

2.Обычно употребляемое выражение "относимость доказательств" (relevance of evidence) требует расшифровки. Нужно уточнить, что здесь понимается под доказательством? Обычный ответ на этот вопрос: применительно к относимости доказательства есть факты, а не методы, с помощью которых факты устанавливаются. Значит, логически неверно рассматривать свидетельства по слухам (hearsay) или мнения (opinion) как относимые или неотносимые, поскольку они по своей природе есть способы доказывания.

При такой трактовке, с точки зрения критериев относимости начинают прежде всего оценивать главные спорные факты. Их считают безусловно относящимися к делу. Некоторые авторы

допускают ошибку, не упоминая, что по вопросу о круге юридических действий и событий, важных для конкретного дела, стороны нередко высказывают разные взгляды, и конфликт между ними решает суд. По его указаниям определяется предмет исследования, и лишь тогда можно считать главные факты отобранными и естественно отвечающими признаку относимости.

Наиболее широкое применение понятие относимости находит, когда речь идет об уточнении имеющих значение для дела доказательственных фактов (facts relevant to the issue), используемых с целью подтверждения или опровержения главных. Как уже отмечалось, это одна из сложнейших частей доказательственного права Англии*(154).

3. Относимость считается правилом, не имеющим каких-либо исключений в том смысле, что иррелевантные факты никогда не могут доказываться. Они лежат за границами исследования. Но есть множество изъятий обратного порядка, т.е. факты, которые объективно значимы для дела, по некоторым мотивам выяснять запрещено. Здесь уже нужно говорить о категории допустимости.

Допустимость - понятие, охватывающее различные исключающие (exclusionary) правила*(155). Среди них фигурируют нормы об "истопле", репутации людей, их склонностях, предшествующем осуждении, государственной тайне и проч. Недопустимость означает прежде всего запрещение доказывать или опровергать некоторые категории фактов. Но можно ли считать, что допустимость сводится лишь к вопросу о том, какие именно факты подлежат выяснению, и абсолютно не касается того, как их можно устанавливать?*(156) Очевидно, авторы таких заключений сами себе противоречат, если затем понятие недопустимости применяют, например, к случаям, когда судья в уголовном деле, руководствуясь дискреционным усмотрением, отвергает доказательства, добытые с нарушением закона*(157). Ясно, что он исключает не факты, а средства доказывания, содержащие информацию о них. Представлять же другие источники сведений о тех же обстоятельствах не возбраняется.

Многие юристы в связи с проблемой допустимости

рассматривают вопрос о возможности использования различных доказательств для оспаривания содержания письменных документов, их дополнения или толкования. В этом ракурсе трактовка английской теорией категории допустимости сближается с тем значением, которое в данное понятие обычно вкладывает юриспруденция континентальных государств Европы. Здесь налицо взаимозависимость между нормами института доказательств и нормами материального права о форме договоров.

Английское право предписывает обязательную письменную форму для так называемых договоров за печатью. Такими договорами может быть закреплен любой контракт, но есть сделки, которые обязательно должны оформляться договорами за печатью (предоставление контрагенту выгоды без встречного удовлетворения, передача земельных участков и некоторые другие). При отсутствии надлежащего документа нельзя доказывать факт заключения договора, равным образом запрещено опровергать изложенные в документе условия соглашения (estoppel by deed). Правда, нужно учитывать наличие исключений из общих правил.

Характерной чертой английского гражданского права является то, что у сторон есть свобода выбора формы контракта. В отличие, например, от Франции в Англии существует небольшое количество сделок, для которых законодательство предписывает обязательную письменную форму (помимо договоров за печатью). Ранее их было много больше. Статут об обманных действиях 1667 г. для предотвращения злоупотреблений предписывал допустимость только письменных доказательств по целому ряду исков. Даже договоры купли-продажи на сумму более 10 фунтов стерлингов, если вещь не передавалась или не уплачивался задаток, надлежало заключать письменно. Однако закон 1954 г. об изменении норм об исковой давности значительно сократил круг сделок, требующих письменного оформления. Ныне обязательная письменная форма существует для договоров морского страхования, некоторых разновидностей переводов векселей и чеков, передачи акций, займов, купли-продажи. Нарушение этого

предписания лишает основанные на договоре правомочия исковой силы. Есть договоры, которые можно заключать в любой форме, но суд дает им защиту лишь при наличии письменных доказательств (договор гарантии, продажи или иного распоряжения недвижимостью). Лучшим доказательством будет текст контракта, при его отсутствии можно ссылаться на иные документы, где налицо сведения об именах сторон, предмете договора, его существенных условиях (переписка по вопросу о заключении соглашения и т.п.).

Общее право не разрешало подтверждать договоры, требующие письменных доказательств, иными способами. Однако право справедливости ввело доктрину "частичного исполнения", исходя из принципа: "Справедливость оценивает содержание, а не форму". Суды удовлетворяли иски, имеющие целью реальное исполнение договора (но не возмещение убытков за неисполнение), если истец уже хотя бы частично исполнил свои обязанности.

Вообще, договор лишен исковой защиты из-за несоблюдения письменной формы только в случаях предъявления иска о его исполнении. Но такие контракты имеют юридическую силу, если они используются для возражений против требований другой стороны, в качестве встречного удовлетворения, для оправдания определенных действий и проч. В подобного рода делах наличие договора можно устанавливать с помощью любых доказательств.

Большее внимание английская процессуальная теория уделяет вопросу о допустимости опровержения, дополнения, исправления толкования текста письменно оформленных договоров с помощью других доказательств, включая свидетельские показания. Исходное правило гласит, что доказательства, "лежащие вне документа" (extrinsic evidence или parol evidence), не допускаются; при определении условий контракта суд должен учитывать лишь текст договора и ничего более. Но далее начинаются оговорки и исключения.

Прежде всего, стороне дозволено утверждать и доказывать, что договор был устный, а представленный ее противником документ есть только расписка в получении денег или

меморандум, закрепивший ход предварительных переговоров, некоторые их итоги, предложения контрагентов. Является ли документ полноценным договором или нет, зависит от намерений сторон. Нередко характер этих намерений суд определяет с позиций "разумного человека", т.е. опять же значительную роль играет усмотрение судей.

Намерения участников соглашения служат также критерием, когда решается вопрос о принятии доказательств, имеющих целью дополнить, изменить или опровергнуть выраженные письменно условия сделки. Рядом прецедентов создано правило о возможности установления дополнительных условий, если суд не считает документ исчерпывающе регулирующим взаимоотношения сторон и утверждаемые моменты совместимы с текстом контракта, иначе говоря, контрагенты заключили договор частью в устной, частью в письменной форме. Не запрещено доказывать последующее изменение условий сделки новым устным соглашением. Опровергать контракт можно по мотивам принуждения, ошибки, обмана, заблуждения стороны при заключении договора. Все это мотивы, делающие договор незаконным.

С помощью дополнительных доказательств устанавливается также наличие и содержание различных обычаев, торговых обыкновений, сложившейся практики, согласно которым к договорам определенного типа присоединяются некоторые побочные условия. В 1953 г. Международная торговая палата издала сборник "Коммерческие термины" ("Trade Terms"), который является некоторой частной кодификацией торговых обычаев, применяемых к типизированным договорам международного торгового оборота, причем отмечены также особенности трактовки обычаев в отдельных странах. "В случаях возникновения спора по заключенной сделке содержащиеся в сборнике кодифицированные торговые обычаи могут быть использованы для восполнения и истолкования намерений сторон, не получивших достаточно полного или достаточно ясного выражения в сделке"*(158).

Большая и сложная проблема - толкование договоров.

Доказательства привлекаются для выяснения значения терминов, характерных для какой-либо сферы бизнеса, техники или определенной местности или уже не применяемых, расшифровки непонятных знаков и сокращений, уточнения переводов с иностранных языков, устранения неопределенности выражений, раскрытия истинного намерения составителя документа (особенно завещаний) и т.п. Нагромождение условностей, исключений и отступлений усиливает реальную власть суда.

§6. Обязанность доказывания

1.Обязанности доказывания (burden of proof) в большинстве работ английских юристов по доказательственному праву уделено немалое внимание. Это легко объяснить тем, что данный вопрос тесно связан с принципом состязательности и через него с категорией формальной истины. Для судопроизводства, в котором только заинтересованные лица беспокоятся о защите своих прав, а суд активности не проявляет, исключительно важно, кто и какие именно факты должен подтвердить. Невыполнение стандартов доказывания неумолимо ведет к проигрышу дела. Судья при вынесении решения учитывает указанные моменты, а если участвуют присяжные, надлежащим образом их инструктирует.

"Основное содержание выражения "burden of proof" установить просто. Оно сводится к обязанности доказывания факта или фактов. Тем не менее развилось малопонятное учение относительно различных смыслов этого выражения"*(159). Для такого критического замечания есть достаточные основания. Бремя доказывания (onus probandi) юристы оценивают с разных точек зрения, логическая завершенность ряда выводов оставляет желать лучшего, нет единообразной терминологии.

2.Главные характерные черты рассматриваемой проблемы английского судопроизводства заключаются в следующем. Прежде всего, выделяют обязанность доказывания (burden of proof), трактуемую в широком плане. Ее называют также общей

(general), формальной (formal), установленной законом (legal), побудительной (persuasive) обязанностью. Такая обязанность лежит на стороне, которая проиграет процесс, если вообще никаких материалов суду не будет представлено или вся сообщенная информация окажется сомнительной и не заслуживающей доверия. Обычно это истец, коль скоро ему необходимо подтвердить хотя бы один спорный факт или уточнить размер убытков. Общее бремя доказывания не перемещается с одной стороны на другую по мере движения процесса, т.е. представление истцом каких-либо доказательств определенного факта не означает, что ответчик затем должен привести контраргументы относительно того же факта.

Древний афоризм римского юриста Павла гласит: доказывает тот, кто утверждает. Утверждать можно и положительные (совершение действия, наступление события) и отрицательные (несовершение действия и т.д.) факты. Главное, чтобы они были определенными, привязанными к месту, времени. Так, при предъявлении иска о компенсации за незаконное уголовное преследование истцу надлежит доказывать отсутствие у ответчика разумных мотивов для преследования. Иногда различие между упомянутыми категориями фактов мнимое и зависит от словесной формулировки. Арендатор может заявить: "Наймодатель не ремонтирует дом" или "Арендуемый дом разрушается". На доказывание подобное различие не влияет.

Кроме общей, существует понятие специальной (specific) обязанности доказывания. Они относятся друг к другу как целое к части. Общая обязанность дробится на несколько конкретных в зависимости от количества фактов, о подтверждении которых стороне нужно позаботиться. А это количество зависит от норм материального права, называющих условия возникновения, изменения, ликвидации правовых отношений (юридические факты); от некоторых процессуальных категорий (судейское знание, презумпции и т.п.) и от результатов обмена состязательными бумагами (признанные другой стороной факты). Значит, участнику дела нужно доказывать все спорные моменты, которые идут ему на пользу. Специальную обязанность

наряду с общей также называют законной (legal). Однако категория specific burden выделяется не всеми юристами.

Решающее влияние на распределение бремени доказывания имеет характер взаимоотношений между участниками конфликта и нормы права, их регулирующие. Так, при передаче денег одним лицом другому и отсутствии между ними родства считается, что был договор займа. Получатель, ссылающийся на дарение, должен это доказать. Но если получатель - сын кредитора, то наличие договора займа доказывает истец. По иску с требованием о выполнении какого-либо действий истечение исковой давности доказывает ответчик, а перерыв давности - истец.

Критерии бремени доказывания используются также при разрешении вопросов процессуального содержания. Участнику дела, представляющему копию частного документа, надлежит убедить суд в уничтожении оригинала или затруднительности доступа к нему. Ссылка на заявление умершего предполагает необходимость установления факта его смерти.

3. В отличие от обязанности доказывания обязанность представления доказательств (evidential burden) может перемещаться в ходе развития судопроизводства. Первоначально это долг стороны, на которой лежит бремя доказывания. Ей угрожает неудача, если суду не будет предоставлено никаких материалов или они окажутся неубедительными. По мере представления достаточных доказательств обязанность аннулируется, и теперь уже противнику надлежит заботиться о контраргументах и подкреплять их весомыми источниками информации.

Однако сторонники другого направления в английской теории критикуют тезис о переходе обязанности представления доказательств и считают, что каждая сторона выполняет собственную обязанность, а вовсе не передает ее другому*(160). По образному выражению Ноукса, X сбрасывает груз, Y поднимает другой груз, но X никогда не переваливает свою ношу на плечи Y, или наоборот*(161).

Эти теоретические разногласия не имеют существенного значения для практики и остаются спором о терминологии. Более